В декабре 1927 года М. А. Трилиссер был награжден орденом Красного Знамени.
Однако 27 октября 1929 года Меер Трилиссер был снят со всех постов в ОГПУ за открытое выступление против Генриха Ягоды, который в тот день был назначен первым заместителем председателя ОГПУ, а в связи с болезнью В. Р. Менжинского - фактическим его руководителем. Сотрудникам ОГПУ было разъяснено, что М. А. Трилиссер нарушил партийную дисциплину, затеяв склоку внутри этой важной организации и поставив под сомнение авторитет ЦК ВКП(б).
Некоторое время опытный организатор разведки находился не у дел. Наконец в декабре 1930 года его неожиданно вызвали в Кремль, к Сталину. Обращаясь к чекисту, тот сказал:
- Товарищ Трилиссер, мы решили дать вам новое поручение. Необходимо усилить работу органов нашей Рабоче-Крестьянской инспекции. Как вы знаете, мне далеко не безразлична эта работа. Вы, конечно, помните, что с марта 1919 года до апреля 1922 года наркомом РКИ был товарищ Сталин. Если не возражаете, то я сейчас расскажу вам, что именно необходимо там делать в первую очередь…
Трилиссер, конечно, не возражал и был назначен заместителем наркома РКИ.
В 1934 году на ХVII съезде партии М. А. Трилиссер избирается членом Комиссии советского контроля при СНК СССР и ее уполномоченным по Дальнему Востоку.
В 1935 году он был избран членом Президиума и кандидатом в члены секретариата Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала (ИККИ), в котором работал под фамилией Москвин. Курировал деятельность спецслужб ИККИ, входил в комиссию секретариата ИККИ по переводу в ВКП(б) членов зарубежных коммунистических партий. Здесь он трудился до 1938 года.
В ноябре 1938 года Сталину доложили список большой группы работников внешнеполитических ведомств, якобы связанных с подпольной террористической деятельностью, среди которых значилось и имя сотрудника Исполкома Коминтерна Меера Абрамовича Трилиссера. Прочитав список, Сталин синим карандашом поставил свою визу.
23 ноября 1938 года бывший руководитель советской внешней разведки Меер Трилиссер был арестован НКВД. 1 февраля 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала его виновным по всем пунктам предъявленного обвинения и приговорила к высшей мере наказания. На следующий день многоопытный революционер-подпольщик, разведчик и государственный деятель был расстрелян.
В 1956 году М. А. Трилиссер был посмертно полностью реабилитирован.
По рекомендации Трилиссера
После окончания Первой мировой войны соотношение сил в Европе и мире несколько изменилось. Германия была повержена. Однако реваншистские настроения в ней сохранялись и умело подогревались со стороны Антанты, в политических кругах которой росла убежденность, что без германского милитаризма ей будет трудно разделаться с Советской Россией.
Перед созданной в 1920 году советской внешней разведкой была поставлена задача по сбору достоверной информации об антисоветских намерениях основных капиталистических государств и срыву их планов дипломатической изоляции молодой республики.
16 апреля 1922 года в пригороде Генуи - Рапалло Советская Россия подписала с Германией договор о восстановлении дипломатических отношений. Для Германии он означал выход из внешнеполитической изоляции, навязанной ей Версальской системой. Для Советской России - первое официальное признание со стороны крупной западной державы.
Открытие в Берлине официального дипломатического представительства позволило Иностранному отделу ГПУ (внешней разведке) создать там уже в 1922 году "легальную" резидентуру. За короткое время берлинская резидентура превратилась в опорный пункт закордонной разведки ГПУ в Европе.
Одним из первых в берлинскую резидентуру в качестве оперативного работника прибыл профессиональный революционер Владимир Владимирович Бустрем (эта фамилия использовалась им на нелегальной партийной работе до 1917 года и позднее - на загранработе по линии внешней разведки; данные по рождению - Алексей Васильевич Логинов).
Логинов-Бустрем родился в 1883 году в городе Кемь Архангельской губернии в семье лесничего. По национальности - русский. В своей автобиографии, написанной 13 февраля 1925 года, он отмечал:
"Отец умер в 1886 году. Осталось шесть человек детей и мать. Источник существования семьи - пенсия 29 рублей с копейками и труд матери. Учился в Архангельской классической гимназии за казенный счет. Лет с 15-ти стал зарабатывать репетиторством и перепиской у адвоката".
Параллельно с учебой в гимназии работал в нелегальных кружках политобразования. Из 8 класса гимназии был исключен за политическую неблагонадежность. Сдал экзамены экстерном и в 1903 году уехал в сибирский город Томск, где поступил на механическое отделение местного технологического института. Однако уже на втором курсе ему пришлось расстаться с институтом: политическая неблагонадежность студента сопровождалась активным участием в революционной деятельности.
