ВНИИ системного анализа был советской частью Международного института прикладного системного анализа в Лаксенбурге под Веной, где Ю. В. Андропов готовил рыночных реформаторов. Формально будущими гайдаровцами руководил Шаталин; после смерти Ю. В. Андропова контроль за проектом перехватили американцы. В 1983 году Шаталин привлек Ясина к работе над продуктом "комиссии Политбюро" - "Концепцией совершенствования хозяйственного механизма предприятия". Ее идеи отчасти воплотились в "широкомасштабном эксперименте" в Минэлектротех–проме и Минтяжмаше, но скоро делившим власть партократам стало не до реформ.
На крыльях катастройки
В 1985–1987 годах Ясин участвовал в семинарах экономистов, тон на которых задавали перехваченные американцами "птенцы гнезда Андропова", в пансионате "Змеиная горка" на Карельском перешейке.
В 1989 он создал в Москве "Экономический клуб", несший их либеральные идеи влиятельным экономистам и журналистам столицы. Это был переход от выработки программы и формирования команды к созданию общественного мнения.
Осенью Ясин возглавил отдел Госкомиссии по экономической реформе при Совете Министров СССР, руководимой хорошо знавшим его академиком Абалкиным, ставшим зампредом Совета Министров. Его умеренную программу разрабатывали, по воспоминаниям Ясина, он и Явлинский, из специалиста по нормированию труда ставший руководителем сводного экономического отдела.
Знакомые демократы упрекали Ясина за работу на власть; один из них передал ответ: "У меня язва, а на правительственной даче, где идет работа, хороший салат с морковкой".
Но вхождение во власть было принципиальным: не случайно, по имеющимся данным, Ясин был членом КПСС до августа 1991 года.
Советская экономика, разрушаемая хаотическими преобразованиями (во многом продиктованными мафией, действовавшей в своих узких интересах и способной думать о ситуации в целом), вошла в пике. В 1987 году начал действовать целый комплекс уничтожающих ее законов: закон о предприятии снимал финансовый контроль с директора завода: закон о кооперации разрешал ему создавать при своем предприятии частную фирму и через нее выводить сырье и товары в сектор со "свободными", а на деле монопольно и спекулятивно завышенными ценами. Чтобы в рыночном секторе гарантированно не наступило равновесие, были сняты ограничения с внешнеэкономической деятельности, и сырье пошло на экспорт, дестабилизируя использующие его производства.
Главный же удар был нанесен через снятие барьеров между безналичными и наличными деньгами: первые обслуживали операции между предприятиями, вторые - розничную торговлю. Директора и кооператоры стали выплачивать безналичные деньги себе в наличной форме (многое перепадало и обычным людям), что обрушило потребительский рынок уже в ноябре 1988 года.
А региональный хозрасчет укрепил местную номенклатуру, обеспечив финансовую самостоятельность национализма.
К этому приложили руку академики Абалкин и Шаталин.
Завершающим ударом стала попытка решить экономические проблемы политической реформой, включавшей выборы директоров работников и предоставление огромных политических возможностей либеральной интеллигенции.
Вместо укрепления политического контроля, необходимого в социально–экономическом кризисе, разыгрывавший из себя нейтрала Горбачев с осознанно уничтожавшим страну Яковлевым отменили его - и получили Ельцина с его командой. Вместо аналога "китайского чуда" с его потрясающими темпами прогресса Советский Союз рухнул в катастрофу и погиб в ней.
Под руководством Абалкина Ясин в начале 1990 года готовил программу Горбачева как будущего президента СССР, отвергнутую правительством СССР в апреле радикальную программу и компромиссную программу Рыжкова, из–за бессилия ставшего затем "плачущим большевиком".
Провал умеренности радикализировал Ясина, - как и, похоже, стажировка в марте–мае 1990 года в Лаксенбурге.
Летом, когда союзные власти зашли в тупик, а Ельцин благодаря депутатам Чечено - Ингушской АССР возглавил Верховный Совет РСФСР, один из "прорабов перестройки", директор кирпичного завода Бочаров разработал радикальную программу, названную им "400 дней" (такой срок отводился на переход к рынку).
Группа экспертов Ельцина забраковала ее как безумную, но Явлинский понял: ее можно изобразить вожделенной и для союзных, и для российских властей "волшебной палочкой", разом решающей все проблемы.
Помнится, он дописал завершающий раздел (о рае при развитом рынке вместо "развитого социализма") и переименовал программу в "500 дней".
Ясин, разочаровавшись в бесплодной "постепеновщине" Абалкина, сотрудничал с Явлинским и стал соавтором опубликованного в суперпопулярных "Аргументах и фактах" ответа, подписанного цветом либералов, на критику "500 дней" групfпой экспертов Ельцина. Он был разнуздан в стиле 1937 года и бессодержателен (так как по сути возразить было нечего), и Ясин единственный потом извинился за него.
