В 1939 году "Североникель" передали в НКВД, и развернулась стройка электролизного цеха, где сочетались неопытность строителей-заключенных, копка котлованов лопатами, полное отсутствие механизации с передовыми технологиями строительства, вроде электроподогрева железобетонных конструкций, которые заливали зимой, на 30-градусном морозе. Укладка футеровки в электролизные ванны прошла неудачно, они дали течь, что стоило прорабу свободы, дальше он работал как заключенный. Вообще, участник проектирования комбината "Североникель" Я. Д. Рячинский вспоминает, что отношение к заключенным было своеообразное: из них стали готовить эксплуатационный персонал производства, а Л. П. Берия как-то раз заявил главному инженеру комбината И. С. Бересневу, что заключенные ничем не отличаются от обычных рабочих.
Однако в результате всех трудов в конце 1940 года был получен первый катод никеля, который Рячинский повез в Москву.
К слову сказать, когда в 1935 году канадская фирма ИНКО "Mond nickel" стала строить предприятие по добыче никеля в Петсамо, совсем недалеко от "Североникеля", они не предполагали получать там катодный никель, а ограничивались добычей 200 тыс. тонн никелевой руды и плавкой 7 тыс. тонн файнштейна, который должен был вывозиться для окончательной переработки в Канаду. К началу советско-финской войны рудник, ГЭС и завод не были достроены, захвачены советскими войсками и в апреле 1940 года в целости были переданы Финляндии. После захвата немцами Норвегии IG Farbenindustrie пробралась на это предприятие. Рудник был запущен в эксплуатацию, и начался вывоз никеля в порт Киркенес, а далее морем в Германию. Немцы смогли достроить ГЭС и завод, запустить электропечи только в январе 1943 года, хотя им не угрожал захват, тогда как "Североникель" был частично демонтирован.
Так что перед самой войной на Кольском полуострове шла упорная борьба за ценнейший и важнейший цветной металл – никель. Это подает историю комбината "Североникель" совсем в другом свете. В итоге СССР в этой никелевой гонке вышел победителем: мы смогли получить катодный никель, а канадцы и немцы – нет.
Люди гибнут за металл. Обычно эта фраза относится к золоту, но в СССР был еще один металл, добыча которого была оплачена тысячами жизней. Это олово. Этот металл шел на выплавку бронзы, на баббитовые сплавы, используемые в подшипниках, припои для пайки радиооборудования. Оловом лудили жесть для консервных банок, котлы полевых кухонь. Двуокисью олова шлифовали оптические стекла прицелов и перископов, без которых пушки и танки не могут стрелять.
Добыча олова в Российской империи была незначительной, было мало известно о его месторождениях, и СССР зависел от импорта олова, в основном из Великобритании. Британия была лидером по добыче олова в своей колонии, в Малайе, на острове Калимантан, где в 1938 году добывалось 26 % всего мирового олова, около 50 тыс. тонн. Общая добыча в британских колониях достигала 70 тыс. тонн. Олово также добывалось в Нигерии, Боливии, Таиланде, Бельгийском Конго, Нидерландской Индии (будущей Индонезии). Месторождения в Юго-Восточной Азии были самыми лучшими в мире, это были касситеритовые россыпи, добываемые вблизи рек и в прибрежных районах морей, в песчаных наносах, легко обогатимые. Колонизаторы нещадно эксплуатировали дешевый труд малайцев и китайцев. Во время Великой депрессии, в 1931 году, колониальные державы создали мировой картель по олову, чтобы не допустить падения цен на него, и стали ограничивать сбыт. В Советском Союзе развернулись поиски олова. Первыми были открыты оловорудные месторождения в Читинской области, где в 1934 году вступили в строй Хапчерагинский рудник и обогатительный комбинат. Во второй пятилетке олово стали добывать в Казахстане, в Подольске вступил в строй оловянный завод и начато сооружение Новосибирского оловянного завода.
Однако самые крупные месторождения олова были найдены на северо-востоке СССР, на территории комбината особого типа "Дальстрой". В 1933–1937 годах были открыты крупные месторождения олова, в том числе знаменитый Бутугычаг. В 1937 году "Дальстрой СССР" провел первую плавку олова, а вскоре была развернута целая сеть лагерей по добыче касситерита. Наряду с добычей золота "Дальстрой" стал добывать олово.
