О моей предстоящей поездке в Иран В.В. Путин сообщил Дж. Бушу во время встречи с ним в Сиднее на переговорах стран – участниц АТЭС. Некоторые детали этой поездки обсудили в Сиднее С.В. Лавров и К. Райс. Так что можно считать – Россия и США работали согласованно. Президент Путин при этом рассчитывал на успех моей миссии в стремлении побудить Иран предпринять позитивные шаги, чтобы избежать принятия новых резолюций Совета Безопасности ООН, ужесточающих меры против Ирана. "Надо нам всем подумать, какой дополнительный сигнал нужно послать иранцам, – сказал Бушу Путин. – Надо предложить им под любым предлогом заморозить обогащение урана. Пусть даже скажут, что они достигли всего, чего хотели, уже освоили технологии". И Буш, и Райс согласились с такой постановкой.
Перед отъездом я получил инструкции от президента России и на их основе провел встречи с иранскими руководителями. К идее "пакета", составленного из моратория на обогащение урана и переговоров с США в рамках "шестерки" (включающей помимо России и США Великобританию, КНР, Францию и Германию), очень внимательно отнесся Вилаяти. Обнадеживающе прозвучали слова президента Ахмединеджада, что он должен обсудить эту тему с советниками. А министр иностранных дел Ирана М. Моттаки без обиняков отклонил эту идею.
В октябре в Тегеране состоялся саммит прикаспийских государств. Вопрос о моратории Ирана на обогащение урана упорно ставился В.В. Путиным перед иранскими коллегами. В то время иранское руководство так и не пришло к восприятию этого предложения. Однако, по имеющейся информации, визит президента России увеличил число тех, кто в Иране расположен к поискам взаимоприемлемого решения.
Все-таки думаю, что здравый смысл восторжествует и Иран согласится на предлагаемые компромиссы, которые позволят ему при сохранении лица снять напряженность и активизировать международное сотрудничество в развитии невоенной ядерной программы. Это, конечно, будет зависеть от того набора средств, которые хотят использовать США против Ирана. Предотвращение выхода Ирана на ядерное вооружение может быть обеспечено лишь при коллективных, согласованных усилиях мирового сообщества, в первую очередь США и России.
В случае с противодействием ядерному вооружению КНДР критическое значение приобрело совместное участие в этом процессе не только США и России, но особенно Китая.
Отличие КНДР от Ирана в том, что Северная Корея открыто заявила о своем намерении работать над созданием ядерного оружия. Официально КНДР мотивировала стремление выйти на обладание ядерным оружием еще в первой половине 90-х годов XX века необходимостью обеспечить свою безопасность. Гипотетически тогда могла рассматриваться угроза со стороны Республики Кореи, вплотную поддерживаемой Соединенными Штатами. В нынешних условиях такая "традиционная" угроза практически исключается. Отношения между двумя Кореями стали гораздо лучше после провозглашения президентом РК Ким Де Чжуном так называемого курса "солнечного тепла". В 2000 году была подписана совместная декларация Севера и Юга в Пхеньяне, в которой сделан акцент на экономическое сотрудничество двух государств. Сняв угрозу форсированного объединения двух Корей, чего опасаются и в Сеуле, и в Токио, и в Пекине, так как это неизбежно приведет к потоку беженцев из Северной Кореи, соглашение создало условия для действительного сближения двух корейских государств.
При администрации Клинтона спало напряжение между США и КНДР. Этому способствовали поездка в Вашингтон первого заместителя Ким Чен Ира по Комитету обороны, а также шестичасовая беседа в Пхеньяне с Ким Чен Иром госсекретаря США Мадлен Олбрайт. После прихода к власти в США администрации Буша, который еще в предвыборной борьбе сделал упор на критику внешней политики Клинтона, вновь произошло обострение отношений США с КНДР. Вначале конфронтация сводилась к словесной полемике. Однако после событий 11 сентября враждебность со стороны Соединенных Штатов к КНДР резко возросла. Северная Корея была названа "осью зла", и были приведены в боевую готовность вооруженные силы Соединенных Штатов в Южной Корее. Произошло наращивание американских вооруженных сил и на подступах к Корейскому полуострову. Расчет американской администрации, по-видимому, исходил из прогнозов скорой смены режима в КНДР.
