И, конечно, бензол играл и играет важную роль в бензине. Одно время его заменили свинцом, но тот оказался еще опаснее – по крайней мере, в тех дозах, что необходимы для эффекта (снижение так называемого нокинга – это когда мотор сбивается с ритма, с такта, детонирует, "стучит"). И бензол вернули в бензин. Правда, дозы его теперь строго законодательно ограничены (менее одного процента) и в США, и в ЕС. Но еще даже в 70-е годы во многих западных странах бензол свободно (и недорого) продавался в хозяйственных магазинах, бакалейных лавках и на автозаправках и мойках. А что, полезная штука, много чего может делать, например, посуду чистить, пятно вывести, да мало ли что еще… Теперь конечно, ядовитый бензол купить несколько сложнее. Но все равно в итоге небезвредные его количества обнаруживаются в атмосфере больших городов – попадая туда из табачного дыма, из выхлопных газов и всяких ароматных промышленных процессов. Насколько это страшно, сколько болезней вызывает, науке пока неизвестно.
Но вообще я сосредоточился на бензоле просто как на примере удивительного и не до конца объясненного поведения производных нефти.
А что же брат бензин? Это он больше всего привязывает к нефти род человеческий. И он же дает ужасное количество вредных выбросов в атмосферу – главный отравитель воздуха. Если бы удалось найти ему замену, то и проблема поиска альтернативы традиционным энергоносителям стояла бы уже не так остро. (Хотя без пестицидов или какого-то эквивалента, тоже не обойтись).
Один из давно уже известных заменителей бензина, кстати, рапсовое масло. Правда, в нем тоже содержится ядовитое вещество – эруковая кислота. Но сила ее опасного воздействия на человека не идет ни в какое сравнение с красавцем бензолом… (А в пищевых видах рапсового масла эту зловредную кислоту теперь почти совсем вытравили.) Исторически рапсовое масло веками использовалось и в Европе и в Азии в лампах для освещения, потом, с изобретением паровозов и пароходов, оно пошло на очистку и смазку. И, наконец, пришло время новой профессии – биодизельного топлива. Однако пока как энергоноситель рапс еще дороговат. К тому же выяснилось, что увеличение площадей под биологическое горючее ведет к повышению цен на продукты питания и росту числа голодающих в этом мире. В общем, борьба за место заместителя бензина пока еще впереди.
Но вот еще одна загадка – рапс в диком виде не встречается. И, судя по археологическим раскопкам, и в древности дикого рапса тоже не было. Кажется, его вывели в достопамятные времена где-то в Англии, скрестив сурепку с огородной капустой. Это же надо было додуматься до такого…
Как ее открыли
Возможно, современная история нефти всерьез началась в 1894 году.
В то время нефть хоть уже вовсю и добывали и продавали, но была она главным образом источником керосина – важного, конечно, средства освещения, сильно улучшившего человеческую жизнь. Но до вершителя судеб цивилизации было еще далеко. Да и с керосином не всё было так просто: когда его в первый раз повезли морем в Европу, экипаж судна пришлось сильно напоить. В трезвом виде моряки смертельно боялись этого опасного груза.
Легкие же, бензиновые, фракции, получавшиеся как побочный продукт, вообще считались вещью бесполезной и чаще всего уничтожались.
Но вот в Париже "Пти Журналь" (то есть, буквально – "маленькая газета") устроила нечто вполне грандиозное. Но вряд ли кто-нибудь из устроителей понимал, насколько немаленькими будут последствия мероприятия – гонки "безлошадных экипажей".
Гонка проходила по 125-километровой трассе Париж-Руан и победитель получал огромную по тем временам сумму в пять тысяч франков. Вот сия сумма и досталась экипажу странной повозки с громче всех громыхавшим, самым вонючим и нелепым мотором. Но эта нелепая машина развила невероятную скорость – 24 километра в час!
Ее приводило в действие ужасное вещество, изготовленное из тех самых "бесполезных" легких фракций нефти.
