• замысел начальника, поскольку осведомление о нем требуется при преследовании ближайшей цели;
• задания для отдельных соединений, образованных делением войск;
• распоряжения легким колоннам, продовольственному обозу, вещевому обозу, отделениям боевого питания и прочим тыловым службам, поскольку войска должны быть о них осведомлены;
• местопребывание (командный пункт) отдающего приказ и связь к нему или от него.
Что из приведенного выше следует включить в оперативный приказ, зависит от данных конкретных условий.
Сведения о противнике должны выявлять, как понимает отдающий приказ положение противника.
Предположения и ожидания следует оговаривать. Обоснование мероприятий, указываемых приказом, включается лишь как исключение. Подробные наставления и поучения на различные возможные случаи - дело не приказа, а обучения".
В целом это практически то же, что и в приказах любых армий мира, но вот такой штрих: "Боевые приказы должны быть свободны от всякого шаблона. Смотря по обстоятельствам, может быть уместным указание деления войск; однако общевойсковой начальник со вступлением в бой обязан отдавать приказы по возможности каждому непосредственно подчиненному ему по боевому расписанию начальнику.
Обстоятельства решают, должен ли быть отдан боевой приказ письменно или устно, выльется ли он в форму отдельных приказов или общего приказа. Форма распоряжений должна гарантировать необходимое взаимодействие всех частей".
Наши мемуаристы, военные историки и писатели, особенно во времена СССР, горазды были утверждать, что немцы воевали по шаблону, а у реальных немцев видите, какое было отношение к шаблонам не только в бою, но даже при написании боевых документов? Даже приказ можно было отдать в любой форме и любым способом. Да, немцы, безусловно, не отказывались от наработанных приемов боя и операций, если эти приемы приносили успех, и в документах у них был порядок - а зачем от этого отказываться? Только одна у них особенность, как видите: они не могли оправдать свое поражение в бою тем, что исполняли приказ (или тем, что он был "неправильно написан"), или тем, что они воевали "по уставу".
Полная свобода творчества
Теперь общие положения, но все о том же - об исключительном праве и обязанности решения принимать только самому.
"Статья 37. Из задания и обстановки вытекает решение. Если задание, как основа для действий, оказывается уже недостаточным, или если ход событий уже его обогнал, то решение должно учитывать эти обстоятельства. Кто изменяет или не выполняет порученное ему задание, тот обязан донести об этом, взяв ответственность за последствия единственно на себя. Постоянно следует ориентировать свои действия в рамках целого".
Остановимся на этой мысли. Исполнить задачу, поставленную начальником, для немецкого офицера-едино-начальника было мало! Немецкому офицеру разрешалось и вменялось в обязанность думать за своего начальника и решать ту же задачу, что и начальник ("Постоянно следует ориентировать свои действия в рамках целого"), причем решать ее не тем способом, который начальник задумал, то есть немецкому офицеру разрешалось нарушать приказ в части данной в приказе задачи. Как видите, немецкому офицеру запрещалось тупить даже в творческом процессе решения той задачи, которую ему дали для творческого решения! Естественно, что риск неудачи от поправления начальника он обязан был взять на себя. Естественно, и слава от победы была его.
Но, повторю, чтобы действовать таким образом, подчиненный в немецкой армии обязан был ясно представлять себе замысел своего командира. Это общее требование далее в статье 37 подчеркивается: "Решение должно направлять все силы к ясной цели". Ясно указать свою цель подчиненным - это обязанность командира.
Однако немцы понимают, что в приступе трусости или нерешительности подчиненный может метаться, меняя свои решения, а потом объяснять эти метания благими побуждениями исправления задачи начальника. Посему статья 37 продолжает: "Основой его (решения) является сильная воля начальника. На сильнейшего волей часто выпадает успех. От однажды принятого решения не следует отступать без всяких (веских) оснований".
