"Перед уходом из Николаевского морского госпиталя в Кронштадте были взяты две круксовыетрубки, экран, штатив. Эти немногие принадлежности рентгеновского аппарата оказали нам услугу, поистине неоценимую. Я улыбался, вспоминая голоса скептиков, уверявших, что применение рентгена на военном судне невозможно. Хрупкие трубки, дескать, разобьются при первом же сотрясении от выстрелов, и что вообще для лазарета это излишняя "роскошь". Раненые исследовались в различных позициях, стоя, сидя или лежа на операционном столе, без снимания повязок и одежды. Большую услугу оказали мне йодоформенные тампоны, заведенные в раны: они не просвечивали, были видны темным пятном и давали возможность превосходно ориентироваться по поводу соотношения раны, осколков, направления канала. Результаты были блестящи. Открыта была масса осколков, переломы - там, где их вовсе не ожидали. Мне это страшно облегчило работу, а раненых избавило от лишних страданий - мучительного отыскивания осколков зондом.
Не имея ни фотографических пластинок, ни досуга, чтобы заниматься фотографированием и проявлением снимков, я, отыскав металлический или костный осколок, перелом, наскоро набрасывал схему от руки, прекращая на это время действие аппарата, потом снова пускал его в ход и проверял верность рисунка", - писал в дневнике Владимир Кравченко.
Примечательно, что когда раненых с "Авроры" переместили в американский морской госпиталь в Маниле, то выяснилось, что местный рентгеновский аппарат сломан. Пришлось вызывать с крейсера лейтенанта Старка, который на время привел прибор в рабочее состояние.
На кораблях Российского Императорского флота не только болели, но и умирали - как в бою, так и от болезней либо несчастных случаев. Например, задыхались от углекислоты в угольных ямах, погибали от солнечных и тепловых ударов. А на вспомогательном крейсере "Урал" в начале 1905 г. лопнувший топенант грузовой стрелы одного офицера убил, а другого - тяжело ранил.
Если корабль находился в одиночном плавании, то в случае смерти члена его экипажа приспускали флаг, который оставался в таком положении до того момента, пока тело умершего не покинет борт. Если была возможность довести покойника до берегового кладбища, то для этого предпринимались все усилия.
Могилы русских моряков разбросаны по всему миру. Например, многие из них захоронены в греческом порту Пирей, а также в Нагасаки, где долгое время существовала временная военно–морская база Русского флота.
В открытом море все выглядело по–другому. На верхнюю палубу выносили широкую доску, на которую клали труп, зашитый в парусиновый мешок. Сверток устанавливали на доске, после чего со стороны ног привязывали ядро, болванку от снаряда, либо топочный колосник. Затем доску с телом усопшего ставили ногами вперед на планширь фальшборта (при этом два матроса держали над покойником Андреевский флаг) и после молебна сбрасывали за борт. Короткий всплеск, судовой караул дает три залпа из ружей, все крестятся, а на судне тем временем до положенного места поднимается кормовой флаг. Печальная процедура окончена.
Если же покойник до смерти болел какой–либо заразной болезнью, то вместе с его телом в море бросали также носильные вещи и постельные принадлежности. В том случае, когда место больного ограждалось парусиновым обвесом для предохранения остальных от заражения, то он тоже подлежал уничтожению. Кроме того, пространство за обвесом тщательно окуривалось.
Отметим, что на процедуре похорон должны были присутствовать все члены экипажа, независимо от воинского звания усопшего. Что же касается траурного салюта, то в давние времена он являлся не данью памяти умершему, а предназначался для отпугивания дьявола, жаждущего проникнуть в открытое сердце человека.
Место захоронения было принято отмечать в вахтенном журнале. Позже его сообщали родственникам умершего или погибшего.
Если корабль находился в составе эскадры и умерших на соединении было много, для покойников выделялся миноносец. На нем свертки с мертвецами укладывали рядком, убирая их цветами и зеленью (если таковые имелись). Затем кораблик выходил в море, сбрасывал умерших в волны и производил траурный салют - выстрел из пушки. В этом случае флаг корабля возвращался на место в тот момент, когда миноносец отходил от него более чем на два кабельтова.
