В разное время при дворах правителей насчитывалось от нескольких тысяч до нескольких сотен евнухов. Это, в основном, были эфиопы (абиссинцы), вывезенные из Африки.
Оскопленные еще в детском возрасте, такие рабы продавались на рынках вдвое дороже обычных, тем более, что не все выживали после столь противоестественных операций. Способы кастрации были самые разнообразные, каковыми оказывались и результаты. Не все евнухи были одинаковы в физическом смысле. У некоторых из них присутствовали детородные органы, хотя и лишенные своего изначального предназначения, но все же способные скрасить томительные будни отзывчивых на ласки одалисок.
Учитывая их деликатные обязанности по управлению беспокойным гаремом, особую осведомленность, умение хранить тайны, посредничать между мужчинами и женщинами и оказывать хозяевам другие важные услуги, хорошие евнухи ценились очень дорого.
В государственной иерархии Кызлар-ага (Господин девушек) – Главный евнух его величества следовал сразу за Великим визирем.
Свою встречу с Главным евнухом сераля описал Ж. Нерваль: "Пока мы прохаживались по пристани, показался величественного вида мужчина; он был смуглым, как мулат, в прекрасном турецком костюме, но не в новом, послереформенном, а в таком, какой носили в старину.
Увидев господина Б., он остановился; тот приветствовал его с большим почтением. Мой друг сказал, что этот человек – важная персона и что, когда он будет уходить, ему нужно будет сделать церемонный "салам алейкум": приложить руки сперва к груди, потом – к губам. Я так и сделал; в ответ мулат изящно поклонился.
Я знал, что это не султан, которого я уже видел.
– Кто это? – спросил я, когда человек отошел.
– Это Кызлар-ага, – ответил мне художник с чувством восхищения, к которому примешивался страх.
Я все понял: Кызлар-ага – главный евнух сераля, самый влиятельный человек после султана, даже более грозный, чем первый визирь".
Влиятельных евнухов осыпали подарками как их подопечные, так и гости, которым евнухи оказывали тайные услуги.
Евнухи сами готовили себе "смену" из мальчиков-кастратов, которых они покупали на невольничьих рынках.
В старости евнухи получали отставки и пенсии. Некоторые становились баснословно богатыми и жили как вельможи. Они заводили собственных рабов и одалисок, и даже женились, чтобы было кому украсить сытую старость. Зачастую избранницами гаремных ветеранов оказывались знакомые придворные дамы, с которыми они успели подружиться, а порой и проявить нежные платонические чувства. Женами богатых евнухов становились и молодые дамы, уверенные, что богатство с легкостью восполнит отсутствие семейного счастья.
Количество евнухов, так же как и численность самого гарема, в разное время было разным. Во второй половине XIX в. в серале насчитывалось около двухсот евнухов.
В музее сераля Т. Готье обнаружил манекен, изображавший Главного евнуха: "Тот, что заключен в витрину как представитель вида, наряжен в шелковую красную тунику, роскошный, подобающий его званию, кафтан из узорной парчи в цветах и широкие шальвары, подпоясанные кашемировым поясом. На голове у него красный муслиновый тюрбан, на ногах – желтые сафьяновые сапоги".
В Риме, Египте, Персии, Индии и Китае евнухи тоже были ловкими царедворцами и приобретали огромное влияние.
В комментариях к роману "Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй" говорится: "…В XV–XVI вв. в Китае придворные евнухи нередко прибирали к рукам власть в стране, становились полновластными временщиками и вместе со своими приверженцами, часто также из евнухов, вершили судьбы страны. Передовые ученые того времени подавали императору бесчисленные петиции, призывая его отстранить евнухов от власти. И в 1567 г. евнухи были удалены с высших государственных постов, а на их место были назначены конфуцианские ученые. Впоследствии, однако, не раз евнухи вновь оказывались у власти".
В историческом романе Ло Гуаньчжуна "Троецарствие" евнухи участвуют во всевозможных заговорах, узурпируют власть и представлены как злейшие враги простого люда. Именно придворных евнухов в первую очередь стараются уничтожить вожди борцов за справедливость.
"Во втором месяце четвертого года периода Установления спокойствия в Лояне случилось землетрясение, – пишет автор. – Восемь лет спустя, в первом году периода под девизом Блеск и Согласие, куры запели петухами. В день новолуния шестого месяца во дворец влетела огромная черная туча. Осенью в Нефритовом зале засияла радуга. Обрушились скалы в Уюане.
Советник Цай Юн в докладе государю объяснил превращение кур в петухов тем, что власть перешла в руки женщин и евнухов. Тогда евнухи оклеветали Цай Юна, он был сослан в деревню, евнухи же фактически стали управлять страной. Возмущенный их произволом, народ помышлял о восстании, роем поднялись, точно осы, разбойники и грабители".