Для продвижения "500 дней" Явлинский привлек академика Шаталина, но Рыжков выбрал умеренность Абалкина. Явлинский получил было поддержку Ельцина (как отвергнутый властями СССР), но в октябре 1990 года невозможность "500 дней" стала ясна даже для ее лоббистов.
По ряду биографий Ясина, после провала Явлинского предложил СССР свою программу, отвергнутую как сверхрадикальная, но тогда об этом не было известно.
Потерпев неудачу на ниве реформаторства, в 1991 году Ясин перешел в Научно–промышленный союз СССР, позже ставший Российским союзом промышленников и предпринимателей (РСПП). Глава союза, видный функционер ЦК Аркадий Вольский, благоволил ему, ив ноябре 1991 года, когда союзные министерства были распущены, Ясин создал и возглавил Экспертный институт РСПП.
1992 год: на стороне добра
В конце 1991 года Ясин, возвращаясь из Германии, где ему делали операцию, познакомился с недавним премьером РСФСР Силаевым, возглавлявшим Межгосударственный экономический комитет, призванный стать штабом рыночной реинтеграции постсоветского пространства.
Похоже, во многом благодаря этому с января
года он стал представителем правительства в Верховном Совете. Ясин вспоминает, что в конце 1991 года у него была одна ночь для выбора между его друзьями из союзной номенклатуры (Явлинского и академика Петракова) и реформаторами во главе с Гайдаром, с которыми он не был согласен из–за их радикализма и стремления к распаду СССР. Ясин выбрал возможность активно действовать, - и оставаться на плаву.
Это определило его судьбу: он оказался единственным известным экономистом своего поколения, поддержавшим реформаторов, что потом позволило ему стать наставником взбесившейся от власти, богатства и безнаказанности молодой либеральной своры и главным выразителем буржуазной идеологии.
Но, пойдя служить реформаторам, Ясин опирался на имевших несравненно более прочную базу промышленников. Он перестал выражать взгляды РСПП, лишь когда перевес либералов в силе стал очевидным, - но в 1991–92 годах еще критиковал планы приватизации как именными чеками (эта программа была принята Верховным Советом РСФСР осенью 1990 года, но в ней никто не был заинтересован, и на нее не обратили внимания), так и чубайсовскими ваучерами "на предъявителя".
Под руководством Ясина была разработана программа селективной поддержки промышленности, ставшая теоретическим аргументом при отставке Гайдара. Тот пытался спастись, требуя конкретизировать механизмы ее реализации: обнажение несовместимости программы с реформами сделало бы дискуссию политической и дало ему шанс сохраниться во власти, - но безуспешно.
Представители еще работавших высокотехнологичных отраслей не поставили своего премьера. Устраивавший и демократов, и промышленников академик Рыжов снял кандидатуру, а герой урегулирования осетино–ингушского конфликта представитель ВПК Хижа был в ходе специальной провокации уличен в общении с лидером КПРФ. В итоге премьером стал представитель ТЭК Черномырдин, не имевший предпочтений в социально–экономической политике; Ясин как представитель РСПП возглавил созданную при нем рабочую группу - и, похоже, убедился, что "масло намазано с другой стороны".
Ваучерная приватизация и расстрел Дома Советов показали: сила на стороне безответственных либералов, и ближайшее будущее со всеми благами власти принадлежит им.
В апреле 1994 года Ясин возглавил Аналитический центр при Президенте России уже как представитель их клана и летом провозгласил "ряд положительных моментов" ваучерной приватизации, против которой недавно боролся.
Внутренний мозг российского либерализма
Ясин умел организовать работу честных отраслевых специалистов и свести их результаты в единый труд нужной направленности.
Разумеется, он не посягал на внешнее управление либералами со стороны МВФ и стоявших за ним США, но умел вести диалог с поверхностными и ленивыми "хозяевами", сохраняя самостоятельность по ряду второстепенных вопросов.
Ясин "чувствовал момент": ощущая изменения балансов сил и настроений, умел использовать открывающиеся возможности.
Так, в 1994 году, опираясь на статус главы Аналитического центра, он привлек международныйресурс для развития Высшей школы экономики, сделав ее главным либеральным вузом России.
На октябрь либералы, похоже, спланировали девальвацию: спад 1994 года из–за ужесточения финансовой политики был хуже, чем в 1992, и ослабление рубля на 20 % помогло бы экономике. Но, вероятно, из–за массовой продажи информации рубль упал на 38 %.
