Завязалась короткая беседа. В этот момент детектив, человек в штатском, оба охранника и нарочито пассивный агент по борьбе с наркотиками были одной шайкой. Доберман мирно спал на своем коврике.
Беседа протекала в спокойном тоне, что для любого итальянца было настоящим подвигом. Из разговора я смог уловить обрывки некоторых фраз: "Cosa vuol dire…?" (Что вы хотите этим сказать?), "Non capisco nulla" (Я ничего не понимаю), "Chi cerca?" (Кого вы ищете?).
Кратко обменявшись информацией, все заняли свои места. Детектив сел возле меня, охранники встали у двери, а агент по борьбе с наркотиками сел на письменный стол. Человек в штатском прислонился к стене.
- Интересно, откуда я его знаю, - начал он.
Бархатистый голос детектива придавал ощущение драматизма этой театральной постановке, в которой плохо вырисованным персонажам никак не удавалось хорошо войти в роль.
- Dove siete alloggiati? (Где вы остановились?)
Он попросил мои билеты на самолет и бронь на гостиницу. Я показал их ему, порывшись в своем багаже.
- Что же могло привести вас в Стрезу в это время года?
Детектив тщательно взвешивал каждое произносимое им слово, пытаясь, насколько это было возможно, придать им особый смысл. Я не ответил. После бесконечного часа допроса мои нервы были на пределе.
Я механически потянулся к томику Фета, который был для меня единственным воплощением тепла и безопасности. Детектив немедленно попросил меня отложить книгу и быть внимательным.
Он достал из красной папки какую-то фотографию и показал ее мне. Я не мог в это поверить. Передо мной была копия фотографии из моего удостоверения личности гражданина Испании.
- Зачем вы приехали в Стрезу? - вновь задал он тот же вопрос на отличном английском.
Они меня раскрыли. Иначе и быть не могло. Кто-то из Министерства внутренних дел Испании дал им мою фотографию по просьбе итальянских спецслужб. Итальянцы знали о моем приезде и ожидали его. И, что еще хуже, Министерство внутренних дел Испании сотрудничало с Бильдербергским клубом, чтобы остановить мое расследование. Кто это мог быть? Откуда они знали, где меня ожидать? Была ли это авиакомпания, которая дала итальянцам мои данные (которые были конфиденциальными)? Кто их об этом попросил? И что предложил взамен?
Я молчал, пристально глядя на лист алюминия, лежащий на полу.
Вдруг я понял то, что еще раньше подсказывала мне интуиция, - причину моего задержания, моего допроса и потери времени. Они не могли меня задержать, потому что я ничего не сделал. Но отпустить меня они тоже не могли, потому что у них был приказ удерживать меня. Полицейские, сами того не ведая, составляли часть невидимого механизма Бильдербергского клуба.
Я встал.
- Господа, - сказал я, - у вас есть два варианта. Или вы задерживаете меня и предъявляете какое-либо обвинение, или отпускаете. Маскарад закончился. Вам отлично известно, почему я здесь, а мне известно, какие игры вы ведете, и вы это знаете.
Я обратил внимание на тень, которую отбрасывал лист алюминия на полу. С чувством отвращения ко всему и злостью на самого себя и на весь мир от того, что люди ничего не знают, ничего не хотят знать, что им все безразлично, я мысленно попытался уничтожить этот ничего не значащий предмет.
Они вновь принялись обсуждать свои дальнейшие действия. Однако я уже понимал, что через несколько минут машина отвезет меня к берегу озера Лаго-Маджоре, в Стрезу, на ежегодную конференцию Бильдербергского клуба; что там я встречусь с группой неумолимых исследователей, моими друзьями, которые, несмотря на все прогнозы, смогли добраться до этого затерянного города. Не многим известно, какие трудности им пришлось преодолеть, чтобы узнать об идеальном плане по созданию мирового правительства Бильдербергского клуба.
- Вы свободны, можете идти, господин Эстулин, - сказал детектив. - Но помните: мы знаем, где вас найти. Сейчас вы в Италии. Если вы куда-нибудь влезете - закончите тюрьмой. Это я вам обещаю.
Я забрал свой чемодан, положил книгу в один из боковых карманов и сказал по-русски: "До свидания, дорогой". Лицо охранника внезапно озарилось, и он с опасением посмотрел на детектива. Не останавливаясь и не обращая внимания на происходящее, я продолжил свой путь. Наконец-то свободен!
