"Об эпохе нельзя судить по ее сознанию", – говорили классики. Ныне происходит не превращение социализма в капитализм (мало ли, кто чего задумал или кому-то что-то пригрезилось), а объективное, вне мыслительных оценок, продолжение развития социализма в коммунизм, как бы это ни казалось парадоксальным. Ленин не раз говорил о попятных ходах истории и о возможных переделках в строительстве социализма. Состоялось (и без этого, видимо, нельзя было обойтись) ЕСТЕСТВЕННОЕ ОЧИЩЕНИЕ социализма от уродливых, антинаучных и антинародных форм правления. И далее неизбежно предстоит его ОБНОВЛЕНИЕ на научных основах и, благодаря этому, действительное, с опорой на новую движущую силу, восхождение в коммунизм. В коммунизм для всех, а не для отдельных и избранных. В коммунизм для тружеников и творцов, а не для воров и идейных перевертышей.
С этой целью необходимо – как рычаг этого восхождения – создать ФРОНТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ДЕМОКРАТИИ /ФКД/. Не слияние произвести всех коммунистов в одну партию, чтобы потом она стала ядром новой "диктатуры пролетариата" с одним вождем /как это было в условиях классовой борьбы/, а объединение имеющихся компартий, со всеми их различиями, в единый Фронт против преступного режима, духовного мракобесия и номенклатурного разбоя.
В последующем, при конституционном учреждении общенародного государства, ФКД подвергнется упразднению, так как в коммунистическом обществе нет смысла и не должно быть места для партий. Это будет демократия не для партий, а для людей, всех членов общества. Люди станут коммунистами не по партийной, а общественной принадлежности.
Тогда воспрянет подлинный расцвет общественного самоуправления. Ибо коммунизм есть более богатое по своему содержанию общественное и историческое явление, чем представления о нем каких-либо партий, теоретиков, вождей. Новаторство среди коммунистов из предпосылки станет отражением всеобщего новаторства в общественном бытии и производстве.
19 мая, 1997 года.
II. История дворника
/"Экономическая и Философская Газета" № 30(663), июль 2007/
Сегодня вся страна знает о действиях властей в Южном Бутово по отчуждению собственности Юлии Прокофьевой и ее сына и якобы рыночной компенсации за это отчуждение. Дело было приостановлено. Спасибо Общественной Палате и ее представителю Анатолию Кучерене, вставшим на защиту от судебных и силовых атак нашей любимой власти, которая устами главного мосгордумщика В. Платонова призвала нас уважать закон независимо от того, уважает ли он нас.
Но, дорогой читатель, если у вас нет связи с Кучереной или СМИ или шеренги заступников, как у Прокофьевых, знайте: вас растопчут. И расправа будет быстрой и необратимой. А будете ерепениться – утрамбуют или отправят в бомжи. Но не будем голословны.
В редакцию "ЭФГ" пришел дворник, 68-ми лет от роду и с 22-летним стажем по этой не очень престижной, но весьма полезной обществу профессии. И поведал печальную историю своей попытки добиться справедливости. Пришел с документами.
В дворники, по его словам, он ушел из профессии, чтобы, разведясь с женой и не трогая ее родительского гнезда, получить возможность жить со своим сыном-подростком от предыдущего брака хотя бы на списанной площади, предоставляемой сразу и бесплатно, если брать в руки метлу и лопату. За это расплачивались удобствами, теснотой, трудом. Таким был четко отлаженный рынок по-социалистически. Зато здесь была перспектива. Десять лет такого житья-бытья и тяжкой работы в самом низу социально-административной лестницы давали право получения семье отдельного полноценного жилья и закрепления его пропиской на всю оставшуюся жизнь, даже если работник после этого увольнялся с опостылевшей ему неблагодарной работы.