Двигатель внутреннего сгорания был основан на модели, лет на десять раньше разработанной немцами – Готлибом Даймлером и Карлом Бенцем (вот какие звучащие для автомобилистов имена! У Карла была еще жена Берта, знаменитая первым импровизированным автопробегом – см. главу "Потомки яванского ладана".)
Изобрел же четырехтактный мотор другой немец – гений-самоучка Николаус Отто.
Но у французских журналистов всё немецкое вызывало подозрение… Несмотря даже на то, что коммерчески именно во Франции немецкие автомобили пользовались большим успехом, чем у себя на родине.
Но одно дело – знатоки и богачи, и совсем другое – газетчики и общественное мнение в целом. Поэтому ли, или в силу других причин, например, той самой вонючести и шумности, но победа не сразу обернулась триумфом. Газеты пришли к выводу, что данный способ передвижения и не безопасен и не экономичен. Куда большие надежды публика возлагала на потерпевших поражение – паровой и электромобиль (да, да, уже тогда он существовал и даже передвигался, уступая в скорости, как, впрочем, и поныне, машинам с двигателем внутреннего сгорания).
Уверенности в будущем не было. Настолько, что в начале ХХ века первая успешная модель Форда была гибридом – работала и на бензине и на зерновом спирте. Скоро, впрочем, невидимая рука рынка заставила автомобилестроителей отказаться от всех других видов топлива (также, как сегодня та же рука может принудить их же вернуться – и к гибридам, которые и так уже производятся во всё больших количествах, и даже к более экзотическим моторам).
Но открыли современный способ выкачивания нефти из-под земли всё же именно ради производства керосина для ламп. Не подозревая, кстати, что и для керосина в следующем столетии найдется более сенсационное, удивительное применение. Ведь авиационное горючее основано на керосине.
Собственно, в Европе к тому времени керосин был уже давно открыт, особенно активно торговали им в Вене. Да и в США использовалось так называемое "угольное масло" – на самом деле тот же керосин, хотя и не очень качественный, полученный из каменного угля. Но никому не приходило в голову, что нефть можно специально добывать из-под земли.
Впрочем, нефть "добывали" и до этого. Но как? Например, снимали с речной поверхности (по реке Ухте много углеводорода плавало во времена Бориса Годунова). Или она просто выплескивалась из-под земли на сухую поверхность, как на Апшероне. Уже в IX–X веках арабские путешественники сообщали об источниках, в районе Баку, из которого выливалось нечто, что отлично горело и хорошо отчищало верблюжий навоз, хоть и не годилось в еду.
К 1829 в районе Апшерона были известны 82 таких источника. В 1861 там добывалось 90 процентов всей нефти в мире.
Но вскоре события в далеком американском штате Пенсильвания лишат Баку звания мирового нефтяного лидера.
Но началось всё с водяной скважины, пробуренной где-то в штате Кентукки. Некий старатель, чьего имени история, к сожалению, не сохранила, бурил землю в поисках соленой воды. И – победа – вода брызнула фонтаном. Но увы – к ней была примешана какая-то вонючая гадость темно-зеленого цвета. Старатель очень расстроился, отнес пробу воды к аптекарю. Тот удивился, сказал: да это же rock-oil, каменное масло! Но я не слыхал, чтобы оно водилась глубоко под землей. Обычно его собирают с поверхности небольших рек и ручьев. Ты парень, случайно, ничего не перепутал?
Но вскоре такие же случаи были отмечены и в других местах – и в Западной Виргинии, и в Огайо, и, наконец, что особенно важно, в Пенсильвании…
Обычно "масло" появлялось там, где пытались добыть из-под земли соленую воду для дальнейшей переработки и производства соли. Воду можно было очистить от нежеланного масла, но это был довольно длительный процесс – раствор нужно было оставить отстаиваться в специальных цистернах и, в конце концов, маслянистая жидкость всплывала на поверхность, а соленая вода оставалась внизу. Тогда "каменное масло" выливали в выгребные ямы или прямо на землю. Но вскоре выяснилось, что это опасно, что проклятое вещество ко всему еще и пожароопасно! Так что пришлось выдумывать всякие сложные процедуры, закапывать маслянистую жидкость поглубже, в общем – мороки не оберешься.
