Коалицию с кулацкими элементами крестьянства мы отвергаем, мы решительно отвергаем ее во имя коалиции рабочего класса и беднейших крестьян. Если революция чему-либо нас научила, так тому, что только путем соглашения, путем подлинной коалиции этих элементов можно одержать победу. Те, кто гонится за тенью коалиции, окончательно изолируют себя от жизни. Левые эсеры будут терять опору в массах постольку, поскольку они вздумают противопоставить себя нашей партии; партия, противопоставляющая себя партии пролетариата, с которой объединилась деревенская беднота… изолирует себя от революции.
Открыто, перед лицом всего народа подняли мы знамя восстания. Политическая формула этого восстания – вся власть Советам через Съезд Советов. Нам говорят: вы не подождали Съезда. Нет, мы-то стали бы его ждать, но Керенский не хотел ждать: контрреволюционеры не дремали. Мы, как партия, своей задачей считали создание реальной возможности для Съезда Советов взять власть в свои руки. Если бы Съезд оказался окруженным юнкерами, каким путем он мог бы взять власть в свои руки? Для того, чтобы эту задачу осуществить, нужна была партия, которая исторгла бы власть из рук контрреволюционеров и сказала бы вам: "Вот власть – и вы обязаны ее взять". (Бурные несмолкаемые аплодисменты.)
Несмотря на то, что оборонцы всех оттенков в борьбе против нас не останавливались ни перед чем, мы их не отбросили прочь, мы Съезду в целом предложили взять власть в свои руки. Когда партия, окутанная пороховым дымом, идет к ним и говорит: "Возьмем власть вместе", – они бегут в городскую думу и там объединяются с явными контрреволюционерами. Они – предатели революции, с которыми мы никогда не объединимся.
Для успешной борьбы за мир, – говорил тов. Авилов, – нужна коалиция с соглашателями. В то же время он говорил, что союзники не хотят заключить мир, но что если мы объединимся с теми, которые нас предают, то все будет хорошо. Маргаринового демократа Скобелева, – сообщал нам тов. Авилов, – союзные империалисты высмеивали. Но если, – советовал он нам, – вы заключите блок с маргариновыми демократами, – дело мира будет обеспечено.
Есть два пути в борьбе за мир. Один путь в том, чтобы правительствам союзных и враждебных стран противопоставить моральную и материальную силу революции. Второй путь – это блок со Скобелевым, что означает блок с Терещенко, т.-е. полное подчинение империализму. Нам указывают, что в своем обращении о мире мы обращаемся одновременно к правительствам и народам. Но это – только формальная симметрия. Мы, разумеется, не думаем влиять на империалистические правительства своими воззваниями, но, пока они существуют, мы не можем их игнорировать. Всю же надежду свою мы возлагаем на то, что наша революция развяжет европейскую революцию. Если восставшие народы Европы не раздавят империализм, мы будем раздавлены, это несомненно. Либо русская революция поднимет вихрь борьбы на Западе, либо капиталисты всех стран задушат нашу революцию. ("Есть третий путь", – кричит кто-то с места.)
Третий путь, – это путь ЦИК, который, с одной стороны, посылал делегации западно-европейским рабочим, а с другой – заключал союз с Кишкиными и Коноваловыми, это путь лжи и лицемерия, на который мы не станем никогда.
Разумеется, мы не говорим, что первый день восстания европейских рабочих будет непременно первым днем подписания мирного договора. Возможно и так, что буржуазия, напуганная приближающимся восстанием всех угнетенных, поспешит заключить мир. Сроков здесь не дано. Конкретных форм предусмотреть невозможно. Важно и нужно определить метод борьбы, в принципе своем одинаковый как во внешней, так и во внутренней политике. Союз угнетенных везде и всюду – вот наш путь.
Второй Съезд Советов выработал целую программу мероприятий. Вся группа, которая пожелает на деле осуществить эту программу, которая в этот острый момент по сю сторону баррикады, с нашей стороны встретит только одно заявление: добро пожаловать, дорогие товарищи, мы братья по оружию и пойдем с вами до конца. (Бурные продолжительные аплодисменты.)
"2-й Всероссийский Съезд Советов. Первые шаги Советского Правительства". Изд. Кронштадтского Комитета Р. С. – Д. Р. П. 1917 г.
Л. Троцкий. БРАТЬЯ-КАЗАКИ!
Вас ведут на Петроград. Вас хотят столкнуть с революционными солдатами и рабочими столицы. Вам рассказывают, будто Петроград враждебно относится к казакам.
Не верьте ни одному слову наших общих врагов, помещиков и капиталистов.
На нашем Съезде представлены все организованные рабочие, солдаты и сознательные крестьяне России. Съезд хочет видеть в своей семье и трудовых казаков. Черносотенные генералы – слуги помещиков, слуги Николая кровавого – наши враги. Рядовые казаки, стонущие под игом малоземелья, – наши братья.
