Начало невоенному порабощению стран было положено в Иране. В 1951 году Иран восстал против британской нефтяной компании, эксплуатировавшей и природные ресурсы Ирана, и его жителей. Эта компания была предшественницей "Бритиш петролеум", сегодняшней "Би-пи". Тогда очень популярный, демократически избранный иранский премьер-министр Мохаммед Моссадык (журнал "Тайм" назвал его человеком года в 1951 году) национализировал всю нефтяную промышленность страны. Разъяренные англичане обратились за помощью к США, своему союзнику во Второй мировой войне. Однако оба государства опасались, что военные репрессии спровоцируют Советский Союз на действия от имени Ирана.
И тогда вместо морских пехотинцев Вашингтон послал агента ЦРУ Кермита Рузвельта (внука Теодора). Он великолепно выполнил свою задачу, расположив к себе людей – как взятками, так и угрозами. Затем с его подачи они организовали уличные беспорядки и демонстрации, которые создавали впечатление, что Моссадык был непопулярным и неподходящим лидером. В конечном итоге Моссадык был побежден. Остаток жизни он провел под домашним арестом. Проамерикански настроенный шах Мохаммед Реза стал единовластным диктатором.
Гамбит, разыгранный Рузвельтом, вывел из употребления старые стратегии построения империй. Стало ясно, что, если США хотят осуществить свою мечту о глобальной империи (как это виделось людям вроде президентов Джонсона и Никсона), им придется взять на вооружение стратегии, основанные на опыте Рузвельта в Иране. Это был единственный путь победить Советы без ядерной угрозы.
Однако существовала одна проблема. Кермит Рузвельт был сотрудником ЦРУ. Если бы его поймали, последствия были бы ужасны. Он организовал первую операцию США по смене правительства другой страны; ясно было, что за ней последуют другие. Важно было найти подход, при котором Вашингтон не был бы задействован напрямую.
В 1960-е годы произошло усиление многонациональных корпораций и таких международных организаций, как Всемирный банк и Международный валютный фонд. Последние финансировались преимущественно Соединенными Штатами и Западной Европой. Между правительствами, корпорациями и многонациональными организациями возник симбиоз.
Решение проблемы "Рузвельт – агент ЦРУ" было найдено. Американские разведывательные организации подбирали потенциальных "экономических убийц", которые потом входили в штат международных корпораций. Они никогда не состояли на зарплате у правительства, получая деньги в частном секторе. Поэтому, если бы их поймали, их грязные делишки списали бы на корпоративную жадность, но никак не на политику правительства. Кроме того, нанимавшие их корпорации, хотя и получали деньги налогоплательщиков от правительственных организаций и их многонациональных банковских партнеров, находились вне зоны контроля конгресса и пристального внимания общественности. Их защищает все возрастающее количество правовых инициатив, включая законодательство о торговой марке, международной торговле и свободе информации.
Экономические убийцы – это высокооплачиваемые профессионалы подставных консалтинговых фирм, втайне работающих на правительство США. Работа экономических убийц заключается в том, чтобы убедить страны третьего мира брать огромные кредиты Всемирного банка, МВФ, USAID и др. оказывающих финансовую "помощь" организаций, для развития инфраструктуры – кредиты значительно более крупные, чем необходимо, и обеспечить выдачу контрактов на строительные работы таким американским корпорациям, как "Халлибертон" и "Бектел".
Как только эти страны обременялись огромными долгами, что было неизбежно, правительство США и связанные с ним международные агентства по оказанию "помощи" получали полный контроль над экономикой этих стран и могли использовать нефтяные и другие ресурсы этих стран для строительства глобальной империи.
Схема проста и эффективна. Деньги, полученные страной на "развитие", почти мгновенно перекачиваются обратно в сейфы транснациональных корпораций и карманы нескольких богатейших семей. Чтобы получить отсрочку по выплатам долга, правящая верхушка страны выполняет все политические и экономические приказы из Вашингтона, в то время как природные ресурсы фактически переходят в собственность ТНК. В арсенале экономических убийц – манипуляции с финансовой отчетностью, подтасовки на выборах, взятки, вымогательство, шантаж и даже политические убийства.
Страны Третьего мира ежегодно выплачивают более 375 миллиардов долларов, чтобы покрыть свои долги, – в 20 раз больше той финансовой помощи, которую они получают от иностранных государств. Эта система была названа "Планом Маршалла" наоборот, то есть когда страны Глобального Юга субсидируют богатый Север, в то время как половина населения мира живет меньше чем на 2 доллара в день.
