Институт автоматики, в котором я работал, получил целевой кооператив, т.е. какое–то количество кооперативных квартир, которые имели право заселить только работники нашего института.
Одна из квартир была большой пятикомнатной с двумя туалетами и двумя лоджиями. По советским законам такую квартиру могла получить только большая семья из шести человек. Я решил попробовать счастья и пошел в профком.
– А–а, Яков пришел, тоже квартиру хочешь?
– Хочу!
Председатель профкома был удивлен такой наглостью.
– Так ты же в очереди не стоишь!
– Встану. У нас четверо детей, мне полагается пятикомнатная квартира, я в институте один такой многодетный.
– Так вы же не женаты!
– Женимся, долго ли.
– Ну вот женишься – тогда и приходи, если квартиру не заберут.
На следующий день мы с Риммой понесли заявление в ЗАГС. Пришлось ждать несколько недель до назначенной даты.
Церемония была недолгой, гостей мы не звали – только мы да свидетели. Уже став мужем и женой мы вышли на главную пешеходную улицу Черновиц. Сияло солнце, небо было синее-синее, воздух был наполнен запахом близкого лета.
– Ну теперь в паспортный стол, – деловито сказала Римма.
– Так и пойдешь в свадебном платье с фатой?
– А где же здесь переодеться, прямо на улице? Пошли, здесь недалеко.
И мы пошли по красивой, вымощенной брусчаткой и переполненной людьми улице. Многие мужчины останавливали свой взгляд на Римме, ее зеленые глаза и ямочки на щечках, стройная фигура и длинные черные волосы делали ее похожей на юную девочку. Да она и была молодой – 26 лет, на 9 лет моложе меня.
В паспортном столе нас ждала очередь. Теща, у которой там работали знакомые, куда–то зашла с нашими документами, недовольная очередь критически разглядывала нас.
– Куда спешить–то?, пришли бы хоть после брачной ночи, а то вдруг не понравится, так что – опять выписываться! – с притворным участием спросила пожилая женщина.
Римма густо покраснела.
– Нам нужно срочно в очередь на квартиру встать, – попробовал я объяснить.
– Я тоже такой, как она, была, когда в очередь становилась, – ответила женщина, – до сих пор жду. Не спеши, девка, быстро только дети делаются…
– А–а, молодожен пришел, – радостно встретили меня в профкоме, – а квартира то тю–тю, ушла к другому. Становись в очередь, лет через 15 может еще пришлют.
Я даже не был сильно удивлен:
– Неужто нашлась еще одна многодетная семья?
– Кто надо, тот и нашелся.
Знакомая история, как обычно – где не хватило детей, заменили деньгами.
Меня вызвали в профком через месяц:
– Квартира твоя… Деньги есть?
Что–то у них не сработало, то ли начавшаяся перестройка спутала карты, то ли еще что–то не получилось, но квартиру швырнули мне – на, подавись.
не разлучаются …
Осенью 88–го года мы с Риммой подали в суд, пытаясь лишить отцовства ее бывшего мужа, который был в заключении. Таким образом мы рассчитывали открыть Римме и ее детям дорогу на Запад. Но, несмотря на перестройку, увидев мою еврейскую физиономию, суд нам отказал.
В январе 1989 года мы вселились в новую квартиру.
В нашей квартире было холодно, отопление чуть грело, мы были единственные, кто вселился вскоре после сдачи дома. Мы торопились зажить, наконец, одной семьей, но делали это по инерции, понимая, что судьба вскоре разлучит нас.
Дети радостно топали по коридору, делили комнаты, восхищались лоджиями, ванной и двумя туалетами. Мы стояли у окна своей спальни – нашей спальни! – судорожно вцепившись друг в друга. Римма не плакала, но глаза ее были полны слез.
– Я тебя не держу, – говорила она, – я все понимаю, ты видел много обид и горя в этой стране и ты хочешь лучшей жизни своим детям.
