На тех учениях, которые состоялись уже после завершения корейской войны, отрабатывались высокомобильные маневры вблизи ядерного взрыва с применением бронетехники и вертолетов. Направление мысли очевидное: если не получается быстро сблизится бегом, то, может быть, получится это сделать другими способами? Вертолеты не могут совершить посадку в зоне только что произведенного ядерного взрыва. Они своими лопастями поднимут вверх тучи высокорадиоактивной пыли, обеспечив радиактивное загрязнение солдат, оружия, снаряжения, техники, что несомненно приведет к потерям от лучевой болезни. То же самое можно сказать и о танках, которым нужна поддержка пехоты и которые тоже поднимут тучи радиоактивной пыли.
В-третьих, применение ядерного оружия именно в Корее, с ее сильно пересеченным рельефом, гористой местностью со скалами и лесами, да еще с многочисленными подземными тоннелями и убежищами, вырытыми северокорейскими войсками во второй половине корейской войны, не обещало быть эффективным. Пересеченный рельеф, как было выяснено еще в Нагасаки, сильно ослабляет воздействие поражающих факторов ядерного взрыва.
Также нечего было рассчитывать на то, что ядерный взрыв подорвет моральный дух северокорейских солдат. Они воевали, не считаясь с потерями, часто бои переходили в ожесточенные рукопашные схватки, на них не производило особого впечатления даже то, что американская авиация поливала их позиции напалмом-Б, горючей смесью, липнущей к коже и одежде. Северокорейские солдаты уже научились тушить напалм глиной, все позиции, окопы и танки имели запас глины на случай напалмовой бомбардировки.
Таким образом, получилось, что ядерная бомба оказалась практически бесполезной для осуществления войсковых тактических операций. Неожиданный результат для оружия, "которое завершает войну".
Глава четвертая. Советские планы ядерной войны
Практически вся американская литература по истории планирования ядерной войны написана весьма занятным образом. Сначала подробно излагаются обстоятельства и детали составления тех или иных планов, кто какие гениальные идеи высказывал, какие политические соображения при этом принимались в расчет. Планировщики ядерной войны увлеченно спорят вокруг стола, заваленного картами и аэрофотоснимками. Но тут из дальнего угла комнаты начинает клубиться трубочный дым, и после паузы все дружно восклицают: What’s about Russians? Действительно, а что сделают русские в ответ на их грандиозные планы?
Первоначально для американцев все шло гладко, как по маслу, почти в точном соответствии с идеями романа Герберта Уэллса. Ядерное оружие оказалось в "правильных руках", вскоре после окончания войны была учреждена Организация Объединенных Наций, которая могла рассматриваться как прообраз "мирового правительства". Дальше американцы могли приступить к строительству своего мира, какой им понравится, угрожая тем, кто откажется сотрудничать, атомной бомбой. В силу того, что одну из ключевых ролей в этом новом мире играло ядерное оружие, некоторые вашингтонские острословы прозвали этот политический проект Pax Atomica, или "атомный мир".
Первым делом США устремились к тому, чтобы закрепить за собой монополию на ядерное оружие. Советский Союз тогда не рассматривался в качестве серьезного конкурента, поскольку, по оценке американских экспертов, СССР потребовалось бы 15–20 лет для освоения производства ядерного оружия. К тому моменту, как полагали в американском руководстве, США будут обладать таким перевесом в ядерном арсенале, что война будет, по сути дела, односторонней.
Больше беспокойства причинял другой союзник по войне – Великобритания. По соглашению США получили от британцев ряд разработок, технологий, доступ к урановым шахтам в Бельгийском Конго и должны были поделиться технологиями. Но как только ядерное оружие оказалось боеготовым, в американских кругах британским союзникам было отказано в предоставлении какой-либо технической информации по ядерному оружию. Премьер-министр Великобритании Клемент Эттли, не добившись определенного ответа от Трумэна на переговорах в ноябре 1945 года, потребовал, чтобы посол Великобритании в США лорд Галифакс запросил информацию по конструированию и эксплуатации атомных энергетических предприятий. В этом лорду было отказано. Тогда 6 июля 1946 года Эттли написал письмо Трумэну о том, что Великобритания осваивает атомную энергию самостоятельно. Письмо осталось без ответа.