В Евангелии от Матфея говорится: "Есть скопцы, которые из чрева матери родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного" (19:12).
Видимо следуя Новому завету, в конце XVIII в. в России появилась секта скопцов, искавшая спасения души путем умерщвления плоти и избавления от телесных привязанностей. Секта практиковала добровольную кастрацию как женщин, так и мужчин, но затем заменила физическое оскопление духовным, подразумевая под этим особый аскетизм жизни и ревностное служение Богу.
Типы евнухов
Белые евнухи служили на "мужской половине", черные – на "женской". Такие предпочтения объяснялись опасениями, что, в случае рождения у рабыни белого ребенка, могли возникнуть сомнения на предмет отцовства, а рождение черного ребенка уже прямо указывало на преступника.
Осман-Бей, которому по долгу службы приходилось много общаться с евнухами, разделил их на характерные категории: добрые и злые. "Евнухи или погружаются в глубокую и мрачную ипохондрию, или ведут себя весело и игриво. Соответственно, евнух бывает добр и кроток или зол и демоничен, как фурия….Евнух или скуп до крайности, или само воплощение щедрости".
Но и веселые евнухи порой бывали печальны, тяжело вздыхали о своей несчастной судьбе и пели грустные песни.
"Между евнухами я нашла друзей, – писала Мелек-Ханум. – Общество которых тем более было для меня приятно, что многие из них были совершенными поэтами и музыкантами. Фергад-Ага, например, соединял в себе оба эти качества. Он был очень милым трубадуром, рыцарские чувства которого, а также и веселость заставляли забывать всякую скуку. Но к сожалению, он имел слабость к раки (водке), хотя это было и естественно, так как Вакх и Музы издавна жили между собой в дружбе".
Добрые евнухи зачастую умирали в нищете, отвратясь от даже доступных им радостей жизни.
В противоположность им, злые евнухи представляли собой вместилище пороков, вероломства и мстительности. Некоторые из них даже становились официальными палачами.
Все эти различия не так заметны были во дворце, где порядки были весьма суровыми: евнухи там подчинялись военной дисциплине и не могли являть особенности своего нрава так, как в частных владениях.
Пример вероломства евнухов приводит та же Мелек-Ханум. Ибрагим-паша был ужасно ревнив. Этим и решил воспользоваться черный евнух, влюбленный в прекрасную одалиску, которая отвергла его домогательства. Чтобы отомстить наложнице, он подбросил к двери ее комнаты мужской плащ, а затем устроил так, чтобы его обнаружил паша. И когда разгневанный паша спросил, что это такое, коварный евнух сказал, что этот плащ, без сомнения, принадлежит тому, кто был с одалиской и бежал, когда услышал шаги паши. Ослепленный яростной ревностью паша выхватил кинжал и пронзил им несчастную красавицу.
Болезненная ревность составляла отличительную черту большинства евнухов. Не имея счастья рассчитывать на женскую взаимность, евнухи всегда были готовы наказать и то и вовсе изрубить любого, кто взглянет на охраняемых им женщин. Во времена султана Абдул-Меджида евнухи убили несколько человек, пытавшихся вступить в интимные отношения с одной из жен повелителя.
Кроткие евнухи отличались философским складом ума. Их не смущали ни капризы своих хозяек, ни другие превратности судьбы. Они могли даже посредничать в обмене любовными письмами и подарками между служанками гарема и их воздыхателями. В целом же, евнухи составляли особый класс, отличавшийся от остальных рабов своим привилегированным положением.
"Угрюмый сторож ханских жен" – называет евнухов А. Пушкин в "Бахчисарайском фонтане":
Ему известен женский нрав;
Он испытал, сколь он лукав
И на свободе и в неволе:
Взор нежный, слез упрек немой
Не властны над его душой;
Он им уже не верит боле.
…Он по гарему в тьме ночной
Неслышными шагами бродит;
Ступая тихо по коврам,
К послушным крадется дверям,
От ложа к ложу переходит;
В заботе вечной, ханских жен
Роскошный наблюдает сон,
Ночной подслушивает лепет;
Дыханье, вздох, малейший трепет –
Всё жадно примечает он;
И горе той, чей шепот сонный
Чужое имя призывал
Или подруге благосклонной
Порочны мысли доверял!