– Но я тебя люблю, – твердил я, – я люблю тебя, я хочу тебя, я не хочу жить без тебя…
Внезапно мы очутились в кровати, она сидела, держа мою голову на коленях, я вдыхал запах ее тела, целовал ее грудь и соленные слезы капали мне на лицо.
Я уезжал в июне 89–го года. Оставил Римме кооперативную квартиру со всей обстановкой. Мне едва хватило денег уплатить за лишение меня гражданства и на обмен валюты.
Мы расставались на переполненном вокзале в Чопе. Мои дети – снова "мои", не "наши" – боязливо жались к нам, стараясь прикоснуться к ее руке. Толпа пассажиров толкала нас в разные стороны, но мы этого не замечали. Поцеловав детей, она обняла меня, ее пухлые губы были сухими и горячими, глаза полны слез, которые она старалась удержать. Она отстранилась и сказала:
– Иди, поезд уйдет…
Я повернулся, взял детей за руки и, пошатываясь, пошел в то неведомое, что начиналось за дверью, у которой стояли пограничники.
Нью Йорк
2016
ЗАКОНЫ ИКАЖУЧА
Глава 1
Здание ничем не отличалось от других офис–ных многоэтажек делового центра города. Сара посмотрела на экран своего мобильного телефона, убедилась в соответствии номера на экране с номером дома, у которого она была, и захватив свою сумку, вышла из такси. Так вот как нынче путешествуют к звездам…
Она улыбнулась и с удовольствием осмотрела свою фигуру, отражающуюся в зеркальной стене здания. Природа была к ней щедра – красивая грудь без силикона – с силиконом бы ее не взяли, плоский живот, стройные ноги, высокие скулы, пухлый рот – все было подобрано со вкусом и гармонировало с серыми глазами зрелой 35–ти летней женщины, привыкшей полагаться на себя.
Сара прошла в лифт и выбрала 51–й этаж. "Чем выше, тем ближе к звездам", подумала она про себя и улыбнулась – какое значение имеет высота 50–ти этажей по сравнению с расстоянием, которое ей предстоит преодолеть до звезд, да еще в разобранном виде.
Это был новый способ преодоления пространства, одно из многих новшеств, появившихся после открытия "чужаков". Вернее, открыли они себя сами, просто в один прекрасный день они подсоединились к земной теле сети и сообщили, что уже давно наблюдают за землянами и теперь хотели бы познакомиться.
Знакомством это было трудно назвать, поскольку на экранах телевизоров "чужаки" были видны только как темные тени на еще более темном фоне. Оказалось, что они настолько непохожи на нас, насколько это только возможно. Их зрение было в другом диапазоне световых волн, и обмен веществ у них был совсем не такой, как у людей. Вообще их нельзя было видеть, трогать, слышать. С ними можно было только обмениваться информацией через электронные устройства.
Конечно, обменом это было трудно назвать, землянам было нечего им дать, достижения земной цивилизации были им или не нужны, из–за особенностей их организма, или были давно забыты, как на земле давно забыли как делать бронзовые мечи или костяные наконечники.
Но "чужаки" не возражали, они с удовольствием научили людей некоторым "фокусам", как они выражались, которые повлияли на жизнь всей планеты.
Одним из таких "фокусов" или – как земляне говорили "чудес" – была открывшаяся возможность путешествовать к звездам. Для землян это было "чудом", хотя "чужаки" старались объяснить, что в специальном аппарате тело человека сканируется и кодируется, затем разбирается на мелкие частицы, которые и посылаются к звездам специальным излучателем вместе с кодом.
В пункте назначения человека собирали по его коду, для него все путешествие длилось секунды. Как эта техника действовала понять было невозможно, черные ящики работали сами по себе, не требуя ухода и казались вечными. Звезды и их планеты не очень–то годились для землян, которые к тому же прибывали туда голыми, неодушевленные предметы почему–то нельзя было пересылать.
