Ответил ему, что 2-3 дня назад добыли оперативным путём и тут же передали в ИАГ Управления ВКР. Недовольно хмыкнув, Юрий Александрович сказал: "Мы тут задыхаемся от отсутствия информации, имея все силы для любых реализаций, а они как собаки на сене, поздно к нам её направляют. Поэтому, Александр Михайлович! Давай такую информацию сначала к нам доставляй, а потом Гуще". Я с удовольствием ответил: "Есть" и попросил дать разрешение задействовать при предстоящих арестах бастующих директоров Группу "А". При этом подчеркнул: "Только в тех адресах, где имеются данные о возможном присутствии вооружённых боевиков НФА". Калганов дал согласие и продублировал распоряжение, позвонив по телефону полковнику Г. Н. Зайцеву. Выйдя от генерала, я вошёл в кабинет руководителя сводного отряда спецназа (Группа "А", "Вымпел" и УРСН) заместителя начальника 7-го Управления КГБ Героя Советского Союза полковника Г. Н. Зайцева. Представился: "Старший группы ВКР по ОМСДОН подполковник Платонов! Прибыл для налаживания взаимодействия!". Навстречу мне поднялся среднего роста, крепкого телосложения полковник Зайцев, одетый в специальный комбинезон без знаков различия. Виделись мы до этого с ним всего один раз. В декабре 1981 года я вылетал вместе с УРСН в город Сарапул, где в блестяще проведённой операции сотрудники "Альфы" обезвредили вооружённых преступников – военнослужащих срочной службы, захвативших учеников местной школы и требовавших самолёт для вылета за границу. К удивлению, бывший командир знаменитой Группы "А" запомнил меня и добродушно сказал: "Ну что, командир! Пойдём к нашим орлам там и поговорим". Вошли в соседний кабинет, в котором присутствующие, облачённые, как и Зайцев, в специальные комбинезоны, степенно встали, приветствуя своего руководителя. Тут уж мне показалось, что попал не в Группу "А", а в сухопутный бивак тридцати трёх богатырей! Если по А. С. Пушкину, то: "В чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря. Все красавцы удалые, великаны молодые. Все равны, как на подбор, с ними Дядька Черномор!". Геннадий Николаевич обратился к присутствующим: "Вот контрразведка просит поддержать при проведении задержаний и арестов директоров предприятий, продолжающих бастовать и запрещающих рабочим работать. Думаю, что надо помочь. Александр Михайлович! Сколько тебе надо бойцов?". Глядя на таких великанов, я только и вымолвил: "Да хотя бы двоих или троих". Тут все засмеялись, а Зайцев сказал: "Нас по каждому "чиху" просят всей группой выезжать, а ты, командир, уж больно скромничаешь. Завтра к 8.30 утра отделение будет у тебя". Тут же ко мне подошёл его однофамилец – зам. начальника Группы "А" полковник Зайцев Владимир Николаевич – один из первопроходцев "Альфы", прошедший Афганистан, за плечами которого было множество специальных и боевых операций. Вместе с ним и начальником выделенного отделения обговорили место и время встречи, детали задачи, стоящей перед его сотрудниками.
Утро 24 января омрачилось сообщением о том, что, находясь в ночном патруле, сержант 5 роты 4 полка В. Ю. Кусков, побежавший вместе с напарником на женский крик "помогите", напоролся на засаду и пропал. Эх! Русская душа вопреки всем инструктажам, среагировала на известную ещё в послевоенной Одессе хитрость-приманку местных бандитов и попала в силки боевиков НФА. Несмотря на это, к 9.00 все оперативные группы скрытно находились вблизи адресов "начальничков", ожидая команды. С Рубцовым мы объехали основные предприятия нашего района. Возле закрытых ворот толпились группы рабочих, в основном славянской внешности. Попытки заставить вахтёров открыть ворота и впустить их на предприятие, натолкнулись на "ватное" сопротивление – вроде и начинают открывать, но никак не откроют. Вот тогда полковник Рубцов дал команду на задержание их руководства. Вместе мы вернулись в здание райкома партии, куда минут через двадцать стали доставлять "директоров". Некоторые из них были ещё в домашних халатах, заспанные и небритые. Держались, тем не менее, надменно и злобно зыркали на полковника Рубцова, который штамповал уже заготовленные с вечера протоколы на их арест. Быстро доставили большинство арестованных в камеры предварительного задержания (КПЗ) милиции, а наиболее наглых и "крупных начальничков" в следственные изоляторы (СИЗО). Как мы и предполагали, уже после обеда, отведав тюремной баланды и посидев у параши в переполненных камерах вместе с отпетыми уголовниками, большинство директоров потребовали встречи с комендантом. Может от страха быть изнасилованными (ведь насквозь пропахли, как бабы парфюмерией) или нежелания потерять насиженное "трон-место", но все они дружно заверили в том, что 25 января их предприятия заработают и просили освободить. "Крови" мы не жаждали и строго предупредив, выпустили. Главное, чтобы поставленную задачу выполнить. Забегая чуть вперёд, скажу, что на следующий день большинство предприятий нашего района Баку заработали.
