- В наше время это было сложно. А сейчас. Я начал с того, что объяснил разницу между советским КГБ и КГБ нынешним (уж буду его по-старому называть). Но на самом деле надо бы сказать и о каких-то фундаментальных вещах, которые остались. Первое, что нужно помнить людям, имеющим дело с сотрудниками КГБ, - это то, что с ними нельзя договориться. Все западные политики на этом прокалываются, кроме Рейгана. У них нет понимания того, что вообще-то это некий отдельный подвид хомо сапиенс. Это люди, с которыми договориться нельзя, потому что они не хотят с тобой договариваться. Их задача - тебя завербовать, и они этим занимаются, тебя вербуют. Ты можешь быть ему враг или агент - и ничего в промежутке нет. Вы можете считать, что вы проявили цивилизованность, пошли на какие-то компромиссы - для них это только признак слабости - а значит, надо давить дальше. Поэтому надо зарубить себе это на носу: чем раньше вы их "пошлете", тем в большей безопасности вы будете.
Я вам могу рассказать историю. Там, правда, не совсем цензурные выражения есть, но я их смягчу.
В лагере у нас сидел старый учитель из Закарпатья, очень интеллигентный, знал пять языков, такой вежливый, такой замечательный человечек. Вдруг "кум" (на лагерном жаргоне - оперуполномоченный. - Д.Г.) стал его сажать. Вызывает - и в карцер. Вызывает - и в карцер. А у нас был такой негласный межэтнический лагерный совет, от разных этнических групп собирались якобы попить чайку, но вообще обсуждали лагерные дела. Там сидели армяне, украинцы, евреи, русские, литовцы. Поскольку в лагере надо решать общие проблемы сообща, то они договаривались, кто будет их представлять, и мы собирались, негласно обсуждали лагерные проблемы, что как делать. И вот возник вопрос с этим бедным украинским учителем: что делать, почему его сажают, он ведь ничего неположенного не делает, никого не трогает, да и не может никого тронуть. Я (лучше бы молчал) говорю: знаете, по моему опыту это означает только одно: "кум" его вербует, а интеллигентный наш учитель не может его послать на три буквы. А "кума" надо послать на три буквы, он другого языка не понимает. Это как компьютер работает на языке C++: если ты будешь пытаться ввести другое, он не поймет. Тоже самое "кум": у него такой свой "машинный" язык. Ну, инициатива наказуема.
Мне говорят: раз ты так просчитал, объясни ему, он сейчас как раз из карцера выйдет. Заварил я чаю, старичок вышел, пошли за барак, присели, и я его три с лишним часа учил, как сказать "иди ты на.". Причем русский мат - он же вполне в системе Станиславского, там нельзя просто сказать, это надо как бы видеть. А у него губы не складывались, он не мог произнести это слово, никак. Пять языков он знает, а это слово не может произнести. Часа три я с ним мучился, научил. Научил, он все понял. Вызвал его "кум", он пошел на пятнадцать суток, вышел, и больше его не трогали.
Вот вам история. Она очень показательна, потому что с КГБ нельзя иначе, иначе они не понимают, у них по-другому устроена голова, их по-другому учат. И вы себе причиняете большую беду тем, что не шлете их сразу на три буквы.
- Сейчас эти люди с собственным "машинным языком" столкнулись на Болотной с массовым протестом. Настолько организованного массового протеста с конца 1980-х не было. Как будут действовать нынешние спецслужбы?
- Опыт противодействия массовым движениям они приобрели в перестройку, поскольку тогда политики решили развязать массовые движения и даже создать их, поощрить. А регулировать все это и контролировать должно было КГБ. И они это, в общем, делали. Другое дело, что они потеряли контроль очень быстро. Тут не их вина. Над массовыми движениями удержать контроль никто не может. Это обычная ошибка полицейских. Они считают, что смогут контролировать массы. Поп Гапон, зубатовщина - вот вам лучшие примеры. А кончили тем, что вызвали революцию 1905 года. И это абсолютно везде. Логика внутренняя очень простая: их агентура, которая пытается все это контролировать, в какой-то момент оказывается перед дилеммой. Ситуация обостряется, политизируется, радикализуется. Стоять на пути этой радикализации - их выкинут, идти вместе с ней - значит не иметь влияния. И вот в какой-то момент такого процесса - а процесс всегда динамичный - они теряют контроль над этими массовыми движениями.
