Почему вдруг вспомнился эпизод юношеских приключений? Недавно (опять же около даты Куликовской битвы) мне довелось дебатировать в "Библио-Глобусе" с Джемалем: на сей раз не с Джемалем-пэром, а с Джемалем-фисом, Орханом. Но как с первым, так и со вторым, хоть тема дискуссии и была вовсе иной, речь зашла о Мамаевом побоище. Точнее о том, что оное, с точки зрения Джемалей, надлежит переоценить на 180 градусов. Но если бы такое говорилось только в спорах со мной! Они всегда и везде об этом говорят. И не только они: об этом твердит муфтий Гайнутдин, фигура одиозная, но при всей одиозности вхожая во всевозможные двери. Для того чтобы перекроить русскую историю, создаются специальные "общественные организации". О скандальной деятельности одной из них, объединении "Ватан", планомерно оскорбляющем память классика нашей исторической науки академика Б.А.Рыбакова, я уже повествовала, повторяться не хотелось бы.
Прием известный: лги многократно, и тебе поверят. Во что же мы можем поверить? Не поручусь за точность цитат из Джемаля, поэтому процитирую по писаному. Некий С.Баймухаметов на сайте "Татарского исторического общества" утверждает, что "Дмитрий Донской на Куликовом поле сражался не против Орды, а за Орду". Каким же, интересно, образом, святой благоверный князь рубил ордынцев ради их собственного блага? А вот каким: в Орде была "смута". Интриган Мамай влез на трон. "Законный Чингизид" Тохтамыш помчался разруливать ситуацию из Тюмени. "Но он не успевал. И тогда против Мамая выступила объединенная русская рать. Русские разбили Мамая и сохранили трон для законного хана Тохтамыша".
Вот так. Но с какой же радости было святому преподобному Сергию Радонежскому благословлять на ту битву русские войска? И на это у Баймухаметова находится ответ: "Иерархи Церкви во главе с Сергием Радонежским противостояли смуте и раздору, которые нес Мамай. Смута в Золотой Орде аукнется великой распрей на Руси, как в государстве вассальном. Для интересов Руси, - решили князья Церкви и князья уделов,- в Орде нужен Тохтамыш - единый и крепкий хозяин". Так что можем мы друг дружку поздравить, уважаемые читатели - главным русским лозунгом Куликовской битвы, оказывается, было "За Тохтамыша!!!"
Пытается, изо всех сил, Баймухаметов найти объяснение и такому факту: отчего "крепкий хозяин" Тохтамыш в благодарность "вассалу" Дмитрию через два года спалил Москву? Но дальше я пересказывать не стану - вместо логики, хотя бы и бредовой, начинается вовсе уж невразумительный лепет. Лепет смолкает (пока еще) перед другими фактами: через 100 лет после Куликовской битвы Иоанн III топчет ногами ханский ярлык, а еще через 70 Иоанн IV (были и в его биографии достойные страницы!) делает самое Орду нашим вассалом. Но скоро и это нам как-нибудь переобъяснят.
Баймухаметов - письменно, Джемаль-сын - устно, оба-два ссылаются на академика Ю.Н.Афанасьева. Раза три по ходу дебатов Джемаль восклицал, что я-де спорю не с ним, а с этим великим научным авторитетом. Что ж, лично для меня Афанасьев, десантировавшийся в памятную Межрегиональную группу прямиком из журнала "Коммунист", едва ли перевесит авторитетом Б.А.Рыбакова, семь десятков лет жизни из прожитых девяти посвятившего не политиканству, а Древней Руси. Но все же я сделала себе труд поискать, где же Афанасьев изрек, что "если бы самому Дмитрию Донскому сказали слова "освобождение от татар" - он бы с ума сошел. Потому, что царем, которого он признавал, был именно татарский царь". И изыскала-таки. В № 46 газеты "Аргументы и факты" за 1997 год. Честь и место! Ну, полно; не монографию же было писать для издательства "Наука" ради такой безделицы, как ниспровержение всех разом отечественных исторических школ?!