Значимые либералы вылетели из правительства (приходя в него с Гайдаром, они обещали уйти вместе с ним, но потом передумали). Ясин стал Министром экономики вместо Шохина. Тот, вместе с Гайдаром объявивший о либерализации цен в середине октября 1991 года (что вызвало чудовищную потребительскую панику и 2,5 месяца пустых прилавков, которыми либералы так любят доказывать нежизнеспособность СССР), был вице–премьером по всей социально–экономической политике. Ясин, помнится, три дня уговаривал Черномырдина назначить на этот пост Чубайса, приходя от него буквально в мокром пиджаке.
Если это так, последующими победами Чубайса над Россией, включая второй срок Ельцина, приведшую к катастрофическому дефолту 1998 года сверхжесткую финансовую политику и превращение электроэнергетики в "черную дыру", мы обязаны Ясину.
Он верно оценил пробивную силу и послушность Чубайса, который потом предупредил его: "Вы не приходите ко мне спрашивать советов. Вы принесите, что я должен пробивать…, потому что я - для одного, вы - для другого".
Такое разделение труда повысило эффективность либералов, а Чубайс остался благодарен Ясину. Его влияние, не административное, но идейное, определяло социально–экономическую политику либералов. Он умел придать призрак глубины и логичности безобразно примитивным либеральным штампам, обаять оппонентов призраком академической беспристрастности и готовности к компромиссам, а при нужде - и цинизмом. Один старый госплановец вспоминал, как Министр по–отечески журил его, объясняя: "Вы стараетесь делать, как лучше, а наша работа - делать хуже".
Ясин благословил второй этап приватизации, когда госактивы продавались почти за любые деньги, ставя в пример ГДР, где после убийства честного руководителя приватизационного ведомства заводы продавались за одну марку.
Вместе с представителями МВФ он настаивал на искусственном поддержании курса рубля, сдерживающем инфляцию (вплоть до неизбежно разрушительной девальвации, но о ней тактично умалчивали).
В первом же телеинтервью в качестве Министра экономики он заявил, что у государства нет денег на восстановление Храма Христа Спасителя.
Когда в марте 1997 года при реорганизации правительства первые вице–премьеры Чубайс и Немцов создали "команду молодых реформаторов", Ясин как "министр без портфеля" продолжил курировать значимые вопросы реформ.
Не назначавшийся членом правительства Кириенко, он работал в его составе почти до дефолта.
Во главе кузницы либеральных кадров
После формирования правительства Е. М. Примакова - Ю. Д. Маслюкова, в октябре 1998 годаЯсин стал научным руководителем Высшей школы экономики. Но после его отставки либералы вернулись без Ясина: похоже, сыграли роль возраст и конкуренция, несмотря на то, что он очень старался помогать им.
Первый заместитель Министра экономики в правительстве Е. М. Примакова А. Ф. Самохвалов вспоминал, как в январе 1999 года олигарх Бендукидзе (в "нулевые" бежавший из России после скандала с выводом оборотных средств одного из ключевых предприятий атомной промышленности) собрал в "Президент–отеле" весь цвет тогдашнего либерализма. Около 50 человек (включая Гайдара, Нечаева и Ясина) пришли на круглый стол для пу бличной порки освобожденного от них Минэкономики.
А. Ф. Самохвалов доложил об уже очевидных тогда позитивных сдвигах в экономике, в том числе на примере помесячной динамики основных показателей ключевых регионов. После этого все, кроме промолчавшего Гайдара, обвинили в безответственности и его, и Минэкономики, и хором предсказали неминуемую новую катастрофу.
Регулярно встречая после этого Ясина, докладчик всякий раз спрашивал его, используя его оборот: "Ну что, экономика еще не грохнулась?" Ясин регулярно и бодро отвечал: мол, все в порядке, еще немного - и обязательно грохнется. И лишь в апреле (а то и в мае) Ясин ответил: "Отстань! Не грохнулась - и хорошо".
Это характеризует глубину и схоластичность его понимания экономических процессов, а также патологическое неумение анализировать статистические данные. На протяжении всей своей либерали- заторской деятельности Ясин не устает талдычить о том, что главным для подъема экономики явля–ется якобы снижение инфляции и привлечение иностранного капитала (лишь в последнее время он признал, что внутренние источники роста тоже важны).
Когда же кризис 90‑х и самые болезненные последствия дефолта были преодолены, и восстановление экономики стало очевидным, Ясин вместе с остальными либералами стал буквально орать, что экономика вышла из кризиса якобы только потому, что ей просто не мешали.
Между тем это совершенно не соответствовало действительности, что тот же Ясин не мог не понимать. Усилия Минэкономики и его активное вмешательство в развитие страны сняли многие накопившиеся во время либеральных реформ проблемы и существенно оздоровили хозяйственные отношения.