С декабря 1904 по июнь 1905 года служил в армии, в 22-й артиллерийской бригаде. Однако из армии пришлось бежать после того, как выяснилось, что он являлся одним из организаторов социал-демократического кружка у артиллеристов.
В январе 1906 года 22-летний Логинов становится профессиональным революционером и берет фамилию Бустрем.
В 1906–1907 годах Владимир Бустрем находился на нелегальной партийной работе: принимал активное участие в деятельности военно-боевых организаций РСДРП(б) Севастополя, Либавы, Риги. В мае-июне 1907 года в качестве делегата от Либавы участвовал в лондонском съезде РСДРП. В том же году был арестован и приговорен к каторжным работам. Наказание отбывал в каторжных тюрьмах Санкт-Петербурга, Вологды и Ярославля. С 1913 по 1917 год находился в ссылке в селе Коченга Киренского уезда Иркутской губернии.
С 1917 по 1920 год В. Бустрем находился на партийной и советской работе в Архангельске (парткомитет, Совет рабочих и солдатских депутатов, земотдел, ревком). С декабря 1920 года по март 1922 года работал заведующим учетного подотдела Учетно-распределительного отдела Секретариата ЦК РКП(б).
И вот опыт нелегальной партийной работы В. Бустрема, хорошее знание им немецкого, французского и английского языков, его личные и деловые качества потребовались на новом ответственном участке деятельности. В феврале 1922 года он был назначен уполномоченным Иностранного отдела ГПУ. Рекомендации при поступлении на работу во внешнюю разведку Владимиру Бустрему дали сотрудник Секретариата ЦК РКП(б) С. И. Сырцов и начальник ИНО ГПУ М. А. Трилиссер. В рекомендации последнего, в частности, указывалось:
"Знаю Бустрема по совместной работе с 1906 года в военной организации партии в Питере, по совместной сидке на каторге с 1909 по 1910 год, в ссылке в Сибире с 1914 по 1917 год".
Отношения начальника внешней разведки М. А. Трилиссера с В. В. Бустремом были товарищескими. Они часто встречались, беседовали друг с другом. Михаил Абрамович полагал, что искушенный в конспирации и закаленный каторгой профессиональный революционер Бустрем сумеет быстро освоить премудрости разведывательной работы. И следует отметить, что его надежды в дальнейшем полностью оправдались.
При переходе на работу в органы государственной безопасности В. В. Бустрем некоторое время продолжал исполнять служебные обязанности и в ЦК РКП(б). Об этом, в частности, свидетельствует выписка из протокола заседания Секретариата ЦК РКП(б) от 2 марта 1922 года, подписанная Секретарем ЦК В. Молотовым, в которой говорится о разрешении "после 10 марта тов. Бустрему по совместительству с работой в ЦК работать в Инотделе ВЧК".
24 марта 1922 года В. В. Бустрем был зачислен на должность уполномоченного Закордонной части внешней разведки. В аттестации за этот период отмечалось: "… толковый, добросовестный работник, старый революционер, каторжанин".
В конце августа 1922 года В. В. Бустрем направляется в берлинскую "легальную" резидентуру в качестве оперативного работника.
Деятельность берлинской резидентуры по линии политической разведки определялась тем, что она располагала весьма ценными источниками, позволявшими получать информацию по Германии и другим странам. В Центр направлялись, например, ежемесячные доклады Министерства государственного хозяйства Германии об экономическом положении страны, сводки берлинского главного управления полиции о внутриполитическом положении Германии и обстановке в различных политических партиях. Добывалась весьма ценная информация о Польше, важные сведения о позиции Франции в отношении Советской Россиии. Москва высоко оценивала усилия берлинской резидентуры: "Материалы дипломатического характера очень интересны, в большинстве своем вполне заслуживают внимания". Большой вклад в деятельность берлинской резидентуры вносил разведчик Бустрем.
В середине 1924 года резидент советской внешней разведки в Берлине Бронислав Брониславович Бортновский возвратился в Москву. Новым руководителем "легальной" берлинской резидентуры был назначен Владимир Владимирович Бустрем. Центр поставил перед резидентурой задачу по активизации работы по линии политической разведки. В оперативном письме на имя нового резидента, в частности, указывалось:
"Политическая разведка предполагает наличие в агентурной периферии солидных осведомителей, вербовка которых и должна составить 90 процентов всей работы точки… В нужных случаях можно не скупиться и средствами. Если Вам нужно подкрепление работниками, сообщите…"
В. В. Бустрему удалось заметно активизировать работу резидентуры по политической линии. У сотрудников резидентуры появились новые источники информации в МИД Германии, в МИД и министерстве военных дел Франции, в польской миссии в Берлине и в других важных объектах. Резидентура регулярно освещала вопросы германской политики на Востоке, внешней политики Балканских стран, внешней политики Польши и Чехословакии. отношений Германии с Францией, Англией и Турцией.
