Высказывание "Человечество переоценено" подразумевает объективную точку зрения со стороны природы, бесстрастной и лежащей вне времени. Это точка зрения Бога Ветхого Завета, Бога, который создал человека, не чувствуя его страданий. Обновление, порожденное в Новом Завете, по существу, стало изменением точки зрения: Бог становится человеком и приходит на Землю, чтобы страдать и чувствовать ту же страсть и боль, что привыкли ощущать человеческие существа. Бесстрастное "время Бога" прерывается, нарушается и переплетается со "временем человека". Вот почему гуманистическая революция происходила на основе христианства: и христианство, и гуманизм представляют историю не как часть времени вечной истины, с бесстрастной природой, но как находящуюся в сфере человеческого релятивизма. Точка зрения, учитывающая жизнь и интересы человека, становится более важной, чем объективная истина.
Основы современной цивилизации заключаются в индивидуализации человеческой истории и человеческого общества, несовместимых с вечными правилами Вселенной. Именно поэтому, благодаря научно-методической революции, мы знаем механические законы, которые управляют планетами, небом и движением тел в космосе, поэтому мы можем выделить особый закон для человеческого существования, основанный на любви и сострадании.
В человеческой сфере современности естественное пространство, которое регулируется неизменными законами физики, отделено от исторического пространства, которое определяется волей правителя или демократического волеизъявления. Современная цивилизация основана на идее, что социальный мир в первую очередь обязан считаться не с законами Вселенной, но с законами сострадания: взаимопонимания, солидарности. Установление политического закона возможно только при условии понимания интересов и страстей человека. В "Речи о достоинстве человека" Пико делла Мирандола вносит ясность по этому вопросу: Бог создал человека как нечто, отличающееся от остальной части Вселенной. В то время как Вселенная построена в соответствии с четкими правилами, человек не имеет особых, свойственных только ему правил.
Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие, божественные.
Современная история происходит в этом пространстве неопределенности и, следовательно, свободы, где человеческие законы считаются созданием человеческого разума, а не отражением природных правил, введенных Богом. Видение Пико делла Мирандола отражает гуманистический подход к проблеме свободы, и здесь мы находим нить, которая связывает Гуманизм и Просвещение. В гуманистическом пространстве неопределенности человеческий разум создает свои правила и универсальность моральных и политических законов основывается на человеческом разуме, а не на естественном праве.
Социальная цивилизация, социальный дарвинизм
Социализм можно считать логическим развитием гуманистической мысли и заключительным проявлением современной гуманистической цивилизации. Гуманизм Ренессанса подтверждает автономию человеческого пространства от бесстрастных законов природы. Впоследствии Просвещение выступило как рациональный регулятор этого автономного человеческого пространства. Социалистическое политическое наследие XIX века было утверждением возможности справедливости и равенства, которые основываются не на природе, но в равной степени на человеческом разуме и сострадании, способности разделять одни чувства, одни страдания и одни цели.
Как результат этого прогрессивного развития, современность достигла максимально возможного в создании той формы социальной цивилизации, в которой общие потребности преобладают над индивидуальными интересами. Социальная цивилизация создана с намерением предотвращения бесконечных войн всех против всех. Тем не менее на протяжении последних 30 лет социальная цивилизация рушится под ударами философии социального дарвинизма, который выступает в качестве идеологического предшественника утверждения неолиберальной политики в глобальном масштабе.
Эта форма философии имеет сильный материалистический фундамент, который трудно оспорить. Социальные дарвинисты говорят, что доброжелательные принципы не могут остановить силы эволюции как в природе, так и в социальной сфере.
Если биологическое развитие характеризуется как выживание самых приспособленных особей, то и историческая эволюция не является исключением. Следовательно, бесполезно противодействовать естественному превосходству самых приспособленных людей. Слабые могут быть сохранены только из сострадания со стороны сильнейших, которые имеют право развивать экономику и общество так, как это соответствует их возможностям и их интересам. Это, собственно, и означает то, что нет никакой разницы между социальной жизнью и природной средой.