Не единожды мне доводилось наблюдать, как странно сопрягаются в нашем обществе интересы исламистов и либертинцев. Впрочем, удивляться нечему - цель у них на данном этапе общая. Она проста: лишить русского человека исторической гордости за своих предков, не оставить ни одного предмета этой гордости. Либертинцы при этом подберут объедки от исламистов, на манер шакалов или стервятников. Минина и Пожарского, например, Гайнутдин согласен нам оставить, записав, правда, Минина "этническим татарином". Но тут и высунутся общечеловеки: "подумаешь, они спасли Расею, а может, лучше было б не спасать?" Я не преувеличиваю. Ю.Н.Афанасьев ведь утверждал и то, что страна наша "воевала на стороне Гитлера". Разве оставит он нам Минина с Пожарским? Когда русское самосознание будет окончательно затоптано, пути ориенталистов и либертинцев разойдутся - начнется делёжка: кому властвовать над Иванами, родства не помнящими, беззащитными, не способными на подвиг.
Это трюизм, но все-таки: кто возьмет оружие в руки, чтоб защитить страну с вытоптанной историей?
Не зря ватановцы судятся с Министерством образования. "Открытия" Афанасьева были б забавны, когда б он ни курировал столько лет РГГУ. Они желают формировать юные умы. Они успокоятся только, когда уж, наверное, будут знать, что больше ни одна девчонка, начихав на инфлюэнцу, не помчится осенней ночью на Куликово поле.
"Панмонголизм": имя дико и слух не ласкает
"Монгол" С.Бодрова попал в число фильмов, претендующих на премию "Оскар" в номинации "Лучший иностранный фильм". "Монгол" - уже не первый фильм этого режиссера, посвященный личности и биографии Чингизхана, вождя всех монгол и монгольского бога. И даже не второй.
Кто кого переосмысливает?
Не успела оформиться идея этой статьи, как посыпались возражения. Зачем вообще лезть с моралью в область чистого искусства и эстетики, зачем подступаться к азиатской, далекой и непостижимой, инопланетной почти ментальности с европейскими мерками? Зачем вообще судить и осуждать? Запад он есть Запад, Восток есть Восток, друг друга им не понять, и так далее. И к этим возражениям вполне можно было бы прислушаться, как к вполне справедливым, когда б ознакомление с многочисленными интервью ни убедило, что дело обстоит строго наоборот: режиссер желает пересмотреть нашу систему ценностей, руководствуясь азиатскими понятиями, может статься, и замечательно прекрасными, но решительно для нас в нашей стране чужими. Когда подобное намеренье подпирается мощным бюджетом, его становится сложно воспринять как ненавязчивое чириканье и творческую прихоть.
Режиссер откровенно сетует на то, что в наших учебниках Чингизхан предстает "пугалом" и "великим злодеем", каким-то просто "оккупантом", между тем как мы на самом деле не видали от знаменитого полководца, а особливо от его внука Батыя ничего, кроме добра. Странное добро, если припомнить, что до ига Русь опережала другие европейские страны по ремеслам и технологиям, а после него изрядно от них отстала. Первая домна у нас появилась на сто с лишним лет позже, чем у соседей. Но, право, чувствуешь себя немного глупо, будучи вынуждена к повторению прописных истин, несомненно, с блеском опровергаемых лихими построениями альтернативной науки.
Наши князья - не "собаки"!
"Я много изучил материалов об этом, - говорит режиссер, - со многими учеными общался и убежден, что версия о России, отброшенной назад, неверна. На самом деле Россия была тогда обречена - разрозненное государство, где князья грызлись между собой, как собаки. Худшими врагами русских были сами русские".
Расстановка акцентов впечатляет. Русские князья в усобицах для С.Бодрова "собаки", между тем, как Темуджин (молодой Чингизхан), пошедший против своего "названного брата Джамухи", являет не собачью свару, а высокий эпос. Почему? Потому, что при этом больше народу перебили, что ли?
Похвально, конечно, "изучить много материалов" о России. Но прежде, чем говорить об ее "обреченности", стоило, быть может, изучить также хоть немного материалов и о других европейских странах? Только ли русские князья такие вот "собаки"? В том же XIII веке во Франции не утихали баронские войны, до того основательно не утихали, что по их ведению оформились свои правила и законы, всякий там "мир Господень", запрещающий воевать с пятницы по понедельник и пр. Ну и что, погибла Франция без монголов? Если бы. Раньше нас превосходно оформилась в централизованное государство. Феодальная раздробленность - дело естественное, хоть и неприятное, это нечто вроде переходного возраста у человека. Обычно в этот период действительно ослабляется военная мощь, но зато развивается культура. На Руси в период раздробленности культура не просто развивалась, она взлетала. И мы, между нашими усобицами почитывавшие Гомера и Аристотеля, превосходно бы обошлись без варваров, свалившихся нам на голову для нашего-де блага. Не надо нам такого блага, спасибо.