Шел тогда 1984 год. Горбачевщина. Страну начало лихорадить, потом трясти. ЖЭКи становились то ДЭЗами, то ГРЭПами. Их то укрупняли, то дробили. Труднее стало получить служебное (промежуточное, по статусу) жилье, поскольку свободные и списанные площади лавиной потекли в аренду частным и кооперативным нанимателям под склады, офисы, мастерские, лавочки, магазины, кафе.
И всё же нашему дворнику, работавшему в одной из подчиненных организаций дирекции ТУ "Замоскворечье", повезло. Через 5 лет, в 1989 году, ему с сыном дали освободившуюся комнату в густонаселенной квартире служебного подчинения на последнем этаже, вдали от работы, хотя прямой начальник подыскал ему однокомнатную малогабаритку с душем на первом этаже и сравнительно близко от рабочего участка, что удобнее по технологии работы.
Дворники вообще что-либо получают либо на первом, либо на последнем этажах. И не по выбору, а по благорасположению начальства. Их поэтому время от времени заливает либо небесными осадками, либо подвальными нечистотами. При всем том, что если бы однажды, обидевшись, они ушли из города, через месяц тот задохнулся в собственных отходах. Или же понадобились бы перепрофилированные Вооруженные силы.
Сын к этому времени возвращался из доблестной армии битым, но целым. Радости мужчин не было предела. Комнату обставили. Но сыну захотелось жениться, а не учиться. И отец остался на списанной площади, поблизости от обрабатываемого участка, а комнату заняла образовавшаяся семья. "Так лучше", – решил отец, чтобы не мешать счастью молодых, чтобы они могли родить, чтобы все как положено. Потому что если не будут рождаться дети, тогда погибнет государство.
Короче, отец остался в дворниках, встав в очередь на улучшение жилищных условий по внутриведомственной линии. Он получал благодарности от жильцов, премии и грамоты от начальства. Один из первых был переведен на контрактную форму оплаты, признавался "Лучшим по профессии" в районе, награжден медалью "К 850-летию Москвы". Словом, не был ни выпивохой, ни прогульщиком, ни бракоделом. Работал, стараясь, и, уставая, надеялся.
Однако в 1994 г., когда срок по нормативу был отработан, руководство Центральной дирекции "Замоскворечья" в получении отдельного жилья (отдельного от семьи, а не для всей семьи) ему было отказано, поскольку де вышестоящие инстанции выделение жилья приостановили. Приостановили и закрепление (перевод ведомственного в статус городского) уже полученного жилья. Приостановили, чтобы служебного не давать, но чтобы в отчетности оно значилось. К тому же оказались "утерянными" все документы на очередность в получении жилья. Виновных тогда не поискали, а рабочие не возмутились.
Из этого следовало, что утечка свободных площадей теперь захватывала и целевое жилье. Его уже не распределяли среди нуждающихся, а пускали налево, в коммерческий оборот. Москвичи, пришедшие в дворники, чтобы получить или улучшить жилищные условия, поняв, что к чему, начали увольняться. Их места быстро занимали иногородние, которых поселяли в резервации, малопригодные и небезопасные жилища. Глупые или почти отработавшие срок продолжали трудиться. Наш дворник на тот момент был глупым вдвойне. Он не просто тянул лямку. Он оставался передовиком производства, надеясь, что это будет оценено. За заслуги в труде его даже выдвинули в народные заседатели, о чем есть письмо тогдашнего руководителя района Л. К. Моисеенко.
В 1996 году в семье сына родилась дочь. Подселиться на уплотнение к семье стало проблематичнее. Да и до пенсии оставалось еще два года. Решение проблемы откладывалось. И все же нашему дворнику опять повезло.
Его приметила, очевидно, по тем же признакам, что и глава Управы, "как энергичного, инициативного, добросовестного и исполнительного человека" И. П. Репина, пожилая, одинокая женщина, проживавшая в Климентовском переулке, 6. Приметила и с помощью председателя месткома ГРЭП-2 Н. Г. Харитоновой письмом, официально, по решению жилищной комиссии ТУ "Замоскворечье" от 14 мая 1997 г., подселила к себе, поскольку нуждалась в помощи и защите. С формулировкой в документе: "без права перепрописки, приватизации и открытия финансового лицевого счета, на срок работы".