Однако ситуация вскоре радикально поменялась. Советский Союз вовсе не проявил никаких признаков испуга перед атомной бомбой. Председатель Государственного Комитета Обороны, председатель Совета народных комиссаров СССР, народный комиссар обороны СССР И. В. Сталин выразился по случаю атомной бомбардировки японских городов в своей обычной манере. 8 августа 1945 года СССР объявил войну Японии, три фронта сокрушили в ходе стремительного наступления японскую Квантунскую армию в Маньчжурии, Северо-Восточном Китае и Северной Корее. 20 августа 1945 года ГКО выпустил секретное постановление № 9887, которое создало Специальный комитет при ГКО, ответственный за освоение атомной энергии.
Несмотря на то что у США было ядерное оружие, СССР в 1948 году пошел на обострение отношений по поводу Западного Берлина. После того как СССР отказался от участия в плане Маршалла и в советской оккупационной зоне Германии началось строительство планового хозяйства советского образца, американцы резко сократили поставки угля и стали из своих зон в советскую. В ответ СССР ввел строгий контроль перевозок в Западный Берлин. Союзники так и не договорились, в марте 1948 года развалился Союзный контрольный совет – высший орган оккупационной власти в Германии, а в июне 1948 года – Межсоюзная комендатура Большого Берлина. Когда американцы и британцы ввели в Западном Берлине в оборот новую немецкую марку, советская военная администрация Германии блокировала все наземное и водное сообщение с ним и отключили энергоснабжение.
Американцы думали о том, чтобы решить проблему силой, но скоро поняли, что их силы слишком малы. В американской оккупационной зоне Германии было 98 тысяч военнослужащих, из которых только 31 тысяча была в действующих силах, а гарнизон Западного Берлина состоял из 9,8 тысячи американских, 7,6 тысячи британских и 6,1 тысячи французских солдат. Вокруг них были главные ударные силы советских оккупационных войск, которых на тот момент было около 450 тысяч человек (американцы полагали, что численность советских войск в зоне достигает 1,5 млн человек). Командующий американской оккупационной зоной генерал Люциус Клей понял, что в случае войны его ждет неминумое поражение, и даже сообщил в Вашингтон, что он отдал приказ не сооружать укрепления в Западном Берлине. Русские смяли бы их в течение нескольких дней.
Именно на Берлинский кризис 1948–1949 годов приходится один из пиков американских планов ядерной войны. В 1948 году было составлено три таких плана. Ядерные бомбы уже перевезли на американские авиабазы Скультхорп и Лакенхерф в Великобритании, где они были готовы к применению. Но в этот решающий политический момент министр обороны США Джеймс Форрестол сделал важное открытие: в Европе нет бомбардировщиков, способных поднять плутониевую бомбу Mark III. В ВВС США имелось 32 специально переоборудованных бомбардировщика В-29, сведенных в 509-ю бомбовую группу, базировавшуюся на базе ВВС США Розвелл, в штате Нью-Мексико. Ни один из этих самолетов не был переброшен в Великобританию или на другие авиабазы за пределами США. К тому же, как выяснилось еще в 1947 году, В-29 не могут достичь большей части обозначенных в плане целей, им не хватает от 300 до 500 миль боевого радиуса. В США всерьез обсуждали идею превращения В-29 в беспилотный бомбардировщик, чтобы увеличить радиус достягаемости, но выполнить этот проект не смогли.
Трагикомический момент. Когда Трумэн рвал и метал, когда надо было бомбить Советы, когда он требовал обезглавить руководство Коммунистической партии, план ядерной войны выполнить было невозможно по чисто техническим причинам.
Оставался еще вариант нанести ядерный удар по Москве и Ленинграду, которые были достижимы для В-29 с авиабаз в Великобритании, а также нанести удар по советским авиабазам в Германии и в СССР. Но это означало сразу полномасштабную войну. Такой удар в очень незначительной степени сократил бы военно-промышленный потенциал Советского Союза и мощь его армии, а через некоторое время советская группа войск в Германии перешла бы в наступление и смяла бы уступающие ей в численности американские и британские войска в Германии. Можно было потерять всю Западную Европу и ввязаться в долгую, затяжную и упорную войну, в которой неизвестно еще, кто бы вышел победителем. Не нужно забывать, что тогда американские генералы и их советники из числа бывших немецких генералов очень хорошо помнили, что такое советское наступление и советские танковые клинья, рвущие оборону. Они помнили, что Советский Союз выстоял практически один на один с Германией в самый тяжелый период войны. Теперь русские были значительно сильнее, чем в 1942 году, и можно было ожидать больших поражений и крупных неприятностей.
