В начале XX в. в Кронштадте появился Временный штурманский класс. Прием офицеров (в чине мичмана) в класс осуществлялся по мере необходимости, а изучали слушатели теоретический курс навигации, маневрирование, штурманские приборы, мореходную астрономию, метеорологию и гидрографию. На все науки отводилось пять с половиной месяцев. После двухмесячного практического плавания выпускникам присваивалось звание "штурманский офицер второго разряда". В 1911–1914 гг. класс работал на постоянной основе.
В 1897 г. был создан Водолазный офицерский класс, организационно входивший в состав Водолазной школы в Кронштадте. В классе изучали теорию водолазного дела, устройство аппаратуры, ее ремонт и хранение, основы общей анатомии и физиологии человека, физику, химию и минное дело.
За кампанию офицер мог совершить до 30 погружений; кроме того, в программу обучения входило посещение заводов, выпускавших водолазную технику, а также профильных портовых складов.
Выпускники Класса получали звание "водолазный офицер". В дальнейшем они назначались либо на корабли 1–го ранга (линкоры, эскадренные броненосцы, броненосцы береговой обороны, броненосные крейсера и крейсера 1–го ранга), либо на соединения кораблей 2–го и 3–го ранга.
С 1906 г. существовал Учебный отряд подводного плавания, в рамках которого был создан Офицерский класс подводного плавания. В декабре был утвержден первый список "офицеров подводного плавания" в составе 68 человек, включая трех медиков и одного гражданского чина Морского ведомства. Учебный отряд базировался в Либаве (современная Лиепая, Латвия) и первоначально включал подводные лодки "Сиг", "Белуга", "Лосось", "Пескарь", "Стерлядь", а также учебное судно "Хабаровск".
В класс принимались офицеры, прослужившие на надводных кораблях флота не менее трех лет. Приоритет получали выпускники Водолазного офицерского класса. В зимнее время года слушатели изучали теорию - материальную часть подводных лодок, девиацию, физику, электротехнику, минное дело, водолазное дело, маневрирование и т. д.
С апреля наступало время практики на подводных лодках - офицеры–слушатели проходили все операции по управлению кораблями, включая даже те, что по боевым расписаниям относились к обязанностям нижних чинов. На каждого практиканта приходилось и до 20 учебных торпедных стрельб. Выпускникам присваивалось звание "офицер подводного плавания".
Теперь немного статистики. В 1913 г. выпускниками офицерских классов стали 80 человек - 24 человека окончили Артиллерийский офицерский класс, 19 человек - Минный офицерский класс, 14 человек - Временный штурманский офицерский класс, четыре человека - Водолазный офицерский класс, 19 человек - Офицерский класс подводного плавания.
В том же 1913 г. слушателями офицерских классов стали 99 человек. 31 офицер поступил в Артиллерийский офицерский класс, 29 человек - в Минный офицерский класс, 23 человека - во Временный штурманский офицерский класс, 16 человек - в Офицерский класс подводного плавания. Приема слушателей в Водолазный офицерский класс в 1913 г. не было.
В годы Первой мировой войны были созданы и две школы морской авиации - в Петрограде (на Гутуевском острове) и в Баку. Выпускникам с октября 1915 г. присваивалось звание "морской летчик". 25 февраля 1917 г. было принято Временное положение об Офицерском классе морской авиации, но последовавшие революционные события в России похоронили это начинание.
Морские артиллеристы могли также продолжить обучение в Михайловской Артиллерийской академии, готовившей кадры для сухопутных войск. Академия была создана в 1855 г. на базе офицерских классов Михайловского артиллерийского училища (до 1863 г. входила в состав Императорской военной академии наряду с Николаевской инженерной академией и Николаевской Академией Генерального штаба). Слушателями принимались офицеры, прослужившие в артиллерии не менее 3 лет. Курс обучения - 2 или 3 класса - был рассчитан на два–три года.
Александровская Военно–юридическая академия (ВЮА) готовила офицеров для Военно–морского судного ведомства. Она появилась в 1866 г. как офицерские классы при Аудиторском училище, созданном в 1832 г. В 1867 г. классы были переформированы в Военно–юридическую академию. В ВЮА принимали офицеров в чине до капитана (флотских - до лейтенанта включительно), прослуживших в строю не менее четырех лет. Срок обучения в академии первоначально составлял два года, а с 1878 г. увеличился до трех лет.
В Российском Императорском флоте не возбранялось получать и, говоря современным языком, непрофильное образование.
