2. Совершенно неприемлемое условие, на мой взгляд, с российской стороны – требование от Запада юридически обязывающего документа, гарантирующего взаимную ненаправленность элементов ПРО. По логике вроде все правильно, но подобных соглашений никто с нами заключать не станет. Ибо даже при самых дружественных взаимоотношениях международная обстановка развивается непредсказуемо и неизвестно, что будет даже к концу 2011 года. Нежелание Брюсселя и Вашингтона подписывать с Москвой некий пакт о ненападении – очевидно, и возмущаться по этому поводу – напрасная трата сил и нервов.
3. Теперь о технических сторонах вопроса.
Начну с того, что систему противоракетной обороны на практике нельзя никуда направить. Сформулировать подобный тезис могли только люди, весьма далекие от основ построения ПРО (специалист и в бреду неспособен выдать ничего похожего). Можно, в частности, говорить о том, что некая система ПРО обладает определенной областью поражения баллистических целей (или сложных баллистических целей), которая является совокупностью зон поражения противоракет стрельбовых комплексов. Сама по себе система ПРО предназначена для прикрытия какого-либо важного объекта (критически важного участка территории). Ну попросту нельзя ее куда-то технически направить.
На практике режим работы системы ПРО – непрерывное боевое дежурство с переходом в боевую работу по сигналу "Тревога" от станций дальнего обнаружения (или по данным от собственного стрельбового радиолокатора). А когда начинается боевой цикл, выдается команда внешнего управления (может называться в различных системах по-разному), которая блокирует все тумблеры и переключатели на пультах управления боевого расчета. Это делается для того, чтобы расчеты противоракетных комплексов не вмешивались в процесс боевой работы. Почему? Да просто процесс стрельбы чрезвычайно скоротечен, баланс располагаемого времени крайне мал, поэтому система ПРО в рамках боевого цикла функционирует исключительно в автоматическом режиме. И даже команды на старт противоракет выдает центральный вычислительный комплекс. Так что рассуждения о некоей "кнопке" – не более чем дебаты дилетантов.
Технически грамотно было бы говорить представителям НАТО (США): "Вы уж там, господа, как-нибудь решите проблему радиолокационной селекции баллистических целей, чтобы отличать наши боеголовки от иранских или северокорейских". И уж уверяю вас, шутники от евроПРО обязательно скажут в ответ: "Да запросто, только вы оснастите свои боеголовки совместимыми с нами радиолокационными системами запроса и ответа "свой-чужой". Мы и распознаем их без труда, и даже выдадим команду на запрет пуска своим системам ПРО, если они будут для нас классифицироваться как "пролетающая цель".
4. Остановимся на российской инициативе о создании вместе с НАТО так называемой секторальной системы ПРО, суть которой сводится к тому, чтобы "прикрывать" друг друга в рамках ответственности своего сектора. Один наш высокопоставленный дипломат (заметьте, опять дипломат) заявил: "Москва готова сбить любую болванку, которая полетит в направлении Европы через нашу территорию или наш сектор ответственности. То есть буквально защищать страны, расположенные западнее России. В равной степени НАТО должно взять на себя аналогичные обязательства по своему сектору или секторам, которые будут прикрывать входящие в альянс страны: если кто-то вздумает ударить по нам через Европу, все, что полетит, должно быть сбито американцами или натовцами".
С точки зрения научно-технических сказок все безупречно. А на практике – чушь. Что дало основания представителю МИДа утверждать, что "Москва готова сбить любую болванку, которая полетит в направлении Европы", непонятно. Чиновник со Смоленской-Сенной на деле демонстрирует полное незнание возможностей отечественной системы ПРО А-135. Другой у нас пока нет (напомню, кстати, что это единственная боедежурящая система в мире). А она располагает только противоракетами атмосферного (или ближнего) перехвата типа ПРС-1. Подобная ракета уверенно поражает баллистические цели в диапазоне высот 5-45 километров и дальностей 10–50 километров. Да и то – угол входа баллистической цели в зону поражения ПРК A-135 должен быть достаточно острый. Поскольку противоракетные комплексы А-135 находятся в непосредственной близости от МКАД, эта система предназначена только для прикрытия столицы нашей Родины. До пролетающей баллистической цели (или как там выразился вышеупомянутый дипломат – "болванки") система А-135 без ракеты заатмосферного перехвата попросту не достанет. Да и не по "болванке" придется стрелять современным ПРК, а по сложной баллистической цели. После разведения это целая "колбаса", состоящая из собственно боевых блоков, ложных целей, дипольных отражателей, передатчиков помех, майларовых шаров и пр. Задача селекции тут наиважнейшая.