В общем, от войны отказались, даже несмотря на 50 ядерных бомм в арсенале. Вместо войны американцы и британцы организовали "воздушный мост" по снабжению Западного Берлина продовольствием и топливом, который действовал до 30 сентября 1949 года. Это было компромиссное решение. Берлинский кризис кончился 12 мая 1949 года со снятием блокады.
Pax Atomica, на который в Вашингтоне возлагали столько надежд, кончился столь же быстро, как и появился. Сталина атомной бомбой запугать не удалось. 29 августа 1949 года СССР испытал свою первую атомную бомбу, чем и поставил американцев перед необходимостью считаться с новым положением в мире. Берлинский кризис и взрыв РДС-1 возродил атмосферу гнетущего страха в высшем американском руководстве.
"Ядерная гонка", которой не было
Принято считать, что СССР разрабатывал свою атомную бомбу и развивал свою атомную промышленность в страшной спешке, якобы под угрозой неминуемого ядерного нападения и уничтожения. Это представление настолько укоренилось в литературе, что почти совершенно не оспаривается. Даже книги так называют – "Атомный аврал".
Впрочем, авторам этих работ, в основном представленных сотрудниками научных учреждений или предприятий российской атомной отрасли, популяризаторами истории развития атомной индустрии, это вполне простительно. Они почти не затрагивают и не анализируют военно-хозяйственные аспекты ядерной войны, концентрируя свое внимание на научных или технологических аспектах темы.
Однако надо отметить, что это представление весьма далеко от действительности. Советский Союз вовсе не был беззащитным перед возможным ядерным нападением со стороны США даже в конце 1945 года, когда до первого испытания советской атомной бомбы было еще далеко, а американцы составляли первые планы ядерной войны против СССР.
Во-первых, советское военное руководство в целом, и Сталин в частности, хорошо себе представляли возможности главного средства доставки атомной бомбы, которое было у американцев, – бомбардировщик В-29. Уже в ноябре 1944 года имелось четыре самолета, совершившие посадку на территории СССР из-за повреждений, три из которых так и остались в СССР. Они были в летном состоянии, проводились их испытания и подготовка летчиков. До июня 1945 года были определены основные летно-технические характеристики самолета, а потом они были перегнаны с Дальнего Востока в Москву. Один В-29 передали в 890-й дальнебомбардировочный авиаполк, в котором было также 12 самолетов В-17 и 19 – В-25.
Этот бомбардировщик имел максимальную боевую нагрузку 9072 кг и с ней имел практическую дальность полета 4865 км. С этой дальностью В-29 с авиабаз в Великобритании мог достичь любой точки в Европейской части СССР, в том числе Баку, а также основных промышленных районов Урала. Угроза была достаточно серьезной, но и советской авиации было что противопоставить американским налетам.
Во-вторых, в СССР в то время уже состояли на вооружении радары и в 1945 году имелось 463 стационарных радара РУС-2с, а вместе с мобильными установками число радаров этого типа достигало 607 единиц. Дальность обнаружения – 150 км. Также имелось как минимум 14 радиолокационных станций П-3, более мощных и более совершенных.
В-третьих, имелись истребители, способные перехватить В-29 с его практическим потолком 12 тысяч метров. В 1944 году было изготовлено 35 высотных истребителей Як-9ПД с практическим потолком 13,1-13,5 тысячи метров. Все они находились в Московской зоне ПВО. В конце 1946 года также появился реактивный Як-15, имевший практический потолок 13,3 тысячи метров. Хотя эта машина считалась переходной от винтовых к реактивным и использовалась для обучения пилотов, тем не менее в 1946–1947 годах было выпущено 280 машин этого типа, и они могли при необходимости принять участие в отражении налета. В 1947–1949 годах появились Як-17 (выпуск 430 машин), Ла-15 (235 машин), Як-23 (310 машин), а также началось производство одного из самых массовых реактивных истребителей – МиГ-15. Этот самолет специально создавался для ядерной войны с главной задачей перехвата В-29 и показал свои возможности во время корейской войны.
