С 2004 по 2008 год Дворкович был членом совета директоров "Транснефти"; в это время компания многократно подвергалась обвинениям в коррупции и выводе средств. В конце концов Счетная палата проверила работу компании в 2008 году и нашла нарушения на 4 млрд. долл. Эти данные стали известны только из–за утечки информации, но вскоре после проверки Дворкович покинул "Транснефть".
Многочисленные скандалы были связаны с взаимодействием Дворковича с группой "Сумма" братьев Магомедовых.
Супруга Дворковича Зумруд Рустамова, насколько можно судить, получала миллионы за членство в советах директоров "Росгосстраха", АЛРОСы, "Ро- сагролизинга", ММК, аэропорта "Шереметьево" и других компаний. Для либерала здесь нет и тени коррупции; ведь в советах директоров не должны быть лишь сами чиновников, а их жены могут быть как "суперэффективными бизнесменами" (как, например, жена Лужкова или осуществившего пенсионную реформу и монетизацию льгот Зурабова), так и "суперэффективными управленцами".
Как и положено либеральному фундаменталисту, Дворкович проталкивает форсирование даже заведомо бессмысленной приватизации. Классический пример - продажа 7,58 % акций "Сбербанка" в 2012 году дешевле заранее объявленных 100 рублей за акцию. 95 % проданного куплено иностранными фирмами, реальные покупатели не известны: это "суверенитет" и "деофшоризация". А вырученные средства не были предусмотрены в бюджете и потому были обречены пойти на поддержку финансов Запада через Резервный фонд и Фонд национального благосостояния.
Не так давно Дворкович сыграл яркую роль в очередном скандале. С начала 2015 года из–за либеральной реформы железнодорожного транспорта, искусственно создавшей ряд монополий, и кризиса региональных бюджетов в трех областях были полностью отменены пригородные электрички, а в целом по стране было отменено 312 пригородных поездов.
Узнав об этом, 4 февраля президент Путин обратился к Дворковичу: "По–моему, вы курируете эту отрасль. Что происходит? … Вы что, с ума сошли, что ли?"
После этого Дворкович, ранее планировавший решить проблему в течение двух месяцев, пообещал за день представить финансовый план и за месяц решить проблему совместно с ОАО "РЖД".
Железнодорожники восстановили все маршруты почти мгновенно, но из 73 регионов, где ходят электрички, соглашения к концу марта были подписаны лишь с 52, причем все краткосрочные, только на 2015 год. При этом в конце марта четыре области отказались от ряда восстановленных маршрутов: насколько можно судить, для удовлетворения аппетитов монополистов не было денег.
Характерно, что Дворкович, занимаясь этой проблемой, сосредоточил внимание на решениесимптомов проблемы и занялся поиском средств, полностью игнорируя ее причины - монополизм. Это не только особенность сугубо финансового мышления, не воспринимающего структурные категории: это и зримое проявление либерального мировоззрения, по которому ограничение произвола монополий недопустимо, ибо грабеж потребителя, насколько можно судить, является высшей формой священной свободы предпринимательства.
Когда–то подававший надежды экономист, сегодня Дворкович, отравленный либеральным фундаментализмом, похоже, способен приносить только вред.
Его пример - хороший урок того, что делает либерализм даже с толковыми и талантливыми специалистами.
УЛЮКАЕВ
Безграмотный рифмоплет
Алексей Улюкаев родился в 1956 году в семье аспиранта Московского института инженеров землеустройства (МИИЗТ). Его отец, Валентин Хусайнович, сын дворника–татарина, стал уважаемым профессором, многолетним заведующим кафедрой земельного права этого института и автором нескольких учебников. Однако в школе Улюкаев не отличался ни прилежанием, ни хорошим поведением, перебиваясь едва ли не с двоек на тройки.
Провалившись на экзаменах в МГУ, Улюкаев спасался от армии на должности лаборанта кафедры физики МИИЗТ, куда, вероятно, его устроил отец. Тем не менее он извлек уроки из неудачи и, взявшись за ум, сумел не только поступить и закончить экономический факультет МГУ, но и поступить в аспирантуру.
По ее завершению в 1983 году он защитил кандидатскую диссертацию на актуальную благодаря недавно принятой тогда Продовольственной программе тему "Объективные основы и пути развития научно–производственной интеграции в сельском хозяйстве". Однако остаться в МГУ не удалось: Улюкаев смог устроиться лишь ассистентом кафедры политэкономии Московского инженерностроительного института (МИСИ) и со временем дослужиться до доцента.
Надо отметить, что, поскольку строительство было едва ли не наиболее рыночным элементом со–циалистического хозяйства (разумеется, из тех его элементов, которые были одновременно крупными и легальными), МИСИ выделялся среди не связанных с "оборонкой" вузов Москвы некоторым свободолюбием и равнодушием к формальным правилам.