Любопытно, кто все-таки вложил в уста высокопоставленного дипломата идею "секторальной ПРО"? Во всяком случае не специалист. Да надо сказать, тут даже и бывшие военные не отстают (но опять-таки заметим – не специалисты в сфере ПРО). В частности, один высказался следующим образом: "Секторальный характер подразумевает, что система разведки и информирования будет общая, а зона ответственности у каждого своя. И решение о применении своих ударных систем каждый сектор принимает самостоятельно. Для России таким сектором может быть пространство СНГ, где общая система ПВО может переродиться в систему ПРО".
К большому прискорбию приходится и тут лишь развести руками. Помимо "секторальности" достаточно произнести фразу – "система разведки и информирования будет общая", и сразу ясно: вы, батенька, весьма далеки от понимания сущности построения систем ПРО. И лично для меня глубочайшая военно-техническая загадка – как общая система ПВО СНГ может переродиться в систему ПРО. Метаморфоза что ли какая произойдет?
В качестве выводов
Следующая встреча лидеров государств – членов Североатлантического альянса и России состоится в Америке. "Я надеюсь, что все мы встретимся менее чем через год на саммите НАТО в Чикаго и сможем договориться по решению в области ПРО", – заявил генсек альянса Андерс Фог Расмуссен. Ну а что он еще мог сказать из вежливости? К тому времени Москве надо занять как минимум реалистичную позицию, выработанную с учетом мнения специалистов в сфере противоракетной обороны, а не представителей всего лишь одного ведомства, давным-давно и прочно оседлавших эту тему.
Надо решительно отказаться от генерации военно-политической и военно-технической ереси. Следует с предельной четкостью уяснить, что никакого присоединения России к программе единой системы ПРО Североатлантического альянса нашими партнерами не предусматривается. НАТО по-прежнему настаивает на сосуществовании двух раздельных систем. Не следует забывать, что вне зависимости от того, как идут консультации по противоракетной обороне, американцы времени зря не теряют и действуют уже по собственному, давно утвержденному плану.
Нужно всегда помнить: в межгосударственных отношениях кто дерзок и вооружен, тот и прав. И необходимо вкладываться и вкладываться в собственные разработки противоракетной обороны. А на предложения поучаствовать в какой-нибудь очередной евробайде следует, наверное, отвечать голосом Евгения Евстигнеева из кинофильма "Берегись автомобиля": "Ах, оставьте, перерыв".
Противоракетная оборона для чайников
Когда-нибудь этому периоду в истории развитии страны (1990–2000 гг.) дадут наименование "Эпоха махрового непрофессионализма". Это было время, когда гинекологи руководили внешней политикой, кардиологи – сельским хозяйством, а важнейшими вопросами военного строительства занимались женщины из налоговой службы во главе с Главленмебельторгом.
Последствия для любой из сфер, куда вторгались "эффективные менеджеры", как правило, были самыми гибельными. Иногда просто ужасающими и катастрофичными. Не обошло это моровое поветрие и противоракетную оборону.
В этой связи я расскажу небольшую историю.
В конце 1990-х гг. я был командирован от Главного оперативного управления Генерального штаба на заседание рабочей группы по вопросам ПРО, которое проходило в здании МИДа на Смоленско-Сенной, 32. Состав рабочей группы откровенно удивил меня. Это были, что называется, карьерные дипломаты. Кроме меня, никто никогда и ни при каких обстоятельствах из присутствующих не имел отношения к вопросам планирования, боевого применения и эксплуатации систем ПРО.
Вопрос, который стоял в повестке заседания рабочей группы – пролонгация Договора по ПРО 1972 года.
Исключительно по неосторожности и глупости на первых минутах заседания рабочей группы я ляпнул: "А типа что вы тут будете разрабатывать, если из вас, простите, никто и ни хрена в вопросах ПРО?".
Что тут началось! Старший группы сказал, что если я не заткнусь, то о моем дерзком поведении будет немедленно доложено начальнику Генерального штаба.
Я сразу затих.
Один из дипломатов обиженно сказал мне: "Да я одиннадцать раундов переговоров по ПРО в Женеве выдержал!".
Про себя я подумал: "Попробовал бы ты, сынок, выдержать хотя бы один "раунд" переговоров по ПРО зимой в Сарышагане. На пятом году существования полигона без центрального отопления. В Женеве-то любой дурак и 110 раундов высидит".
Но озвучивать эту убийственную для себя мысль, естественно, не стал. И до конца заседания рабочей группы рта уже не открывал. Подумал – целее буду.
И все равно дипломаты меня не слышат.
