Об истории России 20-го века написаны тысячи книг. Столько же книг написано и на тему политического и социального устройства СССР. Изучая эту литературу, можно узнать многочисленные подробности того, как всё происходило, но при этом нельзя понять – а почему это происходило и почему это происходило именно так, а не иначе? Для ответа на эти вопросы в книге рассматривается социальная динамика общества через структуру динамики взаимосвязи обывателей, маргиналов и люмпенов. Такой подход, применённый к истории России, начиная с февраля 1917 года и по настоящее время, позволяет понять суть происходивших процессов и объяснить многие исторические явления в СССР и в современной России, которые иначе объяснить сложно. Например, всем известно о сталинских репрессиях в СССР в 30-х годах. Но почему они были столь массовыми? Ведь лично Сталин не давал указания о расстреле или об аресте тех миллионов советских граждан, которые были подвергнуты репрессиям – работал сложный механизм социальной динамики, который и описан в книге.
Введение
СССР сегодня посвящено множество различных трудов историков, публицистов, философов, социологов и экономистов. Спектр мнений о том, что же это была за страна, весьма многообразен, но практически все исследователи утверждают – этой страны уже нет и на месте СССР сегодня существуют совершенно отличные от неё страны и Россия – одна из этих других стран. Я утверждаю противоположное. Нынешняя Россия – это один из вариантов развития той системы, которая была создана в 1917 году и называлась СССР и с советским прошлым отнюдь не покончено. Оно глядит на нас из-за каждого угла, из-под фуражки милиционера-полицейского, с экранов телевизоров. И именно оно, это прошлое, ведёт современную Россию к деградации.
А для того, чтобы понять мою точку зрения, нужно не просто рассматривать факты об истории СССР в их естественном течении, а вскрыть механизм этого течения. И здесь нам на помощь приходит взгляд на общество как на сложную совокупность различных социальных слоёв, занимающих положение в обществе благодаря наличию у них экономических ресурсов и следующих за ним ресурсов социальных и политических.
Всегда так было, так есть и в ближайшее время так будет, что отдельные личности, находящиеся на нижних социальных слоях обществах, стремились в высшие слои общества. Рассмотрение того, как это происходит, позволяет вскрыть глубинные механизмы советской власти и историческую связь её с современной российской властью, а если брать шире – постсоветской, поскольку большая часть стран – республик бывшего СССР существует таким же образом, что и Россия.
В этой книге предлагается часть теории социальной динамики, а именно – теория диктатуры люмпен-пролетариата. Любая теория, по определению, это объяснение реально существующего явления. Поскольку я объясняю механизм существования власти в СССР и в современной России, то это действительно теория. Она опирается на проверенные данные и факты, она базируется на современных научных теориях, а потому является научной теорией. Но не все научные теории верны. Вполне возможно, что и моя теория ошибочна, но пока что с её помощью мне удаётся объяснить, а иногда и предсказать то или иное явление в российской политике и экономической жизни страны, а это – важный аргумент в пользу верности излагаемой ниже теории, поскольку никто ещё не отменил правило о проверке теории практикой.
Обычно, когда социологи и политики говорят о люмпенах и о маргиналах, они всегда утверждают, что это – различные понятия. И пытаются показать эти различия. Но, на мой взгляд, существующие определения этих понятий совсем не полные и не дают возможности однозначно идентифицировать индивидуумов, относящихся к тому или иному типу. К тому же свойства, данные в этих определениях, далеко не полные, поэтому не ясно – чем люмпен отличается от бродяги? Или бродяга и люмпен это одно и то же? Кроме того, почему люди часто используют понятия "люмпен" и "маргинал", смешивая их друг с другом? Не потому ли, что между ними есть некая взаимосвязь? Разделяя эти понятия, учёные не обращают внимание на те свойства, которые объединяют маргиналов и люмпенов. А ведь и маргиналы, и люмпены являются важными элементами социальной, экономической и политической структуры общества. Через изучение этих типов социума, через выявление взаимосвязи между ними можно понять как строение, так и диалектику развития общества.
