Принципиально важно, что дискуссия с Навальным была для Кузьминова, судя по всему, дискуссией со "своим", нужной для достижения общих целей либерального клана. Некомфортных оппонентов, способных убедительно аргументировать свою точку зрения он, как это принято в среде либералов, старается в принципе не допускать до дискуссий. Так, еще в середине "нулевых" годов он, помнится, обуславливал свое участие в обсуждении проблем образования отказом в праве на высказывание людям, которые были для него неудобны.
ВШЭ ни дня не подчинялась "профильному" Министерству образования. В 2008 году из ведения Минэкономразвития перешла "под крыло" правительства - поближе к бюджету. В результат!:' ряда административных процедур (включая подчиненность правительству) на каждого студента она получает в разы больше бюджетных денег, чем обычные вузы (около 280 тыс. руб. на студента против 60 тыс. у обычных вузов), и перекупает интересных ей преподавателей "на корню", - настаивая при этом на сопоставлении вузов по достигнутым результатам без учета колоссального разрыва в их финансировании. Кроме того, насколько можно судить, она пользуется непредставимыми для других московских вузов льготами при получении помещений в Москве, в том числе в ее центральных и престижных районах. Эта недобросовестная конкуренция, органичная для либералов, гарантирует ей лидерство в разнообразных рейтингах.
Либералы готовят антигосударственные по сути рекомендации на бюджетные деньги и в государственном вузе, не обращая внимания на формальную суть либеральной идеологии, считающей государство злом и требующей минимизации его влияния. Они прагматичны: государство для них - просто инструмент, который они захватили и используют в своих целях, насколько можно судить, - ради разрушения общества в интересах глобального бизнеса.
Либеральная ликвидация образования: первая попытка
Весной 1997 года на ключевые посты в правительство пришла "команда молодых реформаторов", возглавляемая Чубайсом и включавшая Немцова, Коха, Ясина и ряд других либералов. Поднятая ими волна реформ (предусматривавших, например, расчленение и передачу олигархам "Газпрома") встряхнула и сферу образования, за счет массового подвижничества интеллигенции в целом все еще сохранявшую, несмотря на кромешное безденежье, советское качество. Для либеральных функционеров появилась возможность быстро сделать карьеру, - и они схватились за нее.
Летом 1997 года в Минобразования вспыхнула борьба между сторонниками сохранения советских принципов образования, доказавших свое превосходство над западными (хотя произносить такое вслух в те годы было невозможно) во главе с Министром Кинелевым и радикальными реформаторами, которых возглавили его заместители Асмолов и Тихонов. Давно знавший Кузьминова Асмолов вовлек его в свою аналитическую группу и стал звать Ярославом Мудрым: тот стал первым экономистом постсоветского времени, занявшимся экономикой образования.
Поскольку внешние займы на финансирование "технической помощи" реформам, то есть на их разработку, лились рекой, в октябре 1997 года правительство России подписало с Мировым банком соглашение о займе на финансирование "Инновационного проекта образования" в размере 68 млн, долл… После этого реформирование образования
[5241 стало, по сути, навязываться Мировым банком: "кто платит ужин, тот и танцует девушку".
Основными принципами развития образования стало ослабление государственного влияния (вплоть до наличия разных учебников по истории, обеспечивающего раздробление и разъединение народа), превращение образования из инструмента созидания общества в коммерческую структуру, занятую лишь извлечением из обучаемых и их родителей денег, а в перспективе - приватизация среднего и высшего образования. Целью было ослабление потенциального конкурента, которым воспринималась Россия, надежное недопущение ее укрепления и самостоятельного развития.
Но, как и в других сферах, характер реформы образования определялась Мировым банком лишь в целом, на принципиальном уровне. Конкретные меры, обеспечивающие скорейшее достижение поставленных им задач, разрабатывали российские реформаторы: они предлагались Мировому банку, становились его позицией и затем уже в этом качестве навязывались госаппарату и обществу часто теми же самыми либеральными чиновниками.
Кузьминов стал главным разработчиком реформы образования образца 1997 года. Он придумал сам термин "организационно–экономическая реформа", разработал идеи оптимизации стипендий (из пяти человек стипендию получает лишь один, но большую), подушевого финансирования школы (обрекающей на уничтожение сельские школы и, соответственно, небольшие деревни), "прозрачных" трансфертов, замены экзаменов на ЕГЭ, ликвидации профессионально–технических училищ, - насколько можно судить, как конкурирующих за молодежь и связанные с нею деньгис вузами (из–за чего Россия сейчас захлебывается от нехватки рабочих)… Корпоративный интерес ректора ВШЭ заключался, насколько можно судить, в официальном получении вузами денег, который родители абитуриентов по всей стране платили репетиторам (обычно преподавателям вузов) за подготовку к вступительным экзаменам в эти же самые вузы. Оценив эту сумму в 1 млрд. долл., Кузьминов логично предположи возможность передачи ее непосредственно вузам, - и занялся созданием организационной схемы, которая позволила бы это сделать. Разумеется, официально смыслом реформы была названа борьба с коррупцией, а не обогащение вузов за счет их же преподавателей, занимающихся репетиторством.