Имя следующего героя история уже знает – это был Самюэль Кир, владелец соляных колодцев в районе Питтсбурга. Примешанная к воде нефть сначала его тоже только раздражала, но потом, по совету опять же местного аптекаря, он решил попробовать извлекать из нее какую-нибудь выгоду. Аптекарь уверял, что "каменное масло" известно своими целебными свойствами. К 1850 году "Целебный Петролеум Кира" продавался в бутылках уже по всем Соединенным Штатам – и пользовался, судя по всему немалой популярностью. К бутылке прилагалась инструкция, в которой перечислялись показания к применению – холера, болезни печени, бронхит. Дозировка – три чайных ложки в день. (Это неочищенной-то нефти – внутрь!)
"Лекарство" приносило немалые деньги, но Кир на этом не успокоился, задумавшись над возможностью использования "каменного масла" в качестве смазки и осветителя. Тем более что эти его свойства уже и так передавались из уст в уста, и нефть частенько служила на мельницах для смазки жерновов. По совету еще одного аптекаря (все они в то время имели образование или, по крайней мере, репутацию химиков, даже слово "chemist" в те времена обозначало и то, и другое) Кир попытался очистить нефть и полученное масло использовать в лампе. И в какой-то степени преуспел, хотя масло и не дало ему такого же коммерческого успеха, как нефтяное снадобье.
Но вот в 1854 году пробирка с нефтью попалась на глаза Джорджу Бисселу, преподавателю древних языков и полиглоту, только что вернувшемуся в Пенсильванию из южных штатов и искавшего нового применения своим талантам. Нефть была местного, пенсильванского разлива, ее собирали с поверхности ручья на северо-западе штата. Биссел послал содержимое бутылки на анализ авторитетному химику, профессору Йельского университета Бенджамену Силлимэну. Тот провел подробное исследование, потратив на него целых три месяца, и пришел к выводу: из нефти можно сравнительно дешево получать "крайне ценный продукт". А именно – керосин, который, по мнению Силлимэна, многократно превосходил все другие применяемые для освещения масла и по яркости горения и по экономической эффективности.
Но момент истины наступил чуть позже, и опять он был почему-то связан с аптекой, на этот раз в самом центре Нью-Йорка, на Бродвее. Биссел остановился в жару передохнуть у аптечной витрины и увидал другую бутылку с нефтью – ту самую, с "Петролеумом Кира". Но взволновали его не перечисленные медицинские свойства, а картинка на бутылке, изображавшая артезианский колодец. И надпись: "Это целебное каменное масло получено из-под земли, с глубины 400 футов".
Неизвестно, кричал ли Биссел при этом "Эврика!", но именно в ту секунду на него снизошло озарение: нефть можно добывать из-под земли, как воду, через подобие артезианского колодца. Казалось бы, мысль совершенно очевидная, но ведь никому до тех пор она не приходила в голову нигде – ни в Америке, ни в Европе, ни в Азии.
Мало того, идея Биссела встретила понимание только ограниченного круга избранных. Он создал компанию для ее претворения в жизнь, но средств не хватало, пришлось привлечь посторонних инвесторов, и фактически уступить контроль над ней более состоятельным людям.
Но среди тех, кто страстно, фанатично поверил в "теорию Биссела" был некто Эдвин Дрейк. Он не только вложил в компанию все свои скромные сбережения, но и вызвался осуществить экспедицию в тот район Пенсильвании, где подозревалось наличие большого месторождения. Район тот назывался в честь местной речушки – Oil Creek, то есть, масляный, нефтяной ключ.
На поверхности реки действительно находили много нефти.