Однако, как окажется, этот день у меня практически плавно перейдёт в ночь, а поспать-то не придётся. Только Н. Н. Захарченко порадовал сообщением об освобождении сержанта Кускова, как в 16 часов прибыл начальник отделения 3-го ГУ КГБ полковник Ю. А. Люткин. Он поставил мне задачу обеспечить безопасность водворения в СИЗО одного из главарей военного крыла НФА Ф. А. Гаджиева и его телохранителей, арестованных сотрудниками Группы "А". Тут же незаметно подкатили "альфовцы" и, не церемонясь, доставили в выделенную комнату задержанных боевиков и убыли к себе на базу. Рубцов быстро от руки выписав трафаретные протоколы-ордера на их арест и поставив печать комендатуры, поручил лично командиру 1 батальона 2 МСП подполковнику Ю. И. Мидзюте осуществить доставку "фронтовиков" в СИЗО-3 посёлка Вардакян на окраине Баку. Оперативное руководство операцией возложили на меня. По телефону срочно вызвали специальную автомашину для перевозки заключённых (АВТОЗАК). Пока её ждали, вокруг здания райкома стала обостряться обстановка. Вначале подъехали легковые авто, водители которых, понаблюдав, пытались прорваться через КПП-1 к главному входу здания. А затем, где-то в 19 часов, мимо оторопевших караульных проехал БТР с закрытыми люками и встал, заглушив двигатели напротив райкома партии. Наряд доложил о "неизвестном" бронетранспортёре с белой полосой на борту и к нему в окружении вооружённых солдат подошёл дежурный офицер 2 МСП майор А. Е. Берестнев. Стукнув рукояткой пистолета по борту БТР, он прокричал: "Эй! Кто такие? Откуда? Открывай люки и выходи к нам!". В ответ гробовая тишина, а затем внезапно завелись движки и БТР, рванув уже через КПП-2, скрылся в сторону центра города. На следующий день нам пришлют ориентировку о том, что боевики НФА передвигаются по городу на двух БТР без опознавательных знаков, используя их в разведывательных целях. Мы поняли, что место нахождения Гаджиева установлено боевиками и надо срочно его этапировать в СИЗО. Наконец, где-то в 19.30 прибыл АВТОЗАК. Наметив вместе с конвоирами-прапорщиками славянской внешности маршрут движения в посёлок Вардакян, я их проинструктировал на совместные действия при возможных попытках боевиков отбить своего "министра". Договорились, что с документами на первом БТР поедет подполковник Мидзюта, затем АВТОЗАК, а замыкать колонну на втором БТР вместе со старшим лейтенантом А. П. Шелковым буду я. Только проехали КПП-2, как вокруг нас завертелась карусель из нескольких легковых и пару грузовых гражданских автомашин. Попеременно меняясь, они "подрезали" наши БТР и АВТОЗАК и пытались, вклинившись, разъединить колонну. В переполненных машинах нам угрожали кулаками и предметами, похожими на огнестрельное оружие. Откуда-то сзади внезапно "вынырнул" и БТР боевиков с белой полосой. Он, как "летучий голландец" впритирку следовал за колонной. По рации, сообщив подполковнику Мидзюте о "старом знакомце", я дал команду наводчику пулемёта дослать патрон в патронник и навести ствол КПВТ на неизвестный БТР. Это подействовало и "голландец" сразу свернул в ближайший переулок. Не поддаваясь на эти провокации, наша колонна уверенно мчалась по вечерним улицам Баку. И вдруг! По рации подполковник Мидзюта передал: "Нас подожгли!". Видно боевики одной из автомашин сумели бросить на корму бронетранспортёра зажигательное устройство типа "коктейля Молотова". Догнав горевший БТР, мы выскочили с огнетушителями и хотели помочь в его тушении первому экипажу. Однако, увидев, что АВТОЗАК вопреки договорённости, самостоятельно удаляется от колонны, Мидзюта сказал: "Александр Михайлович! Берите документы и догоняйте их на своём БТР. Иначе у конвоиров не примут задержанных и те скроются. А мы как закончим тушить, сразу за вами рванём". Наш экипаж влетел в "коробочку", помчавшись за АВТОЗАКОМ и выжимая максимальную скорость из движков БТР-80 ПБ. Перед самым съездом с трассы на дорогу в СИЗО мы почти догнали АВТОЗАК. Внезапно стоявший на противоположной стороне дороги гружёный самосвал "ожил" и пошёл тараном на БТР. Наверное, нынешнее поколение водителей-механиков