Пригретый дворник сделал надлежащий ремонт в комнатах соседки и своей. Победил тараканов и крыс. Исправил сантехнику. Жить стало легче. И даже веселей! Как-никак ванная, телефон, горячая вода. Что еще было желать? Впору жениться. Но на примете никого не было. А мысль о браке ради закрепления в квартире им попросту отвергалась. Поскольку повторяем, наш герой оставался безнадежно честным и глупым.
А в стране творилось неладное. СМИ печатали объявления о стариках, безвозвратно ушедших из дома, сообщали об убитых собственными внуками.
Наш дворник, однако, продолжал работать. Ведь чистота нужна при любом строе, при любом режиме.
В 1998-м он вступил в пенсионный возраст. Можно бы и уволиться. Но где жить? Он опять заикнулся об отдельной для себя комнате. "Вы уже получили в 89-м", – ответили ему в Дирекции. Это прозвучало как обвинение в неправомерных претензиях. "Да, мне дали с сыном. Но сын вырос, женился, родилась дочь. Я же не мог запретить ему расти, жениться. И прошу я не на всю семью, а для себя только. И не квартиру, а комнату".
И пошел к главе районной Управы. Глава принял радушно. Но, расписавшись в недостатке властных полномочий, пообещал поставить просителя в общую очередь. Дворник обрадовался (ведь для многих и это было проблемой), но не понял тогда, что попадает в ловушку, что постановка всей семьи в очередь "на общих основаниях" ничего ему самому не прибавляет, а только отнимает то, что он уже заработал, заслужил. Ведь "общие основания" – это 20–25 лет ожидания. А где их взять в пенсионном возрасте? И где жить при этом?
Поясним читателю. Есть право на жилье как конституционное право. "Общие основания" и есть его реализация. По праву рождения, гражданства в стране. А есть трудовое. Например, шахтер, прокладывающий туннель для метро, может просто не дожить до осуществления своего конституционного права. Поэтому, помимо конституционного, вводится еще и трудовое право – по заслуге, выслуге лет и т. п., где учитываются тяготы, условия, опасность для здоровья, жизни и пр. Оно дает людям возможность решить свои жилищные проблемы гораздо раньше, с чувством самодостаточности и достоинства. Наш дворник на это и рассчитывал: ведь работал он на государство. При этом он рассказал, как много вокруг него за время "перестройки" и "реформ" поменялось начальников. Поработают год-другой главными инженерами или директорами, получат или улучшат свои квартирные условия – и сматываются на другое, более спокойное место. Квартиры-то выделялись, но получали их не по конституционному и не по трудовому праву.
И вдруг новый лучик надежды! В декабре 2001 г. в одном из выступлений на ТВЦ в передаче "Лицом к городу" и по радио "Эхо Москвы" в режиме "Он-лайн" 15 дек. 2001 г. мэр города Ю. М. Лужков четко высказался за предоставление дворникам, проработавшим 20 и более лет, отдельного изолированного жилья. Наш пенсионер решил тогда сполна отработать эти 20. Чтобы не вымаливать, не доказывать, не гоняться за инфарктом.
Выдержав паузу, он пошел в профком Дирекции. Но и через полгода ему вторично ответили, что никаких решений и постановлений на этот счет не поступило.