Однако уже тогда, именно в те минуты заседания рабочей группы мне стало пронзительно ясно, чем закончатся с США переговоры по Договору по ПРО 1972 года. Отечественные дипломаты уперлись лбами всего лишь только в одну формулировку – "Договор по ПРО 1972 г. – краеугольный камень мировой стабильности и глобальной безопасности".
Однако, как известно, договоры подписываются и соблюдаются при равенстве (паритете) возможностей сторон. С политическими и военными трупами никто никаких договоров никогда не подписывает. И тем более их не соблюдает.
А возможность для компромисса по ПРО в начале 2000-х гг., по единодушным оценкам настоящих экспертов, была. Не надо было только рогом упираться в одну-единственную формулировку.
Но присмотритесь в любому симпозиуму, конференции, заседанию, переговорам по вопросам ПРО. Кто там главные специалисты? Правильно, дипломаты, политологи, экономисты, юристы и пр.
Упорно складывается впечатление, что в МГИМО открылся противоракетный факультет и там созданы кафедры радиолокации, теории электромагнитного поля и техники сверхвысоких частот, радиоприемных и радиопередающих устройств, теории автоматического управления и регулирования, антенных устройств и распространения радиоволн.
Наверное, в стенах МГИМО уже образовалось "Общество любителей уравнений Максвелла", "Клуб ротор ротора вектора Zе" (там, надо полагать, уединяются только истинные поклонники теории электромагнитного поля), усиленно и плодотворно заседает "Секция двойного волноводного тройника".
Вот, к примеру, недавно на федеральном телеканале представили одного из руководителей военного ведомства как крупнейшего специалиста в сфере ПРО. А он выпускник МГИМО. Надо полагать, он и закончил этот противоракетный факультет и факультативно занимался в "Обществе любителей уравнений Максвелла".
Есть мнение, что людям, ведущим переговоры по ПРО, теорию и практику, относящуюся к вопросам ПРО, знать вовсе ни к чему. Они – типа эффективные "переговорщики" – и этим все сказано. Какой, бляхен-мухен, дурак, интересно, придумал это слово – "переговорщик".
Однако обратимся к примерам.
Вот, в частности, не так давно усиленно и интенсивно, на всех уровнях обсуждалась тема совместной эксплуатации Габалинской РЛС. Открытым текстом говорю (у Вассермана позаимствовал формулировку) – эта идея не могла родиться в голове специалиста. Она могла возникнуть только в мозгах дипломатов-юристов-политологов. И объясню почему.
Предположим, стороны договорились о совместной эксплуатации Габалинской РЛС. Сразу возникает вопрос – как, в какой форме и куда передавать данные с Габалинской РЛС другой стороне. Ведь не заберешься же на КИЦ (командно-измерительный центр) и не начнешь махать флажками в сторону НАТО, СЕНТО и СЕАТО (и даже обато). Типа – примите информацию, передаю голосом. С Габалы надо будет тянуть кабель длиной несколько тысяч километров. Или строить широкополосную радиорелейную линию с ретрансляторами через каждые несколько десятков километров (в силу кривизны земной поверхности).
Предположим, построили, вбухав при этом явно не меньше средств, чем в сооружение самой станции.
Теперь надо решать следующий вопрос. Ведь информация от Габалы будет передаваться в принятых в России стандартах. С НАТО, СЕНТО и СЕАТО (и даже обато) это никак не сопрягается. Это значит, надо будет создавать какой-то комплекс сопряжения. Он будет нашу информацию преобразовывать, адаптируя к стандартам, принятым на Западе.
Предположим, решили и эту техническую задачу (весьма сложную, заметим). Но никто же до этого даже не поинтересовался – а нужна ли эта информация американцам (и европейцам) в принципе? А ведь и не нужна на самом деле. Ни по большому счету, ни по маленькому. У американцев есть своя СПРЯУ – система предупреждения о ракетно-ядерном ударе. Она имеет глобальный характер, несколько эшелонов и успешно решает свои задачи в любом уголке Земли.
Так зачем же возле вопроса о совместной эксплуатации была поднята такая буча? И сломано столько копий, если вопрос заведомо не имел положительного решения? И как мы сами легко отказались от этой Габалы, когда Азербайджан заломил непомерно высокую цену за аренду станции.
А в эту трясину ведь затянули даже первых лиц государства.
Я думаю, это произошло только от незнания элементарных принципов построения системы ПРН и СККП. Ведь политологи и юристы, видимо, не подозревают, в частности, что Габала – это всего лишь щупалец осьминога. А голова, глаза, головной мозг этого осьминога находятся в Солнечногорске. Что самостоятельным элементом любой системы ПРО, ПРН, СККП является система передачи данных (СПД). И технические требования к ней весьма высоки.
Для справки, всего одна микросекунда в радиолокации – 150 метров по дальности. Для ПРО это уже – весьма существенная цифра.
