Строгановым на такие тонкости было, откровенно говоря, наплевать - им-то как раз требовались не хлюпики, а мужики решительные. Они обоих и наняли с заданием малость окоротить Кучума. Выражаясь современным языком, наняли правильную бригаду против беспредельщиков.
Ну, жить-то на что-то надо? И казаки, вооружившись как следует, прихватив проводников и толмачей, двинулись в Сибирь.
То, что происходило далее, в некоторых своих деталях смело можно именовать комедией…
Наверняка и сами Строгановы не ожидали такого результата. Они, вероятнее всего, хотели малость припугнуть Кучума, чтобы прекратил наезды - и не более того.
Но Ермак и Ванюха Кольцо (быть может, сами этому чуточку удивляясь) в кратчайшие сроки обрушили все Сибирское ханство, разнеся его вдребезги и пополам…
Все россказни о том, что победу русским принесло огнестрельное оружие - чепуха. Во-первых, при несовершенстве тогдашних пищалей преимущество имели скорее татарские лучники: пока казак возился со своим убоищем, чтобы сделать один-единственный выстрел, хороший лучник успевал выпустить дюжину стрел (летевших, к слову, на гораздо большее расстояние, нежели пищальная пуля). Во-вторых, у Кучума у самого "револьверты имелись"! Достоверно известно, что его старший сын Алей, еще до вторжения Ермака отправившийся собирать дань с племен Пермской земли, вышел в поход с пушками…
Причина практически моментального краха Сибирского ханства в том и заключалась, что Кучум был чужак, агрессор, захватчик. Коренные обитатели тех мест вовсе не собирались за него сражаться - наоборот, они объявили нейтралитет и с большим удовольствием наблюдали, как белые бородачи гоняют Кучума по Сибири, словно дворняжку с консервной банкой на хвосте. Более того - они провозгласили князем того самого, сбереженного ими Едигерова племянника, а вдобавок показали Ермаку потайной ход в столицу Кучума Искер. Казаки этим ходом тут же воспользовались - и от столицы остались одни воспоминания.
Кучуму поплохело окончательно. Племянник Едигера князь Сейдяк, собрав войско, взялся за Алея, не испугавшись его пушек. Окрестные племена в большинстве своем стали помаленьку подтягиваться под высокую руку московского царя, приносили присягу и соглашались платить дань - ничего удивительного, почуяли твердую власть, которая им показалась предпочтительнее Кучумова беспредела.
Вот тут-то и произошло то, что имеет много общего с комедией. Поход Ермака был чистой самодеятельностью Строгановых. Узнав об этаких внешнеполитических новостях, Иоанн Васильевич Грозный не на шутку осерчал. Он искренне полагал, что подобные авантюры приведут к долгой войне, к нападению Сибирского ханства на русские владения.
Из Москвы на Урал понеслись, нахлестывая коней, царские гонцы с "опальными грамотами" - Грозный стращал Строгановых всяческими карами за самоуправство и приказывал немедленно отозвать Ермака из Сибири, пока не началась большая война с Сибирским ханством.
И вот тут-то в Москве объявились послы от Ермака, сообщившие грозному царю, что тревоги все напрасны, - Сибирского ханства как такового уже, собственно говоря, в природе не существует, напрочь исчезло с политической карты Сибири, и все ханство, выражаясь восточным цветистым языком, умещается под подковами Кучумова коня. А большая часть бывшего ханства уже принесла Иоанну Васильевичу вассальную присягу…
Грозный был не только жесток, но и умен. Стало ясно, что теперь гневаться на казаков как-то даже неудобно. Всем участникам сибирского похода простили прошлые грехи (даже Ивану Кольцо), наградили деньгами и сукном. Неожиданно для себя они оказались не государственными преступниками, а, наоборот, полезными державе людьми…
Правда, Грозный не награждал Ермака ни шубой со своего плеча, ни легендарной кольчугой с золотыми орлами - это очередная красивая сказка…
Покорителям Сибири, правда, впоследствии не повезло. Ивана Кольцо и его казаков пригласил к себе в гости какой-то из местных князьков, тайный сторонник Кучума - и перерезал спящими. Ермак был убит при ночном нападении Кучума на казачью стоянку.