Помимо политической разведки берлинская резидентура под руководством В. В. Бустрема добилась ощутимых результатов и по другим направлениям работы. Так, в 1925 году резидентуре удалось привлечь к сотрудничеству директора частного детективного бюро пана Ковальчика. От агента на регулярной основе поступала важная информация контрразведывательного характера. Работа с ним велась вплоть до августа 1937 года (подробно о пане Ковальчике рассказывается в очерке "Из разведки в… кино". - Прим. авт.).
В архивах внешней разведки сохранился документ о работе руководимой В. В. Бустремом резидентуры по состоянию на 1 января 1928 года, который дает некоторое представление о масштабах ее деятельности в тот период. Личный состав резидентуры - 8 человек. Количество источников по Берлину - 39, по Парижу - 7. В 1927 году из Берлина поступило в Москву 4947 информационных материалов. Свыше тысячи наиболее важных информационных сообщений резидентуры были направлены руководству страны, из них 147 лично Сталину.
За умелое руководство резидентурой в феврале 1925 года В. В. Бустрем был повышен в должности до помощника начальника внешней разведки. Он также был награжден нагрудным знаком "Почетный чекист" (N 362) и Почетным боевым оружием (грамота N 66 от 18 декабря 1927 года).
В конце октября 1929 года В. В. Бустрем возвратился из командировки в Москву, а в январе 1930 года был откомандирован из органов ОГПУ в распоряжение ЦК ВКП(б). Решено было использовать его богатый опыт в других сферах. Он участвовал в организации хлебозаготовок на Северном Кавказе и в Воронеже, в строительстве заводов в Кузбасе, работал в исполкоме Коминтерна, на руководящих должностях в ВСНХ СССР и в издательствах "Каторга и ссылка" и "Большая советская энциклопедия", был заместителем директора НИИ экономики Севера при Главсевморпути.
Сведения о судьбе В. В. Бустрема с июля 1936 года, к сожалению, отсутствуют. Однако доподлинно известно, что Владимир Владимирович избежал участи своих соратников (начальника внешней разведки М. А. Трилиссера, своего первого резидента Б. Б. Бортновского и многих других), погибших в ходе массовых репрессий 1937–1939 годов, когда были истреблены лучшие довоенные кадры внешней разведки.
30 декабря 1944 года партийный билет Владимира Владимировича Бустрема был погашен МГК ВКП(б) как документ умершего.
Разведчик 1920-х годов
Современная Служба внешней разведки России обладает хорошо поставленной системой подготовки кадров, укомплектована грамотными, квалифицированными сотрудниками. Совершенно по-иному в этом отношении выглядела внешняя разведка нашей страны в начальный период своего становления. Достаточно грамотных работников со знанием иностранных языков было немного, специальной подготовки практически никто не имел.
Основными достоинствами первых чекистов-разведчиков были их беззаветная преданность делу революции и горячее желание служить ее идеалам, да настойчивость и упорство в труде и учебе. Некоторым сотрудникам до прихода в разведку удалось пройти практическую школу ВЧК.
Какие это были люди, что позволяло им постигать тайны разведывательного искусства и успешно справляться с поставленными перед ними сложными оперативно-чекистскими задачами? Попытаемся рассказать об этом на примере жизни и деятельности разведчика 1920-1930-х годов Владимира Павловича Алексеева (после работы за границей под фамилией Железняков - Алексеев-Железняков).
Владимир Алексеев родился 16 апреля 1900 года на станции Ляховичи Барановичиского уезда Минской губернии в семье рядового железнодорожного служащего. Затем вместе с родителями жил в городе Вильно, где окончил церковно-приходскую школу и поступил в местную гимназию. В 1915 году семья эвакуировалась в Гомель. Летом 1918 года Владимир окончил гомельскую городскую гимназию и в том же году поступил в Харьковский технологический институт.
Молодой человек мечтал после окончания института заняться серьезной научной деятельностью. Но суровое революционное время распорядилось его судьбой иначе. Находясь в Харькове, Алексеев стал свидетелем немецкой оккупации, разгула гетмановщины и петлюровщины. Под влиянием революционных событий, захвативших Харьков, сформировалось его пролетарское мировозрение. В ту грозную пору молодой студент не смог остаться в стороне от жесточайшей классовой битвы. В январе 1919 года Владимир вступил в РКП(б). По заданию партии он вернулся в Гомель, который был занят Красной Армией, организовал там комсомольскую ячейку и стал ее секретарем. Одновременно Владимир активно участвовал в создании сельскохозяйственных коммун в Гомельском уезде.