"За султаном шли кызлар агасы и капы агасы, начальники черных и белых евнухов… – делился впечатлениями Т. Готье. – Евнухи больше не носят высоких белых колпаков, какие на них напяливают в комической опере: они ходят в феске и сюртуке, но характерная внешность позволяет узнать их без труда. Кызлар агасы довольно уродлив, его пористая, лишенная растительности кожа отливает сероватым оттенком, но капы агасы еще безобразнее, ибо лишен защитной негритянской маски. Его бледное, заплывшее нездоровым жиром лицо испещрено мелкими морщинками, под дряблыми веками щурятся безжизненные глаза, брюзгливо отвисшая нижняя губа придает ему сходство с капризной старухой. Эти чудища очень могущественны и фантастически богаты… Они безраздельно властвуют над стаями таинственных гурий и, как вы догадываетесь, оказываются в центре массы интриг.
…На эспланаде, перед казармой артиллеристов, щеголи похваляются лошадьми. Чернокожие евнухи с одутловатыми, лишенными растительности лицами и длиннющими ногами пускают великолепных скакунов в галоп. Они скачут наперегонки и испускают короткие, визгливые крики, нимало не заботясь о рыжих псах-фаталистах, спящих в пыли с философским спокойствием".
Самыми необычными евнухами при дворах были карлики. Один из них прославился тем, что был отпущен и даже женился на молодой одалиске. О занятиях этих миниатюрных евнухов мы расскажем позже.
Коллекции живых драгоценностей
Охота на красавиц
"Золотой век" рабства пришелся на эпоху турецких завоеваний, когда из порабощенных стран приводились огромные караваны плененных. Вместе с тем, ежегодно поставлялись десятки тысяч девушек и юношей, получаемых в виде дани.
Из Африки пригоняли черных рабов, ценившихся за силу и терпимость к условиям содержания, из других мест приводили рабов белых, которые стоили дороже. Вместе с тем, турецкое рабство было "домашним", в отличие от "плантаторского" в Северной Америке.
Небольшую часть рабов составляли пленные из многих других стран, захваченные морскими пиратами.
В сказках "Тысячи и одной ночи" приводится история о том, как была похищена дочь европейского монарха: "И случилось, что царевна заболела в каком-то году сильной болезнью, так что приблизилась к гибели, и тогда она дала обет, если выздоровеет от этой болезни, посетить такой-то монастырь, находящийся на таком-то острове. А этот монастырь считался у них великим, и они приносили ему, по обету, дары и получали в нем благодать. И когда Мариам выздоровела от болезни, она захотела исполнить обет, который дала, и ее отец, царь Афранджи, послал ее в этот монастырь на маленьком корабле и послал вместе с ней нескольких дочерей вельмож города, а также патрициев, чтобы прислуживать ей.
И когда Мариам приблизилась к монастырю, вышел корабль мусульман, сражающихся на пути Аллаха, и они захватили всех, кто был на корабле из патрициев и девушек, и деньги, и редкости и продали свою добычу в городе Кайраване. И Мариам попала в руки одного человека – персиянина, купца среди купцов…"
Турецкие работорговцы и сами "охотились" на красавиц на подвластных Порте территориях.
Работорговцам выдавались специальные патенты и удостоверения, позволявшие им путешествовать по миру. Дело это было столь прибыльным и надежным, что казна с легкостью выдавал таким негоциантам большие кредиты. Кроме того, султан получал налог с торговли невольниками.
Угодить властелину и заработать на этом немалые деньги – было выгодной службой. И потому всегда находились сановники, которые прикладывали немало усилий, чтобы любвеобильность владык не иссякала.
В романе "Приключения десяти принцев" прожженный царедворец советует своему господину: "Наслаждение красивыми женщинами есть самый верный путь использования богатств, и этим же путем исполняются супружеские обязанности. Самолюбие мужчины, таким образом, в высокой степени удовлетворено. Достигается искусное различение оттенков чувств. Человек перестает быть мелочным и приобретает большую светскую ловкость. Так как постоянно он придумывает планы о том, как завоевать новую любовь, как сохранить имеющуюся, как использовать длящуюся любовь, как вновь оживить потухшую, как успокоить ревность и тому подобное, то вырабатывается большая ловкость в словах и мыслях. При этом человек сильно заботится о своей внешности, надевает самые лучшие одежды, все к нему относятся с большим уважением, он пользуется необыкновенной любовью друзей и необыкновенным вниманием своей свиты. Такой человек не говорит иначе, как с улыбкой, он чувствует себя высшим существом, очень со всеми вежлив, а так как он при этом также создает и потомство, то достигает счастья и в этом мире, и в будущем".
Чудесные подношения
Невольниц не только продавали, но и меняли на коней или оружие, землю или скот. Особым шиком считалось подарить красивых невольниц.