Но никакого опыта или подходящего образования у Дрейка не было. По жизни он был железнодорожным кондуктором. Ну еще что-то там успел к своим 38 годам поделать, агентом побыть на комиссии, что-то там продавать без особого успеха, да еще, кажется, чуть-чуть клерком потрудиться в какой-то конторе. И все.
Одна из главных причин, почему его наняли, состояла в том, что ему, как взявшему по болезни отпуск кондуктору, полагался бесплатный проездной билет. А значит, он мог проделать значительную часть пути, не вводя компанию в дополнительные расходы.
Так плохи были у организованной Бисселом "Сенека ойл" дела, что даже этот фактор имел значение. Она с огромным трудом расплатилась с профессором Силлиманом, который заломил за свой доклад больше 500 долларов – колоссальную по тем временам сумму. Чтобы добыть эти деньги одному из инвесторов пришлось даже дом закладывать. И теперь от Дрейка зависело, выжить компании или погибнуть. Один из акционеров, посмотрев внимательно на взъерошенного и мягко говоря не слишком элегантно одетого Дрейка, решил, что его репутация нуждается в подкреплении. И придумал поддержать ее следующим образом: заранее выслать в Пенсильванию несколько писем, адресованных "полковнику Дрейку". Впрочем, в "полковника" местные, кажется, не очень поверили, когда увидали его воочию.
Но всё это не имело особого значения. Главное было другое – одержимая увереннсоть "полковника" в том, что нефть под землей есть и что он, Дрейк, ее найдет, сколько бы это ни заняло времени.
Дело осложнялось тем, что Дрейк понятия не имел, как бурить землю. И как выбирать самую подходящую точку. И с чего начинать, и чем кончить. И как он узнает, если нефть найдется. Но все это было неважно. Несколько месяцев "полковник" примеривался, да искал бур и другое оборудование, дотянул до зимы, когда бурение стало невозможно. Наконец выбрал какое-то совершенно дикое место возле поселка лесорубов под странным названием Титусвиль. Что это был такой за Титус, давший свое имя селению из нескольких хижин, неизвестно, но тот, кто придумал это название, был, видимо, не лишен юмора – тот еще был вилль. Сити или град.
Сообщение "вилля" с внешним миром было затруднено: до ближайшего настоящего населенного пункта было километров 70. По тяжелой дороге изредка тащился почтовый дилижанс.
Местные власти и жители Пенсильвании, мягко говоря, подозрительно относились к "идиотскому занятию" Дрейка и его команды. Это же надо додуматься до такого кретинизма – бурить землю на горе в Титусвилле, надеясь, что оттуда вдруг что-то брызнет! И что эта вонючая дрянь, которая якобы с какой-то стати должна выплеснуться из земных глубин, еще что-то там может стоить, какие-то денежки приносить. Господи, каких только чудаков не живет на этом свете!
Уверяю вас, что если бы вы жили в те времена в США или даже в другой какой-нибудь стране, (за исключением, пожалуй, района Баку и некоторых других южных краев), то почти наверняка рассуждали бы точно также. Потому что почти никто в затею Дрейка-Биссела нисколько не верил. Газеты печатали на них обидные карикатуры, Дрейком в западной Пенсильвании пугали детей, его имя почти уже стало синонимом бессмысленного, тупого упрямства.
А упрям он действительно был, и как упрям. Один из первых нефтяных первопроходцев, которых отличала именно эта типичная черта – упрямство на грани одержимости, преданность "нефтяной идее", умение сосредоточиться на задуманном и игнорировать неверие и даже насмешки окружающих.
Судите сами, он все-таки собрал какую-то инвалидную команду, купил и нашел какой-никакой бур. По весне нанял телегу с лошадью, дотащился до района соляных колодцев, где, как Дрейк и рассчитывал, он нашел-таки кузнеца – буровика по совместительству, умеющего обращаться с оборудованием. По фамилии Смит – что и значит по-английски – кузнец. И по кличке Дядюшка Билл. Ехать за ним пришлось чуть ли не 200 километров тяжелейшего пути в один конец, и столько же обратно. Но вернулся со Смитом и двумя его сыновьями-подмастерьями. И вот под смех и улюлюкания началось бурение.
