Если уж в самой Голландии, где это всё началось и где рыночная система была к тому моменту глубоко укоренена, и очень диверсифицирована, где была выстроена зрелая система экономических отношений, свалившиеся на Нидерланды газовые богатства смогли вызвать столь серьезные осложнения, то что говорить о странах, в которых капитализм еще молод и экономика не имеет столь прочных основ! – считает бывший вице-президент "Эссон-Мобил-Россия", а ныне глава американо-российской торговой палаты Эд Верона. Такие развитые страны с очень зрелыми и диверсифицированными экономиками, как Великобритания и Норвегия, и то не смогли полностью уберечься от проявлений болезни – а именно завышенного курса национальной валюты. Он означал, что страдал их экспорт, национальные производители проигрывали из-за искусственной дороговизны своего производства в сравнении с иностранными конкурентами.
Но иногда "голландская болезнь" парадоксальным образом ведет к необходимому обновлению. До открытия нефтяных месторождений в Северном море у Норвегии была маленькая экономика, со специализацией на рыболовстве, кораблестроении. Там нефть заставила подтянуться и перестроиться остальные отрасли для того, чтобы конкурировать с иностранными соперниками, отмечает Эд Верона.
И всё же исключение лишь подтверждает правило. Сильное норвежское общество сумело справиться с притоком нефтяных денег, но даже там для этого пришлось преодолеть многие болезненные проблемы. В большинстве случаев нефть становится проклятием.
Один из основателей ОПЕК, венесуэльский министр Пабло Перез Альфонсо предупреждал в разгар триумфа порожденной им организации, в 1975-м году: "Я называю нефть экскрементами дьявола. Она несет беду".
Часть третья
Углеводородная тайна
Что же она такое, в конце концов?
Так все-таки: дар Бога или Дьявола? Или случайный выигрыш в лотерею судьбы? (Вариант для атеистов). Спор на эту тему бесконечен.
Гораздо легче согласиться с тем, как нефть выглядит, какого она, например, цвета. Хотя и в этом отношении возможны варианты. Она бывает настолько темно-коричневой, что может показаться черной. Бывает она и светло-коричневатой, почти бесцветной, и даже золотисто-зеленой. И пахнет она по-разному: часто от нее сильно разит серой, словно в подтверждение ее небожественного происхождения. Но иногда благоухает и чем-то более приятным – асфальтом, что ли. Или еще чем-то неземным, вернее подземным. Говорят, есть специалисты, способные по цвету и по запаху безошибочно определить, какой перед ними сорт. Какая именно нефть – "тяжелая" или "легкая", "кислая" или "сладкая". Термины эти, впрочем, не стоит понимать слишком буквально, они условны и означают на жаргоне нефтяников вещи, не поддающиеся ощущениям и оценке органов чувств.
Тем не менее, иногда ее даже пробуют на язык. И некоторым ее вкус даже нравится.
Само слово вошло в современный оборот от греческого Нафта (ναφθα), (привет немецкому геологу XVI века Георгию Агриколе – он, видно, придумал за греков слово Петролеум.).
Настоящие древние греки взяли корень у персов – Нафт (نفت), а те, судя по всему, – у древних аккадцев, обитавших в междуречье в третьем тысячелетии до нашей эры. Изображать клинопись не возьмусь, а потому придется воспроизвести это слово только русскими буквами – Напатум, что значило воспламенять. От этого же корня уже в новые времена произошел еще и напалм.
Имели свои, часто похоже звучавшие, слова для этого вещества и другие жители древней Месопотамии (оно же Двуречье) – Шумеры, Ассирийцы и Вавилоняне. Описаны и места, где нефть пробивалась на поверхность на берегу Евфрата. Использовали ее по предназначению – для поджигания чего-нибудь, но также и в медицинских целях, для дезинфекции ран, а также как слабительное. На Востоке лечили нефтью людей, но особенно часто – верблюдов. В древнем Египте ее употребляли для бальзамирования. Плутарх упоминает нефть как средство отопления в Древней Греции. Ну и, конечно, до военного предназначения додумались тоже быстро – уже в 480 году до нашей эры, при штурме Афин, персы вымачивали в нефти кончики своих стрел и поджигали штурмуемые объекты. Эту идею подхватили затем и все остальные. Арабские завоеватели, как полагают, научили испанцев – а через них и всю Европу – использовать дистиллированную нефть для освещения. Испанские завоеватели обнаружили выходы нефти наружу на Кубе, в Мексике, Боливии и Перу. На территории нынешних США индейские племена были знакомы с нефтью, и тоже полагали ее лекарством. Но и в Европе, даже еще в XVI и XVII веках высоко ученые люди видели в ней главным образом лечебные свойства. Подробно, например, расписывал их личный врач герцога Вюртембергского в 1596 году. В России, в хрониках времен Бориса Годунова упоминается некая очень полезная "горючая вода", которую умельцы научились собирать с поверхности реки Ухты.