"Чужаки" пытались что–то объяснить, но земляне ничего не поняли, к тому же "чужаки" скоро обустроили зоны для приема землян на специально подобранных планетах, где путешественников ждали все удобства, к которым они привыкли на Земле.
Со временем эти зоны превратились в курорты, о которых побывавшие там рассказывали чудеса.
Там было и небо в котором светились семь лун, и сафари на похожего на дракона зверя, и полеты на больших птицах и многое другое о чем восторженно рассказывали звездные туристы.
Многие земляне рвались к звездам, но брали не всех, далеко не всех. "Чужаки" говорили что–то о сложности процесса, выбирали тех кто моложе и поздоровее, тренировали будущих путешественников выживанию в случае, как они говорили, "заброса не туда".
Земляне смеясь говорили, что если кто окажется голым в океане жидкого азота, то тренировка емуне поможет.
Как бы то ни было, очень немногие прошли через черные ящики к звездам и Сара была счастлива получить звонок – ее взяли. На ее лице появилась улыбка, с которой она и вышла из лифта.
Ее уже ждали, небольшая группа парней и девушек в белых халатах готовила ее к путешествию – очень ловко и профессионально.
Подготовка была длительной, перед душем ее постригли наголо, выбрили волосы на всем теле. Кишечник тщательно промыли.
На все протесты они сухо отвечали что–то о затратах энергии, и что там, на звездах, своего дерьма и так хватает, волосы же вырастут.
Когда все закончилось, она чувствовала себя пустой и легкой.
Приближался момент отправки. Сару ввели в темную комнату, положили на высокий стол, закрепили руки, ноги и голову, затем раздался щелчок и Сара почувствовала что подымается в воздух и затем повисла, руки поднялись не сгибаясь до высоты плеч, ноги широко раздвинулись, ее тело образовало пятиконечную звезду. Раздался гул, по ее телу побежали невидимые лучи – началось сканирование.
Потом звук смолк, в комнате потемнело, чей–то голос произнес:
– Транспортировка завершена.
– Так что – я уже на звезде? – подумала она.
В этот момент чья–то рука, протянувшись из темноты воткнула шприц в ее ягодицу и все вокруг потемнело.
Сара пришла в себя не сразу, сначала она услышала шум, тихий невнятный шум, который становился громче и громче, пока не превратился в хаотический шум большой толпы.
Затем в глаза ударил свет и она устало открыла глаза. В голове туманом колыхалась боль, в глазах мелькали искры.
Она с трудом приподнялась и села. Внезапно что–то сообразив, она осмотрела себя, на ней не было никакой одежды.
Сара подняла руку и, преодолевая всколыхнувшуюся боль, коснулась колючей щетины на голове.
Шум усилился и она внезапно сообразила, что находится на помосте, окруженном толпой. Все глаза были устремлены на нее и на стоящего рядом человека в длинной белой одежде, который, указывая на нее кричал:
– Вот она посланница небес, ее появление здесь – это знак, которого мы ждали, встань о, чудодейственная!
Сара медленно встала чувствуя сотни глаз на своем обнаженном теле, мысли путались. Человек, стоявший рядом воздел вверх руки и продолжал:
– Эта женщина послана богами и приношение ее в жертву принесет нам милость богов! – Он поднял к небу руку и в ней сверкнул длинный острый нож.
– Да свершится воля богов, приславших нам любезную им жертву!
Он повернулся к Саре, сделал шаг в ее сторону и поднял нож. В этот миг Сара чисто автоматически вскинула руку, нажав на еле заметный бугорок на указательном пальце, и резко провела выскочившим лезвием по горлу мужчины.
Это было то самое движение, которое с ней отрабатывали до автоматизма, вживив ей лезвие по технологии "чужаков", единственное оружие которое ей дали в дорогу.
Лезвие тихо щелкнув спряталось обратно в палец. Со стороны казалось, что она сделала танцевальное "па" и замерла. Нож ударился о помост, следом за ним упал жрец, обливаясь кровью и царапая помост ногтями.