Что характерно, философ и экономист Фридрих Хайек утверждал, что невидимая рука рынка, описанная Адамом Смитом, регулирует экономику почти как сила природы. В соответствии с идеей, что самые приспособленные выживают, а неприспособленные обречены на исчезновение, современная неолиберальная идеология стирает гуманистические различия между сферой естественного права и сферой нравственности. Человеческие отношения - в частности, экономические - следуют естественным законам саморегулирования, так что нет никакой необходимости в специальном нормативном вмешательстве со стороны как национального государства, так и любой другой политической организации. Для человечества не может быть назначено никаких особых привилегией, поскольку простая и ясная воля рынка есть единственный эффективный регулятор экономической жизни и, следовательно, социальной жизни в целом.
Девиз Пекка-Эрика Аувинена "человечество переоценено" является отголоском неолиберального утверждения о той самой эффективной невидимой руке рынка, которая регулирует экономическую сферу. Естественный закон выживания самого приспособленного рассматривается как результат действия этой невидимой руки, которая направляет экономику, наиболее важную и решающую сферу человеческой деятельности и культуры. Экономическая рациональность попирает любую другую форму человеческой рациональности, и ее исполнение означает триумф бесстрастного закона природы. Люди же должны подчиниться его воле.
Это урок, который Пекка-Эрик Аувинен хочет преподать нам, и, надо сказать, он не одинок в этом желании.
Убийца с YouTube
Пекка-Эрик Аувинен аккуратно подготовил продвижение в медиасреде своего смертоносного шоу. Он не только написал манифест, он также сфотографировал себя в футболке с девизом своей кампании: "Человечество переоценено". Он позаботился о том, чтобы транслировать свои видеозаписи через YouTube. Так как никто не заметил бы всей этой деятельности, если бы он не убил девять человек, - убийства и последующее самоубийство можно считать своеобразной формой саморекламы.
В статье "Расстрел ради славы", опубликованной в Интернете, Майкл Серацио пишет:
В мире Web 2.0, мы все авторы и все читатели… Век средств массовой информации сделал известность доминирующей валютой постмодернистского социального капитала. Все социальные медиа используют известность в качестве валюты, идя по пути, предсказанному Лео Брауди: "Как только появляется новый носитель славы, образ, который он символизирует, интенсифицируется и число лиц, подражающих ему, увеличивается". До телевидения это было смутный, удаленный соблазн славы кино; после появления телевизора все это вдруг показалось доступным для всех; и с расцветом эры Интернета (что Аувинен столь дьявольски жестоко эксплуатирует) стены телестудий оказались сметены потоком изображений и аватаров. Тем не менее технологии, расширяющие возможности "продвинутых пользователей" Web 2.0, - это те же самые средства, что обесценивают классическое определение известности и его экзистенциальный смысл: оригинальность, вездесущность, неизменность.
Преступность - усилитель и концентратор известности. Только если вы сделаете что-то действительно ужасное, ваше честолюбие найдет прочную основу в общественном мнении. Послание (идеи естественного отбора), средства массовой информации (видео на YouTube) и преступление, таким образом, оказались связаны неразрывно.
В своем интригующем тексте Майкл Серацио сравнивает медиастиль Аувинена со стилем других массовых убийц. Интересно, что стрелки в "Колумбайне" использовали в качестве эстетических ориентиров работы режиссеров популярных фильмов-боевиков.
Аувинен не первый в этом отношении. Домашние видеозаписи Клиболда и Харриса показали их фантазии о своем посмертном образе. "Режиссеры будут драться за такую историю", - сказал Клиболд - они обсуждали, какому режиссеру можно будет доверить сценарий: Стивену Спилбергу или Тарантино".
В действительности Стивен Спилберг и Квентин Тарантино оказались заменены Майклом Муром и Гасом Ван Сентом, но мальчики были недалеки от истины. Серацио также сравнивает стиль пиара Аувинена со стилем Чо Сын Хи, который устроил массовое убийство на территории кампуса Virginia Tech.