Джон Перкинс в своей книге пишет:
"Несмотря на то, что деньги практически немедленно возвращаются в корпорации – членам корпоратократии (то есть к кредиторам), страна, получающая заем, обязана выплатить его назад с процентами. Если ЭУ превосходно справился со своим заданием, займы будут настолько велики, что должник уже через несколько лет будет не способен выплачивать долг и окажется в ситуации дефолта. И вот тогда, подобно мафии, мы требуем себе шейлоковского "фунта живой плоти". Таковой часто состоит из одной или нескольких позиций: страна должна голосовать по нашей указке в ООН, позволить разместить наши военные базы и допустить к драгоценным природным ресурсам, например к нефти или к Панамскому каналу. Конечно, при этом должник по-прежнему остается должником – и вот еще одна страна вошла в нашу глобальную империю.
Это все та же колониальная система, существующая для того, чтобы имеющие силу и ограниченные естественные ресурсы могли легко эксплуатировать слабых, но обладающих природными богатствами".
Одним из примеров расширения владычества США на страны третьего мира является Гватемала.
В начале 1950-х годов реформаторски настроенный кандидат Хакобо Арбенс был избран президентом Гватемалы на выборах, которые все в Западном полушарии славословили как "образец демократического процесса". В те времена менее трех процентов гватемальцев владели 70 процентами земли в стране. Арбенс обещал помочь беднякам выбраться из пучины голода, и после выборов приступил к осуществлению широкомасштабной земельной реформы.
Компания "Юнайтед фрут" была против реформ, поскольку сама являлась одним из крупнейших и наиболее жестоких землевладельцев в Гватемале. У них также были огромные плантации в Колумбии, Коста-Рике, Кубе, Ямайке, Никарагуа, Санто-Доминго и в Панаме. Они не могли допустить, чтобы Арбенс подал им пример.
"Юнайтед фрут" начала широкую пиар-кампанию в США, чтобы убедить американскую общественность и конгресс, что Арбенс состоял в сговоре с русскими и что Гватемала была сателлитом Советского Союза. В 1954 году ЦРУ срежиссировало путч. Американские пилоты сбрасывали бомбы на столицу – город Гватемалу. Арбенс был смещен; страну возглавил полковник Карлос Кастильо Армас, безжалостный диктатор правой ориентации.
Новое правительство было всем обязано "Юнайтед фрут". В знак благодарности правительство остановило земельные реформы, отменило налоги на проценты и дивиденды, выплачиваемые иностранным инвесторам, отменило тайное голосование и упрятало за решетку тысячи оппозиционеров. Любой, кто осмеливался выступать против Кастильо, подвергался преследованию. Историки связывают насилие и терроризм, воцарившиеся в Гватемале почти до конца столетия, с альянсом, который не был ни для кого секретом, между "Юнайтед фрут", ЦРУ и армией Гватемалы под руководством полковника-диктатора.
Другим примером расширения власти США на население третьих стран может служить Эквадор.
В конце 1960-х в бассейне Амазонки на территории Эквадора началась разработка нефтяных месторождений. Ее результатом стал покупательский бум, в котором горстка семей, управлявших Эквадором, сыграла на руку международным банкам. Они обременили свою страну огромным долгом в обмен на обещанные нефтяные доходы. Магистрали и технопарки, плотины гидроэлектростанций, системы передачи и распределения электроэнергии – все это строилось по всей стране. Международные инженерные и строительные компании в очередной раз сорвали куш.
Один человек, чья звезда еще всходила над этой андской страной, был исключением из правила: он не запятнал себя политической коррупцией и сотрудничеством с ТНК. Хайме Ролдос был профессором и адвокатом. Чуть меньше сорока, обаятельный и харизматический. Он приобрел репутацию популиста и национально ориентированного лидера, твердо верившего в права бедных. Он считал, что политики несут ответственность за то, чтобы природные ресурсы страны использовались во благо нации. Начав свою президентскую кампанию в 1978 году, он сразу же привлек внимание соотечественников и людей в тех странах, где работали иностранные нефтяные компании или где люди жаждали независимости от могущественных внешних сил. Ролдос был одним из редких политиков, кто не боялся выступать за изменение существующего порядка вещей. Он бросил вызов нефтяным компаниям и всей системе, обеспечивающей их поддержку. Например, он обвинил Летний институт лингвистики (ЛИЛ), евангелическую миссионерскую группу из США, в сговоре с нефтяными компаниями. Эта организация проникла в Эквадор, как и во многие другие страны, якобы для изучения и записи языков местного населения.