Вскоре после этого Улюкаев подружился с научным сотрудником ВНИИ системных исследований при Госкомитете по науке и технике СССР Гайдаром. Тот происходил из номенклатурной семьи, учился на экономическом факультете МГУ на курс старше, и во время учебы они были лишь шапочно знакомы, - а во взрослой жизни Улюкаев стал его верным адъютантом и помощником. Правильный выбор старшего товарища стал для Улюкаева выигрышным лотерейным билетом, обеспечившим успешную карьеру.
Оруженосец Гайдара
Среди молодых московских, а затем и ленинградских экономистов, в круг которых ввел Улюкаева Гайдар, он не выделялся практически ничем, - кроме преданности Гайдару. В результате многие в воспоминаниях о том времени попросту забывают о нем, а если и вспоминают, то при перечислении через запятую малозначимых людей.
Улюкаев энергично работал в созданном Чубайсом через Гайдара в Москве в 1987 году клубе "Перестройка" (вскоре переименованном в "Демократическую перестройку"). То, что в конце концов он заслужил репутацию "одного из самых продвинутых теоретиков среди гайдаровцев", убедительно характеризует уровень Гайдара и его московского окружения (в отличие от ленинградского кружка с блистательным Найтшулем, этим Велемиром. Хлебниковым российской либеральной мысли, пока она еще была мыслью), - ибо ни тогда, ни на протяжении всей своей последующей жизни Улюкаев не проявил не только способностей, но даже и склонностей к теоретическому мышлению.
Однако это не помешало Гайдару в 1988 году взять лично преданного ему Улюкаева в главный теоретический журнал страны - орган ЦК КПСС "Коммунист", в котором заведовал экономической редакцией: сначала консультантом, а потом заместителем редактора отдела.
В 1991, когда "Коммунист" окончательно утратил свое значение, Гайдар продвинул Улюкаева в культовую тогда (наряду с "Аргументами и фактами" и журналом "Огонек") газету "Московские новости" политическим обозревателем.
В июле 1991 года Улюкаев стал заместителем видного, но не пошедшего с Гайдаром во власть реформатора Кагаловского, возглавившего (созданный, по некоторым оценкам, на английские деньги) Международный центр исследований экономических реформ.
Когда Гайдар стал вице–премьером (Ельцин возглавил правительство как президент, чтобы поддержать либеральных реформаторов своим еще непререкаемым в то время авторитетом), Улюкаев стал экономическим советником правительства. После назначения 15 июня 1992 года Гайдара исполняющим обязанности премьера Улюкаев возглавил его группу советников, формализовав обязанности, которые он к тому времени, будучи его конфидентом, стал выполнять на практике. Надо отдать ему должное: по всей видимости, не вникая особо в содержательные вопросы и не конкурируяв этой сфере с научным окружением Гайдара, он был ценным для него администратором, занимавшимся разного рода деликатными вопросами.
После отставки Гайдара Улюкаев вместе с ним организовывал Институт экономических проблем переходного периода (формально наследовавший созданному Гайдаром Институту экономических проблем при Академии народного хозяйства и АН СССР, но в реальности создававшийся "с нуля"). Когда перед расстрелом Дома Советов Ельцин вернул Гайдара на должность первого вице–премьера, Улюкаев стал его помощником в правительстве.
На всех этапах служения Гайдару (как и в последующей жизни) Улюкаев принимал деятельное и инициативное участие в разработке шоковых либеральных реформ, нацеленных на уничтожение советской экономики.
После того, как использованный Гайдар был по завершении конституционного кризиса выброшен Ельциным за ненадобностью, Улюкаев стал его заместителем в Институте экономических проблем переходного периода.
В 1994 году вступил в создаваемую Гайдаром партию "Демократический выбор России", в апреле 199о возглавил ее московскую организацию, но в Госдуму в силу ее провала не попал. Лишь в 1996 на дополнительных выборах Улюкаев протиснулся, прибегнув к поддержке не только демократов, но и тогдашней "партии власти", - созданного премьером Черномырдиным "Наш дом Россия", - в Московскую городскую думу. Его кампанию вел прославленный и влиятельный тогда демократ "первой волны" Владимир Боксер, предложивший само название "Демократический выбор России", бывший в то время одним из лидеров партии и председателем исполкома московской организации. Однако попытки Улюкаева реализовать на практике свои теоретические представления о привлечении инвестиций закончились крахом, как и борьба за власть с демократом Юшенковым, который, по–видимому, смог заручиться поддержкой всесильного тогда Березовского. Березовский был на порядок влиятельнее Гайдара, и Улюкаев в 1997 году уступил Юшенкову пост председателя московской организации "Демократического выбора".