Перед своей ужасной расправой в апреле 2007 года Чо Сын Хи отправил в NBC News манифест из 1800 слов, 43 фотографий и 25 минут видеозаписи… То, что Чо в 2007 году предварительно отправил в NBC комплект своих пиар-материалов, казалось технологическим анахронизмом. Сегодняшний молодой террорист может через социальные сети и сетевые СМИ быть "продюсером, режиссером, звездой", а теперь еще и дистрибьютором… Если самовлюбленность Чо требовала послать по почте упакованное повествование в NBC, то Аувинен знал, что мог попасть на бесчисленные экраны без привлечения посредника в виде национального телеканала. Его присутствие в Интернете было продуктивным; он писал на английском языке больше, чем на финском, чтобы увеличить свою аудиторию; его домашний компьютер содержал мешанину из множества собранных данных: тексты самого Аувинена, игровые кадры из Hitman, документальная драма про события в Колумбайне канала Discovery и захватывающая музыка из фильма "Прирожденные убийцы". Но бессмертие создается благодаря вдохновленным подражателям, и что особенно страшно, смерть из канала Аувинена на YouTube не в последний раз посетила Финляндию. Менее чем через год 22-летний студент заявил с помощью видеообращения на сайте социальной сети: "Ты умрешь следующим". Через несколько дней он убил десять человек.
И убийцы в "Колумбайне", и Пекка-Эрик Аувинен хотели отправить в эфир некое сообщение, чтобы стать известными, и использовали видео и Интернет, чтобы дать волю своей ярости и транслировать обществу свое видение мира.
"Джокер" Джеймс Холмс совсем другой: он развил дальнейшую тенденцию связи между преступностью и СМИ. В то время как Харрис и Клиболд надеялись на внимание Спилберга, Холмс уже сам имитировал персонаж из фильма Нолана. Холмс уже стал частью "мира Бэтмена", превращая комиксы Marvel в реальность, расширяя границы экрана и заставляя зрителя участвовать в истории, которую они выбрали лишь для развлечения.
Для массового убийцы, желающего устроить яркое шоу, целью является слом стены между зрелищем и зрителем. Для него граница между реальностью и воображением - размытая, нечеткая, искаженная. Он сам хочет принять участие в спектакле, и спектакль может стать его жизнью, а в конечном итоге - смертью.
Глава 3. Победа на мгновение
"Колумбайн"
20 апреля последнего года ХХ века. В течение часа Эрик Харрис и Дилан Клиболд, ученики старших классов высшей школы "Колумбайн", убили одного учителя и 12 школьников и ранили еще 27 человек. Затем пара террористов покончила жизнь самоубийством.
Убийство в школе "Колумбайн" ознаменовало поворотную точку в глазах многих американцев - это был первый пример сознательного создания мизансцены террора. Двое учеников вели тщательную подготовку и разработку как самой акции, так и ее интеллектуальных мотивов. Они записывали свои мысли в дневниках и обсуждали их. Это убийство также оказало огромное влияние на американское искусство, вдохновив двух кинорежиссеров снять фильмы, показывающие события в "Колумбайне".
Всего через два года после расстрела Майкл Мур выпустил свой фильм "Боулинг для Колумбины", целью которого был анализ если не причин преступного деяния, то социальной обстановки, в которой оно произошло. Фильм делает акцент на систематическом использовании насилия за рубежом американскими политиками и военными, легкой доступности оружия на традиционном рынке и в Интернете, одержимости американского общества страхом, военной агрессивностью и насилием, всем тем, чем в целом проникнута американская повседневная жизнь.
Хотя фильм Мура оказал большое воздействие на публику, он показал только часть истории. Сосредоточив основное внимание на социальном контексте бойни в "Колумбайне", он недостаточно раскрыл личности виновных - психику и патологию человеческих существ, на которые во время их становления воздействует общество и медийная среда. Нужен был рассказ об особой уязвимости первого поколения, растущего в виртуальном веке.