Одновременно устав понимает, что и тупость, с которой решение может проводиться в жизнь невзирая на потери, тоже вредна, и предыдущая мысль смягчается: "Но в переменчивых условиях войны упорное отстаивание решения может явиться ошибочным. Своевременное выяснение обстоятельств и момента, требующих принятия нового решения, составляет существо искусства вождения. Старший начальник должен предоставлять подчиненным ему начальникам свободу действий, поскольку (если) последняя не угрожает осуществлению его намерений".
И тут же статья 37 заботится и о том, чтобы начальник не переложил свою ответственность на подчиненного, типа: "Я ему задачу дал, а он ее не выполнил". Устав требует: "Но, во всяком случае, он (старший начальник) не должен передоверять им (подчиненным) то решение, за которое он лично является ответственным". То есть подчиненный имеет право изменить поставленную ему начальником задачу самостоятельно, но начальник не имеет права поручать подчиненному самому ставить себе ту задачу, которую ему обязан поставить он, начальник, в свою очередь, на основе собственного решения.
И этим Уставом, и воспитанием немецкие офицеры и генералы загонялись в угол собственных действий только на основе собственных решений. Их заставляли творить! Любой бюрократизм, любой формализм, любой догматизм пресекались в документах и практике немецкого командования, пресекались неумолимой ответственностью за результат деятельности офицера и генерала, и эту ответственность невозможно было переложить ни на начальника, ни на документ, ни на доктрину.
В советском "Тактическом справочнике по германской армии" 1940 года дано Введение к немецкому уставу "Вождение войск" 1933 года (выделено мною. - Ю.М.):
"Германский устав не дает практических указаний по управлению боем, считая достаточным поставить лишь общие требования принципиального характера. Учение о ведении военных действий не может быть исчерпывающим образом сформулировано в уставах; последние дают основные принципы, которые должны применяться в соответствии с обстоятельствами".
Выводы советских авторов "Тактического справочника по германской армии": "Устав говорит, что основа успеха - смелое дерзание. Однако тот же устав рекомендует сначала все взвесить и лишь потом идти на риск".
И немцы готовили своих генералов и офицеров именно так - воспитывая в них самостоятельность и не давая им практических указаний по управлению боем - не менее века! Века! Помянутый русский генерал М. Драгомиров был наблюдателем при прусской армии еще во время войн Пруссии с Австрией в 1866 году. Он писал, что прусский генерал не может допустить вмешательства в свое управление войсками и если такое вмешательство последует от вышестоящего начальника, то он уйдет в отставку немедленно - он не будет нести ответственность за дурость своего командира и не допустит посягательства на свое положение творца.
К необходимости этих ста лет для создания армии я еще вернусь, и мы рассмотрим этот срок со стороны, никем не рассматриваемой. А сейчас посмотрим на русскую (Советскую) армию.
Принципы управлений русской армии
Рассмотрим нашу армию с позиций принципов управления ею.
Рабоче-Крестьянская Красная Армия была кровь от крови, плоть от плоти царской императорской армии, к тому времени уже век не имевшей побед ни над каким мало-мальски серьезным противником. Создать чисто революционную армию и по принципам управления, и по кадрам не получилось.
Помянутый наркомвоенмор Троцкий пошел по легкому, а не исключено, и по единственно возможному пути - где силой, а где посулами быстрой карьеры привлек в РККА массу царских генералов и офицеров. В период Гражданской войны в рядах Красной Армии воевало 48,5 тысячи царских офицеров и генералов, в 1919 году они составили 53% всего командного состава РККА. В Красной Армии оказалось более шестисот офицеров и генералов Генерального штаба (всего генералов около 200), из двадцати командующих красными фронтами семнадцать были кадровыми офицерами царского времени, все начальники штабов фронтов - бывшие офицеры, из ста лиц, командовавших красными армиями, восемьдесят два - бывшие императорские офицеры. Да и в Великой Отечественной войне 17 генералов (из 41), командовавших фронтами, - это все еще бывшие царские офицеры, которые уже в Первую мировую войну были в чинах от корнета до полковника.