Но какой-то опыт манипулирования накоплен, нельзя сказать, что они в 80-е годы просидели, ничего не делая. Они набирались опыта, как манипулировать, как контролировать массовые движения. Приемы, надо сказать, вполне стандартные, они даже не КГБ придуманы: внедрение агентуры, создание фальшивых движений - всяких "фронтов"- это все очень не новое. Что они будут это применять, у меня сомнений нет, к этому надо быть готовым. Уже сейчас какие-то личности, не буду называть имен, мелькающие там, мне сильно подозрительны. Смотрю, и что-то тут не то - непонятно, откуда человек взялся.
- Но есть Немцов, есть Явлинский, есть самые разные люди, которые не первый год на слуху. Какое у вас ощущение, может ли у этих людей в контексте того, что началось, быть какое-то будущее?
- У кого-то из них, конечно, есть будущее. Я, например, уверен, что у Немцова. У него уникальная комбинация: с одной стороны, опыт управления (он все-таки был в правительстве, был губернатором, чего ни у кого нет в оппозиции, как правило); а с другой стороны, у Немцова есть уже накопленный оппозиционный опыт и авторитет. Так что он будет востребован, безусловно. Что же касается остальных. Большинство из этих людей не воспринимается населением вообще. Тот же мой приятель Гарик Каспаров - он для них слишком интеллигентный, слишком далек от народа, с их точки зрения. Лимонов - очень специфическая фигура. Для какой-то части молодежи он лидер и будет лидером, это безусловно. Но это очень небольшая часть публики, более широкая публика его не воспринимает. Явлинский - вообще отработанная фигура. Он ведь крутится во всей этой политике с 1990 года, уже пробовал все, и шел на компромиссы, и вылезал из всяких сложных ситуаций, и это все накапливается, и ему этот балласт нигде не сбросить. Поэтому я не думаю, чтобы Явлинский сильно мог претендовать на лидерство.
Думаю, что вообще-то реальных лидеров мы еще не знаем. Обычно лидеры появляются в момент максимального напряжения, когда нужно, говоря символически, идти на баррикады. Тогда люди, способные, разумные, но занятые своим делом, бросают дело и идут на баррикады, потому что деваться некуда, надо. Вот тогда появляются лидеры - в период конфронтации. Реальные лидеры не могут появиться в мирное время, так же, как, между прочим, и серьезная оппозиция. Пока нет конфронтации, не может быть оппозиции. Это пока, скажем так, деклассированная публика, которая не знает, куда примкнуть, - вот и ходит на всякие митинги. Остальные делом занимаются. А вот когда кризис, да, тогда все, тогда нельзя заниматься делом.
- То есть, по-вашему, еще совсем не кризис?
- Я думаю, что первый серьезный кризис будет весной, в марте-апреле. Сейчас идет некая раскачка, такой build-up, нарастание. К весне эти настроения обострятся. Президентские выборы вообще воспринимаются обществом как более серьезная вещь, чем думские. Что такое Дума, что она может, даже если она будет идеальной? А президентские выборы у нас в России воспринимаются серьезно, это как бы на царство приглашают. Соответственно - эмоции, настроения, напряжение эмоциональное. Не нужно быть ясновидящим, чтобы предсказать, что президентские выборы будут столь же фальсифицированы, как и думские, если не больше, и, конечно же, опять их поймают на этой фальсификации: не может быть иначе, слишком большая страна. Можно ожидать резкого усиления конфронтации, скачкообразного. Вот сейчас все тоже было скачкообразно, заметьте: скажем, 31 августа вышли на Триумфальную до тысячи человек, а на Болотной - уже 40 тысяч минимум, а наблюдатели говорят, что больше, до 60 тысяч.