ЛИЛ много работал среди народа гуарани, жившего в бассейне Амазонки в те годы, когда там только начиналась промышленная добыча нефти. Именно в этот период обозначилась закономерность, вызывавшая беспокойство. Как только геологоразведка докладывала в головной офис фирмы, что на какой-то территории высока вероятность залегания нефти, там немедленно появлялся ЛИЛ, уговаривая местное население перебраться с их земель в резервации миссии. Там они получат бесплатную еду, крышу над головой, одежду, медицинское обслуживание и образование в школе миссии. Условием проживания в резервации была передача земель нефтяным компаниям.
Значительной частью платформы Ролдоса была так называемая политика в области углеводородов. Она основывалась на предпосылке, что крупнейшим ресурсом Эквадора является нефть, и она должна быть использована таким образом, чтобы в выигрыше оказалось большинство населения. Ролдос был убежден, что государство обязано помогать бедным и обездоленным. Он выражал надежду, что политика в области углеводородов могла бы стать инструментом для начала социальной реформы. Однако ему приходилось быть осторожным: он знал, что в Эквадоре, как и во многих других странах, он не мог быть избранным без поддержки хотя бы части влиятельных семей страны, и, даже если он победит без такой поддержки, он никогда не сможет осуществить свои программы без их участия. В это поистине судьбоносное время президентом США был Картер. Несмотря на давление со стороны "Тексако" и других нефтяных компаний, Вашингтон активно не вмешивался в происходящее.
Именно политика в области углеводородов убедила эквадорцев впустить Хайме Ролдоса в президентский дворец в Кито. Это был их первый демократически избранный президент после череды диктаторов. Он обозначил принципы своей политики в инаугурационной речи 10 августа 1979 года, в которой заявил, что его решения будут определяться исключительно национальными интересами и неограниченной защитой суверенных прав.
Став президентом, Ролдос был вынужден сосредоточить свое внимание на "Тексако", поскольку к тому времени эта компания стала основным участником игры за эквадорскую нефть. Это были очень сложные взаимоотношения. Нефтяной гигант не доверял новому президенту и ни в коем случае не желал быть составной частью политики, устанавливавшей новые прецеденты. Они прекрасно понимали, что такая политика может послужить примером для других стран.
Хайме Ролдос действовал. Выполняя свои предвыборные обещания, он начал широкомасштабное наступление на нефтяные компании. Похоже, он ясно видел то, чего не замечали по обе стороны Панамского канала, либо упускали из виду, либо намеренно не замечали. Он улавливал подводные течения, которые грозили обратить мир в глобальную империю и низвести граждан его страны до уровня рабов.
В начале 1981 года администрация Ролдоса представила конгрессу Эквадора новый закон об углеводородах. Воплощенный в жизнь, он привел бы к реформированию отношений государства с нефтяными компаниями. Он считался во многих отношениях революционным и даже радикальным. Его последствия сказались бы далеко за пределами Эквадора: во многих странах Латинской Америки и всего мира.
Реакция нефтяных компаний была предсказуема: они задействовали все средства. Их специалисты по пиару делали все, чтобы скомпрометировать Хайме Ролдоса; их лоббисты появились в Кито и Вашингтоне с портфелями, полными угроз и взяток. Они пытались изобразить первого демократически избранного президента Эквадора еще одним Кастро. Но это не устрашило Ролдоса. Его ответным действием было разоблачение заговора между политиками и нефтяными компаниями – и религиозными организациями. Он открыто обвинил Летний институт лингвистики в сотрудничестве с нефтяными компаниями и решительно – возможно, опрометчиво – приказал ЛИЛ убраться из страны.
Через несколько недель после представления пакета законов конгрессу и высылки миссионеров ЛИЛ он предупредил все работавшие в стране иностранные компании, включая нефтяные, что, если их действия не будут направлены на улучшение жизни народа Эквадора, они будут вынуждены покинуть страну. Выступив с программной речью на олимпийском стадионе Атахуальпав Кито, он направился в небольшую общину на юге Эквадора. Там он и погиб в авиакатастрофе 24 мая 1981 года при крушении вертолета.
Мир был потрясен. Латиноамериканцы пришли в ярость. Все газеты полушария пестрели заголовками: "Убит ЦРУ!". Помимо того, что он вызывал ненависть у Вашингтона и нефтяных компаний, многие обстоятельства его гибели говорили в пользу этих обвинений; вновь открывшиеся факты усиливали эти подозрения. Несмотря на бурную реакцию в мире, американские средства массовой информации практически не уделили внимания этому событию.