Работа в группе Асмолова дала Кузьминову возможность получить общероссийскую известность, выйдя за рамки узкого кружка реформаторов, - но злую шутку с ним сыграл алфавит: в списке разработчиков концепции он оказался предпоследним, и на него просто не обратили внимания.
При этом реформа была отвергнута обществом, - а либеральный клан, борясь за власть, сконцентрировал свои силы на более важных для него направлениях. В результате сопротивление Госдумы стало решающим, - и Кузьминов благополучно отступил, выжидая, кто победит. На пресс–конференции в ВШЭ он старательно уверял недоверчивых журналистов, что конфликтов в руководстве Минобразования нет, Кинелев и Асмо- лов - друзья, а официальную и альтернативную реформы легко можно совместить.
Вместе с представителем Кинелева Шадриковым Кузьминов переработал концепцию Асмолова, - но тут Кинелева уволили, назначив либерального реформатора Тихонова, и Кузьминов немедленно подготовил для него ключевые документы по реформе.
Она вызвала протесты: по всей стране учителя и профессора выступали на митингах, Госдума и Союз ректоров отказывались одобрять реформу. Видя неизбежность политического поражения, Кузьминов ограничил свое сотрудничество с Тихоновым. Правда, некоторые его идеи начали реализовываться: так, правительство Кириенко начало аттестацию негосударственных вузов с закрытием наиболее слабых (так, была закрыта Международная академия с неимоверно пышным названием, включавшим право, бизнес и экономику, созданная на базе ПТУ по подготовке мотористов).
А затем грянул дефолт, к власти пришло правительство Е. М. Примакова, и либеральную реформу образования пришлось отложить в долгий ящик.
Однако Кузьминов был фаворитом всех сменявших друг друга Министров образования, включая близкого к коммунистам Филиппова, входившего в правительство Е. М. Примакова и работавшего до 2004 года.
Помимо личных дипломатических качеств, это было вызвано его прагматизмом и нацеленностью на развитие ВШЭ (недаром, глядя на все новые ее здания, возникавшие по всей Москве, москвичи искренне считали Кузьминова в первую очередь гениальным завхозом) при очевидном нежелании подсиживать Министров, что выгодно выделяло его на фоне некоторых других активных ректоров.
Кузьминов видел, что Министры приходят и уходят, а пост ректора ВШЭ значительно более надежен и позволяет управлять министрами из–за кулис, перекладывая на них последствия своих инициатив и, по сути, используя их в качестве фиговых листков, выбрасываемых по мере политического износа.
Прагматичность Кузьминова вылилась в его неприятии антисоветского пафоса реформ, проработанных в 1997 году Асмоловым. Ему нужно было превратить образование в бизнес. И советская идеология мешала ему не сама по себе, а лишь в силу своей ориентации на всестороннее развитие человека, а не вытягивание из него денег. Тратить свою жизнь на исступленную войну с собственным прошлым, в отличие от "демшизы", Кузьминов категорически не хотел.
Реформатор широкого профиля
В конце 90‑х вместе с другими руководителями ВШЭ (в том числе Ясиным) Кузьминов организовал выработку новой либеральной социально- экономической политики России, - взамен так позорно обанкротившейся в дефолт 1998 года. В силу своих научных склонностей он сфокусировал внимание на эффективности институтов (в первую очередь судов и органов государственной власти), которым монетаристы 90‑х годов не уделяли внимания.
В декабре 1999 года именно ВШЭ вместе с четырьмя другими научными структурами (включая гайдаровский Институт экономической политики и Рабочий центр экономических реформ) было доверено выступить учредителем Центра стратегических разработок (ЦСР) под руководством Грефа. ЦСР разрабатывал стратегию развития России до 2010 года для обеспечения продвижения в президенты В. В. Путина, а вошедший в его Совет Кузьминов возглавил в нем подготовку целого ряда направлений стратегии, - в первую очередь, конечно, реформы образования. Его жена Набиуллина как верная и при этом тогда мало известная (и потому не вызывающая раздражения у общества) сотрудница Ясина стала вице–президентом ЦСР.