Это, безусловно, скачок, причем очень серьезный. Можно анализировать, думать, почему он произошел. Это другой разговор. Но отрицать, что это был скачок, радикализация общества, нельзя. И представить себе, что похожий скачок произойдет к весне, очень несложно, это вполне предсказуемо. Вот тогда будет кризис. Вот тогда начнутся баррикады, грубо говоря. И тогда вы вдруг найдете массу людей из какого-нибудь среднего бизнеса, которые бросят свои бухгалтерские книги и пойдут, потому как иначе будущего нет.
2011 г.
Слон в чекистской лавке
A. У меня зазвонил телефон.
Кто говорит? Слон. Точнее - Михаил Дмитриевич Прохоров.
Но дальше, как ни странно, начались отклонения от известного сюжета Чуковского.
Шоколада он не просил. Изложил свои взгляды на ситуацию в России, на все мои вопросы ответил четко и честно. На прямой же вопрос, чего конкретно он от меня хочет, ответил: ничего. Делайте, мол, что посчитаете нужным.
А я как раз сидел и думал, что отношение к предстоящим "президентским выборам" у российской демократической оппозиции - какое-то шизофреническое.
С одной стороны, мы все прекрасно знаем, что выборы - спектакль, фарс, а актеры на роль кандидатов подобраны Кремлем. Мы таких выборов видели уже много. Выбирать из предложенных кандидатов, во-первых, унизительно, а во-вторых, некого. В этой ситуации есть простой и логичный выход: выборы бойкотировать.
Этого, однако, мы сейчас делать не хотим, и неудивительно - бойкот не даст быстрых практических результатов.
Минувший декабрь показал, что из множества разных аспектов нечестных выборов людей больше всего возмущает один: украденные голоса. Декабрь пробудил надежды на мирную "оранжевую" революцию уже в этом году. Коли так - надо все-таки идти голосовать, а потом ловить воров за руку.
Пройдя этот нехитрый логический круг, мы неизбежно возвращаемся туда, откуда начинали: так за кого голосовать, если кандидаты - только "разрешенные"?
И тут начинается шизофрения. Нам говорят: обязательно приходите на выборы, голосуйте кто во что горазд, а там посмотрим. Называется все это солидным словом "стратегия".
Помилуйте, где же тут стратегия?
Голосовать кто во что горазд - для этого стратегий не нужно, это избиратель и без стратегов сообразил бы.
Вторая часть - "там посмотрим"- тоже не впечатляет оригинальностью стратегического замысла.
Призывая к этому, оппозиция получает все недостатки обоих "худших" вариантов. С одной стороны, мы все-таки участвуем в кремлевском фарсе. С другой - не поддерживая ни одного кандидата, мы отрезаем себе путь к оранжевой революции. Мы все-таки садимся за стол с шулерами, но даже не пытаемся их переиграть.
Конечно, нас в эту ловушку загнали вполне сознательно.
Для оранжевой революции нужен все-таки какой-никакой Ющенко. Пусть даже, как и Ющенко, это будет случайная фигура. Пусть даже, как и Ющенко, - перебежчик из вражеского стана. Но без него - оранжевой революции не будет. И как ни крути, кандидатов на роль Ющенко всего четыре, и не нами выбранных. Мы можем пустить дело на самотек, а в конце концов поддержать того, кому Чуров нарисует второе место. Либо все-таки попытаться перехватить инициативу, перетянуть одного из кремлевских кандидатов на свою сторону.
Вряд ли есть смысл всерьез обсуждать кандидатуры Зюганова и Жириновского.
Это - верный способ гарантировать Путину победу даже и при честном подсчете голосов.
Как ни парадоксально, лучший друг русской выхухоли Миронов - уже лучше.
Именно потому, что он сам по себе - ноль. Его единственного вполне можно рассматривать как "переходного технического" президента, который ничего толком не сделает, но и вреда особого не принесет, а через два года уступит место честно избранному президенту.