На следующий год полномочия Улюкаева в Мосгордуме истекли, и он был вынужден вернуться на теплое место в гайдаровский институт, где защитил наконец докторскую диссертацию.
Жажда политического реванша толкала его вперед, и в 1999 году он заказал написание под своим именем политического манифеста, для которого смог дать лишь самые общие направления мысли, - брошюры "Правый поворот" с потрясающим заголовком, свидетельствовавшим о его адекватности (как и в целом об адекватности либералов того времени): "Программа правильной жизни, здоровой экономики и честной политики" (хорошо хоть, не "вкусной и здоровой пищи"). Вероятно, именно ей, то ли вообще не замеченной, то ли забытой обществом уже в момент написания, ответил почти через десять лет из колонии своим "Левым поворотом" Ходорковский.
Брошюра, насколько можно понять, должна была стать стартом нового витка политической карьеры Улюкаева, - и на выборах 1999 года он, действительно, вошел в общефедеральный список Союза правых сил. Более того: выдвинувшись по Чертановскому избирательному округу (где он за три года до того избрался в Мосгордуму), Улюкаев добился отказа "Яблока" Явлинского от выдвижения по нему своего кандидата и стал "единым кандидатом от демократических сил". Он не учел только, что после дефолта 1998 года цена этих "демократических сил" для России была слишком очевидна избирателям: Улюкаев не попал в Госдуму ни по списку, ни по округу (где проиграл председателю Контрольно - Счетной палаты Москвы).
Протеже Чубайса: контроль за финансовой политикой
В мае 2000 года, после избрания президентом В. В. Путина и при формировании правительства Касьянова, старый знакомый Чубайс предложил Улюкаеву стать первым заместителем назначаемого Министром финансов Кудрина. Как представитель Гайдара и Чубайса одновременно, Улюкаев быстро стал считаться главным среди трех первых заместителей Кудрина, хотя занимался прежде всего непрофильной для Минфина денежно- кредитной политикой, осуществляя, по сути дела, неформальное руководство деятельностью Банка России. Патриарх советской и российской банковской системы В. В. Геращенко даже недоумевал по этому поводу: "Я не вполне понимаю, почему за ЦБ все время говорит Улюкаев…, а не Игнатьев (председатель Банка России - МД.) или Вьюгин (тогда первый заместитель Игнатьева - МД.). Вообще–то в нашей истории, когда Минфин был главенствующим (над Центробанком - МД.) ведомством - при Витте, при Звереве - денежно–кредитная политика всегда кончалась плохо".
На этой позиции Улюкаев пробыл все время правительства Касьянова, - до самого паническогоувольнения последнего в феврале 2004 года, когда (вероятно, в том числе и для его хоть какого–то официального обоснования) была запущена непрорабо- танная и непродуманная административная реформа. Она была наскоро переписана с разрозненных обрывков западных документов, от которых даже окружение Ельцина отказалось в 1997 году в силу их заведомой неадекватности, и погрузила правительство в бюрократический паралич на весь 2004 год.
Одним из ее элементов стало сокращение числа заместителей гражданских Министров до двух человек (в Минфине их было 12); для Улюкаева, лично не связанного с Кудриным и не являющимся профессионалом в бюджетной сфере (как, по- видимому, и в остальных), в Минфине не нашлось места. В результате в апреле 2004 года он был передвинут "на усиление" Центробанка, возглавлявшегося мягким, интеллигентным и лично честным Игнатьевым, - младшим членом либерального клана, не имевшим, насколько помнится, ни серьезных профессиональных знаний, ни собственного политического веса и жившим по принципу "нет бога, кроме Чубайса, и Кудрин пророк его".
Назначение Улюкаева отчасти было вызвано его интересом к банковской деятельности: он был членом Национального банковского совета от правительства (наряду с членством в Федеральной ан- титеррористической комиссии и правительственной комиссии по нормализации общественно- политической ситуации на территории Чечни, где руководил комиссией по контролю за выделением и использованием средств на восстановление Чечни). Кроме того, в мае 2002 года он был назначен руководителем делегации России в совете Международного банка экономического сотрудничества и в совете Международного инвестиционного бан–ка, а затем в наблюдательный совет Российского банка развития, в совет директоров Внешторгбанка (ВТБ) и госкорпорации "Агентство по реструктуризации кредитных организаций". После превращения последней в Агентство по страхованию вкладов в начале 2003 года возглавил его совет директоров.
Однако главную роль сыграло, по–видимому, то, что Улюкаев на посту первого заместителя Министра финансов, насколько можно судить, de facto уже осуществлял те функции, которые стали его обязанностями de jure после перехода в Банк России.