Правильно говорят многие социологи, что маргиналы играют крайне важную роль в образовании новых социальных общностей – религиозных, профессиональных, политических. Но расписать эту роль никто не взялся, по крайней мере, мне не удалось найти такого автора. Более того, упоминая про маргиналов и люмпенов в полемическом задоре, никто в полной мере не рассматривает их роль как в бывшем СССР, так и в современной России. В постсоветской литературе укоренился штамп – бывший СССР это номенклатурный заповедник. Правила в стране коммунистическая партноменклатура. Но ведь советская партноменклатура – это не вечно живущий и замкнутый класс! Это всегда была живая, развивающаяся социальная группа. Кто её пополнял? Кто её покидал? Как этот процесс происходил? Нет ответов на эти вопросы.
А как о номенклатуре говорят сегодня? Известный социолог Г. Дерлугьян, например, пишет так: "Командная система создаёт собственных могильщиков. Прежде всего это сама номенклатура, которой просто хочется жить без страха перед диктатором, попользоваться благосостоянием и передать его детям. Решая малые обывательские задачи, чиновничество помимо своей воли заклинивает систему управления… У командного варианта индустриализации ограниченный срок действия, примерно одно поколение. Затем давление к демонтажу начинает расти не только сверху, от госэлиты, но и снизу, вернее, от новых средних слоёв специалистов, интеллигенции и рабочей аристократии… Отсюда и возникает демократизация – верхи не могут и боятся (за себя самих) использовать террор по-старому, а подчинённые не желают терпеть до гроба, как их родители ( Дерлугьян, 2013 )".
Ошибочность этой точки зрения опровергается историей современной Северной Кореи – верхи продолжают править, а низы подчиняются им. Правил дед Ким Чен, потом отец Ким Чен, а теперь – сын Ким Чен… А ведь Северная Корея – это только одно из направлений того явления, которое было открыто фактом создания СССР. Поэтому в выше цитируемом тексте, который, казалось бы, объяснил всё что было, на самом деле – только поверхностное описание, но не объяснение.
Можно было бы ожидать от современных последователей марксистского учения более детального изучения роли люмпенов и маргиналов в современном и чуждом им российском обществе, но про маргиналов они не пишут ничего, а по поводу люмпенов только повторяют слова К.Маркса. Например: "капиталистический способ производства приводит к люмпенизации, невиданной для докапиталистических формаций, а поздний, т.е. развивающийся на основе своей зрелости, капитализм производит люмпенизацию в ещё больших масштабах, чем капитализм, впервые достигший зрелости. Наиболее зримым проявлением люмпенизации в современных развитых капиталистических обществах является безработица". И далее – "под люмпенизацией в данном случае понимаются процессы отделения производителя от труда (производства), процессы отчуждения субъектов от сферы общественного производства и общественно-полезной деятельности в целом, процессы деклассирования производителей. Люмпен-пролетариат – это продукт разложения (гниения) всех общественных классов, но в первую очередь, эксплуатируемых, трудящихся классов. Это бродяги, нищие, попрошайки, преступники, проститутки и т.д. К люмпен-пролетариату в буржуазном обществе примыкают также и люмпенизирующиеся в результате безработицы слои пролетариата". И более того, "люмпенизация создаёт не только люмпенов в чистом виде, но и множество переходных ступеней к ним – и полулюмпены и четвертьлюмпены, которые встречаются в обществе чаще, чем люмпены в чистом виде" .
То есть, с коммунистической позиции люмпены – это результат безжалостного механизма современного капитализма, который перемалывает людей и наиболее неприспособленных из них выбрасывает на улицу, делая люмпен-пролетариатом.
Ничего нового.
Я всё-таки по-другому смотрю на общество, на экономические отношения и вытекающие из этого политические и социальные отношения. Для меня и номенклатура – это не монолит. Иначе я рассматриваю маргиналов и люмпенов.
Маргиналы были, есть и будут в любом обществе, где есть социальная дифференциация и существует социальное неравенство. Они всегда формируют возможность, потенциал к изменениям, но не всегда этот потенциал реализуется в общественных изменениях. Точно также и люмпены были, есть и будут в любом обществе с социальным неравенством. И если существование маргиналов в обществе – это некоторое положительное явление, поскольку именно они "двигают" общество вперёд, то о люмпенах этого не скажешь – они могут составить основу какого-либо положительного движения, если они подпали под влияние положительной харизматической личности, а могут составить основу разрушительной силы, если они объединились под влиянием личности, сеющей зло.