Но и тут есть две проблемы. Во-первых, терять два года нельзя - чекистско-мафиозный режим надо демонтировать, и тут все будет решать скорость. За эти два года они спокойно оправятся от поражения, извернутся, подготовятся и возьмут реванш. А во-вторых, я все-таки никак не могу себе представить лучшего друга русской выхухоли во главе миллионной толпы, бесстрашно идущей драться с путинским ОМОНом.
Остается баскетболист Прохоров, политикой никогда не занимавшийся и решивший пробиваться на эти выборы, очевидно, лишь от обиды, что его так некрасиво кинули в истории с "Правым делом".
Стране он известен, главным образом, в силу своей слабости к слабому полу. Годится ли герой Куршевеля на роль российского Ющенко? Способен ли он решительно демонтировать путинский режим? Я думаю - да.
Готов ли он к этой роли - другой вопрос.
Он неопытен, он совершенно случайно оказался в самом центре конфронтации между народом и властью.
Он - слон в посудной лавке. И когда я прямо спросил, что он будет делать в "оранжевой" ситуации, этот вопрос стал единственным, который поверг его в замешательство.
- Я вообще против революций, - сказал он.
- Мы все против революций, но что, если Путин упрется и не захочет уходить? Что, если эту революцию нам навяжут?
- Ну, тогда, конечно, придется.
Он явно об этом никогда раньше не думал.
У нас почему-то сложилась дурацкая традиция выбирать кандидатов так, как выбирают невест, - чтобы обязательно был красив, умен, трудолюбив, морально безупречен.
Соседям на зависть. Но в политике все-таки другие критерии. Политика очень часто бывает построена на не самых приятных тактических союзах - просто потому, что без них иногда вообще ничего добиться невозможно.
Да, он занимал свое место в путинской системе.
Наверное, платил откаты. Он до поры до времени не ссорился с чекистами. Но все-таки сам он - не чекист. О том, чтобы на нем была кровь, я никогда не слышал. О том, чтобы он кого-то помогал сажать, - тоже. Программа у него более чем приличная - достаточно упомянуть, что первым пунктом там стоит раскрытие всех архивов советской эпохи. Более того, он сказал мне, что вполне готов устроить объективное расследование и честный суд по всем путинским убийствам и другим преступлениям против личности. И путинских олигархов он готов заставить вернуть награбленное, причем свои миллиарды он готов вернуть стране первым - об этом он уже говорил публично. Так что если нам нужен перебежчик - а он нам нужен - то почему не попробовать?
Все требования Болотной и проспекта Сахарова он поддерживает.
Он не вполне принял только схему "технического президента": по его расчету, двух лет на переходный период не хватает, надо четыре. Его объяснения, почему это так, я нашел убедительными: ему ведь потребуется одновременно освобождать сотни тысяч неправосудно осужденных (то есть по меньшей мере начать широкую реформу судебной системы - без этого всех дел не пересмотришь); реформировать избирательную систему (что тоже потребует принимать новые законы) и решать юридическую головоломку роспуска вражеской Думы.
В каком же порядке все это прикажете делать? Не хватит на это двух лет, которые вписали в схему сгоряча, не считая, и на которые теперь согласен только Миронов.
Заметим, Прохоров не просит шести лет - полного президентского срока. Он просит четырех. Не максимума, но минимума.
Заклинание о том, что Прохоров - проект Кремля, меня не убеждает.
В чем состоит проект? Сделать его президентом? Явно нет. Чтобы он занял второе место? Тоже нет - для этого придуман Зюганов. Чтобы он оттянул голоса? У кого именно? Как ни крути, а на деле такой "олигархический" кандидат оттянуть голоса может только у Путина.
Стало быть, предполагаемый "проект" ограничивается тем, что Прохорову разрешили участвовать в выборах.
Погоды он не сделает, но его участие поможет создать хоть какую-то иллюзию демократии - был там, мол, и "либеральный" кандидат. Коли так, то, отказавшись голосовать за Прохорова, мы "проекту" никак не мешаем: чем меньше у него голосов, тем для проекта лучше. Получается, что вот одного либерала допустили до выборов, а он занял последнее место. И наоборот, сделав его основным оппозиционным кандидатом, обеспечив ему мощную поддержку, мы "проект" срываем начисто.