Через год после М. Мура, в 2003 году, Гас Ван Сент выпустил свой фильм "Слон". В нем режиссер решил глубоко вникнуть в психологические аспекты, работать с тонкими психологическими материями и попытаться понять личностные страдания двух молодых людей, которые замыслили и осуществили преступление. Ван Сент описывает не только их агрессивность и насилие, но и запутанный поиск сочувствия, их разочарование и одиночество, то, как все это не было замечено обществом вплоть до акта саморазрушения, завершившего эту историю.
Очевидно, что мы не можем разбить столь сложное событие до простой комбинации социальных, психологических или идеологических составляющих причин. В любой такой последовательности действий лежит что-то, выходящее далеко за рамки простого логического объяснения. Тем не менее эту форму психопатологии можно рассматривать не как изолированный феномен, а как симптом распространенной формы дискомфорта, испытываемого человеком в социальной среде. Это как раз то, что делает фильм Гаса Ван Сента столь интересным.
В своем дневнике Эрик Харрис писал о восхищении естественным отбором и о своем желании поместить весь мир в компьютерную игру Doom, чтобы он мог видеть, как слабый умирает, а выживает только сильный.
Не удивительно, что зависимость обоих молодых людей от видеоигр привлекла внимание журналистов, критиков и психологов. Широко распространено мнение, что затяжное воздействие жестоких видео игр может производить эффект сенсибилизации в сознании молодых людей, таких как Эрик и Дилан, но это поверхностное наблюдение, сфокусированное на содержании видеоигр, которое не берет в расчет когнитивные и психологические изменения, которые происходят при длительном погружении в виртуальную среду. Не содержание игры, но стимуляция сама по себе создает эффект десенсибилизации в отношении подлинного опыта как страданий, так и удовольствий.
Понятно, что не все игроки становятся массовыми убийцами просто потому, что они играют в видеоигры или получают "цифровую стимуляцию". Но массовый убийца - исключительное проявление общей тенденции этого изменения человеческого сознания.
Технологически-лингвистическая нестабильность
В своей книге 1975 года "Машина для демонстрации и повествования" (The Show and Tell Machine) Роуз Голдсен описывает будущее поколение людей, измененных медийной средой - то, чем главным образом характеризуются ТВ и реклама, - и предвидит заметную мутацию в области психологии и языка: "Мы вывели поколение людей, чьи первичные впечатления родом из машины - это случилось впервые в истории".
Телевидение и случившаяся совсем недавно, уже в наше время цифровая революция возвестили грозные преобразования человеческой психологии и эмоциональной окружающей среды. Тот факт, что люди заимствуют больше слов у компьютера, чем у своих матерей, несомненно, приводит к развитию нового вида восприятия. Новые формы массовой психопатологии нашего времени не могут быть исследованы без учета эффектов этой новой среды, в частности нового процесса изучения языка.
Два основных события требуют внимания: первым является отделение изучаемого языка от телесного аффективного переживания; вторым - виртуализация опыта других людей.
Этот первый аспект трансформации особенно интересный. Согласно Луизе Мюраро, итальянской писательнице, чья книга в основном посвящена разработке феминистской философии, подход к языку фундаментально связан с аффективным отношением между человеком и его матерью. Глубокое, эмоциональное восприятие от двойной артикуляции языка, от соотношения между символом и понятием, обозначаемым в языковом знаке, - это то, что основывается на информации, получаемой от матери. При этом, когда процесс сводится к эффекту обмена информацией между машиной и человеческим мозгом, процесс изучения языка отделяется от эмоционального эффекта телесного контакта и связь между обозначением и обозначаемым становится обычной логической операцией. Слова не аффективно ухватывают смысл, смысл не коренится в глубине психологии взаимоотношений, а связи воспринимаются не как аффективное соотношение между людьми, но как работающий обмен инструкциями. Мы можем ожидать, что вследствие этого человечество вскоре начнет испытывать серьезные психологические проблемы.