Проходя по терминалу аэропорта, я думал о непостоянстве удачи и о том, чего от нас требует дружба. Раз за разом смерть и опасность стучались ко мне в дверь, но я по-прежнему следовал своей миссии.
Молодой светловолосый человек в восточной одежде с повязкой на носу заходил в одно из кафе, где официант вытирал влажной тряпкой столики.
На витрине одного из магазинов потрепанная афиша, один из углов которой отклеился, сообщала о приезде цирка. В оконном проеме висела мертвая муха.
Я вышел на улицу. Ветра не было, воздух был горячим и слегка отдавал бензином.
Какой-то мужчина, обмахиваясь газетой, сел на лавочку напротив меня. По какой-то необъяснимой причине он снял ботинки и носки.
- Qual é ilprezzo a Stresa? (Сколько стоит доехать до Стрезы?) Possono portarmi il bagaglio? (Вы не могли бы отнести мой багаж?)
Таксист с огромным носом (что особенно бросалось в глаза по сравнению с его маленьким бледным лицом) согласился отвезти меня и загрузил мои пожитки в свой "Мерседес".
Сидя на удобном кожаном сиденье и глядя на мелькающие огни аэропорта, я наслаждался путешествием, предвкушая новые открытия.
Таксист, по форме носа которого было заметно, что он любитель выпить, начал беседу. Он рассказал мне, что его зять работает в одной из преуспевающих страховых фирм Рима, и показал потрепанную фотографию своей жены - немолодой полной женщины с красным носом и полузакрытыми глазами.
Таксист жаловался на бедность, на то, что ему приходится слишком много работать и он почти не видит свою семью.
Это была история его жизни, почти бессмысленного, нестабильного и банального существования третьего поколения неаполитанских эмигрантов.
Я слушал бессвязную болтовню водителя, но мои мысли были уже в другом мире, в моей драгоценной личной вселенной…
Однажды кто-то сказал, что писать означает не просто абстрагироваться, а вжиться в другую роль, стать кем-то, чтобы затем исчезнуть, оставив лишь наброски.
(К., любовь моя и жизнь моя. Мой рай и мой ад. Ты могла бы быть только ими обоими. Ты мое счастье, вся моя жизнь, хотя также и острая схватка двух языков, поскольку язык, даже самый блестящий, - это безрассудство, стон, к которому стремится идеальное счастье. Не потому, что счастье наше приговорено или судьба окажется несправедлива, а потому, что мы осознаем счастье только в момент опасности, тогда оно так же понятно, как и сама угроза потерять его.)
Я попытался сосредоточиться на том, что меня ожидало в Стрезе. Двадцатидвухчасовые рабочие дни, звонки для уточнения источников, постоянное преследование со стороны секретной службы, угрозы, незаконные досмотры, бесконечные встречи с теми немногими смельчаками, которые грозились разоблачить драгоценные секреты Бильдербергского клуба и его дьявольские планы. Но я просто не мог сосредоточиться. На ум приходили самые страшные бессвязные образы, тотальное рабство. Спровоцированный людьми сильный голод, уносящий в могилу миллионы человеческих жизней. Страдание и еще раз страдание. Необъяснимые нечеловеческие жертвы. Зачем? Возможно ли, чтобы кто-то мог принести столько зла только для своей личной выгоды? Я пытался сдержать слезы, вспоминая, что поиск правды - это восстановление достоинства за счет жестокости.
Я подумал о счастливом конце сказки, которую еще надо будет написать, об утраченном рае - нашем угнетенном мире. Неужели счастье уйдет навсегда? Рай и его утрата дополняют друг друга. Точно не только то, что рай - это всегда потерянный рай, но также не вызывает сомнений, что нет Эдема без его утраты. Если ты не можешь потерять его, это уже не рай.
Бильдербергский клуб - это метафора страха, образ самого безумия. За всем этим, конечно же, стоит понимание того, что время и пространство, как любовь и смерть, сбивают нас с пути и делают сильнее, наносят удары и используют нас, превращая нас в тех, кто мы есть.
Что есть время? Это лишь резкий проход, упадок и форма осознания. Рождение осознания, которое оказывается недолгим. И еще менее понятно для меня, какова цель судьбы, которая старательно пытается связать меня с Бильдербергским клубом.
* * *
Нас не должен был бы удивлять тот факт, что на международном уровне существует организация, подобная Бильдербергскому клубу и называющая себя Совет по международным отношениям (СМО). У истоков этой организации стояли деятели "Общества круглого стола", преобразованного в Институт международных отношений с отделениями в Канаде, Австралии, Южной Африке, Индии и Нидерландах.