Генералы и офицеры, служившие в РККА, не могли не внести в нее дух императорской армии, в данном случае нас интересует не дух паразитизма, а именно военная составляющая этого духа - систему управления войсками, к которой они привыкли, принципы военной службы, которым их обучали и которыми они руководствовались.
К сожалению, в Красной и Советской армиях не нашлось человека, который бы написал на эту тему "изнутри", возможно, по карьерным соображениям, возможно, наши генералы и офицеры и сегодня искренне считают эти принципы тем, что и надо армии.
А в царской армии, возможно, из-за ее поражений, такие генералы еще были. И я опишу принципы управления императорской армии, которым обучали ее офицеров, изложенные в статье генерал-лейтенанта русской армии Е.И. Мартынова. Он окончил в 1889 году Академию Генштаба, в Русско-японскую войну командовал полком и, судя по статье, знает, о чем пишет. Кстати, о службе в РКЮЧ его биография сообщает:
"С 1918 г. в РККА, направлен в распоряжение начальника штаба Юго-Западного фронта. Гл. начальник Управления снабжений РККА (7 ноября 1918 г.), в распоряжении начальника Академии Генштаба с декабря 1918 г. Преподаватель, cm. руководитель стратегии этой академии, одновременно сотрудник-составитель Военно-исторического отдела Оргуправления Всеросглавштаба. С 1924 г. - для особых поручений в Военно-историческом отделе штаба РККА, с февраля 1925 г. - в Управлении по исследованию и использованию опыта войн штаба РККА. С 1 июля 1928 г. в отставке. После увольнения занимался переводами военной литературы. Арестован 23 сентября 1937 г. органами НКВД. Решением тройки при УНКВД СССР по Московской обл. от 29 ноября 1937 г. по обвинению в контрреволюционной агитации М. назначена высшая мера наказания - расстрел. Приговор приведен в исполнение 11 декабря 1937г. Реабилитирован 26 ноября 1956 г. М. создал труды по военной истории, стратегии и тактике, первым осветил участие русской армии в февральской революции 1917 г.".
Не скажешь, что Мартынов вписался в РККА и клевещет на императорскую академию из верноподданных чувств перед новой властью, и это тоже причина, по которой я даю его мнение.
"В России нет высшего учебного заведения, которое было бы поставлено в такие исключительно благоприятные условия в смысле предварительной подготовки слушателей, обстановки преподавания и материальных средств, как Академия Генерального штаба.
Огромные служебные преимущества, которыми пользуются офицеры этой корпорации не только в армии, но ив других сферах государственной службы, вызывают большой наплыв желающих поступить в академию.
...Итак, Академия Генерального штаба получает в свое распоряжение хорошо подготовленный состав слушателей, проникнутых самым искренним желанием работать, совершенно спокойную обстановку для научных занятий и богатые материальные средства.
Как же пользуется она этими исключительными условиями?
Прежде всего, каждого поражает бессистемность академического препода....Попадет туда "трудолюбивый" профессор, и на практике никто не препятствует ему искусственно раздувать свой курс, включая в него всевозможные свои "произведения" и обременяя память учащихся совершенно нелепыми деталями; нет в академии соответствующего специалиста, и самые важные отделы совсем не изучаются. Например, курс истории военного искусства в эпоху первой революции переполнен подробностями вроде следующих: "Рыже-бурая и светло-чалая лошади не принимались... в немецкую кавалерию", - "Рост лошадей указывался для шеволежерного полка от 14 фауст (0,344 фт.) 3 д. до 15 фауст, для гусарских полков от 14 фауст 2 д. до 14 фауст 3 дюймов", "В среднем на день отпускался верховой кавалерийской лошади 7,091, а военно-упряжной лошади 3,841 килограмма овса".