В это время началось обострение обстановки и со стороны КНДР, которая, судя по всему, решила пойти ва-банк, бросив на стол свою, может быть, даже последнюю "козырную карту" – угрозу ядерного конфликта. В октябре 2002 года КНДР демонстративно подтвердила наличие ядерной программы на основе высокообогащенного урана. 14 ноября США прекратили поставки мазута, которые должны были компенсировать потери КНДР от отказа на строительство собственных газографитовых реакторов. В ответ Пхеньян объявил о немедленном возобновлении строительства ядерных объектов, а 24 декабря прекратил деятельность инспекторов МАГАТЭ. В начале 2003 года КНДР вышла из Договора о нераспространении ядерного оружия.
В таких условиях было предложено вести переговоры в рамках "шестерки" – США, Китая, России, Японии и двух корейских государств. Начавшиеся переговоры сработали далеко не сразу. Пиком напряженности стал 2006 год. В июле, прервав мораторий на ракетные испытания, КНДР запустила шесть ракет, включая баллистическую дальнего действия. После принятия Советом Безопасности ООН резолюции, осуждавшей Пхеньян за ракетные испытания, Северная Корея впервые провела подземные испытания ядерного оружия. Совет Безопасности принял резолюцию, предусматривающую санкции против КНДР. Китай сократил на две трети продовольственные поставки в страну. Через три недели после ядерных испытаний КНДР согласилась вернуться за стол переговоров "шестерки", подчеркнув, что это решение было принято в условиях возможности двусторонних консультаций между КНДР и США по вопросу об отмене финансовых санкций.
Военные обстоятельства, по-видимому, не единственные, которые мотивировали стремление КНДР продвинуть ядерную программу. Решение о ее развитии или свертывании рассматривается Пхеньяном в качестве важного рычага в проводимой им внешнеполитической многофункциональной "игре".
Одна из ее функций – попытка создать условия для экономического роста. Экономическая ситуация в Северной Корее остается трудной, особенно в обеспечении населения продовольствием. Положение усугублялось в результате стихийных бедствий. Около трети населения выжило благодаря гуманитарным поставкам из-за рубежа, главным образом из Китая.
Однако, как представляется, неправильно считать, что в КНДР ничего не меняется. Не исключено, что через определенный период страна может принять, скажем, вьетнамскую модель реформирования, сдобренную местной спецификой. Но для перехода к реформам нужен период стабилизации, включающий, безусловно, стабильную социально-экономическую обстановку. В таких условиях особое значение приобретает сохранение и развитие гуманитарной поддержки со стороны других стран и привлечение иностранных инвестиций.
Немаловажное значение для экономической стабилизации в КНДР имеет решение стоящих перед ней острых энергетических проблем.
На возобновившихся переговорах "шестерки" в Пекине США фактически приняли пакетную форму решения, то есть согласились с тем, что отказ КНДР от ядерной программы может быть компенсирован целым рядом мер, включая экономические. Представляется, что эволюция американской позиции в отношении КНДР была продиктована пониманием серьезных рисков, связанных с ядерным вооружением Северной Кореи, которые распространяются далеко за пределы этой страны – ядерная зона может расшириться за счет Японии, Республики Кореи и, возможно, Тайваня. Это грозит дестабилизацией положения в этом регионе и создаст прецедент для "пороговых" и "предпороговых" стран в других регионах мира. Военная ядерная программа КНДР может резко ослабить, если не похоронить, Договор о нераспространении ядерного оружия.
По всем этим вопросам совпадают интересы США, КНР, Японии, России, РК. Обширное поле совпадения интересов создало объективную основу для выхода из кризиса дипломатическими методами. Сначала Северная Корея остановила ядерный реактор в Йонбене после того, как в порт Сонбон прибыл танкер с мазутом – часть компенсации, обещанной США, Китаем, Россией, Южной Кореей и Японией. Через год, в июле 2008 года, КНДР передала Китаю сведения о своих ядерных программах и взорвала охладительную башню главного ядерного реактора в Йонбене.
Однако 14 августа 2008 года КНДР "приостановила" процесс денуклеаризации, о котором состоялась договоренность "шестерки" 3 октября 2007 года. В заявлении северокорейского агентства ЦТАК говорилось, что руководство КНДР собирается "…рассмотреть вопрос о восстановлении объектов в Йонбене до их прежнего состояния". КНДР заявила, что прекращает ядерное разоружение, так как США не выполняют свои обязательства по исключению Северной Кореи из списка стран, поддерживающих терроризм.
Думаю, что инициатива Пхеньяна не случайно совпала по времени с конфликтом вокруг Южной Осетии. Это еще раз подчеркивает необходимость сохранения нормальных партнерских отношений между США и Россией. Без этого практически невозможно решить проблему и Северной Кореи, и Ирана, да и вообще преградить пути распространения ядерного оружия в мире, что создает огромную опасность для всего человечества.