Труды иноков - на свалку истории?
Помимо расчетов "выгодно-невыгодно", есть же еще такая вещь, как историческая память. Сколь бы давно ни была пролита кровь наших предков, она остается пролитой кровью. Каждый раз, пренебрежительно относясь к страданиям, испытанным предками много столетий назад, мы выражаем готовность к тому, что наши праправнуки чихнут на Великую Отечественную. Так что же думает режиссер С.Бодров о доблестном Козельске, стертом с лица земли и посыпанном солью? Что скажет о наших воинах, которых заживо давили пиршественным помостом? Режиссер разбирается с проблемой на диво просто - все это преувеличения и вообще враньё.
"Когда начинаешь разбираться, понимаешь, что историю делали переписчики - каждый переписчик что-то вставлял, добавлял, убирал, и все это еще в зависимости от времени". В сухом остатке: русским летописцам верить нельзя, а "достоверный источник" - это монгольский фольклор. А кто же эти не заслуживающие доверия "переписчики"? Всего лишь ученые монахи, часами трудившиеся в своих скрипториях. Хорошо, договорились: перестаем рассматривать труды русских монахов качестве источника информации! Вот только незадача, если извлечь монашеские труды-послушания из исторической науки, мы столкнемся с почти полным отсутствием русской истории. Ну не так, конечно, чтобы совсем с нулем, например, "Слово о полку Игореве", вполне возможно, было написано мирянином, так что подробное описание одной незначительной стычки с половцами у нас все-таки будет. Но по части прочих событий, да чтобы с хронологией, станет ой как пустовато. Поэтому не стоит торопиться морщить нос на иноческие труды.
О политкорректности Чингизхана
"Чингизхан был широкий, открытый по тем временам человек, да и по сегодняшним тоже".
Что же это сильно-сильно напоминает? Рассказы о дедушке Ленине, не иначе. Не только стилистикой, но и степенью правдивости.
"Щедр он (Чингизхан. - Прим. ЕЧ) был, веротерпим, в мире вообще нет другой такой фигуры: император огромной империи, от Тихого океана до Дуная - веротерпим".
А вот это уже большая-пребольшая фактическая ошибка! Чингизхан - отнюдь не единственный амбициозный завоеватель, проявлявший "веротерпимость". Александр Македонский проявлял ее не в меньшей степени, Бонапарт посещал в Египте мечети. Ну и что? От этого они не перестали оба быть личностями маниакального склада, громоздящими горы трупов ради достижения химеры - империи об один день, обреченной пасть во прах вскоре после смерти завоевателя. Чингизхану повезло больше, Бонапарт свою вообще пережил. Но зато Чингиз и хуже Македонского с Бонапартом вместе взятых: македонцы были хотя бы не бескультурней персов, французы хотя бы не безграмотней испанцев. Чингизхан же был цивилизационно ниже всех, кого покорял: смешно даже сравнивать тогдашних монгол с тогдашними же китайцами.
Настоящая Империя растет постепенно и только на дрожжах цивилизационной миссии. Какое же безумие побуждает нынешних пантюркистов вопреки любой логике утверждать, будто победа кочевого народа над оседлым может хоть что-то полезное принести последнему?
Да и не стоит преувеличивать монгольскую веротерпимость. "Знайте же, что уже пять монастырей и две кустодии братьев наших полностью уничтожены", - пишет из Польши францисканец Иордан. "Убитые монахи, монахини, проповедники, принявшие горестную смерть, ставшие мучениками во имя Христа, приобщаются, как мы думаем, к вечному блаженству", - вторит ему монах из венгерского монастыря Святой Марии. "К гробницам святым привязывают они коней своих, мощи святые бросают на съедение зверям", - сетует аббат из Кельна. Но режиссера интересуют несколько иные религиозные аспекты.