Вам говорят, что Советы хотят отнять у казаков землю. Это ложь. Только у казаков-помещиков революция отнимет земли и передаст их народу.
Организуйте Советы казацких депутатов. Присоединяйтесь к рабочим, солдатским и крестьянским Советам.
Покажите черной сотне, что вы не станете изменниками народа, что вы не пожелаете накликать на себя проклятия всей революционной России.
Съезд Советов сверг правительство Керенского, Кишкина и Коновалова. Все министры арестованы и будут преданы народному суду. Керенский бежал, но он будет обезврежен.
Армия на стороне Советов. Отряды, обманным путем посланные на Петроград, перешли на сторону Советов.
Братья-казаки! Не исполняйте ни одного приказания врагов народа. Приостанавливайте ваши отряды там, где вас застанет это воззвание.
Присылайте в Петроград ваших делегатов для сговора с нами. Так поступили товарищи самокатчики, так поступил целый ряд казачьих отрядов.
Казаки петроградского гарнизона, к их чести, не оправдали надежд врагов народа. Они не стали братоубийцами. Они не пошли против петроградского революционного гарнизона и петроградских рабочих. Часть их сразу перешла на сторону восставших рабочих, другая часть осталась пока в стороне.
Братья-казаки! Всероссийский Съезд Советов протягивает вам братскую руку.
Да здравствует союз казаков с солдатами, рабочими и крестьянами всей России!
Всероссийский Съезд Советов Рабочих и Солдатских Депутатов.
"Известия" N 208, 27 октября 1917 г.
Л. Троцкий. ПРИКАЗ ВСЕМ РАЙОННЫМ СОВЕТАМ РАБОЧИХ ДЕПУТАТОВ И ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКИМ КОМИТЕТАМ
Корниловские банды Керенского угрожают подступом к столице. Отданы все необходимые распоряжения для того, чтобы беспощадно раздавить контрреволюционное покушение против народа и его завоеваний.
Армия и Красная Гвардия революции нуждаются в немедленной поддержке рабочих.
Приказываем районным советам и фабрично-заводским комитетам:
1. Выдвинуть наибольшее количество рабочих для рытья окопов, воздвигания баррикад и укрепления проволочных заграждений.
2. Где для этого потребуется прекращение работ на фабриках и заводах, немедленно исполнить.
3. Собрать всю имеющуюся в запасе колючую и простую проволоку, а равно все орудия, необходимые для рытья окопов и возведения баррикад.
4. Все имеющееся оружие иметь при себе.
5. Соблюдать строжайшую дисциплину и быть готовыми поддержать армию революции всеми средствами.
Председатель Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, Народный Комиссар Лев Троцкий.
Председатель Военно-Революционного Комитета, Главнокомандующий округом Николай Подвойский.
"Известия" N 210, 29 октября 1917 г.
Л. Троцкий. РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА ПО ТЕКУЩЕМУ МОМЕНТУ (29 октября)
Заседание, по всей вероятности, будет кратким, деловым, чтобы каждый из нас мог сделать определенные практические выводы, уяснить себе, что каждый должен делать.
В Петрограде мы победу одержали легко, в сущности путем агитации; не говоря уже о рабочем классе, мы завоевали взвод за взводом, полк за полком. Создалось известное настроение, что и дальнейшее развитие революции пойдет так же легко и просто. Но никогда не следует упускать из виду, что после выстрела следует отдача. Всегда необходимо помнить, что никогда господствующие классы: дворянство, буржуазия, чиновники, все имущие слои и их прихлебатели – не уступали своих позиций без упорной отчаянной борьбы. И они собираются с силами и ведут на нас наступление. Наш враг, конечно, не Керенский, наш главный враг – капиталисты, которые руководят им. Но непосредственно против нас в настоящее время выступает Керенский. Он мобилизует казаков, – только конницу, ни одной пехотной части в его распоряжении нет. Он думал, вероятно, что ему удастся увлечь гарнизон Гатчины, подойти к Петрограду и создать в петроградском гарнизоне брожение. Но этого, конечно, не случилось и случиться не могло. Зато мы были свидетелями другого явления. Наблюдалась некоторая новая нерешительность. Думалось, что путем пропаганды, переговоров через посредство делегаций и т. д. все уладится. Конечно, мирный исход – вещь хорошая, но когда угнетенные ограничиваются только надеждами на мирный исход, когда они не демонстрируют свою полную готовность подкрепить свои требования самыми решительными мерами – буржуазия начинает наступать. Правда, в данном случае колебания наблюдались и на другой стороне, среди казаков, но все же ни в коем случае невозможно ограничиваться политикой убеждения и пропаганды. Когда на нас наступают, мы должны предъявить ультиматум: поймут – хорошо, нет – нужно действовать решительно.