В этой книге рассматриваются маргиналы и люмпены в их естественном единстве и взаимосвязи. И в таком взаимодействии раскрывается суть того, что произошло с императорской Россией, что произошло с СССР и что сегодня происходит с современной Россией.
Эту книгу я писал более двух лет, хотя идея о написании такой книги у меня возникла давно. Начало интенсивной работе над ней положили события в Украине 2013-2014 гг., а потому уже в марте 2014 я написал первые строчки книги. И структура книги и её отдельные разделы мною неоднократно переписывались, уточнялись и расширялись. Хочу выразить глубокую благодарность жене Светлане и сыну Ивану, без чьей моральной поддержки эта работа мне бы не удалась. Очень важную помощь оказал мне мой брат Максим Геннадиевич Светуньков, чьи критико-конструктивные высказывания способствовали существенному изменению формы представления материалов книги и её структуры.
Март 2014 – февраль 2017
1. Маргиналы и люмпены
Как это не покажется странным, но чётких и общепризнанных определений того, что же такое "маргинал" и "люмпен", в литературе нет. Речь при этом чаще всего идёт о "социальных группах, стоящих на низшей ступени социальной иерархии, окраинных слоях социума, социальном андеграунде. К этой категории относятся нищие, бездомные, бродяги, алкоголики, наркоманы, проститутки, уголовники… Обозначение представителей этих групп как "маргиналов" лексически было бы вполне оправданным, однако само понятие маргинальности является настолько нечётким и эластичным, что требует каждый раз уточнения" (На "краю" советского общества 2010, с. 9). Говоря о люмпенах и о маргиналах, всегда утверждают, что это – различные понятия. И пытаются показать эти различия. Чаще всего говорят так: маргиналы, это люди, которые де юре принадлежат к какому-либо социуму, они обладают собственностью и средствами на жизнь, но "находятся между двумя непримиримыми культурами, не относясь при этом целиком ни к одной из них", и принимающие при этом некоторые характерные черты от обеих. А люмпены, в отличие от маргиналов, почти не имеют собственности: они либо бродяжничают, либо живут в чужих домах, и располагают только самыми необходимыми для жизни вещами.
Но, на мой взгляд, эти определения совсем не полные и не дают возможности однозначно идентифицировать индивидуумов, относящихся к тому или иному типу. К тому же свойства, данные в этих определениях, далеко не совершенные, например, почему маргинал не может находиться между тремя непримиримыми культурами? Каким образом он вдруг "застрял" между культурами? А чем люмпен отличается от бродяги? Или бродяга и люмпен это одно и то же? Похоже, что это – разные понятия, потому что их перечисляют в одном ряду: "…люмпены, проститутки, бездомные бродяги и прочие элементы, относящиеся к асоциальным элементам" (На "краю" советского общества 2010, с. 14). Но если почитать других авторов, то это не равные понятия, а выстроенные в некоторую иерархию подчинения: "люмпен-пролетариат – это… бродяги, нищие, попрошайки, преступники, проститутки".
Разберёмся в этих понятиях и найдём взаимосвязь между теми, кого называют маргиналами и люмпенами.
Прежде всего – о маргиналах.
Маргиналы были, есть и будут в любом обществе, где есть социальная дифференциация и существует социальное неравенство. Это те люди, которые, находясь в одном из социумов, ощущают, что они обладают меньшими правами и привилегиями, чем представители другого социума, – не обязательно, но чаще всего, – находящегося на более высокой ступеньке пирамиды социального неравенства. Они считают, что по своим способностям и другим характеристикам они должны принадлежать именно к этому социальному слою. Они разделяют нормы и ценности этого недосягаемого слоя и не приемлют нормы и ценности того социального слоя, в котором они находятся. Поэтому они всей душой желают покинуть тот социальный слой, где они находятся. Однако нормы и ценности того социального слоя, к которому маргинал стремится, ему известны только поверхностно – он ведь не принадлежит к нему, а только имеет представление о нём, и эта расплывчатость представлений приводит к тому, что в его сознании нет чётко сформировавшихся понятий о том, что именно он хочет, а потому маргинал находится на стыке не двух, а нескольких культур. В основе такого социального явления, как маргинал лежит недовольство своим положением в обществе, а мотивирующим вектором служит возможность (или невозможность) перейти по каналу вертикальной или горизонтальной социальной мобильности в какой-то другой социальный слой. Иначе говоря, степень недовольства создаёт потенциал для движения по социальному лифту – чем сильнее это недовольство, тем выше потенциальная возможность сорваться с насиженного места в родном социуме и устремиться в новый.