ЦСР работал по весьма оригинальной схеме: приглашали максимум экспертов, собирали все имеющиеся у специалистов предложения, а затем комбинировали их в соответствии со своей идеологией, отбрасывая все не подходящее.
В результате Кузьминов без помех и лишней огласки включил в стратегию реформы образования все свои идеи. Именно при Филиппове, бывшего Министром образования с 1998 по 2004 годы, его стали называть "серым кардиналом" Министерства.
Однако в силу осторожности Филиппова основой модернизации образования во время его пребывания на посту Министра стала компьютеризация. В 2001 году была принята федеральная целевая программа (ФЦП) "Развитие единой образовательной информационной среды (2001–2005 годы)", смысл которой был прост: Интернет - в каждую деревню. Деньги на ее реализацию в бюджете предусмотрены не были в силу ужасного состояния школ: было не до Интернета. Для решения проблемы более 1,7 млрд. руб. в бюджете образования, выделенные на текущие нужды, были перераспределены на "прочие расходы", - на "развитие информационной среды". В 2005 году правительство взяло у Мирового банка заем еще на 100 млн. долл, под проект "Информатизация системы образования".
Результаты информатизации школ обнажило международное исследование SITES‑2006:70 % представителей 800 школ из 45 регионов еще не были обеспечены компьютерами, а значительная часть имеющейся техники находилась на складах либо не имела необходимого программного обеспечения. Деньги же были успешно "освоены".
Поскольку в целом осторожный и рациональный Филиппов сдерживал либеральную реформу образования, Кузьминов посвятил силы другим сферам.
С конца 90‑х он занимался вопросами реформы государственной службы, - возможно, потому, что некоторые либеральные разработчики этой реформы из числа помощников Ельцина и сотрудников его администрации, потерявшие работу во второй половине 90‑х, стали преподавателями ВШЭ. В 1999 году он опубликовал "Тезисы о коррупции", в которых сформулировал основные направления административной реформы, в 2000‑м под его руководством был подготовлен доклад об административной реформе, в 2002–2003 годах - целая серия докладов по анализу и упорядочению функций органов исполнительной власти, бюджетированию и составлению административных регламентов.
Кузьминов участвовал в подготовке экономической программы, подготовленной объединенными в Госсовет губернаторами в качестве альтернативы пагубной либеральной стратегии ЦСР ("программы Ишаева").
В 2001 году участвовал в разработке Федеральной целевой программы "Электронная Россия" (провалившейся, насколько можно судить, из–за неспособности Минэкономразвития договориться с Минсвязи о разграничении обязанностей и, соответственно, разделении денег).
В 2002–2003 годах вместе со своим заместителем Яковлевым Кузьминов выпустил серию докладов
[5301о "новой экономике", основанной на инновациях и использовании в качестве основного ресурса интеллектуального капитала. Эта концепция была использована и полностью дискредитирована Медведевым во время его президентства.
Главные усилия Кузьминова были сосредоточены на административной реформе - и он достиг успеха: в 2003 году идея "бюджетирования по результату", то есть финансирования чиновников в зависимости от успешности их работы, была принята правительством Касьянова в качестве цели. Особенно ратовал за этот принцип глава аппарата Шувалов.
Однако более чем десятилетние попытки внедрить этот принцип провалились, показав его порочность: на практике оказалось невозможным не только вычленить вклад отдельного чиновника в успех его ведомства, а ведомства - в успех государства в целом, но даже определить, в какой степени успешность действий государства была вызвана объективными обстоятельствами, а в какой - работой его сотрудников. Люди, пытавшиеся на этой основе определять финансирование целых структур, просто не имели представления о реальной бюрократической работе, - но идея была красивой и позволила многим из них существенно улучшить свое положение.
В 2004 году с панической отставкой Касьянова началась административная реформа, основанная, насколько можно судить, на наработках Кузьминова.
Результатом стал бюрократический паралич правительства: искусственное разделение функций определения политики, контроля и "оказания государственных услуг", возложенных на сделанныенезависимыми друг от друга министерства, службы и агентства, сделало работу институционально невозможной. Резкий рост числа федеральных начальников при сокращении выполнявших основную работу заместителей министров и лишении аппарата правительства функций арбитра и организатора работы ведомств довершили картину.
Парализованное административной реформой, правительство лишилось способности сдерживать либеральные социальные реформы, начиная с людоедской "монетизации льгот". Оно оправилось от удара, - и то не полностью, - насколько можно судить, лишь в начале 2005 года.