Месяц проходил за месяцем, и ничего не получалось. Но Дрейк со своей командой не сдавался. Наконец настал момент, когда компания "Сенека ойл" потеряла веру в предприятие и отказалась продолжать финансирование "авантюры". Только один из инвесторов некоторое время еще продолжал присылать Дрейку какие-то гроши – из собственного кармана. Но наконец и его терпение лопнуло – и он послал Дрейку последний перевод с категорической инструкцией – расплатиться с командой, свернуть дело и немедленно возвращаться.
Но почта в то время двигалась не слишком быстро. И вот в воскресенье 28 августа 1859, в выходной, Дядюшка Билл зашел взглянуть на колодец и обнаружил плавающую на поверхности темную жидкость. В понедельник Дрейк с утра обнаружил, что все емкости вокруг скважины заполнены нефть. Он подсоединил ручной насос и принялся качать – точь-в-точь, как его изображали на карикатурах издевавшиеся над ним сатирики.
А еще через несколько часов он получил наконец распоряжение свернуть все работы.
И что же тут началось! В одну секунду смеявшиеся стерли улыбки с лиц и опрометью ринулись скупать земельные участки в округе. За день-другой Титусвиль превратился действительно в некое подобие города – столько сюда набилось людей. Претенденты на нефтяные богатства скакали во весь опор на лошадях, спешили, боялись опоздать, упустить шанс своей жизни. И в результате скоро в Титусвилле стало добываться столько нефти, что случился первый кризис, он же нефтяной шок – цены на резко пошли вниз. А вот бочек из-под виски – единственной тары, годившейся для хранения и перевозки нефти, не хватало настолько, что бочки эти стали стоить дороже своего содержимого.
Джордж Биссел и другие инвесторы "Сенека ойл" разбогатели. Только Эдвин Дрейк вскоре потерял даже то немногое, что заработал. Потом заболел, впал в отчаянье. Тогда штат Пенсильвания сжалился и назначил ему небольшую пенсию – он, наконец, был признан героем.
Вообще это поразительно, сколько подобных, "упертых" типов призвала к себе на службу нефть. Вот еще один пример – Паттило Хиггинс. Ничуть не менее "упертый", чем его предшественник Дрейк, Хиггинс искал и искал нефть в своем родном Техасе. Он не сомневался, что рано или поздно найдет ее, и поражения, следующие одно за другим, нисколько его не расхолаживали. Знакомые и соседи в глаза называли его сумасшедшим. И, может он и был слегка не в себе? Ведь это же надо – залезть по уши в долги, питаться впроголодь, одеваться неизвестно как, унижаться перед знакомыми и незнакомыми, выпрашивая "инвестиции".
Между тем один крупный авторитет в области геологии начал даже специальную кампанию против Хиггинса, предупреждая публику в печати ни в коем случае не доверять деньги "этому авантюристу". Ведь никаких научных оснований для того, чтобы рассчитывать найти нефть на этих холмах Юго-Восточного Техаса не было, райт, правильно?
Ну, конечно, правильно. Но это в теории. А на практике Хиггинс пробился, пробурился к нефти в местечке под названием Бомонт. И вот в один ужасный-прекрасный день собравшаяся поиздеваться над сумасшедшим публика в испуге стала разбегаться услышав идущий из-под земли чудовищный рев. Потом ударил высоченный фонтан – 75 тысяч баррелей в день выплескивалось наружу.
Только что Хиггинс был бомонтским сумасшедшим, а вот уже несколько недель спустя вокруг вырос целый город – 16 тысяч человек жили в палатках. Цена земли на холмах Бомонта поднялась с 10 долларов за акр до 900 тысяч.