Например, в списках Российского Императорского флота было немало археологов, окончивших соответствующие институты в Москве и Санкт–Петербурге. Так, археологом был известный русский флотоводец и публицист Иван Федорович Лихачев. Кстати, Лихачев был и серьезным лингвистом - он знал английский, французский, немецкий, греческий, латинский, чешский, польский языки.
Раскопками всерьез увлекались и три Великих князя, служивших в разные годы во флоте - Генерал–адмирал Константин Николаевич, его сын Константин Константинович, а также шурин императора Николая Второго, адмирал Александр Михайлович.
Были среди строевых офицеров флота и профессиональные медики.
Например, конструктор подводных лодок Александр Сергеевич Боткин в 1892 г. стал доктором медицины, а на следующий год сдал экзамен на мичмана. Чуть не стал врачом и герой Наваринского сражения 1827 г. адмирал Петр Федорович Анжу, отец которого был уездным лекарем. От медицинского поприща мальчика спасли только постоянные обмороки при виде крови.
Как же выглядела карьера морского офицера в Российском Императорском флоте? Чтобы описать все возможные перипетии жизни юных мичманов, потребовалась бы не одна книга. В этой главе мы постараемся коснуться хотя бы некоторых деталей.
Для начала попробуем выяснить, сколько офицеров и в каких чинах служило во флоте на первое января 1914 г. Если брать офицеров, непосредственно служивших в строевых частях, то налицо было 60 адмиралов, 103 генерала, 774 штаб–офицера и 2829 обер–офицеров. Из них 34 адмирала, 87 генералов, 236 штаб–офицеров и 275 обер–офицеров состояли в разного рода береговых учреждениях.
По Адмиралтейству и Военно–морскому судебному ведомству числилось 18 генералов, 88 штаб–офицеров, 319 обер–офицеров. Кроме того, было 298 военных медиков и фармацевтов, а также 669 чиновников. Отметим, что на долю берегового состава флота приходилось 17 генералов, 44 штаб–офицера, 41 обер–офицер, 76 медиков и фармацевтов, а также 592 чиновника.
На флотах и флотилиях служило 3056 лиц командного состава. Наибольшее количество их было в Балтийском флоте. В списках флота в общей сложности числилось 18 адмиралов, 12 генералов, 344 штаб–офицера, 1130 обер–офицеров, 144 медика и фармацевта, а также 48 чиновников.
Самой маленькой была Каспийская флотилия. Здесь на начало 1914 г. адмиралов и генералов не было вообще. Штаб–офицеров было всего четверо, обер–офицеров - 27 человек, медиков и фармацевтов - пятеро, а чиновников - всего один.
Впрочем, такое соотношение вовсе не удивительно. В списках Балтийского флота числились девять линейных кораблей, семь линейных и броненосных крейсеров, 11 крейсеров, 85 эскадренных миноносцев, 23 миноносца, одна миноноска, шесть минных заградителей, 24 подводные лодки, шесть канонерских лодок, 26 транспортов, 11 посыльных судов, шесть яхт, восемь учебных и 59 портовых судов. Что же касается Каспийской военной флотилии, то в ней было всего семь боевых и вспомогательных судов - две канонерские лодки (единственные современные корабли), два посыльных судна, два портовых судна и один транспорт.
Отношение к молодежи с парусных времен было несколько ироничное. Вот, например, как говорили в давние времена матерые "марсофлоты":
"Фендрикамна корабле более двух не собираться. Понеже ослушаются, то их надобно разгонять и бить батогами, ибо о деле говорить не сумеют, а бесчинство учинить не замедлят".
Для того чтобы казаться старше, офицеры старались носить усы. Тем более что этого требовали законы Российской империи. Так, первого августа 1911 г. высочайшим приказом по Морскому министерству были утверждены правила, в соответствии с которыми офицерские, медицинские и гражданские чины ведомства были обязаны носить усы.
Весьма сложной была и система производства в следующий чин.
Понятие "морского ценза" появилось в Русском флоте 25 февраля 1855 г. - с его помощью попытались отсеять офицеров, не состоявших в строю и долгое время не выходивших в море. От срока, проведенного в плавании, стали зависеть условия дальнейшего продвижения по службе.
Согласно "Положению и морском цензе", подписанном императором Александром Третьим, перед получением чина мичмана будущему офицеру надо было совершить не менее четырех плаваний, из которых одно должно было быть не короче четырех месяцев. Для производства в лейтенанты нужно было провести в море 40 месяцев, а капитана 2–го ранга - 98 месяцев, из которых 58 месяцев - в лейтенантском чине.