Первым серьезным испытанием для только что созданной комсомольской организации города явилось участие в подавлении белогвардейского мятежа, поднятого в Гомеле в марте 1919 года бывшим царским офицером Стрекопытовым, являвшимся в то время начальником хозяйственной части 20-й бригады 8-й стрелковой дивизии Красной Армии. Обманутые белогвардейцами красноармейцы бригады покинули окопы и в ночь на 24 марта прибыли на станцию Гомель-Полесский, где присоединились к мятежникам, возглавляемым "Полесским повстанческим комитетом". Со станции они начали наступление на город, захватили тюрьму и освободили около 400 уголовников. Вскоре в руках мятежников оказалась большая часть Гомеля. Лишь гостиница "Савой", превращенная в штаб сопротивления, здание ЧК и телефонная станция оставались в руках защитников советской власти. Вместе со старшими товарищами обороняла город и группа комсомольцев во главе с Владимиром Алексеевым. На помощь Гомелю пришли рабочие дружины из Могилева и Бобруйска, курсанты Могилевских командных курсов, крестьянские отряды из Смоленска и Почена, части Брянской дивизии. Уже в ночь на 29 марта мятежники вынуждены были оставить город.
В апреле 1919 года Владимир Алексеев добровольно вступил в Красную Армию и в сотаве 1-го Гомельского пролетарского батальона участвовал в боях на польском фронте: вначале рядовым красноармейцем, затем комиссаром батальона, заместителем комиссара полка. В одном из сражений он был тяжело ранен. Продолжительное время находился на излечении в различных госпиталях. Товарищи по комсомолу потеряли его след, посчитали, что он умер от ран и поместили некролог в гомельской газете "Набат молодежи".
В январе 1920 года еще не оправившегося от ран, передвигавшегося с помощью костылей Алексеева направили на долечивание к родителям. Сразу же по приезду его рекомендовали на работу в Гомельскую Губчека. Судьба Алексеева была схожа с судьбами многих солдат революции. Сам Владимир Павлович в одном из интервью в декабре 1967 года отмечал, что "путь в органы ЧК из Красной Армии был характерным для многих". Сначала он был рядовым сотрудником, а затем начальником секретно-оперативной части, заместителем председателя - членом Коллегии. В 20 лет Владимир прилично владел немецким и французским языками.
Нелегко приходилось в то время гомельским чекистам, не имевшим достаточного опыта оперативной работы. Гомель, будучи по сути дела прифронтовым городом, постоянно подвергался нападениям самых разношерстных врагов Советской власти - от белополяков до анархистов. В губернии активно действовали контрреволюционные элементы и иностранные шпионы, по уездам свирепствовали кулацкие банды. Алексеев участвовал, в частности, в раскрытии мятежа на Днепровской военной флотилии, стоявшей тогда в Гомеле. Однако наибольшую опасность в тот период представляла крупная боевая террористическая организация эсера Бориса Савинкова "Союз защиты родины и свободы", отделения которой действовали на территории западных губерний РСФСР. Центр организации - так называемый "Западный областной комитет" - находился как раз в Гомеле. Оттуда нити савинковского заговора тянулись к Москве, Петрограду, Минску и другим крупным городам. Всеми операциями "комитета" Б. Савинков руководил из своей варшавской резиденции.
Савинковцам удалось вовлечь в заговор представителей старой интеллигенции, а также ряд специалистов, занимавших ответственные посты в советских военных учреждениях и воинских частях. В гомельскую группу заговорщиков входили, в частности, руководители губернского и уездного военкоматов, командир учебного батальона, комендант города и некоторые другие военные работники. Из-за границы к ним поступали контрреволюционная литература, оружие и деньги.
Гомельские чекисты во главе с Алексеевым успешно применили метод внедрения в антисоветское подполье своего сотрудника, для которого изготовили документ, свидетельствовавший о принадлежности этого человека к организации. Документ был заверен печатью "комитета", изъятой при негласном задержании одного из его руководителей. Чекистам также удалось захватите нескольких савинковских курьеров.
В результате чекистской операции были арестованы ведущие функционеры "Западного областного комитета", профилактировано свыше 300 рядовых его членов. По своевременной наводке группы Алексеева регулярными частями Красной Армии был наголову разбит сформированный на территории буржуазной Польши и вторгшийся в пределы РСФСР диверсионный отряд под командованием полковника Павловского, действия которого на советской земле отличались особой жестокостью.
В этот период Владимир Алексеев часто встречался в Гомеле с такими видными чекистами, как Сосновский, Пузицкий, Брауде, которые были направлены из Москвы Ф. Э. Дзержинским в помощь Губчека, и учился у них.