Ситуация становилась патовой. А годы шли, здоровье слабело. И вот на 3-ем канале ТВ в беседе с А. Пушковым в программе "Постскриптум" 29 ноября 2003 г. и, соответственно, 1 декабря 2003-го в повторе передачи Ю. М. Лужков высказался весьма авторитетно (мы приводим его слова под копирку): "Я верен принципу деловой этики: сказал – сделал. Если не можешь, лучше не говори". Наш дворник, голосовавший прежде за Лужкова и без административного нажима, окончательно поверил в моральный облик своего градоначальника. И после таких недвусмысленных слов начал напрямую, через "приемное окно" на Тверской, 13, обращаться к мэру с просьбой о предоставлении ему заработанного жилья. Ведь говорил начальник-то не для красного словца. Ведь, думал наивный дворник, ложь не может входить в принципы руководства, тем более по отношению к низовым работникам, на которых все держится.
С ноября 2003-го по апрель 2005 г. было подано шесть обращений. Дворник писал, что выработался, ослаб, "не дайте помереть на участке или бомжом где-нибудь под забором". Просил либо оставить его в занимаемой комнате на Климентовском, либо дать жилье в другом месте. Но тщетно. Градоначальник был недосягаем, а посредствующие звенья отвечали отписками. Ни выслуга лет, ни добросовестный труд, ни награды (последняя грамота была в 2002 г.) в зачет не принимались. При всем том, что старое нормативное положение "10 лет отработки" никто официально не отменял, а это значит, что дворник уже дважды заслужил свое право на индивидуальное жилье.
И тогда он решил обратиться в Замоскворецкий районный суд, надеясь, что хоть таким образом дело сдвинется с места. Бедняга не знал, что после смерти И. П. Репиной квартира стала "юридически свободной", а это меняло ситуацию. И дело двинулось…
Дворник предъявил иск не дирекции, которая не располагала ни полномочиями, ни жильем, не руководствовалась ни "деловой этикой", ни государственными интересами. И не Лужкову, до коего он ни сам не доставал, ни суд не дотянулся бы. А Департаменту жилищной политики и жилищного фонда ЦАО, который заведует жильем и распределяет его, обладая к тому же полномочиями, куда, по уведомлению заместителя префекта ЦАО A. B. Литошина, и было направлено его прошение "для дальнейшей проработки".
С долгими проволочками слушание в суде было назначено на 12 декабря 2005 года. По иронии судьбы – День Конституции! И что же?
Когда истцу дали слово, он первым делом поздравил с праздником всех присутствующих: судью Лобову A. B., районного прокурора Спесивцева Е. А., представителя Департамента Карахтанову И. А. – и начал было вслух читать вторую статью Конституции, где черным по белому записано: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства", его на полуслове с раздражением оборвала судья Лобова: "Нам это не надо!" Дворник с надеждой посмотрел на прокурора. Тот светло и иронично улыбнулся. Заканчивая речь, дворник попросил или оставить его в занимаемой комнате, или предоставить ему жилье в другом месте, с одновременным снятием его из очереди ожидания. Слушание, однако, закончилось выдвижением встречного иска Департамента жилья и… очередным переносом судебного заседания.
Дворник почуял беду. В квартиру к нему зачастили разные представители и комиссии с проверкой и замерами. И тогда он написал седьмое обращение к Лужкову, надеясь, что хоть кто-нибудь в его аппарате проникнется к нему вниманием.
Увы, обращение ушло, а суд, назначенный на 20 декабря, состоялся точно в назначенное время. Если раньше заседания откладывались на месяц и больше, то теперь, когда судьи и чиновники определились со своими задачами (или интересами?), 8 дней оказалось вполне достаточно, чтобы "Именем Российской Федерации" превратить дворника из истца в ответчика и присудить его к "выселению из занимаемой комнаты без предоставления другого жилого помещения". При этом в вину дворнику вменялось, что он вселился без ордера, о чем и помышлять-то не мог и что попросту исключалось, так как дом 6 по Климентовскому переулку Постановлением Правительства Москвы № 278 от 2 апреля 1996 г. подлежал отселению под капитальный ремонт и прописка в нем была закрыта.