В военное время обходились без особых церемоний. Например, в море был захоронен командир бронепалубного крейсера 1–го ранга "Аврора" Евгений Романович Егорьев. Он погиб в Цусимском сражении 14 мая 1905 г., и первоначально тело хотели довезти до Манилы (Филиппины) и там предать его земле. Но путь к порту занял слишком много времени (скорость хода у кораблей резко упала из–за боевых повреждений), в результате чего тело Егорьева также было предано океану.
Добавим, что история знает случай, когда флагман возил с собой собственный гроб - речь идет об адмирале Горацио Нельсоне. Похоронная принадлежность была изготовлена из обломка мачты трофейного французского корабля, а использовали ее по прямому назначению после гибели Нельсона в Трафальгарском сражении.
Глава 14. Флот и берег
На начало XX в. Морское министерство Российской империи обладало большим количеством недвижимого имущества. В одном только Санкт–Петербурге ему принадлежало большое количество зданий и земельных участков. В их число входило собственно Адмиралтейство и здание Строительного департамента (угол Театральной площади и Крюкова канала). На Екатерининском канале располагался (до продажи здания в начале XX в.) Департамент корабельных лесов.
Кроме того, в столице был дом Главного военно–морского суда, Крюковские морские казармы, Морские казармы на Васильевском острове (Косая линия), казармы Гвардейского экипажа на Екатерингофском проспекте, Морские казармы на Петергофском проспекте, Морские казармы на Фонтанке, Морские казармы на Торговой улице. К Морскому ведомству относился также Морской инвалидный дом императора Павла Первого на Крестовском острове и "промышленная зона" бывшего Охтенского адмиралтейства.
Но главным местом для любого моряка на берегу были Морские собрания.
В Российском Императорском флоте Морские собрания представляли собой нечто среднее между офицерским клубом, рестораном, научным лекторием и библиотекой. Существовали они в крупнейших базах империи - Кронштадте, Санкт–Петербурге, порту Императора Александра Третьего (Либаве), Гельсингфорсе и Ревеле, а также в Николаеве, Севастополе, Владивостоке и Баку. Кроме того, Морское собрание действовало при Адмиралтейском Ижорском заводе Морского ведомства.
В собраниях царили строгие правила, нарушать которые не дозволялось никому. Например, курение было разрешено только после отбытия последней дамы. Под строжайшим запретом была карточная игра, что соответствовало и корабельным порядкам. И еще о дамах - появление офицера с дамой, не имевшей к флоту никакого отношения, было попросту невозможным. Другое дело - вдовы и дочери–сироты моряков. На них последнее правило не распространялось.
В июле 1912 г. всем Морским собраниям были присвоены знамена. Белое прямоугольное горизонтальное полотнище делилось синим крестом на четыре части. В верхнем левом углу располагался Андреевский флаг, а в нижнем левом углу - золотой адмиралтейский якорь и первые буквы каждого конкретного собрания (например - Л. М.С. - Либавское Морское собрание).
Обратимся к выписке из устава Санкт–Петербургского Морского собрания:
".В Собрании, кроме обыкновенных правил приличия, присущих каждому благоустроенному обществу, должно быть непременным условием строгое соблюдение правил вежливости, и все члены и приглашенные гости Собрания должны стремиться к поддержанию достоинства этого учреждения, строго выполняя устав. Для развлечения разрешаются игры: шахматная, бильярдная и другие, дозволенные законом. Из карточных допускаются только утвержденные Советом старейшин. Двери в игральные комнаты не должны быть запираемы. В Собрании устраиваются сообразно денежным средствам ассамблеи, семейные, танцевальные и музыкальные вечера. Гости, замеченные в несоблюдении правил Собрания и несовместимом в достоинстве Собрания поведении, лишаются права входа в Собрание властью Совета старшин".
Отметим, что столичное Морское собрание было создано лишь в XX в., и то ненадолго - приказ по Морскому ведомству о его создании был подписан Морским министром вице–адмиралом Степаном Аркадьевичем Воеводским лишь 3 февраля 1910 г. Текст документа гласил:
"Предписываю кают–компанию офицеров флотских экипажей, расположенных в Санкт–Петербурге, именовать впредь Морским собранием при 2–м Балтийском флотском экипаже и принять к руководству прилагаемый при сем устав собрания".
Собрание располагалось на втором этаже морских Крюковых казарм у сохранившегося поныне Поцелуева моста. В собрании были почетные обязательные и необязательные члены. К первой категории относились руководители флота и морского ведомства, а ко второй - все остальные офицеры, служившие в столице.