Если в обществе имеются условия для успешного и безболезненного социального лифта, то число маргиналов в обществе невелико – каждый маргинал может реализовать свои устремления, трансформируя недовольство своим социальным статусом в движение в другие социальные слои. Чем ближе он к заветной цели, тем меньше накопленный ранее потенциал недовольства. Но если в обществе такой социальный лифт связан с затруднениями, или вообще отсутствует, то число маргиналов в обществе становится запредельно большим – они не имеют возможности покидать ненавистные им социумы и их потенциал к изменению собственного социального положения остаётся не реализованным. Этот нереализованный потенциал к движению выплёскивается в окружающий мир самыми разными проявлениями недовольства – они ругают общество, критикуют своё окружение и власть, непрерывно брюзжат по любому поводу и в предельных случаях осуществляют асоциальные поступки. В обществе, где отсутствуют возможности для социального лифта, создаётся сильное социальное напряжение. Такое общество можно уподобить "пороховой бочке" – любое внешнее или внутреннее воздействие на социальную структуру будет поддержано маргиналами, и накопленный потенциал недовольства реализуется в активное участие маргиналов в сломе существующих социальных структур.
Среди маргиналов всегда есть и такие, которые в определённый момент всё же решаются на перемены в жизни и покидают свой социум, устремляясь к желаемой страте. Это, кстати, вовсе не обязательно восхождение по вертикали социальной иерархии. Это может быть и горизонтальное перемещение, а может быть и перемещение по вертикали вниз. К последнему можно отнести такое известное явление, как "толстовство", когда люди образованные и богатые покидали свои слои и устремлялись "в глубинку", в народ. Но чаще всего, конечно, маргиналы устремляются вверх по социальной лестнице.
Отсюда очевидный вывод – социальное движение в обществе происходит благодаря наличию в нём маргиналов. Поэтому – чем более маргинализированно общество, тем в большей степени оно способно к изменениям в своей структуре, как социальной, так политической и экономической.
Маргиналы всегда формируют возможность, потенциал к социальным изменениям и далеко не всегда этот потенциал реализуется сменой социальной структуры, но он всегда реализуется трансформацией мировоззрения, а зачастую – сменой парадигм. В Древнем Риме, например, народы порабощённых стран и были в высшей степени маргинализированы – Древний Рим и времён Республики, и времён Империи был построен по сословному принципу и социальный лифт в том обществе был делом премноготрудным. Поэтому на благодатную почву пало семя христианства – религии униженных и угнетённых, о которой социалисты XIX века метко подметили, что эта религия обманывает бедных "векселями, подлежащими уплате на небе" (Шэфле 1906, с. 64). Недовольство большинства жителей Древнего Рима своим социальным положением в этом мире находило выход в утешении о том, что в загробной жизни им воздастся по заслугам и они направляли свою жизненную энергию на отправление религиозных культов.
Как только в обществе появляются возможности для перемещения по социальной иерархии, многие маргиналы спешат воспользоваться этим. И этот переход маргиналов из одного социума в другой индивидуален. При этом общество представляет им возможность сделать это при помощи нескольких типичных путей, но прежде, чем обсудить эти типичные пути, посмотрим на то, кем становится маргинал, решивший уйти от своего социума в стремлении к высшему социальному слою. Он, приняв такое решение, порывает со своим социальным окружением, но в новый социальный слой ещё не принят – социальный лифт определяется высокой степенью трудозатрат и затрат времени. Поэтому такой мгновенный переход осуществляется только в сказках.
В тот момент, когда маргинал покидает свой социум, он становится элементом асоциальным – не принадлежащим ни к какому социальному слою. У него, конечно же, остаётся часть прошлых социальных отношений. У него, без сомнения, появляются и новые социальные отношения с другими стратами, но эти отношения весьма слабые, неустойчивые и потому в этот переходный период бывший маргинал становится асоциальным элементом. Как назвать этого бывшего маргинала, человека, "повиснувшего" в межгрупповом социальном пространстве? Как назвать этого "оторву"? Немецкое слово Lumpen как раз и означает – обрывок, лохмотья, поэтому такого человека вполне можно назвать "люмпеном".