Хорошо, что Северная Корея после признания США необходимости вычеркнуть ее из "террористического списка" вернулась к ликвидации своих военных ядерных объектов. Будем надеяться, что отход от согласованной "шестеркой" позиции – последний.
Стоит ли пренебрегать контролем над вооружениями
Распространение ядерного оружия происходит не без влияния того, что уже состоявшиеся и общепризнанные ядерные государства не могут договориться о постепенном ядерном разоружении. Уповать на то, что этот процесс начнется в близлежащий период, не приходится. В таких условиях для всего мирового сообщества приобретают еще большее значение договоренности ядерных держав об ограничении и сокращении имеющихся у них военных ядерных средств.
Эта позиция разделяется практически всеми специалистами, в том числе и американскими. Г. Киссинджер, Дж. Шульц, У. Перри, С. Нанн в статье, опубликованной 15 января 2008 года в газете "Уолл-стрит джорнал", писали, что должны быть продлены ключевые положения Договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ), проведены переговоры по созданию совместной многосторонней системы противоракетной обороны и раннего предупреждения. Авторы статьи делают упор на особое значение в этом процессе США и России, обладающих почти 95 процентами ядерных боеголовок в мире, а также уникальным опытом ядерного разоружения.
О своей принципиальной поддержке авторов проекта, начатого в 2007 году, по переходу к миру без ядерного оружия заявили также многие другие бывшие высокопоставленные лица США. Среди них – М. Олбрайт, Р. Аллен, Дж. Бейкер, С. Бергер, 3. Бжезинский, Ф. Карлуччи, У. Кристофер, У. Коэн, Л. Иглбергер, Р. Макнамара, К. Пауэлл, Т. Грэм и другие.
При напряжении воли, понимании жизненной необходимости найти решения, согласии идти на обоюдные уступки две державы, обладающие самыми крупными ядерными потенциалами, – Соединенные Штаты и Советский Союз (правопреемница СССР – Россия), прошли часть нелегкого пути ограничения ядерных вооружений. Другие ядерные государства пока несопоставимы с двумя гигантами в военно-ядерной сфере. Но от американо-российских договоренностей в решающей степени зависит и их включение в процесс сокращения ядерного оружия. А необходимость такого включения нарастает по мере увеличения военного ядерного потенциала Китая, Великобритании, Франции.
В свое время согласованные США и СССР документы целенаправленно охватили две основные сферы – наступательные ядерные вооружения и противоракетные системы. Главными вехами можно считать юридически обязывающие документы – Договор о СНВ, который был подписан 31 июля 1991 года и вступил в силу 5 декабря 1994 года, и Договор о противоракетной обороне (ПРО), подписанный в разгар холодной войны в 1972 году. Последний налагал серьезные количественные и качественные ограничения на создание боевых систем противоракетного оружия.
Эти два договора являются эталонными. Конечно, развивается техника, появляются новые технологии, которые не могут не влиять на процесс ограничения вооружений. Но подписанты этих договоров должны были исходить из того, что изменения могут вноситься в букву, а не в дух согласованных документов. В бытность мою министром иностранных дел мы договорились с американцами, что по мере развития техники любые отступления от Договора по ПРО могут осуществляться по согласованию между двумя сторонами.
Удалось, например, прийти к соглашению о нестратегической ПРО с целью не допустить ее "перерастания" в глобальную систему с выходом в космос. Но кончилось все тем, что США односторонне вышли в 2002 году из Договора по ПРО. Так был ликвидирован один из столпов контроля над вооружениями.
Что касается Договора о СНВ, то срок его действия истекает 5 декабря 2009 года. В случае, если не удастся его продление или, что несомненно лучше, подписание нового Договора о СНВ, учитывающего сегодняшние реалии, будет вообще снята преграда с гонки ядерных вооружений.
Нужно отметить, что речь идет о действующем Договоре о СНВ. В конце 2001 года завершился семилетний период, в течение которого должны были быть завершены предусмотренные договором ограничения. Ни США, ни Россия не вышли за обговоренные пределы. До декабря 2009 года будут действовать и качественные ограничители на стратегические наступательные вооружения, в том числе запрет на их размещение вне пределов национальных территорий. Но только до конца 2009 года.