Но к тому времени Кузьминов, опираясь на нового Министра образования Фурсенко, уже инициировал форсирование реформы образования.
Как превратить человека в "квалифицированного потребителя"
Выдающаяся и, по–видимому, не оцененная по достоинству заслуга Кузьминова перед либеральным кланом заключается в том, что он, похоже, первым открыл технологию создания структур управляемой им "общественности", которые поддерживали любые либеральные начинания, создавая ощущение общественной поддержки и позволяя им говорить от имени общества, ссылаясь на его мнение, - даже если на самом деле общество отвергало их людоедские идеи почти единодушно. При этом добросовестные представители общественности, не понимающие, с кем имеют дело, тратили свои силы на заведомо бесплодные обсуждения проблем с ангажированными "специалистами" и, впадая в отчаяние от полного непонимания "авторитетными и уважаемыми профессионалами" самоочевидных вещей, теряли силы и волю к сопротивлению.
Так, в 2001 году Кузьминов стал сопредседателем созданного по его же инициативе Российского общественного совета по развитию образования (РОСРО), организовывавшего интенсивные обсуждения вплоть до 2009 года. РОСРО приобрело значительный вес как лоббистская организация и, как отмечается даже в официальных справках, "помогла серьезно скорректировать содержание школьных стандартов по математике, литературе и истории".
С приходом Фурсенко в 2004 году Кузьминов представил на обсуждение РОСРО фундаментальный доклад о необходимости полной реструктуризации всей системы образования, который был триумфально одобрен и торжественно направлен президенту В. В. Путину.
Три ключевых принципа советского образования - всеобщность, бесплатность и фундаментальность - подвергались полному пересмотру как нерентабельные.
Кузьминова возмущало, что Россия является слишком образованной страной: "в нищей России учится 98,6 % подростков в возрасте 16 лет, на среднее образование тратится больше, чем на высшее" (вот он, лоббизм ректора вуза!) Справедливое указание на переизбыток специалистов с высшим образованием полностью нейтрализовывалось возмущением по поводу финансирования "изживших себя" и "ущербных" ПТУ. Фактическая их ликвидация усугубила чудовищный дефицит рабочих кадров и стала самостоятельным фактором, блокирующим развитие российской экономики.
В качестве примера того, как деньги государства уходят сквозь пальцы, приводилось содержание и питание детей в детских садах (то, что это позволяет родителям полноценно работать, либеральных реформаторов, разумеется, не интересовало). Возмущение вызывало и то, что школы должны были концентрироваться на обучении детей программе, а не предоставлять им платные услуги за пределами учебного плана (что неминуемо привело бы к отвлечению сил от собственно учебы и к снижению ее качества).
Кузьминов иезуитски признавал "большие достижения в прошлом" советской системы образования, - но лишь для того, чтобы постулировать необходимость полного разрыва с нею, чтобы система образования "могла удовлетворить новые потребности непланового рынка и открытого общества".
Настаивая на увеличении финансирования образования, Кузьминов последовательно делал все для разрушения его собственно образовательной, воспитательной функции, для превращения образования в простую сферу услуг, которая в силу невозможности контроля со стороны потребителей на глазах вырождается в инструмент ограбления и уродования целых поколений россиян.
Именно усилия Кузьминова, насколько можно понять, сыграли ключевую роль в превращении системы образования в средство самоудовлетворения социально не адаптированных интеллигентов за счет подготовки профессиональных безработных с завышенной самооценкой.
Главной идеей Кузьминова стало независимое электронное тестирование выпускников школ, впоследствии названное "единый государственный экзамен" (ЕГЭ). Еще в 2002 году правительствоРоссии взяло у Мирового банка кредит в 49,85 млн. долл, на проект "Реформа системы образования" - и уже в 2003 году началось экспериментальное применение ЕГЭ по всей стране. Даже президент ВШЭ и РСПП, верный соратник Гайдара Шохин признавал, что до двух третей сумм, получаемых Россией от Мирового банка, шли на оплату самого кредитора (его консультантов и экспертов). Оставшаяся треть "пошла на эксперименты, там и сям оседая в широких карманах".
Общество хорошо понимало, что введение тестовой системы как единственной (хотя она по своей природе должна быть лишь вспомогательной) отбивает у детей способность самостоятельно мыслить, приучает вместо выстраивания причинно- следственных цепочек искать готовые ответы, делает их беспомощными перед авторитетами, повышая тем самым их управляемость. При этом введение ЕГЭ сопровождалось не снижением, но усилением коррупции, переместившейся на уровень чиновников от образования, участвовавших в организации тестирования.