Кандидат на производство в чин капитана 1–го ранга должен был проплавать год в должности старшего офицера корабля 1–го ранга (фрегат, броненосец, большой крейсер) и еще год прокомандовать кораблем 2–го ранга (корвет, малый крейсер, канонерка, минный крейсер). В контр–адмиралы производили после четырех лет командования кораблем 1–го ранга, из которых надо было провести либо восемь месяцев во внутреннем плавании, либо 13 месяцев - в заграничном плавании. Чтобы стать вице–адмиралом, надо было совершить 12–месячное внутреннее (или 24–месячное заграничное плавание) в качестве начальника эскадры.
Например, предельный срок пребывания в чине лейтенанта составлял 12 лет. Впрочем, производство в следующий чин - капитана 2–го ранга - могло произойти лишь только после того как офицер выплавал пять лет.
Было также решено, что в штатах флота должно быть шесть вице–адмиральских должностей, 22 - контр–адмиральские, 300 - штаб–офицерских и 825 - обер–офицерских.
Но на деле выяснилось, что "Положение о морском цензе" вовсе не стало панацеей в отсеивании откровенно слабых офицеров. В реальной жизни многих хороших старших офицеров и командиров часто переводили с корабля на корабль, чтобы они имели возможность командовать боевыми судами различных рангов. Вот и попадал опытный офицер–минер с новейшего миноносца на антикварный транспорт, а командир парусно–винтового учебного судна - на мостик современного крейсера или эскадренного броненосца. Что же касается небольших миноносцев, то на них постоянные командиры бывали очень редко.
Расплачиваться пришлось в годы Русско–японской войны. В итоге 28 мая 1907 г. "Положением о прохождении службы офицерами флота" Морской ценз был отменен.
Положением 1907 г. была установлена и система баллотировки для офицеров, являвшихся кандидатами в должности старших офицеров и командиров кораблей - кстати, во флотах других крупных морских держав такая система отсутствовала. Вначале особые аттестационные комиссии при военных портах составляли списки офицеров–кандидатов с учетом старшинства и результатами баллотировки. Для командиров судов 3–го ранга, а также старших офицеров решения комиссии было достаточно для назначения на должность.
Списки кандидатов на должность командиров кораблей первого и 2–го ранга, а также начальников отрядов боевых судов представлялись на рассмотрение Главного Морского штаба (ГМШ), отвечавшего за прохождение службы офицерами флота. Из ГМШ списки предавались в Высшее аттестационное совещание при Морском министре. Отметим, что совещание при необходимости могло провести и повторную баллотировку - в том случае, если некие достоинства офицера–кандидата представлялись ему сомнительными.
Впрочем, система баллотировки существовала еще при Петре Великом - правда, речь шла не о назначении на должности, а о производстве в следующий чин. Непосредственным правом производства обладала Адмиралтейств–коллегия. Регламент от 1720 г. гласил следующее:
"…Баллотировать из унтер–офицеров и мичмановв обер–офицеры, кто есть в унтер–лейтенанты; а из унтер–лейтенантов до капитан–лейтенанта без баллотирования по старости чина; из капитан–лейтенантов в капитаны 3 - го ранга паки баллотировать, а из капитанов 3–го ранга до капитанов 3–го ранга до капитанов 1–го ранга без баллотирования, також по старости в чину; а из капитанов 1–го ранга в командоры и флагманы, каждого чина баллотированием производить, разве особый указ, зная чье достоинство, дан будет. Равным образом баллотировать и адмиралтейских служителей, а именно в контролеры, казначеи, обер–провиантмейстеры, обер–комиссары от подряду и покупки, в советники Адмиралтейской конторы, а в прочие чины без баллотирования".
К началу Первой мировой войны предельные возрасты для офицеров различных чинов выглядели следующим образом.
В надводных силах строевой морской офицер мог находиться в чине мичмана не более десяти лет с момента производства. Для лейтенанта предельным возрастом было 40 лет, старшего лейтенанта - 45 лет, капитана 1–го ранга - 50 лет, а капитана 2–го ранга - 53 года.
Но это на кораблях. На берегу все было по–другому, и никого не удивлял почти 56–летний Павел Прохорович Шишов, числившийся по Морскому министерству в чине всего лишь капитана по Адмиралтейству.
В лейтенанты обычно производили после окончания какого–либо офицерского класса, а также вахтенных начальников по представлению командира корабля или соединения. Сходная процедура была и при производстве в чин старшего лейтенанта.
Для того чтобы стать штаб–офицером, а именно капитаном 2–го ранга, и командовать кораблем 2–го ранга (например, крейсером, канонерской лодкой или эсминцем) нужно было прослужить командиром корабля 3–го ранга (например, миноносца) не менее трех лет, из которых в море провести десять месяцев. Как вариант - служба старшим офицером на корабле 2–го ранга. В капитаны 1–го ранга могли произвести после двухлетнего командования кораблем 2–го ранга (минимальный срок пребывания в плавании - один год).