За порядком в собрании следили 12 старшин (в том случае, если им требовалась замена, то ее кооптировали из заранее избранных 12 кандидатов). Источником существования организации были членские взносы, а также плата за участие в играх и культурно–развлекательных мероприятиях. Кроме того, каждому собранию ежегодно выделялись суммы из средств Морского ведомства.
Санкт–Петербургское морское собрание просуществовало до 29 августа 1913 г., когда оно было преобразовано в Кают–компанию при Втором Балтийском флотском экипаже. Размещалась она там же, где и ее предшественница.
В столице существовало также Офицерское собрание армии и флота (в настоящее время - Дом офицеров). Правда, популярностью среди строевых офицеров–моряков оно не пользовалось.
Морское собрание в Кронштадте являлось старейшим в Российской империи и было учреждено указом императрицы Екатерины Второй 11 марта 1786 г. по инициативе главного командира Кронштадтского порта Самуила Карловича Грейга. Впрочем, это еще было не собрание, а "Кронштадтский морской клуб", созданный для "приятных, полезных и благородных развлечений".
В 1795 г. оно было распущено в связи с уходом Кронштадтской эскадры к берегам Франции, а вновь восстановлено - в 1802 г. по инициативе лейтенанта Бунина.
При Великом князе Генерал–адмирале Константине Николаевиче Собрание было существенно перестроено, на что ушло 120 тыс. рублей. В нем появился танцевальный и театральный залы; предусмотрено было и место для Морской библиотеке.
К началу XX в. гости собрания поражались роскошной лестнице, на площадках которой стояли старинные орудия. В нижнем этаже была Морская библиотека, а на втором - театральный зал со сценой, гостиная, бильярдные и буфетные. В центре аванзала стояла бронзовая скульптура Жанны д'Арк - подарок французских моряков, посетивших Кронштадт с визитом. По стенам висели картины Айвазовского и других живописцев–маринистов.
Вот, например, как описывалось в газете "Кронштадтский вестник" проходившее в Морском собрании чествование американских моряков, прибывших в Кронштадт в 1866 г.:
"… Зал Морского собрания был роскошно убран флагами, цветами и деревьями. Особенно замечательно и с большим вкусом был декорирован щит во всю сцену зала, на котором красовались портреты Вашингтона, Линкольнаи Джонсонана фоне из красного сукна, обвитые кругом большими венками из живых цветов и убранные со всех сторон высокими деревьями. Портрет Государя Императора на противоположной стене был также убран зеленью и осенен штандартами Их Величеств. Не менее роскошно была убрана и парадная лестница - лампами, большими канделябрами и цветами. На стене, против хода на лестницу, был поставлен на декоративном пьедестале бюст Петра Первого, а против него среди тропических растений бюст Государя Императора Александра Николаевича. В зале играли два хора музыки: оркестр Лядова, выписанный из Петербурга и портовый хор. Обед был приготовлен известным петербургским ресторатором Дюссо".
Морское собрание было также известно знаменитым "Собранским" квасом с изюмом, который готовился по секретному рецепту. По традиции, этим квасом можно было чокаться вместо вина или коньяка.
Старожилы утверждали, что одним из лучших периодов существования Кронштадтского морского собрания приходился на период губернаторства в городе вице–адмирала Степана Осиповича Макарова в 1899–1904 гг. По неписаной традиции собрание патронировала супруга флотоводца, Капитолина Николаевна, любившая активно участвовать в общественной жизни (за что муж, славившийся своей прижимистостью, ее не раз безуспешно попрекал). В здании собрания часто проводились балы и маскарады, концерты, елки для детей.
Здание Морского собрания в Севастополе было построено в 1843–1844 гг. по проекту архитектора Александра Брюллова, брата знаменитого художника. Во время Севастопольской обороны 1854–1855 гг. в нем размещался перевязочный пункт, на котором среди других врачей работал и знаменитый русский хирург Николай Пирогов. От попадания неприятельских снарядов здание сгорело и долгое время стояло в сильно запущенном состоянии. К тому же, до начала 1870–х гг. Черноморского флота, по сути, не существовало, а главная база оставшейся небольшой флотилии располагалась в Николаеве. При восстановлении здание было радикально перестроено. Окончательно оно было разрушено в годы обороны города против немецко–фашистских войск в 1941–1942 гг.