Конечно, гарнизон и рабочий класс хорошо понимают, что если бы корниловцы победили, то это было бы удушением революции, это было бы крушением всех наших надежд. Но мы так уверены в победе, что создалось настроение – авось, все разрешится полюбовным соглашением. Даже готовясь к соглашению, нужно быть в полной боевой готовности; враг должен знать, что в любую минуту на его голову готова опуститься железная рукавица. Это колеблющееся настроение является, конечно, передышкой после подъема и напряжения, сопровождавшего восстание.
Никаких военных действий у нас в сущности не было. Вопреки утверждениям буржуазной и соглашательской печати, жертвы исчисляются не сотнями и десятками, а разве единицами.
Как результат этой боевой нерешительности, мы имели некоторый подъем духа у контрреволюционеров. В Петрограде они решили захватить телефонную станцию, в Михайловском манеже захватили 3–4 броневика, в Инженерном Замке окопались, из Михайловского и некоторых других юнкерских училищ стали постреливать. Наглость контрреволюционеров стала возрастать. Наш комиссар в Петропавловской крепости доставил нам арестованного им ударника, у которого были обнаружены документы, подтверждающие, что против нас составлен в Петрограде военный заговор. Полковник Полковников, как командир "войск" так называемого Комитета Спасения, оказывается, назначал в части комиссаров, вызывал представителей частей и т. д. Подписи этого господина скреплены бывшим членом ЦИК Гоцем. (Крики: "Позор!").
Комитет Спасения пытается мобилизовать казачьи части Петрограда, но части эти держат себя совершенно спокойно, не предпринимая против нас никаких враждебных действий. В идущие на Петроград казачьи части они делегировали своих представителей, которым поручили предложить наступающим казакам отказаться от наступления на революционный Петроград. Вообще, они протестуют против того, что Керенский направляет против Петрограда казаков и тем самым ставит их в положение врагов народа и революции. Казаки, находящиеся на позициях под Петроградом, заявили, что если революционерами будут арестованы их офицеры, то они перейдут на сторону революционного народа. Но колебания на нашей стороне поднимают дух казачьих офицеров. Так вот, так называемый "Комитет Спасения революции" при посредстве г. Полковникова пытается вылавливать в полках различные продажные контрреволюционные элементы, пытается опереться на казачьи части Петрограда и на юнкеров и устраивает против революционных солдат и рабочих заговор, с целью задушить их революцию. Но первая попытка сорвалась. Замешанные в заговор лица арестованы, связь их между собой нарушена. Тогда "спасители" революции перешли к партизанским действиям против нас: то тут, то там стали открывать стрельбу, захватывать отдельные помещения и т. д.
В ответ нами были приняты решительные меры. Против юнкерских училищ были двинуты броневики и артиллерия. Павловское училище разрушено, юнкера разоружены и взяты в плен. Они будут отправлены в Кронштадт. Второе юнкерское училище также сдалось в плен. Пленные являются для нас заложниками. Если нашим врагам доведется брать наших пленных, то пусть знают они: каждого рабочего и солдата мы будем обменивать на 5 юнкеров. Сегодня мы показали им, что нашим колебаниям положен конец, что мы не любим шутить, когда дело идет об основных интересах рабочего класса и крестьянства. Мы знаем, как борются против народа помещики и капиталисты. Мы знаем, как расправлялись с восставшими солдатами, рабочими и крестьянами, сколько было пролито крови, сколько было загублено жизней. Они думали, что мы будем пассивны, но мы им показали, что, когда дело идет об удержании завоеваний революции, мы можем быть беспощадны. (Бурные аплодисменты.) Меры, которые применяются в борьбе за защиту интересов народных масс, не нуждаются в оправданиях. В отпоре нашим классовым врагам мы не будем знать никакой пощады. Пусть знают наши враги: жизнь каждого рабочего, жизнь каждого солдата обойдется им очень, очень дорого.
Далее т. Троцкий говорит о тех чисто практических мерах, которые необходимы в настоящее время. Нужен провиант, фураж, нужна проволока, автомобили и т. д., и т. д.
Необходимы немедленные меры для того, чтобы снабдить наших борцов на позициях всем необходимым. В данном случае перед принципом неприкосновенности частной собственности мы не остановимся. Рабочие и солдатские организации могут получить от Военно-Революционного Комитета право на реквизицию. Мы получили сегодня список всего, что необходимо на позициях, и нам пишут, что если наши солдаты получат все необходимое, то казаки после первого серьезного удара рассыпятся, ибо у них не замечается никакого воодушевления, никакой охоты бороться против солдат и рабочих.