Так что нефть была известна по всему миру давным-давно – чуть ли не пять тысяч лет. Но с пониманием ее свойств и сущности долгие тысячелетия были проблемы. Странно, но, кажется, что они не до конца разрешены и сегодня.
Если порыться в справочниках и словарях, то можно придти к такому, усредненному определению:
Нефть – горючая, маслянистая жидкость естественного происхождения, обнаруживаемая в осадочных породах земной коры. Она представляет собой сложную смесь сотен веществ. Ценны в ней, естественно, углеводороды различной молекулярной структуры, но их содержание в этой смеси может быть очень различным. Чем больше легких, особо ценных фракций, тем более "легкой" считается нефть.
Вообще-то их великое множество – сортов и разновидностей нефти, но цена их определяется от печки – вернее от нефтяных вышек в Техасе и в Северном море. (ОПЕК, правда, оперирует своей собственной "корзиной").
Кроме тяжести и легкости разновидности нефти разнятся по своей "кислости-сладости" – то есть проценту содержания серы и прочей гадости, но прежде всего – серы. Много серы – и нефть считается "кислой", ее труднее и дороже перерабатывать.
Но почти во всех видах есть какое-то количество серы и хлора, и их приходится беспощадно удалять, потому что достаточно того, что при сгорании нефтепродуктов выбрасывается в атмосферу столь большое количество углекислого газа – одного этого уже нефти не могут простить. Не хватало еще травить Землю серой и хлоркой.
Нефть из одного месторождения непохожа на другую. Даже выкачанная на соседних вышках может иногда достаточно сильно отличаться. Поэтому никакой формулы нефти вывести невозможно. Хотя те, кто хорошо учился в школе и любил химию, может вспомнить, что в ее состав входят так называемые парафиновые, нафтеновые и ароматические углеводородные соединения. То есть, так или иначе, а речь идет о разных комбинациях углевода (С) и водорода (Н), но комбинаций этих великое множество, всех не перечислить.
Нынешняя цивилизация вся построена на них – на углеводородах. Сначала, правда, это был "папаша" уголь (углерод с примесями), потом пришла пора нефти и природного газа, производных углерода и водорода: CH – "Цэ-Аш".
Даже странно, что на площадях городов еще не воздвигнуты монументы и памятники этому сочетанию латинских букв. Почему нет станций метро его имени, вокзалов и аэропортов, заводов и фабрик, гигантских ферм и так далее, названных в его честь. Почему не распевают по радио и телевидению песни: "Здесь ничего бы не стояло, когда бы не было "Цэ-Аш"!".
Углерод и водород, соединяясь, обретают при этом вдруг принципиально иное качество, захватывают, запирают в себе огромное количество энергии, которую человек научился с относительным успехом отпирать.
Но расплата за это тоже велика. Во-первых, возникает болезненное привыкание общества к дешевым, легко добываемым энергоносителям (читайте главу "Экскременты дьявола"). Во-вторых, углерод из тех, кто быстро умеет находить новых партнеров.
Оставшись без своего компаньона водорода, он тут же находит себе другого – кислород. И они вместе создают сильную семью – углекислый газ, с которым так трудно справиться. И вот вам, пожалуйста, парниковый эффект во всей красе, загрязнение атмосферы, всемирное изменение климата, таяние "вечных" льдов и так далее и тому подобное. Правда, справедливости ради надо сказать, что и газообразный "Цэ-Аш" (строго говоря, СН4), метан, попадая в атмосферу портит ее даже больше…
Интересное обстоятельство насчет этих самых парафиновых (они же метановые, они же алкановые) соединений – что в их молекулах может быть весьма разное число атомов углерода. В большинстве случаев – от 5 до 40.
Чем длиннее цепочка, тем больше вязкость и выше температура плавления и кипения. Что же удивляться в таком случае, что эти самые парафиновые углеводороды ведут себя так по-разному. И кстати, на изготовление парафина, как такового, идут отходы, а лучшее, самое ценное содержимое отдается бензину (при числе атомов углерода от пяти до восьми) или керосину и, в итоге драгоценному авиационному горючему, а более тяжелые парафиновые углеводороды идут на топливо и смазочные материалы. На сам парафин, как таковой, идут молекулы аж с 25 атомами, а на асфальт – с 35.
Но крайне важно для современной нефтяной индустрии искусство расщеплять, расщелкивать эти молекулы – превращая тем самым какой-нибудь плебейский асфальт в куда более знатные, легкие, ценные нефтепродукты, годящиеся для отопления и даже приведения в движение двигателей.
Называется этот процесс по английски – крекинг (cracking) – то есть именно, разгрызание, расщепление.