Тут надо указать, что "ядерная" версия этого бомбардировщика – В-29В – отличалась от стандартной отсутствием оборонительного вооружения, снятого ради облегчения машины. Так что для советских истребителей такой "ядерный" бомбер был бы легкой мишенью. Если смотреть с точки зрения советских возможностей по отражению возможного ядерного удара, то надо признать, что у американцев были призрачные шансы на успех.
Потому в известном постановлении ГКО № 9887 от 20 августа 1945 года о задачах вновь созданного Специального комитета при ГКО говорится весьма спокойно и без надрыва. В них входили:
– развитие научно-исследовательских работ в области использования внутриатомной энергии урана,
– широкое развертывание геологических работ и создание сырьевой базы СССР по добыче урана,
– организация промышленности по переработке урана, производству необходимого оборудования и материалов.
И, наконец, наиболее интересный пункт: "а также строительство атомно-энергетических установок, разработка и производство атомной бомбы". Здесь, так же как и в распоряжении ГКО от 11 февраля 1943 года, где ставилась задача Курчатову составить доклад о возможности создания атомной бомбы, создание ядерного оружия поставлено в самый конец списка задач созданного спецкомитета, причем после создания атомно-энергетической установки, то есть реактора.
А нас уверяют, что это была "ядерная гонка". Только документы этого не подтверждают. Если бы гонка за ядерным оружием действительно имела бы место, то это постановление было бы сформулировано совсем иначе, там бомба была бы названа главной задачей, и весь документ был бы выдержан в весьма решительных выражениях.
Все же ГКО больше склонялся к ядерному реактору и атомной энергетике. Для послевоенного Советского Союза энергетика была узким местом всего народного хозяйства, поскольку были уничтожены крупные энергетические мощности, в том числе Днепровская ГЭС, а Донбасс, бывший главным источником угля, также был разрушен, шахты были затоплены, и это ограничивало его добывную способность. Атомная энергетика в свете этих трудностей выглядела более чем заманчиво; это возможность создать компактный, мощный и не требующий постоянного подвоза топлива источник энергии.
От атомной бомбы СССР также не отказывался, но, как видно и сказанного выше, вероятность ядерной войны была невысока. Советский Союз мог отразить возможное ядерное нападение и перейти в решительное наступление в Западной Европе и на Дальнем Востоке. Это подтвердилось во время Берлинского кризиса, в котором американцы не решились на какие-то силовые акции. Более того, Трумэн всерьез испугался перспектив масштабной войны с русскими и выступил категорически против каких-либо планов использования или угрозы ядерным оружием в ходе Берлинского кризиса. Он поучал министра армии США Кеннета Рояла: "Вы не поняли, что это не военное оружие… Оно употребляется для истребления женщин, детей и безоружных людей, а не для военных целей… Вы не поняли, что я думаю по поводу его влияния на международные отношения. Сейчас не время жонглировать атомной бомбой". Трумэн довольно откровенно сформулировал, что назначение ядерного оружия состоит в том, чтобы запугивать безоружных, а против прекрасно вооруженного противника, каким был Советский Союз, атомная бомба не годится.
В довершение всего осталось разбить явно мифологическое представление о том, что постановление ГКО об образовании Спецкомитета было вызвано ядерной бомбардировкой японских городов. Например, это утверждается таким образом: "Буквально через несколько дней после получения сведений о разрушении японских городов при Государственном Комитете Обороны СССР 20 августа 1945 года был образован Специальный комитет…". В таком духе выражался даже Курчатов.
Это явно было не так. 20 августа какие-то данные о разрушении Хиросимы и Нагасаки после атомной бомбардировки имели только японцы, и то неполные и неточные. Американцы их получили в октябре – ноябре 1945 года. Доклад советского посла о разрушении Хиросимы был составлен только 22 сентября 1945 года. Эти данные не могли обусловить решение о создании Спецкомитета по той банальной причине, что они поступили никак не менее чем через месяц после принятия этого решения. Так что давайте не будем утверждать того, чего в действительности не было.