Штаб-квартира СМО находится в Нью-Йорке на углу Парк-авеню и 68-й улицы в доме Гарольда Пратта, четырехэтажном особняке, который был пожертвован совету вдовой господина Пратта, наследницей состояния компании "Standard Oil Rockefeller". В составе СМО насчитывается примерно 3 тысячи членов правящей элиты США. Хотя данная организация имеет большое влияние в правительстве, мало кому из простых американцев известно о ее существовании (в лучшем случае, один человек на десять тысяч), и еще меньше людей знают о ее истинных намерениях.
За время первых 50 лет существования СМО информация о нем практически не появлялась в средствах массовой информации, поэтому, если учесть, что среди его представителей фигурируют самые влиятельные члены правления "New York Times", "Washington Post", "Los Angeles Times", "Wall Street Journal", NBC, CBS, ABC, FOX, "Time", "Fortune", "Business Week", "US News & World Report" и многих других периодических изданий и телевизионных каналов, не возникает сомнений в том, что подобная анонимность не случайна, все предусмотрено заранее.
Чтобы оценить масштабы власти, которой пользуются самые влиятельные секретные организации мира, то есть Бильдербергский клуб, СМО и Трехсторонняя комиссия, достаточно вспомнить, что они контролируют выборы кандидатов на пост президента от обеих партий, большинство сенаторов и конгрессменов, большинство лиц, занимающих ключевые политические посты в стране (особенно в области международных отношений), большинство печатных изданий, все структурные подразделения ЦРУ, ФБР и экономику, а также другие правительственные организации Вашингтона. Почти все должности в правительстве Белого дома заняты членами СМО. Все эти данные взяты из доклада 1987 года, опубликованного самим СМО и доступного широкой общественности в интернете. Учитывая появление множества литературы о тайных обществах, несомненно, возникнет вопрос: как же возможно, чтобы такая могущественная секретная организация, контролирующая внешнюю политику США, в открытую публиковала свои отчеты? Но читатель должен понимать, что это та информация, которую они хотят сделать доступной, чтобы вы подумали, будто она не такая уж и важная. В действительности дьявольские решения принимаются внутри организации, в чем мы убедимся в этой главе. Согласно данным этого доклада, 262 члена этой организации - "журналисты, корреспонденты и руководители компаний средств массовой информации".
Спросите любого из них, что произошло на последней встрече СМО, и, скорее всего, столкнетесь с тем, что их озабоченность свободой прессы куда-то испарится. Кэтрин Грэхэм, руководитель "Washington Post", к примеру, на одной из встреч в ЦРУ - организации, которая находилась под виртуальным контролем СМО со времени своего создания, - заявила: "Есть вещи, которые касаются только нас, а другим о них знать не нужно и не следует".
Все руководители ЦРУ, за исключением Джеймса Шлезингера, который совсем недолго занимал этот пост в 1973 году, были членами СМО. Шлезингер, однако, находился под покровительством Дэниэла Эллсберга, члена СМО, известного тем, что обнародовал "бумаги Пентагона" (секретные материалы о войне во Вьетнаме). В связи с этим можно сказать, что его назначение также было связано с ключевой фигурой СМО, Генри Киссинджером.
Раз в четыре года в США проходят выборы президента. В 1952 и 1956 годах кандидат Эдлай Стивенсон, член СМО, противостоял Эйзенхауэру, также члену СМО. В 1960 году борьбу вели Никсон и Кеннеди (оба члены СМО). В 1964 году консервативное крыло Республиканской партии "ошеломило своим решением касту власти", выдвинув в качестве кандидата Барри Голдуотера, оставив позади Нельсона Рокфеллера. Рокфеллер и крыло его партии в СМО обрисовали "Барри Голдуотера как опасного радикала, который хотел отменить социальное страхование, сбросить атомные бомбы на Ханой и стать реинкарнацией Муссолини" (Гэри Аллен, "Дело Рокфеллера"). На следующих выборах Линдон Джонсон с большим преимуществом победил Голдуотера. В 1968 году вновь столкнулись интересы двух членов СМО: президента Никсона и кандидата от демократов Губерта Хамфри. В 1972 году президент Никсон обошел кандидата от демократов Джорджа Макговерна, также члена СМО. В 1976 году президент-республиканец Джеральд Форд, член СМО, выступил против Картера, члена СМО и Трехсторонней комиссии, и проиграл, а в 1980 году президент Картер потерпел поражение от Рональда Рейгана, у которого, хоть он сам и не входил в состав СМО, Джордж Буш был вице-президентом, а вот он был членом СМО. Первым, что сделал Рейган, став президентом, было немедленное назначение в свой кабинет 313 членов из СМО. Третьим независимым кандидатом на выборах 1980 года был Джон Андерсен, также член СМО. В 1984 году президент Рейган одержал победу над кандидатом от демократов из СМО Уолтером Мондейлом.