В частности, административные методы, вплоть до прямого нажима, стали самостоятельным (наряду с улучшением конъюнктуры) фактором уничтожения неденежных расчетов). Массовая реструктуризация задолженности при полном обслуживании текущих обязательств по налогам и выплатам в социальные фонды позволила расчистить балансы: этим механизмом воспользовались практически все выжившие предприятия. Снижение налогового бремени, включая введение инвестиционной льготы на прибыль, направляемую на развитие, также существенно подстегнуло последнее.
Именно эти и многие другие меры впервые после начала реформ заложили основы развития экономики. Существенно, что частные предприниматели впервые получили возможность стать по–настоящему эффективными собственниками и наращивать активы на основе реализации экономической целесообразности, а не на основе захвата всего, что "плохо лежит".
Показательно, что из всех участников либерального шабаша в "Президент–отеле" в январе 1999 года лишь не уверенный в своем будущем May - и то лишь осенью того же года - признал свою неправоту и необоснованность нападок на Минэкономразвития. Ясину ничего подобного, похоже, и в голову не пришло.
В феврале 2000 года, когда стало ясно, что у Путина есть свои либералы, а либералы прошлого поколения ему попросту не интересны, Ясин создал фонд "Либеральная миссия" и затем участвовал в изготовлении всех либеральных программ.
Благодаря неустанным публикациям с конца 80‑х годов он был неотъемлемой частью либерального дискурса, а в 2000‑е окончательно стал гуру, слово которого имеет значение независимо от смысла.
Успех Ясина вызван его эффективностью как пропагандиста и умением создавать оргструктуры для подкрепления агитации.
Он пишет предельно доходчиво и мастерски кладет интеллектуальный отблеск на вбиваемую в сознание читателя главную мысль, какой бы убогой и лживой она ни была. Демонстрируя академическую мудрость и отстраненность от склок, он умело преподносит бесконечно примитивные либеральные догмы как высокую истину, лаская самолюбие читателей и поощряя их надежды. Именно он сказал "Если нет богатых, нет свободы" и проводил идею, что западная демократия - ключ к успеху экономики (создавая ощущение, что для благосостояния надо по–горбачевски разрушить политическую систему).
Эффективность Ясина порой заставляет журналистов звать его "либеральной бациллой" и "грандиозным разносчиком либеральной заразы". Как проповедник либеральных ценностей, он, похоже, не рассматривал противоречия либеральной экономики, ограничиваясь объяснением ее кризисов конкретными ошибками (что, возможно, соответствует уровню его мышления). Так, "черный вторник" 11 октября 1994 года, по его мнению, был вызван ошибками политически противостоявшего либералам Геращенко, дефолт 1998 года - увлечением ГКО, банковский кризис весны–лета 2004 года - недобросовестной конкуренцией, обвал осени 2008 года - невниманием к внешним шокам; причины этих ошибок Ясин не рассматривал.
Вынужденная лживостью либерализма поверхностность мысли мстила ему нелепостью прогнозов. Так, в 2005 году он обещал коллапс Белоруссии, затем предрекал скорый крах спасшей Россию политики Примакова - Маслюкова и выход за год из кризиса осени 2008 года (от которого страна не оправилась до следующего кризиса в январе 2014 года).
Но качество прогнозов не имело значения: в силу своей аморальности и антиинтеллектуальности либеральный клан нуждается в моральном и интеллектуальном авторитете как объекте поклонения и демонстрации своей полноценности и удовлетворяет эту нужду Ясиным. Тот производит впечатление честного бессребреника (не стал на госслужбе миллионером, по крайней мере, открытым), не попадал в скандалы, не демонстрировал амбиции.
Сокращение бюджетных расходов и оправдание грабежа
Публицистику Ясин начал в конце 80‑х годов примитивной пропагандой рынка в стиле "единственная альтернатива рынку - административная система, а значит, тупик". Он вскоре придал этим, по сути, религиозным проповедям экономический смысл в виде сокращения госрасходов как панацеи от всех бед и успешно маскировал цель этой идеи - создание новых источников прибыли для бизнеса.
Ведь либералы требуют ухода государства из экономики, чтобы освобожденный от налогов бизнес брал с общества плату за услуги, которые государство дает обществу бесплатно, за счет налогов с бизнеса.
В 2000‑е, отвечая на критику грабительской приватизации, Ясин бросил беспрецедентную по цинизму фразу, квинтэссенцию либерального ханжества: "у вас ничего не отняли - у вас ничего не было".
Она была наглой ложью втройне: либералы отняли у страны уровень и качество жизни (в целом так и не достигнутые), принадлежавшую всему народу собственность и забытые "общественные фонды потребления". Через последние прибыль госпредприятий финансировала мощный социальный сектор, создававший главную производительную силу общества - культурного и компетентного человека.