Так что в каком-то смысле нефть – это какое-то общее название для очень сильно отличающихся друг от друга тягучих вязких горючих жидкостей. Например, воды в ней может быть совсем чуть-чуть, так, след какой-то, едва устанавливаемый специальной аппаратурой, а может быть очень много – десятая часть. Та же история с растворенными газами – или их в нефти совсем крошечное количество, или довольно много – до 4 процентов. И по количеству солей разные виды нефти очень сильно отличаются. Весьма различно и количество так называемых механических примесей – глины, песка, известняка.
Найдутся в ней и металлы – железо, никель, медь и ванадий.
И вот эта дикая, невозможная смесь и оказалась волшебным двигателем прогресса (или, в зависимости от точки зрения, проклятием) человечества.
Неудивительно, что эти все разные нефти и выглядят, и пахнут и ведут себя совершенно по-разному. Одни бегут быстро по нефтепроводу, другие еле ползут и нуждаются в специальном стимулировании. Одни воспламеняются только при очень высокой температуре – до 125 градусов Цельсия! Другим достаточно чтобы чуть-чуть потеплело – и готово дело, загорятся при умеренных, бытовых градусах.
С температурами испарения и замерзания нефти вообще Бог знает что творится. (Мороз по коже и жар в голове). Закипают, и, следовательно, переходят в газообразную форму существования разные виды нефти при самых разных температурах – это может быть и 40, и, например, 200 градусов по Цельсию, а у некоторых видов требующуюся для испарения температура так высока, что вообще не поддается измерению – ничего себе разброс! Одни разновидности могут застыть, стать фактически пластмассой, уже при 30 градусах тепла, а другим для этого же требуется мороз ниже 50. Разве можно при этом считать их единым веществом? И, главное, как после этого прикажете с ними обращаться? Как будто они, эти нефти, с разных планет к нам прилетели… А может быть, так и есть?
Но экономистов, акционеров и брокеров, волнует другое – те самые "тяжесть" или "легкость", "кислота" или "сладость". Чем "легче" нефть (то есть чем больше в ней ценных углеводородов и меньше всяких бесполезных или малополезных примесей), тем она дороже. Точно также и "сладкая" – стоит ощутимо дороже кислой, содержащей много серы. Понятно почему – с тяжелыми и кислыми гораздо больше возни при переработке.
Всемирные эталоны – WTI, (что значит, West Texas Intermediate – Западно-Техасская Усредненная), и Brent. Последняя тоже названа в честь названия нефтяного месторождения в Северном море. А то в свою очередь нарекли именем птицы – Черной Казарки. С другой стороны название Brent при желании может расшифровываться и как аббревиатура названий пяти нефтеносных пластов. Правда, слово Brent в таком случае должно писаться по-другому.
Так или иначе, но две трети продаваемой в мире нефти оценивается по отношению к этой эталонной "птичке".
А вот российская нефть весьма "тяжела". А потому усредненная Urals (вот ведь до чего дошли – родной Уральский горный хребет официально по-английски именуем!) продается с ощутимой скидкой по сравнению с "легкими" сортами.
Вернее, так было раньше на протяжении многих лет, и так теоретически должно бы быть всегда – но происходят в мировой торговле нефтью некие очень странные вещи и наступает момент, когда корявые картофелины третьего сорта стоят дороже, чем отборный, чистый картофель сорта первого или высшего. Эти моменты сами по себе – важный симптом ненормального положения на рынке нефти в последние годы (см. главу "Как ей торгуют").
Обычно у нефти есть два спутника – один, более легкий, он располагается над ней. Это – соперник и всё чаще заместитель нефти – наследный принц природный газ. Другой спутник потяжелей, соответственно располагается снизу – это соленая вода. От последней, конечно, мало толку, энергии из нее не извлечешь, но соляные образования часто помогали геологам ориентироваться в поисках нефтяных месторождений на ранних этапах, пока не были изобретены более совершенные способы разведки нефти. Так что спасибо и соли, она тоже сыграла свою роль в нефтяной эпопее.
Откуда она взялась?
Самая распространенная, почти общепринятая теория сегодня, состоит в том, что нефть имеет органическое происхождение.
Ее разделяет подавляющее большинство специалистов. Не то, чтобы большинству так уж редко свойственно ошибаться, но идти против течения нелегко. Тем более что у "органиков" есть очень сильные аргументы. Например, близкий родственник нефти – уголь – уж очень сильно смахивает на окаменевшее дерево. Логично предположить, что и другой накопитель энергии тоже должен был бы иметь сходное, биологическое происхождение. Но, в отличие от угля, побывав при этом почти в преисподней – сначала в морских глубинах, а потом в подземных. И продолжался процесс ее формирования многие миллионы лет.