Новым президентом Эквадора стал Освальдо Уртадо. Он вернул в страну ЛИЛ и его нефтяных спонсоров. К концу года он начал амбициозную программу, предусматривавшую увеличение числа нефтяных скважин "Тексако" и других нефтяных компаний в заливе Гуаякиль и бассейне Амазонки.
Джон Перкинс в своей книге пишет:
"За годы, прошедшие с моего первого приезда туда в 1968 году, эта небольшая страна превратилась в показательный пример жертвы корпоратократии. Моим коллегам того времени, мне самому, а также нашим современным корпоративным эквивалентам, удалось довести страну буквально до банкротства. Мы давали ей миллиардные кредиты, чтобы она нанимала наши инженерные и строительные фирмы для работы над проектами, которые шли во благо только богатейшим семьям страны. В результате за эти три десятилетия официальный уровень бедности вырос с 50 до 70 процентов, безработица и неполная занятость подскочили с 15 до 70 процентов, государственный долг увеличился с 240 миллионов долларов до 16 миллиардов, а доля доходов от национальных ресурсов, выделяемая на нужды беднейших слоев населения, снизилась с 20 до 6 процентов.
Эквадор – типичный пример страны, которую ЭУ загнали в политико-экономическую ловушку. Из каждой сотни долларов, извлекаемых в виде нефти из ливневых лесов Эквадора, нефтяные компании забирают 75 долларов. Три четверти оставшихся 25 долларов идут на выплату внешнего долга. Из того, что в итоге остается, большая часть расходуется на армию и правительство. Здравоохранение, обучение и программы поддержки беднейшего населения получают лишь около двух с половиной долларов. Таким образом, из каждой сотни долларов, получаемых в виде нефти в долине Амазонки, меньше чем три доллара попадает к людям, более остальных нуждающимся в деньгах, к тем, чьи жизни были перевернуты дамбами, бурением, нефтепроводами, к тем, кто умирает от недостатка еды и питьевой воды".
К сожалению, Эквадор не исключение. Почти все страны, которые усилиями экономических убийц были подтянуты под зонтик глобальной империи, имели схожую участь. Долг стран третьего мира вырос до более чем трех с половиной триллионов долларов, стоимость его обслуживания – до трехсот семидесяти пяти миллиардов в год по состоянию на 2004 год – это больше, чем тратят все страны третьего мира на здравоохранение и образование, и в двадцать раз больше того, что развивающие страны получают ежегодно в качестве экономической помощи. Почти половина населения мира живет на менее чем два доллара в день, примерно столько же они получали в начале семидесятых. В то же время от 70 до 90 процентов частного капитала и недвижимости в странах третьего мира принадлежат одному проценту семей этих стран; более точные показатели зависят от конкретной страны.
Эта стратегия, выработанная Гагтунгром и вложенная в головы "экономических убийц", воображавших, что это их собственное "изобретение", позволила создать глобальную империю и поработить большее количество людей, чем Римская империя и все колониальные системы, существовавшие в прошлом. Даниил Андреев закончил Розу Мира в 1958 году. Уже тогда, по его словам, США опутали щупальцами своих монополий и торговых фирм чуть ли не половину земного шара. За прошедшее время количество их "приобретений" значительно увеличилось. Многие страны Азии, Латинской Америки, Африки, Ближнего Востока – в их подчинении.
В конечном итоге глобальная империя в значительной степени зависит от того, что доллар имеет хождение как мировая валюта и что Вашингтон имеет право печатать эти доллары. В 1944 году, когда СССР выдыхался в единоборстве с Германией, Сталин вынужден был согласиться на отмену "золотого паритета" в мировом валютном обороте. Как только согласие было получено, 6 июня 1944 года "союзники" начали высадку в Нормандии, а уже 1 июля в Вашингтоне открылась Бретон-Вудская конференция, создавшая Международный валютный фонд и другие мировые финансовые институты и "разрешившая" привязывать все валюты к доллару.
Разумеется, все дороги в ад сатана умеет мостить самыми приятными обещаниями, и вряд ли кто-либо из присутствовавших на конференции мог представить себе все её ужасающие последствия. Между тем, это было самым великим приобретением в ходе Второй мировой войны: финансовый олигархат США получил фактически право, используя бумагу, печатать мировые деньги – столько, сколько захочется, потому что никакого серьёзного международного контроля с самого начала за этим процессом не предусматривалось.
США, которые создают 20 % мирового ВВП, а потребляют 40 % общечеловеческих ресурсов, создали особый финансово-экономический механизм перекачки ресурсов, принадлежащих всему человечеству, в свою пользу. Суть этого глобалистского механизма – в создании фиктивных ценностей и неравноправного по отношению к другим странам обмена товарами и услугами.