В Минфине он курировал денежно–кредитную политику, - в Банке России возглавил Комитет по ней, продолжив обеспечивать чрезмерное ужесточение финансовой политики и последовательное удушение российской экономики безденежьем в стиле Гайдара и в целом первой половины 90‑х годов.
Как и многого другого в жизни, председатель Банка России Игнатьев побаивался журналистов, и его первый заместитель Улюкаев, регулярно давая комментарии журналистам по актуальным экономическим вопросам, с удовольствием стал "говорящей головой" Банка России.
Смысл произносимого, насколько можно судить, был для него глубоко второстепенным. Рассказывают, что в середине "нулевых" Улюкаев зачитал в Совете Федерации свою прошлогоднюю речь, повергнув в ступор излишне внимательных сотрудников аппарата, которые долго не могли понять, откуда в выступлении высокопоставленного чиновника взялись столь странные показатели.
Но и вполне официально в 2006 году он заявлял о готовности Банка России сделать рубль конвертируемым, осенью 2008 успокаивал страну обещаниями скорого завершения кризиса, а в 2010 году "на голубом глазу" объяснял инфляцию "аномальными погодными условиями" (то есть засухой, спровоцировавшей массовые пожары).
В публичном размещении акций ВТБ в 2007 году поучаствовали родители Улюкаева, бывшего членом его наблюдательного совета: в рамках лимитов, установленных для всех аффилированных лиц, они купили акций банка на 10 млн. руб. каждый.
С декабря 2008 по май 2011 Улюкаев возглавлял совет директоров Московской межбанковской валютной биржи.
В 2006 году он был награжден орденом Почета, в 2010 - орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени.
Попутно с государственным управлением Улюкаев занимался преподаванием: с 2000 по 2006 годы был профессором кафедры общей экономики знаменитого Московского физико–технического института, а с 2007 по 2010 заведовал кафедрой финансов и кредита экономического факультета МГУ, возглавлявшегося в то время его бывшим парторгом Колесовым. Улюкаев читал спецкурс для магистрантов с характерно расплывчатым названием "Современная денежная политика и развитие банковской системы".
Экономический мозг правительства Медведева
Весной 2013 года он всерьез рассматривался в качестве кандидата на пост председателя Банка России, однако его незаметность и неспособность внятно формулировать какие бы то ни было мысли сыграли против него. Президент В. В. Путин вы–двинул на этот пост Набиуллину, а Улюкаев заменил А. Р. Белоусова (ставшего помощником президента) на должности Министра экономического развития.
После этого Улюкаев вошел в наблюдательные советы Внешэкономбанка, Агентства стратегических инициатив, ВТБ и был награжден орденом "За заслуги перед Отечеством" III степени.
По официальным данным, за 2014 год в должности Министра Улюкаев получил 51,5 млн. руб. (4,3 млн. руб. в месяц). В его личной собственности числится 15 земельных участков общей площадью более 11 га, три жилых дома площадью более 940 кв. м., три квартиры площадью более 330 кв. м"три легковых автомобиля и автоприцеп.
Председатель РСПП и другой соратник Гайдара Шохин назвал Улюкаева "одним из самых либеральных российских экономистов и бюрократов", и спорить с этим нельзя: вся деятельность Улюкаева объективно направлена на последовательную и беспощадную реализацию в России интересов глобального бизнеса.
Президент России В. В. Путин назвал Улюкаева "уважаемым человеком с абсолютно рыночными мозгами, одним из лучших наших специалистов в области экономики". Это представляется весьма жестокой характеристикой указанных специалистов, так как заявления Улюкаева по вопросам его служебной ответственности либо поразительно бессодержательны, либо просто неверны, - при том, что в силу своей должности верный гайдаровец должен быть, по сути дела, "экономическим мозгом" правительства Медведева, а отнюдь не просто его членом.
Так, перед своим назначением Министром экономического развития Улюкаев указал, что став–ки по кредитам в июне 2013 года соответствуют "исторически сложившимся" (что бы это ни значило), а причины стагнации заключаются в уменьшении внешнего спроса (тогда нефть еще стоила больше 105 долл./барр.) и исчерпании неких возможностей. Ключом к решению проблем он в со ответствии с либеральной мантрой образца, самое позднее, 1994 года назвал "рост инвестиционной активности", которым он и собрался неизвестным (вероятно, и для него самого) способом занимать ся. То, что после присоединения к ВТО на заведомо кабальных, по сути дела, колониальных условиях восстановление инвестиционного роста было уже невозможно, либерала Улюкаева, разумеется, не интересовало, - как, вероятно, и адекватность его многочисленных прогнозов, которые он дает, по всей видимости, просто в надежде на короткую память общества и журналистов.