Бутугычаг был одним из самых страшных колымских лагерей. Заключенные вручную рубили горную породу (на Колыме было мало россыпей, в основном коренные месторождения), катали вагонетки, поднимали руду из шахт ручными воротами. Суровые зимы, тяжелый труд, болезни и голод косили заключенных сотнями и тысячами. Этими жертвами был оплачен рост добычи олова с 357 тонн в 1938 году до 3200 тонн в 1941 году. Во время войны годовая добыча олова "Дальстроем" колебалась около 3,7 тыс. тонн в год. За все время войны добыча олова в СССР составила 15,5 тыс. тонн, из которых "Дальстрой" добыл 14,4 тыс. тонн, или 92 % добычи. Но и это не покрывало всех потребностей, и по лендлизу было получено 29 тыс. тонн олова. То есть "Дальстрой" дал 32 % всех наличных ресурсов олова за годы войны.
Повредили ли советской промышленности – репрессии?
Про репрессии 1937–1938 годов написано немало литературы, в основном обличительной, в которой проводится мысль о том, что аресты нанесли огромный ущерб промышленности. Мол, были арестованы лучшие кадры, лучшие инженеры и так далее в таком же духе. Поразительно, что за двадцать с лишним лет подобных обличений никто из подобных нисповергателей Сталина не сделал ни одной попытки сравнить состояние промышленности до репрессий и после них и вообще даже не упоминал о том, что в третьей пятилетке, которая началась уже после основной волны репрессий, советская промышленность работала и развивалась лучше, чем когда-либо до этого.
В общем-то, все это давно известные факты. Выполнение третьего пятилетнего плана в середине 1941 года составило 86 % по валовой продукции промышленности, 90 % по продукции промышленности группы "А", 80 % по продукции промышленности группы "Б". За три с половиной года третьей пятилетки было построено около 3 тыс. промышленных предприятий, в том числе крупные, осваивались капиталовложения в размере 192 млрд. рублей, что было больше, чем за две первые пятилетки, вместе взятые, пущены новые производства, освоен выпуск новой техники. Достаточно сказать, что станкостроение освоило выпуск 500 новых типов станков. Значительно подросла черная металлургия, чей среднемесячный выпуск чугуна вырос на 25 % по сравнению с 1937 годом, стали – на 29 %, проката – на 26 %. Продукция машиностроения выросла на 75 %. Военная промышленность нарастила свой выпуск в 2,8 раза по сравнению с результатами второй пятилетки. Эти результаты совсем не вяжутся с заявлениями об огромном ущербе для промышленности от репрессий.
В 1928 году в промышленности было 137 тыс. инженерно-технических работников (ИТР). Все годы первой и второй пятилеток велась интенсивная подготовка кадров, в результате чего в 1937 году их численность выросла до 870 тыс. человек. В 1938 году, то есть как раз во время репрессий, отмечается снижение численности ИТР до 800 тыс. человек, то есть убыль персонала, частично связанная с репрессиями (хотя в этом итоге учтена вся убыль в результате увольнений, заболеваний, смерти и т. п. причин), составила 8 % всех ИТР, занятых в промышленности. Однако уже в 1940 году численность ИТР поднялась до 1023 тыс. человек, то есть убыль в ближайшие же годы не только была компенсирована, но и добавилось еще 153 тыс. человек ИТР, что было больше, чем всего было инженерно-технических кадров в промышленности до начала индустриализации.
Могут сказать, что все это были новички, тогда как старые, опытные кадры были почти целиком уничтожены. Однако же статистика совершенно не подтверждает этого заявления. В конце 1939 года 62,8 % инженерно-технического персонала в промышленности непрерывно работало свыше двух лет, а доля тех, кто работал более 6 лет, составляла 28,1 %. К примеру, доля рабочих на предприятиях с таким же стажем составляла 15,2 %. Доля тех, кто пришел на работу в промышленность после волны репрессий и имел стаж до двух лет, составила 37,2 %, но это и неудивительно: новые предприятия, которые возникали тысячами, требовали инженерно-технического персонала, который комплектовался за счет выпускников вузов. Эта статистика позволяет сказать, что большая часть инженерно-технических кадров, пришедших в промышленность до репрессий, благополучно их пере-жила.