Владивостокское Морское собрание было основано в 1876 г. после перебазирования Сибирской флотилии из Николаевска–на–Амуре в новый порт на Дальнем Востоке, а Бакинское - в 1912 г.
А вот отзыв юного мичмана Гаральда Карловича Графа, выпущенного во флот в 1904 г., о Ревельском Морском собрании (создано в 1851 г.):
"В тот же день решили проехать в Морское собрание пообедать. В этом собрании нам предстояло столоваться, благодаря дешевизне и отсутствию в городе хороших ресторанов. Познакомились с дежурным, штурманским полковником П., который тоже нас встретил очень сердечно, показал помещение, объяснил все правила и даже отобедал с нами. Ревельское Морское собрание, как и почти все собрания, было хорошо обставлено и занимало целый дом, с большой залой для танцев и концертов, несколькими гостиными, читальной, бильярдной и рестораном. Все содержалось чисто и аккуратно, обставлено красивой мебелью; было и несколько отличных картин. Имелась также очень хорошая библиотека".
Библиотекам морских собраний могли позавидовать и крупные города. Например, значительная часть фондов современной Приморской государственной библиотеки им. Горького раньше принадлежала книгохранилищу Владивостокского Морского собрания.
В 1832 г. по предложению капитан–лейтенанта Иллариона Николаевича Скрыдлова была основана Морская библиотека в Кронштадте, для чего офицер предлагал объявить особую подписку.
Высочайшее разрешение императора Николая Первого на сей счет последовало десятого августа. Отметим, что в 1859 г. в читальном зале был повешен портрет Скрыдлова со следующей надписью:
"Основатель библиотеки капитан–лейтенант Илларион Николаевич Скрыдлов".
Библиотека существовала на отчисления офицеров Балтийского флота, жертвовавших ежегодно с 1860 г. по одному проценту от своего жалования. С 1911 г. велось строительство нового книгохранилища (сохранилось до наших дней), однако переехала в него библиотека лишь в 1926 г. К первому января 1911 г. ее фонды насчитывали 108 309 томов, и это было девятое по объему собрание в Российской империи. Любопытная деталь - когда Публичная библиотека в Санкт–Петербурге закрывалась на ремонт, ее читатели часто перемещались в Кронштадт, поскольку только здесь они могли найти некоторые редкие издания.
Интересно посмотреть, какие книги пользовались наибольшей популярностью, например в 1909 г. (отчеты о деятельности библиотеки ежегодно печатались в журнале "Морской сборник").
Всего 1013 читателям было выдано 32 984 тома. Из них на долю книг по "словесности" пришлось 25 136 томов, на периодические издания - 3631 том, педагогику - 941 том, историю - 513 томов, естественные науки - 435 томов, искусство - 378 томов, философию - 275 томов, "географические путешествия" - 268 томов, медицину - 247 томов, морскую науку - 237 томов, военную науку - 57 томов.
А вот, что писали о библиотеке Севастопольского Морского собрания авторы путеводителя, вышедшего в 1914 г.:
"Библиотека Морского собрания (Екатерининская ул., № 2) представляет из себя одну из достопримечательностей Севастополя. Библиотека скоро будет праздновать столетие своего существования. Она содержит около 90 000 томов книг; по величине это - третья библиотека в России. К сожалению, просветительное значение этой библиотеки в последнее время весьма понижено. Плата за пользование книгами - 12 р. в год; подписчиками могут быть лица только привилегированных сословий, представившие рекомендации двух обязательных членов библиотеки. Выдача книг производится ежедневно, за исключением воскресных и праздничных дней, два раза в день - до и после обеда; по субботам и в канун больших праздников - только до обеда. Читальные залы библиотеки открыты ежедневно от 8 ч. утра до 10 ч. в."
Отметим, что основанной в 1822 г. библиотеке Севастопольского Морского собрания (ее также часто называли просто "Морской библиотекой") не везло хронически. Первое ее здание сгорело почти сразу же после постройки в ночь на 17 декабря 1844 г.), а второе было настолько изуродовано во время англо–французских бомбардировок в 1854–1855 гг., что было разобрано на камень для строительства городского Владимирского собора. Кстати, построено он было на средства самой библиотеки и пожертвования морских офицеров, что дало три четверти необходимых средств. Третье здание погибло в ходе Великой Отечественной войны.