Далее, товарищи, необходимо установить самую тесную связь с Военно-Революционным Комитетом. Связь эта не должна прерываться до тех пор, пока не будет отражен натиск корниловцев. Товарищи, мы свергли власть капиталистов и помещиков одним мощным натиском; сейчас мы должны удержать завоеванное, отразить атаки контрреволюции. С фронта идут сведения самые благоприятные. Только что прибыли в Петроград представители двух дивизий. Весть о новой власти крестьян и рабочих солдатами встречена с восторгом. Во всей истории не было условий более благоприятных для того, чтобы власть была взята самим народом. Теперь мы должны разрешить несколько чисто боевых задач, должны закончить несколько боевых операций. От степени нашей решительности и смелости зависит, будут ли эти задачи разрешены быстро, или же операции примут затяжной характер.
"Известия" N 211, 30 октября 1917 г.
Л. Троцкий. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО НА ЗАСЕДАНИИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА ПО ТЕКУЩЕМУ МОМЕНТУ (29 октября)
С краткой заключительной речью выступает Троцкий. Он останавливается на вопросе о наблюдающемся пьянстве и призывает всячески бороться против частых случаев умышленного спаивания рабочих и солдат. Отвечая на заданный из аудитории вопрос, что делать с захваченными пленными, Троцкий заявляет, что убийства пленных ни в коем случае не должны иметь места как по соображениям гуманности, так и потому, что "живые для нас ценнее мертвых". Взятые в плен будут служить для обмена на захваченных войсками Керенского. Затем Троцкий сообщает, что получены сведения из Боровичей о том, что туда пришла карательная экспедиция, захватила город и разогнала Совет Рабочих и Солдатских Депутатов.
Перед закрытием заседания Троцкий, в ответ на поставленный ему вопрос о его работе за три дня управления министерством иностранных дел, ответил, что за все время ему удалось побывать только в течение 1 1/2 часов в министерстве – он считал нужным попрощаться со старыми служащими министерства. К разбору документов, к исследованию тайных договоров, он за эти дни приступить еще не мог, потому что теперь на первом плане – борьба с Керенским.
Лишь после победы над ним можно будет приступить к сложной работе над дипломатическими документами.
На предложение одного из членов Совета закрыть все решительно органы печати, оставив только "Вестник Народных Комиссаров", – Троцкий ответил, что предложение это будет передано на обсуждение.
"Новая Жизнь" N 167, 12 ноября (30 октября) 1917 г.
Л. Троцкий. ДОКЛАД НА СОВЕЩАНИИ ПОЛКОВЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ПЕТРОГРАДСКОГО ГАРНИЗОНА О СООБЩЕНИЯХ С ФРОНТА (29 октября)
Товарищи, я не могу прибавить ничего нового к тому, что мы уже привыкли слышать в Петроградском Совете Рабочих и Солдатских Депутатов от фронтовиков. Все, приходящие с фронта, в отличие от представителей армейских комитетов, в один голос заявляют, что нет ни одного среди них, кто бы был против нового правительства. Ненависть к прежнему правительству достигла высшего напряжения, и весть о переходе власти к Советам вызвала восторженный энтузиазм. На фронте говорят: если питерцы не будут достаточно стойки, мы придем и докончим то, что они начали; правительству Керенского и Корнилова не бывать.
Что касается коалиционного министерства, то это вопрос не о лицах, а о программах. Даже многие колеблющиеся, как указал правильно т. Ленин, высказались за программу мира и за декрет о земле. С другой стороны, есть корниловские социалисты. Не знаю, всем ли вам известно, что этой ночью был открыт заговор против Советской власти. У нас есть все документы, был арестован ударник и правый с.-р., комиссар Полковникова, назначенного Комитетом Спасения на должность начальника штаба. Полковников рассылает приказы, которые не до всех доходят. В карикатурном виде этот штаб делает то, что мы делали в 20-х числах октября. Но мы действовали открыто, перед лицом всего петроградского гарнизона, а они это делают в подполье. Из распоряжений Полковникова видно, что этой ночью было решено произвести решительные действия. Все военные приказы заговорщиков подписаны Гоцем. В Петропавловской крепости группа самокатчиков хотела сменить караулы с целью освобождения министров. Ударник и правый с.-р. были арестованы, и весь этот план разрушен. Заговор не удался. Утренние события 29 октября являются частичным последствием общего плана, так жалко провалившегося. О какой же коалиции с этими господами может быть речь? Коалиция с Гоцем? Это утопия. Но если рабочие и солдаты раздавят Керенского, всем честным демократам станет ясно, что надо впрягаться в советскую работу, впрягаться в общие оглобли. Для партии Гоца тоже не будет другого пути.
"Правда" N 174, 13 ноября (31 октября) 1917 г.