Анализ списка советских хозяйственников, приведенный в биографическом энциклопедическом словаре "Империя Сталина", включающий в себя 93 фамилии, показывает, что из них было арестовано и расстреляно 32 человека, из которых только один имел высшее техническое образование. Были вычищены те руководители, которые попали на свои посты за счет революционных заслуг, но способностей и подготовки которых явно не хватало для управления новой, мощной и технически сложной промышленностью. После чистки на высших хозяйственных постах остался только один человек без высшего технического образования – Л. М. Каганович, но в его способностях никто не сомневался.
Таким образом, мы можем сказать, что репрессии не только не нанесли советской промышленности того "огромного ущерба", о котором столь часто писали, и это подтверждается результатами третьей пятилетки, но и способствовали улучшению кадрового руководящего и инженерно-технического персонала промышленности.
Далее, именно в эту пору в советской промышленности шла повальная механизация и начинали пробиваться первые ростки автоматизации производства – дела очень сложного и требующего крепкой научно-технической подготовки. Например, в черной металлургии за один только 1939 год было высвобождено 5113 рабочих в результате мер механизации операций. В Донбассе механизация добычи угля шла недостаточно быстро, и постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 31 марта 1940 года установило план оборудования донецких шахт машинами: 1000 комбайнов, 300 тяжелых врубовых машин, 600 легких врубовых машин, 21 тыс. пневматических и электрических отбойных молотков, 3500 конвейерных приводов, 1520 транспортеров и другое оборудование. Это все должно было быть сделано за 1940 год, и фактически каждая шахта в Донбассе получала целый комплект механизированного оборудования. В итоге механизация добычи угля достигла очень высокой степени: зарубка угля – 94,8 %, откатка угля в забоях – 90,4 %, погрузка в вагоны – 86,5 %.
За вторую и третью пятилетки промышленность была насыщена станками, в результате чего в среднем по промышленности на одного рабочего стало приходиться 2,4 станка в 1939 году. Более того, накопился даже избыток оборудования. Маленков в своем докладе на XVII Всесоюзной конференции ВКП (б) в 1941 году указывал, что в промышленности не установлено 33 тыс. металлорежущих станков, 6 тыс. единиц кузнечно-прессового оборудования, 170 тыс. электромоторов суммарной мощностью в 2 млн. кВт, а также 4522 генератора мощностью в 340 тыс. кВт.
Изобилие станков, появление большого количества специализированных полуавтоматических и автоматических станков позволяли рабочим переходить к многостаночной работе, когда один стахановец обслуживал сразу несколько участков. Это давало резкий прирост производительности труда и особенно благотворно сказывалось на самых новых, прекрасно оснащенных предприятиях. На одном "Фрезере" 179 рабочих обслуживали 990 станков. По общим данным на 1 июля 1939 года, на 62 заводах НКТП было 4430 станков на многостаночной работе, и 3245 рабочих вырабатывали 7700 станко-смен. Помимо этого, появились первые образцы полностью автоматизированных производств, таких как автоматический блюминг на Макеевском металлургическом заводе, и автоматическая линия по обточке ступиц направляющего ролика гусеничного трактора "СТЗ-НАТИ", созданная И. Иночкиным на СТЗ.
Прекрасные хозяйственные достижения, бурный рост промышленности, резкий рост технического уровня и освоение новых видов техники – все это показывает, что рассказы о том, что якобы репрессии нанесли "огромный ущерб" промышленности, ни на чем не основаны.
Вот какая была подоплека всех этих так называемых "неудач" сталинской индустриализации. Решение народно-хозяйственных и военно-хозяйственных задач сталкивалось с колоссальными трудностями, во многом предопределенными геологией Советского Союза. Советские полезные ископаемые были, как правило, качеством хуже, чем в капиталистических странах и их колониях, и были расположены в таких диких, суровых и неосвоенных местах, куда людей можно было загнать только силой. Еще раз подчеркну, что районы, где капиталисты черпали свои ресурсы, были просто курортом по сравнению с Уралом, Сибирью, Средней Азией, Заполярьем. Невысокое качество сырья заставляло изобретать новые технологии, которых не было у капиталистов и которые были им не нужны. Эта изобретательность потом очень пригодилась во время войны.