О подарках от царя Константинополя в "Тысяче и одной ночи" говорится: "А подарками были: пятьдесят невольниц из лучших земель румов и пятьдесят невольников, на которых были парчовые кафтаны с поясами из золота и серебра. И у каждого невольника в ухе было золотое кольцо с жемчужиной, ценою в тысячу мискалей золота, и у невольниц также и на них были одежды, которые стоили больших денег. И, увидав их, царь принял их и обрадовался и велел оказать почет посланцам".
Назначенные султаном губернаторы новых провинций считали делом особой государственной важности послать в подарок своему повелителю драгоценные образчики местной красоты. Они делали это регулярно, не стесняясь применять силу, чтобы отнять детей у несчастных родителей.
Черкешенки считались самыми красивыми невольницами и составляли основное население гаремов.
Как писал Д. Дорис: "Контингент гарема набирается почти исключительно из представительниц черкесской расы – самой красивой на Востоке; но в нем можно встретить также сириек и румелиек. Выбранные за свою раннюю красоту, почти все одалиски куплены еще девочками специальными агентами Двора".
Невольниц из Грузии почти не стало после присоединения ее к России в начале XIX в. А те редкие девушки, что попадали на рынки Стамбула, были украдены разбойниками из приграничных с Грузией провинций.
Основными поставщиками "живого товара" стали Африка, Балканы, Черноморское побережье Кавказа, Курдистан и Персия.
Т. Готье писал: "По обычаю в день окончания поста валиде должна преподнести в дар султану необычайной красоты девственницу. В поисках этой жар-птицы работорговцы, или джеллабы, несколько месяцев рыщут по Грузии и черкесским землям, и цена ее вырастает до умопомрачительной суммы. Если юная девственница понесет в эту благословенную ночь, это считается добрым предзнаменованием для империи".
Свидетелем подобной церемонии стал Ж. Нерваль: "Мать или тетка султана должна в парадном экипаже торжественно отвезти девственную рабыню, которую она сама накануне купила на базаре.
И впрямь, вскоре длинный кортеж экипажей двинется по центральной улице через людные кварталы Стамбула по направлению к святой Софии, к воротам большого сераля. Эти двадцать экипажей везут родственниц его высочества, а также султанш, которым дали отставку, после того как они родили принца или принцессу. Через решетки на окнах экипажей видны головы в белых покрывалах. Одна из дам поразила меня неимоверной толщиной. То ли по положению, то ли по возрасту ей разрешили прикрыть голову только тонкой газовой вуалью, которая позволяла видеть черты ее некогда прекрасного лица. Будущая кадина, видимо, была в главном экипаже, однако ее невозможно было рассмотреть среди других дам. С обеих сторон кортежа бежали слуги, держа в руках факелы и светильники.
Процессия остановилась на великолепной площади, украшенной красивым фонтаном, перед воротами сераля; сам сераль с крышей в китайском стиле и блестящими бронзовыми украшениями был отделан мрамором, резьбой и позолоченными арабесками.
…Обитательницы старого сераля выходят из своих экипажей. Факелы и светильники отбрасывали искры на одежды; гайдуки ударами палок заставляли потесниться первые ряды. Насколько я мог понять, все это было частью парадного ритуала. Новую рабыню султана должны были принять в апартаментах сераля три султанши и тридцать кадин; затем ничто не должно было помешать султану провести ночь накануне байрама с прекрасной девственницей. Можно только восхищаться мусульманской мудростью, не допускающей того, чтобы любовь и благосклонность главы государства распространялись только на одну фаворитку, которая может оказаться бесплодной".
"Со своей стороны, – дополнял позже Д. Дорис, – кузины и тетки повелителя не жалеют сил, чтобы отыскать для него девушек редкой красоты, и соревнуются в том, кто из них отыщет жемчужину, достойную быть преподнесенной ему в праздник Байрам. Но уже все реже и реже Абдул-Хамид принимает эти презенты от своих родственников или фаворитов. Не в ходу уже и старинный обычай, согласно которому 27 числа месяца Рамадан шейх-уль-ислам присылал Великому Турку самую красивую черкешенку – цвет ежегодного "урожая" работорговцев".
Одному почтенному старцу были присланы в дар несколько красавиц. Он был приятно удивлен, когда, возвратившись в свой дом, обнаружил в гареме стайку стройных молодых девушек в полном блеске красоты. "Кровь заиграла в жилах его, – писал Осман-Бей. – Улыбаясь подошел он к одной, потом к другой и к третьей и, дойдя до последней, поцеловал ее в лоб, и начал потом гладить ее плечи, приговаривая: "Когда судьба посылает красоту и счастье семидесятилетнему старцу, то это все, что может он сделать". На другой же день молодые девушки были розданы им другим лицам, в гаремах которых были вакансии".