В 1988 году кандидат от республиканцев Джордж Буш, бывший глава ЦРУ и член СМО, выиграл выборы у Майкла Дукакиса, малоизвестного губернатора штата Массачусетс и, разумеется, также члена СМО. В 1992 году в качестве соперника президента Буша выступил безвестный губернатор не столь важного штата Арканзас по имени
Билл Клинтон, член Бильдербергского клуба и СМО. В 1996 году у Клинтона был серьезный противник в лице Роберта Доула, ветерана-республиканца и члена СМО. В 2000 году кандидат от демократов Альберт Гор (также член СМО) противостоял губернатору Техаса, республиканцу Джорджу Бушу-младшему. Буш-младший не является членом СМО, но, как и в большинстве случаев, совет хорошо представлен в касте власти. Все участники команды Буша - Кондолиза Райс, Дик Чейни, Ричард Перл, Пол Вулфовиц, Льюис Либби, Колин Пауэлл и Роберт Золик - являются членами СМО. В 2004 году, как я уже упоминал ранее, действующий президент Буш победил на выборах демократа Джона Керри, члена СМО и Бильдербергского клуба.
В действительности с 1928 по 1972 год на президентских выборах всегда одерживал победу один из членов СМО (за исключением Линдона Джонсона, который с лихвой компенсировал это касте власти, поместив на главные должности в правительстве участников этой организации).
Речь идет об абсолютном обмане населения, поскольку, хоть администрации и меняются (власть переходит то к республиканцам, то к демократам), все посты по-прежнему занимают члены СМО. Как в июле 1958 года написал известный журналист Джозеф Крафт в журнале "Harper", "Совет выполняет фундаментальную роль в сближении двух основных партий, неофициально обеспечивает преемственность всякий раз, когда происходит смена караула в Вашингтоне". В этом нет ничего удивительного.
Президент Клинтон, также являющийся членом СМО, Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии, предоставил рабочие места почти сотне членов СМО в своей администрации.
В администрации Джорджа Буша-старшего было 387 членов СМО и Трехсторонней комиссии. Никсон в начале своего президентского срока назначил 115 членов СМО на ключевые посты в своей администрации.
Согласно отчету Арнольда Бейкмана для "Christian Science Monitor" от 1 сентября 1961 года, так и озаглавленного - "СМО", из 82 главных лиц, которые формировали кабинет президента Кеннеди, 63 имели отношение к Совету по международным отношениям. СМО был настоящим агентством по трудоустройству для республиканцев и демократов. Как читатель еще и еще раз сможет убедиться в этой главе, большинство постов в американской администрации, независимо оттого, кто находится у власти - демократы или республиканцы, - занимают члены СМО. Команды Буша и Гора также финансировались и поддерживались СМО.
Президентом СМО является Дэвид Рокфеллер. Председатели правительств приходят и уходят, но власть СМО и его цели остаются неизменны. Джордж Валлас, четыре раза выдвигавший свою кандидатуру на пост президента США в период 1960–1970 годов, придумал известный слоган о том, что между демократами и республиканцами нет ни грамма отличия. Вы никогда не задавали себе вопрос, почему правительственная политика остается неизменной, несмотря на происходящую смену "философии" правительства? Независимо от того, идет речь о республиканце или демократе, консерваторе или либерале, который придет к власти, разная предвыборная риторика, к которой прибегают кандидаты, похоже, не играет никакой роли в том, кто в действительности победит на выборах, - ведь марионеток дергают за нити одни и те же люди. Как утверждает Гэри Аллен в своем блестящем и рекордном по количеству продаж "Деле Рокфеллера", истинная причина этого кроется в том, что, "в то время как у демократов и республиканцев в основе обычно противоположные взгляды на экономику, федеральную и другую политическую деятельность, по мере того, как они все выше поднимаются к вершине власти, обе партии становятся все более и более похожими".
Чего же добиваются Рокфеллеры своим СМО? На самом деле, как мы увидим в дальнейшем, цели данной организации со времени ее основания в 1921 году в гостинице "Majestic" в Париже не изменились.