Седьмое письмо к мэру опоздало. Оно со всеми воплями отчаяния оказалось никому не интересным. Даже Л. И. Швецовой с ее отделом социальной политики. Никакой "дальнейшей проработки" в Департаменте жилья не было. Зато отказ прорезался мгновенно.
Ответ на просьбу пришел уже 13 января 2006 г. Конечно, не от мэра, а от начальника Департамента ж.п. и ж.ф. ЦАО М. К. Недайводова с предложением "добровольно освободить занимаемую площадь", хотя дворник продолжал работать. И – нелепым в этой ситуации советом: "воспользоваться правом приобретения жилья по договору купли-продажи с рассрочкой платежа, участием в программе ипотечного кредитования", хотя дворник со своими 68-ю годами и низкой заработной платой никак не подходил под эти либеральные ценности и льготы. От дворника просто отмахивались. В случае отказа, предупредил начальник, "выселение будет произведено в соответствии с требованиями Федерального Закона "Об исполнительном производстве"", т. е. приставом, силовым образом.
Вот так, 22 года отмахал, а выработался – выметайся. На уплотнение или в бомжи. Какие могут быть "проработки"?
– Вы сами виноваты, что своими обращениями к мэру возбудили интерес к юридически свободной квартире, – ответила дворнику на приеме по личным вопросам гендиректор ТУ "Замоскворечье" Н. Г. Харитонова. Та самая, которая когда-то, возглавляя местком ГРЭП-2, помогла ему вселиться к И. П. Репиной по распоряжению жилкомиссии ТУ за № 452 от 14 мая 1997 г. Встреча оказалась последней, потому что начальник далее уходила на повышение, в замглавы Управы.
События следом развивались с калейдоскопической быстротой. Пытаясь защититься, дворник обратился в Прокуратуру г. Москвы, оспаривая "выселение без предоставления" двойным сроком отработки трудового норматива и продолжением своей работы. Но не успел прийти ответ, как квартира кем-то была уже… продана. Странно при этом, что никакого капремонта в доме вообще не было, деньги истрачены, а дом снова поступил в оборот. Странно, что покупателем оказался бывший, как потом выяснилось, чин милиции, а ныне держатель некой страховой компании А. В. Константиновский, который, осуществив 6 февраля 2006 г. куплю, уже с 3 по 9 апреля, т. е. через месяц, выставил квартиру на продажу за 650 тыс. долл. (рубрика 132 /"Коммерческая недвижимость, продажа"/ в газете "Их рук в руки" за указанные числа 2006 года).
Далее, вслед за отказом Прокуратуры в правосудии дворнику, за подписью зам. прокурора города С. П. Борисова сразу же появилась "группа захвата" от Константиновского, в составе четырех дюжих молодцов в черных куртках, с намерением тут же выставить дворника с занимаемой территории. То есть выселять пришли не чиновники дирекции, не агенты Департамента, как ответственные лица, представлявшие собственника, а купец-покупатель, появившийся из-за спин высоких инстанций, точно чертик из ларца. Причем, все это происходило после недавнего совещания высокопоставленных служителей Закона, на котором президент РФ В. В. Путин, напомнив о Конституции социального государства, призвал всех строго соблюдать свой долг и обязанности, особенно перед самыми незащищенными слоями населения.
Где там! Ни чья-либо острая нужда, ни трудовая заслуга, ни очередность, а просто аппетиты богатых встали на первое место в распределительной сетке имеющегося народного имущества, где прежде кормились номенклатурные чины. Спросите: почему? Очевидно, чтобы, отняв у бедных, богатые становились богаче.
Дворника на этот раз защитили жильцы и староста подъезда. Зато следующим действующим лицом явился именно государственный чиновник, радеющий за справедливость от имени и во имя закона, неумолимый пристав 2-го Межрайонного отдела службы исполнения ЦАО Д. В. Комаров. Дворник за три часа был выброшен на улицу, а его имущество увезено под охрану собственных спецслужб Константиновского.