А если бы знали все это (или хотя бы малую часть) – то не мололи бы чепухи о совместной эксплуатации Габалинской РЛС. Но ведь трындели же, и долгими месяцами. Поэтому предметом надо владеть – и никаких других мнений.
Или сидят уважаемые господа и обсуждают вопрос эксплуатации совместной с Западом системы ПРО. Хотя с самого начала и не специалисту ясно, что никакой совместной системы ПРО быть не может просто по определению. И всего лишь по одной простой причине. ПРО – это сгусток передовых технологий. Самый что ни на есть передний край развития науки и техники, говоря банально-пафосными словами. Никто, никогда и ни при каких обстоятельствах этими самыми технологиями делиться с "партнерами" не будет. Ибо это есть предательство национальных интересов.
А политологи заумно обсуждают вопрос, кому будет принадлежать "кнопка". Да нет, ребята, никакой кнопки "пуск" в системах ПРО. ПРО – это полностью автоматическая система. В боевом режиме функционирует без участия человека-оператора (а по-другому и нельзя, когда скорости сближения противоракеты и цели более семи километров в секунду). В системе А-35М была даже команда, которая блокировала все тумблеры, кнопки и переключатели системы во время боевого цикла, чтобы исключить любое вмешательство человека в боевом режиме. А команду на пуск противоракеты дает цифровой вычислительный комплекс.
А сколько копий сломано вокруг так называемой "ненаправленности"? А между тем система ПРО – это не пушка и не винтовка. Она никуда не направлена, а работает "вкруговую". И предназначена для обороны участка местности, на котором размещены важные объекты (к примеру, пункты высших звеньев управления, административно-политические центры и т. п.).
А сколько дипломатов-юристов-экономистов разбило себе лбы с требованиями добиться от США "гарантии неприменения системы ПРО" против России.
Теперь давайте упростим ситуацию. И попытаемся понять, какие тут могут быть гарантии. Хотя для начала надо сразу сказать – США никому и никогда не дадут в этой сфере каких-либо гарантий. И было бы очень наивным ожидать подобного результата.
Но все же представим себе.
Над территорией Европы развернулось противоракетное сражение. Вооруженная борьба началась между НАТО и государствами Ближнего/Среднего/Дальнего Востока, обладающими ракетными технологиями и соответствующими вооружениями.
Россия – не участник конфликта. Стало быть, и гарантий никаких не надо.
Ведь не может же быть такой фантасмагорической ситуации, когда в этом гипотетическом конфликте Восток-Запад над европейским континентом откуда-то возникла стая российских ракет куда-то пролетающих по своим делам. И их американским/европейским системам ПРО сбивать нельзя в силу ранее данных обязательств.
Следующая ситуация.
Россия – участник конфликта. Тогда какие могут быть гарантии? Непонятно.
Вот как при таких исходных данных можно добиться какого-то позитивного результата в переговорах по ПРО? Да никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах. Можно добиться только одного – полной потери военно-политического лица. Что с завидной регулярностью и происходит. Весь этот договорный процесс в сфере контроля и сокращения вооружений ни разу еще не дал нашей стране хоть какого-то позитивного результата. Абсолютно ничего, кроме утрат и позора.
Перечислим хотя бы некоторые вехи процесса.
ДОВСЕ образца 1990 года. Когда подписали, сами ужаснулись – как такую хрень вообще можно было подписывать. Почему же так вышло? В ходе работы над документом в Париж посылали не специалистов, а в качестве поощрения нужных людей. Это же были советские времена, когда зарубежная командировка приравнивалась к ордену. Поэтому и ездили не эксперты, а разного рода жулики и придурки – до политработников включительно. А когда подписали – самим смешно стало.
Договор РСМД. Глупость пополам с предательством национальных интересов. Хотя слово "глупость" здесь, наверное, слишком мягкое. Военно-политический идиотизм – это будет точнее.
Договоры СНВ. Ничего, кроме вреда.
Мораторий на испытания ядерного оружия? Опять же военно-политическая глупость. И долговременный вред.
Возникает вопрос – что делать?
А вот что.
1. Прекратить все переговоры по тематике ПРО. Завершить этот процесс, нулевой результат которого виден уже сейчас. И развивать национальные системы.
2. Прекратить все консультации и переговоры по СНВ. Завершить этот процесс раз и навсегда. Или на исторически обозримый срок. Не менее 50–75 лет.
3. Выйти из договора по РСМД. В одностороннем порядке. И возобновить производство этих систем, крайне нужных для обеспечения национальной безопасности России.
4. Выйти из моратория на испытания ядерного оружия.
Вот так. А как иначе-то?