Толпа ахнула, потом мужчина с черной бородой громко крикнул:
– На колени перед посланницей богов, новой Главной Жрицей храма Любви!
Сара смотрела на рухнувшую на колени толпу, на тянущиеся к ней руки, на чернобо–родого человека, который стоя на коленях, протянул к ней руки и продолжил:
– Скажи нам, О Великая, какой наказ послали боги пилигримам храма Любви и Плодородия?
Сара выпрямилась, собственная нагота более не смущала ее, она протянула руку и сказала:
– Бог послал меня сказать, что он полон любви к людям и что он запрещает все убийства, включая человеческие жертвоприношения!
Слова пришли легко и просто, как заложенные кем–то в голову.
Голос из толпы ответил:
– А кто твой бог? Может мой бог считает по другому и желает жертву!
Сара повернулась в сторону говорившего:
– Бог есть один, он любит нас, и он не хочет убийств.
Чернобородый мужчина встал с колен, протянул к ней руку и сказал:
– Позволь, о великая, отвести тебя в твой храм.
Сара пристально взглянула на него, понимая что за его действиями что–то кроется, протянула ему руку, не ту, что с лезвием, а другую, и не спеша пошла, глядя прямо на расступающихся перед ней людей.
Поднявшись по ступеням храма, они повернулись, постояли немного, затем зашли в храм. Мужчина вел ее к дверям в боковое помещение. Зайдя в небольшую комнатку он заметно расслабился, вздохнул с облегчением и подал ей белую робу, очень кстати оставленную кем–то на кушетке.
– Ну слава богу, все обошлось, я уже думал – все, конец.
– Так вы с Земли?
– Да, нас тут немного.
– Можете объяснить – что случилось? Как я тут очутилась?
– Ну, это несложно. Вы ведь собрались лететь к звездам в виде частичек, не так ли?
– Да…
–Ну так подумайте, если они сканировали вас и переслали ваш код, зачем им посылать частички? Что у них там своих нет?
– То есть как?
– Вся информация о человеке содержится в коде, который легко сканируется, материя же везде одинакова, им легче собрать человека из местных частичек, чем пересылать его, меньше затраты энергии.
– Но если самого человека не пересылают, то что с ним делают?
– Вопрос века! Я и еще некоторые, включая вас, оказались здесь, в основном не так драматично, как вы, и не с таким успехом, вы сразу сделали себе должность – Главная Жрица Храма Любви и Плодородия.
– Так кто–же полетел к звездам?
– Вы, вернее ваш код по которому создана ваша копия. Вас уже собрали и вы красиво отдыхаете. А здесь оригинал, почему–то не уничтоженный.
– Так что, при каждой пересылке оригинал убивают?
– Ну зачем так трагично, просто разбирают на частички, которые не посылают к звездам, а спускают в унитаз.
– Но человек–то ведь погибает!
– Как так погибает, он летит к звездам, возвращается обратно полный впечатлений. Так что вот так, они там, мы здесь.
– И что же мы тут делаем? – Это сейчас интересовало Сару больше всего.
– Кто что может, выживаем, вам вот повезло – работа не тяжелая, много рабов.
– А что делать надо?
– Иногда заниматься любовью с молящимися на глазах у всех, что бы молитвы доходили до богов.
– Не богов, а бога.
– Вам виднее. Вообще непонятно зачем "чужакам" понадобилось делать это. Я полагаю, что нас сделали частью какого–то массового эксперимента. Кстати, ваша речь о запрете на убийства и что бог один – откуда это?
– Не знаю, само пришло в голову.
– Вы религиозная?
– Да вроде нет.
– Похоже, что "чужаки" внушили вам это, и тут еще это лезвие в пальце?
– А что у других его нет?
– Не у всех, – мужчина покачал головой, – кстати, меня зовут Ав.
– Я Сара. Так вы считаете, что "чужаки" это подстроили, что бы запретить убийства?