...Слушателей академии спрашивали о том, сколько золотников соли на человека возится в различных повозках германского обоза, каким условиям должна удовлетворять ремонтная лошадь во Франции; но организация японской армии оставалась для нас тайной до такой степени, что перед моим отправлением на войну главный специалист по этому предмету категорически заявил мне, что Япония не может выставить в Маньчжурии более 150 тысяч человек. Занимаясь пустословием о воображаемой тактике Чингисхана и фантастической стратегии Святослава, академические профессоры в продолжение целой четверти века не успели даже критически исследовать нашу последнюю турецкую войну, ошибки коей мы с точностью повторили теперь на полях Маньчжурии. Следуя раболепно и подобострастно, но без всякого смысла и рассуждения в хвосте Драгомирова, представители нашей официальной военной науки прозевали те новые приемы военного искусства, которые под влиянием усовершенствований техники зародились на Западе. По справедливому замечанию известного французского писателя генерала.........: "Русская армия не захотела воспользоваться ни одним уроком последних войн". Вообще Академия Генерального штаба, вместо того чтобы служить проводником новых идей в войска, все время упорно отворачивалась от жизни, пока сама жизнь не отвернулась от нее".
Не могу определенно сказать, как с этим делом обстояло у французов, англичан или американцев, победивших немцев в Первую мировую войну, но, думаю, что тоже не бог весть как. В противном случае, полагаю, британский фельдмаршал Монтгомери, сам уже на тот момент немолодой (52 года), не написал бы в своих мемуарах о британской армии образца 1939 года следующих строк:
"Все высшие командные посты занимали "хорошие боевые генералы" прошедшей войны. Они слишком долго оставались на своих местах, лишь делая вид, что кто-то может претендовать на их кресла, а на самом деле никого не подпускали и близко.
...В итоге наша армия в 1939 году вступила во Вторую мировую войну великолепно организованной и оснащенной для боев 1914 года и имея во главе не отвечающих требованиям современности офицеров".
Но верну слово Мартынову:
"Однако бессистемность академической программы и отсталость отдельных курсов являются несравненно меньшим злом, чем те методы преподавания, которые господствуют в академии.
От начальника в бою главным образом требуется: здравый смысл, инициатива и твердый характер.
Все академическое преподавание, весь режим академии поставлены так, что эти редкие дары природы систематически ослабляются.
Здравый смысл затемняется схоластическим способом изложения науки. Военное искусство - дело живое и практическое, а потому теория его, вместо того, чтобы витать в облаках метафизики, должна находиться в постоянном и непрерывном общении с жизнью, должна быть краткой и понятной. В изложении талантливого, действительно знающего дело специалиста самые сложные вопросы являются простыми и понятными. Наоборот, жалкая бездарность, соединенная с отсутствием настоящих живых знаний, обыкновенно старается свои убогие мысли облекать в труднодоступные пониманию формы, наивно полагая, что в этом-то и заключается ученость.
Таким именно характером отличается большинство академических руководств по военному искусству: самые простые вещи расписаны на многих страницах, для доказательства очевидных истин призваны на помощь философия, психология и другие науки; часто встречаются ссылки на первоисточники и архивы, которыми авторы, безусловно, не пользовались; классификация доходит до карикатуры, сводя изложение каждого вопроса к бесчисленному множеству искусственно придуманных пунктов.
Например, вот как излагается в академическом учебнике простой и совершенно понятный вопрос об организации войск:
"Свойство природы боя, как явления стихийно-волевого, значение между орудиями, элементами боя - человека, господство его в серии этих элементов, огромное преобладающее значение и влияние в бою морального элемента, духовной стороны главного орудия боя человека - все это, в общей совокупности, указывает, что духовно-волевая сторона человека, как единичного, так и массового, должны лечь в основание всех вопросов воспитания и обучения, а равно и вопроса составления коллективной единицы человека, то есть в организации массового человека, масс, в организации отрядов, то есть вообще во всех вопросах организационных"".