В таком случае нефть есть порождение жизни, что наводит на следующее рассуждение. Если одна форма жизни поглощает другую, то она всё равно ее как бы продолжает. Если тигр слопал антилопу, то она живет в хищнике и его потомстве. Или: дерево на вашей могиле вырастет, и вы продолжитесь березкой. Вас съедят черви, червей съест птичка, а птичку кошка, и вы будете отчасти кошкой. Круговорот жизни в истории и времени. Не очень научно, но передает суть идеи. Так вот, получается, что древняя примитивная форма жизни, планктон, оставила нам наследство – себя – в виде нефти.
Так и представляю себе господина Планктона, завещающего детям: мы не зря жили на этом свете, и все мы не умрем. А превратимся в "Цэ-Аш". И когда-нибудь через миллионы лет какая-нибудь другая милая семья зальет нами полный бак и рванет на выходные на природу.
Правда, для того, чтобы это случилось, планктона должно было быть совершенно колоссальное, несусветное, немереное количество в древних мировых океанах. Затем перегной из бывшего планктона и водорослей должен был подвергаться долгой термической обработке и высокому давлению. Происходило это вроде бы так: останки эти должны были выпасть в осадок на морское дно, а потом оказаться достаточно глубоко под другими осадками и в итоге – под землей. И вот там под влиянием очень высоких температур и давления происходил так называемый диагенез, органика постепенно переплавлялась в темное воскообразное вещество кероген – прародитель углеводородов. Затем тому керогену предстояло начать испаряться, переходить в газообразное состояние. При некоторых условиях часть этого газообразного вещества как-то конденсировалась в нефть, а другая его часть становилась природным газом.
Но есть еще и особое мнение – меньшинства, по-прежнему сомневающегося в органическом происхождении нефти. Интересно, что самый знаменитый русский химик в истории – Дмитрий Менделеев поначалу верил в биологический корень, а потом разуверился. Выдвинул иное объяснение – он предположил, что нефть возникла в результате проникновения воды в земные глубины, где, испаряясь, она взаимодействовала с углеродистыми металлами (карбидами), и водород соединялся с углеродом. Есть и космическая теория, согласно которой углеводороды остались в газовой оболочке Земли с ее звездных времен, затем их поглотила расплавленная магма, а во время формирования земной коры они конденсировались в нефть. (Эта теория существует в нескольких вариантах.) Ее сторонники указывают на подтвержденные факты существования углеводородов в космосе, за пределами Земли. Недавно огромное их количество было обнаружено межпланетной станцией "Кассини" на одном из спутников Сатурна – Титане. Выяснилось, что имеющиеся там углеводородные богатства во много раз превосходят все земные запасы нефти и газа. Правда, по предположениям, это в основном сжиженный метан – СН4… Но, во-первых, это еще не доказано, а во-вторых, природный газ на 98 %, собственно, и есть метан! И с нефтью они как-никак близкие, кровные родственники! Так что же, ехидно вопрошают противники органической версии, на Титане тоже свой какой-нибудь планктон водился и тоже себя где-то хоронил для потомков, или как? А ведь никаких признаков или следов существования жизни на спутнике Сатурна что-то не видно…
Даже тот факт, что ванадий и никель – два самых любимых нефтью металла – очень часто встречаются в растениях и животных, сам по себе тоже еще ничего не доказывает. В нефти также иногда можно обнаружить небольшие, крохотные количества сохранившихся микроскопических кусочков скелетов, дерева, спор, угля и всяких других биоэлементов. Но и это может говорить о долгих сроках и маршрутах путешествий нефти в земных недрах, где она могла сталкиваться – в разных пластах – и перемешиваться с оказавшимися в осадках следах жизни.
Как бы там ни было, но невольно приходит в голову, что в любом случае мы все – паразиты солнца, и, так или иначе, пользуемся его энергией – или напрямую, или в виде конденсата. То есть нефть, какого бы она ни была происхождения – это своего рода жидкий природный аккумулятор, заряженный энергией, хранящий ее в определенном количестве для дальнейшего использования. Правда, на зарядку этого аккумулятора уходили миллионы лет, а исчерпать его оказалось возможным меньше, чем за двести. К тому же он – одноразовый, снова не подзарядишь. Хуже того, при его использовании происходит с одной стороны болезненное привыкание к красивой, удобной жизни, а с другой – выбрасывается много вредного в атмосферу. И вот вдруг выясняется, что красивая жизнь вот-вот кончится, а атмосфера тем временем безвозвратно отравлена.
Вроде бы совсем не вызывает споров заключительная фаза образования нефти – ясно, что это могло происходить только при очень высоких температурах и при большом давлении. Причем такой термической обработке, под давлением потомок древней жизни, ее расплавленная "душа" – кероген должен был подвергаться на протяжении миллионов лет!