Советские хозяйственные достижения, в силу этих условий, обильно политы потом и кровью людей, и освоение природных богатств по своей тяжести мало чем отличалось от войны. По-моему, разглагольствуя о "неудачах", мы сами на себя клевещем. Советский Союз выдержал эту войну с суровой природой, и потому мы имеем полное право отвергнуть все и всякие разговоры о "неудачах", а, напротив, считать их выдающимися хозяйственными победами.
Часть вторая. Война
Глава седьмая. Гонка вооружений
Предвоенные два года, то есть с нападения Германии на Польшу в сентябре 1939 года, вполне можно выделить в особый период, который больше связан с войной, чем с мирными довоенными пятилетками. Это было время, когда скорое начало войны мало у кого вызывало сомнения, и оно было наполнено лихорадочной военно-хозяйственной подготовкой, производством вооружения, увеличением армии. Хотя по большей части в литературе этот период особо не анализируется, тем не менее он очень важен, поскольку открыл новую эпоху в экономических победах Сталина, когда ему пришлось схватиться с мощным индустриальным монстром, возникшим на западных границах, – Германией.
Некоторые германские планы насчет Украины
Советское руководство и лично Сталин понимали агрессивную сущность гитлеровского режима еще в те времена, когда тот только пришел к власти. И не только понимали, но и сообщили об этом советской общественности. В 1934 году вышла книга С. Бовдаренко "Германский фашизм и Советская Украина", в которой со всей определенностью говорилось о том, что нацисты заинтересованы в захвате Украины. Этот план был высказан Альфредом Розенбергом еще весной 1933 года, который во время визита в Лондон провозгласил основные черты будущего плана подготовки к большой войне с СССР. По сообщению газеты Daily Telegraph, план этот состоял в следующих пунктах:
1) Германия поглощает Австрию;
2) объединенные Германия и Австрия либо целиком поглощают Чехословакию, либо отторгают от нее Моравию, Словакию и Прикарпатскую Украину;
3) от Польши отторгается Западная Украина, и одновременно "исправляются" польские западные границы, причем к Германии отходит не только польский коридор, но и Познанское воеводство, а также часть Плоцкого и Каминского воеводств;
4) "попутно" Германия поглощает прибалтийские страны – Литву, Латвию и Эстонию;
5) реорганизованная таким образом Германия окажется "зажатой между Россией и Францией" и начнет борьбу за отторжение Украины от Советского Союза.
Этот план, в общем и целом, был выполнен в 1938–1939 годах, что говорит о его достоверности. В действительности Германия поглотила сначала Австрию, потом Чехословакию (разделив страну и выделив зависимую от Германии Словакию), а затем напала и разделила Польшу. Разница действительности и этих планов состоит лишь в том, что Германии не удалось поглотить Прибалтику, а перед тем как начать наступление на Украину, Германия сокрушила Францию и оккупировала часть ее.
План Розенберга в такой формулировке был, очевидно, предназначен для того, чтобы заинтересовать британские политические круги перспективами расчленения Советского Союза и ликвидации зоны влияния Франции в Восточной Европе. Гитлер, как известно, до определенного момента большие надежды возлагал на Великобританию, правда, из этих надежд ничего не вышло.
Впрочем, С. Бовдаренко вовсе не ограничился приведением этого плана. Он провел детальный анализ захватнических планов германских империалистов, которые были составлены до и во время Первой мировой войны, и показал, что Розенберг явно черпает из этого источника, а местами рабски следует своим предшественникам и что значение Украины для Германии очень велико. Это не только земли, зерно и промышленное сырье. Украина была для Германии ключом к нефти в Баку, Иране и в Персидском заливе. Немцы еще до Первой мировой войны старались дотянуться до Персидского залива путем строительства железной дороги Берлин – Багдад, но уже тогда теоретики захватнических планов в Германии указывали на то, что маршрут Варшава – Киев – Ростов – Тифлис – Тебриз является более близким и что эта железная дорога уже построена и ее нужно лишь захватить. В советское время железные дороги на Украине и Кавказе только улучшились, появились новые нефтепроводы из Баку в Батуми и сеть нефтепроводов на Северном Кавказе, ведущая к Новороссийску и Туапсе, так что захват Украины для немецких нацистов стал еще более выгоден. Действительно, во время войны немцы приложили колоссальные усилия и жертвы, чтобы ликвидировать Черноморский флот, захватить нефтяные месторождения Кавказа, превратить Черное море и Дунай в немецкую "нефтяную реку" и открыть себе дорогу к Персидскому заливу.