– Может быть, плохого в этом нет, не уверен, что у вас получится. Человек кровожаден по своей природе, склонен к насилию.
Ав посмотрел Саре в глаза:
– Вас ничего в этом храме не смущает? Вы не против публичного секса на открытом воздухе?
– А у меня есть выбор? – Сара посмотрела на своего недавнего знакомца и обнаружила что он неплохо выглядит, еще молод и черная борода, ничуть не старя, придает ему авторитетность.
– Сбежать со мной, это другой вариант. Конечно, вы потеряете своих рабынь и служанок, и фрукты с храмового сада, и много секса, но я обеспечу вам одну–две служанки, еду на каждый день, а насчет секса – как вам будет угодно.
Сара задумалась в упор глядя на Ава, потом отвела глаза и сказала:
– Уговорили, пока пойду к вам, там посмотрим.
Ав радостно рассмеялся:
– Отлично, вы не пожалеете. Теперь набросьте сверху вон ту черную накидку и попытаемся выбраться отсюда незамеченными.
Глава 2
Солнечный зайчик скользнул по лицу, оставив теплый след и исчез, унесенный ветром, качающим ветви старого дерева за окном. Сара сладко потянулась в постели и вновь закрыла глаза. Большая кровать стояла у окна в сад и так сладко было засыпать под шелест его листьев, особенно после сеанса бурного секса, добавила она про себя и потянулась еще раз.
Ав не обманул, у него был небольшой домик на окраине городка, окруженный садом, а отсутствие удобств, даваемых цивилизацией, здесь компенсировалось вполне услугами рабынь и служанок.
Сара уже не удивлялась, как в первый раз, когда спросив где тут туалет, она была усажена на красивый фарфоровый горшок, а потом ловкие пальцы помыли ее над специальным фонтанчиком, используя куски льняной ткани.
Таким же важным событием – еще более приятным – было принятие ванны, которое привлекало множество слуг и служанок, заполняющих большую ванну горячей водой и моющих Сару.
Сара не переставала удивляться количеству людей, работающих на Ава, он оказался довольно богатым человеком. Хотя он и владел большим стадом, которое пасли его слуги, вряд ли оно давало доход, достаточный для такого образа жизни. Поразмыслив, Сара пришла к выводу, что "чужаки" обеспечили его чем–то секретным, как ее лезвие в пальце, что давало ему доход.
Впрочем слово "чужаки" они старались избегать, имея множество слуг и рабов, обслуживающих их на каждом шагу, они понимали, что каждое их слово было кем–то услышано, к тому же легкие занавеси в дверных проемах не мешали быть услышанными даже когда они были наедине.
Ав посоветовал заменить его словом "Икажуч", которое было словом "чужаки" прочитанное наоборот.
Лезвие в пальце было не единственное изменение она обнаружила в себе. Присмотревшись, она заметила крошечную родинку у себя под правым глазом, Сара долго терла ее кулаком, но она сидела прочно, как будто всегда там была.
Вечером Ав попросил Сару принять ванну пораньше, вечером он собирался познакомить ее с друзьями.
Он пришел за ней слишком рано, она все еще сидела в ванне и служанка заканчивала мыть еще короткие волосы. Ее круглая грудь была покрыта мыльной пеной и лепестками, плавающими в воде. Тем не менее ее соски напряглись под его ласковым взглядом. Сара резко встала на ноги, позволив служанкам осушить себя и одеть.
Гости вскоре пришли, это были люди всех слоев общества, пастухи и земледельцы, лекари и ремесленники. Все громко говорили, представляли свои семьи, пили алое, как кровь, вино.
Сара обратила внимание, что в каждой семье хоть у одного члена была такая же родинка на лице. Тут ее осенило – может это знак, которым он, Икажуч, пометил "туристов" с Земли?
Чтобы проверить свою гипотезу она пытливо вгляделась в Ава. Ну да, конечно, вот она маленькая родинка под правым глазом, почти скрытая бородой.