БТР из ОМСДОН (теперь ОДОН), прошедших чеченские войны, особо не переживая, на бронетранспортёре пошли бы на встречный таран и размазали бы самосвал в лепёшку! Но за рулём нашего "борта" был советский солдат, который, чтобы не погубить камикадзе-шофёра, инстинктивно повернул руль резко влево. Мы тут же врезались в бетонный забор, а самосвал умчался по трассе. Удар от столкновения был такой силы, что внутри находившиеся ящики с боеприпасами и всякая войсковая "требуха" полетели на всех нас, находившихся внутри. Мне досталось по ноге каким-то тяжёлым шанцевым инструментом. Все лежали и только стонали. Дал команду спешиться. Оглядев боевую машину, мы содрогнулись. Левое переднее колесо было выбито и развернулось на 90 градусов, став поперёк к движению. Хотел, было распорядиться бежать в СИЗО, ведь осталось метров триста. Однако механик-водитель сказал: "Товарищ подполковник. Быстрее доберёмся на оставшихся колёсах, а аварийное пусть юзом пойдёт". Через две минуты были у цели и вдвоём с командиром роты Шелковым еле успели проскочить за АВТОЗАКОМ, уже въехавшим в бункерную зону. Едва сдерживая себя, спросил у старшего конвоира: "Почему уехали без нас?". Тот что-то буркнул типа: "Нам по инструкции нельзя останавливаться" и ушёл докладывать оперативному (ОД) дежурному СИЗО. Во внутреннем дворе изолятора, где остановился АВТОЗАК, несмотря на ночное время, бродили какие-то подозрительные личности, одетые кто во что горазд. Отдельные, в военной форме, но без знаков различия, держали в руках автоматы. Обступив спецмашину, они что-то говоря на своём языке, злобно поглядывали на меня с Шелковым. Пришлось пожалеть, что оставили у ворот пятерых солдат для охраны БТР, но надо было спешить в дежурку с протоколами и документами на задержанных боевиков. Входим вдвоём в это, довольно тесное помещение, где за пультом восседал почему-то в гражданской одежде дежурный. Вокруг находились человек десять какого-то разношёрстного сброда. Одни сидели на стульях, другие прямо на полу вдоль стен. Сразу стали смеяться по поводу нашей экипировки (камуфляж, бронежилеты, на голове шлем-сфера), обзывая "космонавтами" и "клоунами". Конвоиры вышли, а я не обращая внимания на насмешки, подошёл к дежурному и представился: "Зам. начальника отдела КГБ подполковник Платонов. Доставил арестованных за нарушение Указа ПВС СССР от 19.01.1990 года. Вот протоколы и паспорта на них. Прошу организовать водворение в СИЗО и надлежащую охрану, так как они являются главарями боевиков". В ответ, даже не приподнявшись, дежурный сообщил, что он майор А. Б. Бабалиев и на сегодня "самый главный в изоляторе". Проверенное у него удостоверение это подтвердило. А дальше начался настоящий "цирк". Изучив протоколы об административном задержании на 30 суток Гаджиева и его телохранителей, дежурный выругался и заявил, что для него они не действительны. Мол, подчиняется он только требованиям УК Азербайджана, а не "какому-то Верховному Совету СССР!". Услышав это, как по команде все присутствующие, не представившиеся лица, дружно подняли "хай". Прямые оскорбления типа "оккупанты", "фашисты" и "бандиты" сопровождались угрожающим направлением оружия в нашу сторону. Чувствуя их поддержку, Бабалиев заявил: "В общем, давай подполковник забирай своих незаконно задержанных, а ещё лучше отпусти их. Это уважаемые народом люди. Да и протоколы давно никто от руки не оформляет, только на печатной машинке". Еле сдерживая себя, ответил чётко и громко: "Уже час ночи и некуда везти арестованных, оформленных законно! А Указы ВС СССР обязательны для исполнения всеми пятнадцатью республиками. И кстати, в его состав входят и депутаты от Азербайджана". Однако моя краткая речь только ещё больше распалила присутствующих. Все сидевшие поднялись, окружая и протягивая руки к нашим автоматам. В голове мелькнула мысль: "Промедление смерти подобно! Ведь нас могут захватить, а боевиков выпустят! Позора потом не оберёшься! Да к тому же, передавая мне Гаджиева в здании райкома, кто-то из сотрудников "Альфы" с ухмылкой подковырнул: "Смотри, командир.