С 2006 года по инициативе В.В. Путина ведутся переговоры России и США с целью достижения новой договоренности по СНВ. Обнадеживающее совместное заявление было принято 3 июля 2007 года министром иностранных дел России С.В. Лавровым и госсекретарем США К. Райс, в котором подчеркивалось намерение двух стран осуществить сокращение стратегических наступательных ядерных вооружений до "минимально возможного уровня, отвечающего требованиям обеспечения их национальной безопасности и союзническим обязательствам". Следовательно, оба государства готовы взять на себя обязательства по установлению как можно более низкого потолка для наступательных ядерных средств. Однако в процессе конкретного обмена мнениями на экспертном уровне выявилась особенность американского подхода: США предлагали свести все к мерам транспарентности, которые, конечно, необходимы. Но одновременно США не пошли на полноценные меры по ограничению вооружений, в частности на установление пределов на количество носителей СНВ и отказ от базирования СНВ за пределами национальных территорий.
Суть американских предложений в том, чтобы подвести под сокращение лишь "оперативно развернутые боезаряды". В таком случае за пределы договоренностей выводятся боезаряды и носители на складах. И, что тоже очень важно, за пределы договоренностей предлагается вывести число ракет-носителей. Иными словами, США не хотят переносить в новый документ "сердцевину" договора, заканчивающего свой жизненный путь.
Эти же цели, очевидно, преследовали американские эксперты, выдвинув предложение, по сути, заменить Договор о СНВ модернизированным Договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП), подписанным в 2002 году (Московский договор). Московский договор сам по себе не может быть признан надежным инструментом по контролю за сокращением стратегических наступательных вооружений. ДСНП заключался с опорой на ДСНВ. Он охватывает лишь "оперативно развернутые" стратегические ядерные боезаряды и может рассматриваться лишь как дополнение к ДСНВ, а не наоборот.
Не стоит ли за всем этим стремление обеспечить выполнение программы под кодовым названием "Немедленный глобальный удар". Эта программа получила бюджетное финансирование отдельной строкой – уже в этом проявляется особое к ней внимание. Разъяснения сводятся к тому, что создается неядерный потенциал, который может быть использован против любой страны, заподозренной в связях с международным терроризмом. С этой целью Пентагон дал указания устанавливать обычные боезаряды взамен ядерных боеголовок на определенном числе межконтинентальных баллистических ракет шахтного и морского базирования и ускорить создание новой сверхскоростной крылатой ракеты.
Ряд экспертов рассматривают программу "Немедленный глобальный удар" как предвестник американского отказа от продления Договора о СНВ, который создает ограничения для применения стратегических ракет не только в ядерном, но и внеядерном исполнении. Между тем неядерные стратегические ракеты вполне сопоставимы по своей разрушительной мощи с ядерными. Создание нового типа стратегического оружия прямо бьет и по существующей системе предупреждения о ракетных пусках. По мнению специалистов, отличить стартовую неядерную ракету от ядерной технически невозможно.
Все эти озабоченности должны обсуждаться.
В нынешнее время приобретает значение и российско-американское сотрудничество по Договору о ликвидации ракет средней (1000–5500 км) и меньшей (500– 1000 км) дальности (ДРСМД), подписанному двумя государствами 8 декабря 1987 года. Этот договор – бессрочный, его выполнение строго контролируется.
Значение этого договора проистекает также из того, что это первый шаг на пути ракетно-ядерного разоружения.
Но он ограничивает деятельность в сфере военных ядерных средств лишь двух государств – России и США.
Между тем такие государства, как Китай, Индия, Израиль, Пакистан, обладающие ядерным вооружением, а также КНДР, Республика Корея и другие – всего более 20 стран мира – имеют ракеты средней и меньшей дальности или осуществляют планы их создания. Закономерно, что в такой ситуации В.В. Путин на встрече с госсекретарем США К. Райс и министром обороны США Р. Гейтсом 12 октября 2007 года предложил преобразовать двусторонний Договор о РСМД в международный механизм. Это предложение нашло отклик с американской стороны, и на сессии Генеральной Ассамблеи ООН было распространено российско-американское заявление, призывающее мировое сообщество начать обсуждение возможности придать всеобщий характер режиму отказа от баллистических и крылатых ракет наземного базирования дальностью от 500 км. Призыв поддержало значительное число государств, но, конечно, американо-российское сотрудничество в этой области нужно было бы продолжить, так как далеко не все согласны отказаться от целого класса ракетно-ядерных вооружений.
И наконец, о ситуации вокруг Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Этот бессрочный договор был подписан в ноябре 1992 года странами – участницами двух военных союзов – НАТО и Варшавского договора. Он основывался на балансе сил двух групп государств и в нынешних условиях – это очевидно – безнадежно устарел. Понимая это, государства – участники ДОВСЕ подписали в 1999 году в Стамбуле Соглашение об адаптации договора. Но это соглашение не вступило в силу прежде всего из-за того, что страны НАТО его не ратифицировали. В то же время развился процесс расширения Североатлантического союза.