Сам Прохоров уже продемонстрировал в истории с "Правым делом", что на роль "проекта" он не годится.
"Проект" сейчас не стал бы упираться из-за четырех лет вместо двух. "Проект" не стал бы звонить мне. "Проект" был бы готов к вопросу об оранжевой революции. "Проект" легко принял бы все наши условия, а потом, в решающий момент, предал бы. Так что если Кремль и считает его своим проектом, то сам он смотрит на это иначе. Кому же нам тогда лучше подыграть - Кремлю или Прохорову?
Конечно, его допустили к "выборам" неслучайно, и на демократических выборах мы о его кандидатуре не говорили бы.
Расчет у Кремля простой: Миронов - пустое место, Жириновский - скоморох, Зюганов - коммунист, а Прохоров - олигарх. Выбирайте, дорогие россияне.
Но кто есть "олигарх"?
Это все-таки человек с деньгами и при власти, а не человек с деньгами, который рвется к власти. И если он теперь порвал с Кремлем, то что ж в том плохого, что хоть у одного оппозиционера есть хорошие деньги, которые он готов тратить на общее дело?
Я знавал на своем веку крупных бизнесменов - и на Западе, и на Востоке - и вообще-то люблю их не больше, чем вся остальная Россия.
Но если мы выбираем между коммунистом и бизнесменом, то мне все-таки бизнесмен ближе. Смею думать, что большинству людей с Болотной - тоже. И раз уж "стратегия" наша - голосовать кто во что горазд, то мы ничем не нарушим единства оппозиционных рядов, решив голосовать за слона в чекистской лавке. Согласитесь, из всех существующих вариантов для нас предпочтительно именно его видеть на втором месте.
Расчет Кремля строится на классовой зависти.
На том, что этот бессмысленный ярлык "олигарха" вызовет чисто инстинктивное отторжение, станет тем флажком из песни Высоцкого, за который нельзя уходить волкам. Расчет на то, что богатого человека отвергнут с ненавистью, не думая. Расчет, попросту говоря, на быдло.
Я не считаю, что этот расчет верный.
Люди, которые выйдут на площади в марте, - это не те, кто первым делом подсчитывает деньги в чужом кармане. Их будет волновать совсем другое: как победить врага. И если Прохоров будет готов в этом помочь - они эту помощь примут.
Да, нас обложили, нас пытаются загнать в ловушку, прижать этой, казалось бы, бесспорной аксиомой: нищая Россия никогда не проголосует за олигарха.
И кажется, что выхода нет. В такой ситуации мой инстинктивный ответ - нарушай догмы. Рвись за флажки.
2012 г.
Уроки декабря
Декабрь 2011 года своими бурными событиями лишний раз подтвердил то, что я уже давно подозревал: помимо прочих многократно описанных недугов Россия страдает болезнью Альцгеймера, причем страдают ею практически все слои населения, включая и правящую верхушку. Это действительно какой-то "День сурка" в масштабах всей страны.
В самом деле, что нового в событиях 11 декабря? Да ничего. Кремлевские режиссеры еще раз показали нам очередную страшилку, некую карикатуру на российский народ, призванную нас напугать и, соответственно, сделать их самих более приемлемыми для нас - как наших единственных "защитников" от "дикого" народа.
Казалось бы, пора привыкнуть к таким спектаклям. Уж не говорю о недоброй памяти обществе "Память", игравшем ту же роль на заре перестройки, или о славном сыне юриста, но ведь совсем недавно, каких-нибудь одиннадцать лет назад, тот же фарс (только гораздо более кровавый) разыграли нам господа чекисты со взрывами домов и чеченской войной. Так нет же, опять обыватель перепугался, опять мечтает о "сильной руке", напрочь забыв, что эта рука первым делом окажется у нас на горле.