Хороший начальник постоянно следил за тем, чтобы его подчиненные вовремя получали следующие чины и награды. Вот рассказ академика Алексея Николаевича Крылова о том, как стал генерал–лейтенантом Корпуса морской артиллерии генерал Антон Францевич Бринк, считавшийся современниками видным теоретиком и практиком артиллерийского дела. Бринка неоднократно "обходили" при производстве, в результате чего Крылов (в то время он занимал пост исполняющего должность председателя Морского технического комитета) обратился напрямую к тогдашнему Морскому министру, Степану Аркадьевичу Воеводскому:
"Заодно позвольте Вам словесно доложить одно дело. Генерал–майор А. Ф. Бринк состоит в чине 12 лет и в должности главного инспектора морской артиллерии 8 лет. Он имеет все права на производство в генерал–лейтенанты, надо только "удостоение начальника". Я его представлял в декабре 1908 г. Вы мне обещали мое представление поддержать. Он произведен не был. Я его вновь представил к производству на Новый год. Вы уже были министром, обещали представить к производству. Произведен он не был. Я представил его к Пасхе, произведен он не был. Случайно в одной из самых черносотенных газет, руководимой экстраправым членом Государственной думы, я заметил намек, что Бринк поляк и как таковой способен и подозревается в государственной измене.
Вы меня знаете, я слов на ветер не бросаю если к царскому дню в мае Бринк в генерал–лейтенанты произведен не будет, я Вам подам рапорт о предании его суду по обвинению в государственной измене, ибо как председатель Морского технического комитета я не могу терпеть, чтобы над главным инспектором морской артиллерии тяготело выраженное даже намеками подозрение в государственной измене, которому Вы, видимо, придаете веру, систематически не давая ходу моим представлениям.
Положить этот рапорт под сукно Вам не удастся, ибо одновременно копия его будет мною вручена главному морскому прокурору.
На этот раз Бринк был произведен и явился 9 мая ко мне генерал–лейтенантом".
Случалось, что офицер занимал должность, которая совершенно не соответствовала его чину. Так, на начало 1914 г. должность дежурного генерала для поручений при Морском министре занимал капитан 2–го ранга Владимир Николаевич Шрамченко. Причем занимал ее уже почти полтора года!
В Российском Императорском флоте существовала и система доплат к жалованью. Например, существовало вознаграждение за длительное командование судами 1–го и 2–го ранга в размере 540 рублей в год. Бывали и другие варианты.
В 1862 г. капитан 2–го ранга (будущий вице–адмирал) Александр Иванович Баженов получил право на прибавочное жалованье в размере 580 рублей в год. Причина - долголетняя (с 1852 г.) служба на пароходофрегате "Рюрик" (Баженов уйдет с корабля только в 1870 г.).
Офицерам, служившим на Дальнем Востоке, полагалось "прибавочное жалованье за службу в Приморской области Восточной Сибири". Размер его зависел от чина и продолжительности службы. Так, лейтенант и будущий капитан 1–го ранга Александр Николаевич Пелль в 1904 г. получал 150 рублей, капитан 1–го ранга Яков Иванович Подъяпольский - 562 рубля 50 копеек.
Могли быть и более экзотические доплаты. Например, офицерам кораблей, состоявших в охране императорских яхт, ежедневно доплачивали по три рубля.
В Российской империи была достаточно сложная система наград. Начнем с орденов.
Старшинство орденов считалось в следующем порядке: Святого Андрея Первозванного, Святой Екатерины, Святого Владимира первой степени, Святого Александра Невского, Белого Орла, Святого Владимира второй степени, Святой Анны первой степени, Святого Станислава первой степени, Святого Владимира третьей степени, Святого Владимира четвертой степени, Святой Анны второй степени, Святого Станислава второй степени, Святой Анны третьей степени, Святого Станислава третьей степени, орден Святой Анны четвертой степени.
Итак, высшей наградой империи был орден Святого Андрея Первозванного, учрежденный Петром Великим в 1698 г. Любопытная деталь - кавалер ордена автоматически получал ордена Александра Невского и Белого Орла (в том случае, если их раньше не имел).
Отметим, что все ордена, вручавшиеся за военные заслуги, украшались перекрещенными мечами. Единственное исключение - орден Святого Георгия, который изначально был создан в качестве знака отличия за воинские подвиги, а также четвертая степень ордена Святой Анны.