"Мы сначала получили благословение шамана, - делится он. - Я уверен, что, имея дело с другой культурой, важно соблюдать ее обычаи и традиции".
Что ж, давайте, запихнем куда подальше наше собственное нравственное мерило и будет "бережны" не только с монголами, боготворящими Чингизхана, но и с французами, боготворящими Бонапарта. (Это не натяжка, быть может, кто-то не знает, что во Франции запрещено называть "Наполеонами" домашних животных? Вопиюще же культовый вид его захоронения бросается в глаза.) Вот только такой "бережностью" мы предаем наших предков, погибших на Калке и на Бородинском поле. Может, стоит уважать прежде всего их, давших нам жизнь?
За всю христианскую историю страны слава русского оружия была исключительно оборонительной или миротворческой.
А давайте поскребем татарина!
Так и слышатся новые возражения. История-де России это не только история русских, защитников и замирителей, но и история, например, татар, когда-то приведенных сюда чингизидами, а теперь давно уже живущих здесь. Так-то оно так, но мирное наше сосуществование с татарами установилось уже после того, как они перестали видеть в нас оседлую добычу. Не мы подстроились под их захватнические принципы, а они под наши - оборонительные. Так что Куликовскую битву еще никто не отменял.
Но есть и другой момент, весьма интересный. С.Бодров, конечно же, вовсю цитирует поговорку про русского, которого надо скрести до татарина. Куда же без нее. Но любой здешний татарин, равняющий себя не по русской истории, а по Чингизхану, должен сделать одну простую вещь: подойти к зеркалу. Что он там увидит? Скулы, тяготеющие к азиатским, но глаза, разрез которых стремится скорее к европейскому. Цвет их может быть карий, а может серый или зеленоватый. Волосы - часто темно каштановые, но редко - совсем черные, иногда и русые. Кожу - безусловно не коричневую. Если увиденное его не вразумит - пусть съездит в Монголию и сравнит себя с местными жителями. Нас победили язычники Батыя, а мы победили уже Казанское и Астраханское ханства с Крымом. Фактически это разные наши противники. Много воды утекло. Сменилась не только религия. Золотая Орда втянула в себя какие-то еще народности, теперь и не разобрать, какие.
Вот ведь как интересно, сколько ни скреби татарина, а монгол выскребается плохо!
Без сантиментов
Но пересмотр ценностей на этом не закончится, а только начинается.
"У монголов действительно была традиция бросать семьи при отступлении, - повествует режиссер, отразивший эту небезынтересную традицию в одном из эпизодов фильма. - Надо спастись мужикам (курсив мой. - Прим. ЕЧ) - воинам, солдатам. То есть никаких сантиментов не было, все так делали".
Стало быть, наша русская готовность защищать прежде всего женщин и детей, если ты, конечно, претендуешь называться воином или солдатом - это "сантименты". (О неуместности употребления здесь слова "мужик" - слова самого земледельческого и оседлого, не стоило б и упоминать, но так и видится картинка: этот презренный лапотник глупо жертвует собой, спасая семью от бравого кочевника). Да, традиции монголов впрямь не были сентиментальны. Отец автора этих строк, не только исколесивший, но и перекопавший пустыню Гоби вдоль и поперек, немало рассказывал еще о многих несентиментальных монгольских традициях. Видал он, например, такой овражек под названьем Золотая Люлька. Набитый человеческими костями овражек. Если кто-нибудь в семье заболевал либо просто слишком долго дряхлел, его сажали на особую повозочку и спихивали в этот овраг по хорошо накатанному спуску. Без сантиментов. Лишний кусок должен был достаться "воинам и солдатам, все так делали". Сам отец этого несентиментального свычая не застал, но ученые старшего поколения рассказывали о собаках-людоедах в ошейниках с алыми лентами, что кормились сугубо в этой Люльке. То есть примерно в конце 50-х гг. прошлого века собачкам еще было, кого покушать. Впрочем, и отцу довелось повидать немало всякого. Дерьмо по колено вокруг каждой юрты едва ли назовешь сентиментальным зрелищем.
Может быть, Чингизхан и изумительно "владеет умами монголов спустя 800 лет", да только как-то незаметно, чтобы Монголия сделалась благодаря этому культурным авангардом человечества.