С этим ночным боем тоже далеко не все ясно. До сих пор гуляет дурацкая сказочка, гласящая, что казацкая дружина якобы "перепилась", и татары без труда перебили хмельное воинство.
Очередная чушь. Порядки у Ермака были строгие, о каких бы то ни было масштабных пьянках во время его походов попросту не известно. Что гораздо более убедительно, против такой версии выступают цифры потерь. В тот злополучный поход с Ермаком, доподлинно известно, выступило сто восемь казаков. Вернулись живыми после ночной схватки (опять-таки доподлинно известно) - девяносто. Окажись казаки перепившимися поголовно, потери, легко понять, были бы не в пример значительнее…
Кстати, вымыслом, безусловно, является и то, что Ермак якобы утонул в Иртыше, потому что его потянула ко дну тяжеленная кольчуга с золотыми орлами, тот самый царский подарок. Не было никакой кольчуги. Ермак получил удар копьем в горло, стоя на борту струга - речного казацкого суденышка. Свидетелей этого было немало.
Кучум, кстати, потому и устроил ночное нападение, что силенок у него было - меньше некуда. Все от него отвернулись. Даже его ближайшие родственники, пораскинув мозгами, пошли на поклон к Грозному и сидели потом смирнехонько.
Какое-то время бывший грозный хан еще болтался по Сибири с небольшим отрядом, впавши в окончательное ничтожество (по местным преданиям, даже ослеп и оглох). О полнейшем к нему пренебрежении бывших подданных свидетельствует тот факт, что последние годы жизни Кучума и точные обстоятельства его смерти покрыты совершеннейшим мраком неизвестности. То ли кочевал с калмыками возле озера Зайсан, то ли скрывался в лесах с кучкой уже не воинов, а слуг. Полный мрак. Одному из сыновей Кучума приписывается сообщение, будто его отца, "заманив к калмыкам обманом", убили… бухарцы. Если это правда, то верна догадка, что своим бывшим землякам Кучум в свое время чем-то особенно насолил… Случилось это якобы в 1601 г. А может, и раньше. А может, и позже чуточку. Кучум безвестно исчез с исторической арены, как смывается пятно с клеенки. По сути, произошло примерно то же самое, что за семьдесят лет до того случилось с испанцами в Мексике: горсточка солдат Кортеса форменным образом обрушила огромное государство инков с его городами, превосходившими размером и многолюдством иные испанские, с десятками тысяч подданных.
Как и в случае с Ермаком, испанцы одержали победу отнюдь не благодаря огнестрельному оружию и суеверному страху индейцев перед лошадьми - хотя это поверхностное объяснение до сих пор можно встретить в иных популярных книжках. Ничего подобного. От суеверного страха перед лошадьми индейцы избавились очень быстро, как только обнаружилось, что это не мифологические драконы, а обыкновенные животные, подверженные всем опасностям. Огнестрельное оружие у индейцев весьма скоро завелось свое - и потому что иные испанские любители вольной жизни, которым суровая дисциплина в отряде Кортеса встала поперек горла, убегали к индейцам (вот уже воистину "по родству бродяжьей души"!). И мушкеты с собой казенные уносили, и лошадей уводили.
Причина в другом. Как и скороспелое Сибирское ханство Кучума, огромное государство инков держалось, простите за выражение, на соплях, кое-как сметанное на живую нитку из многочисленных индейских племен, относившихся к стольному граду Теночтитлану (нынешний Мехико) без тени любви и уважения. Как только пронесся слух, что приплыли бородатые белые люди, намеренные всерьез разобраться с этими, из столицы, индейцы тысячами повалили в войско к Кортесу. И обрушилась в одночасье империя, державшаяся исключительно на принуждении…
После гибели Ермака русские ненадолго отступили за Урал. Но уже через полгода вернулись. Это уже были не "добровольцы"-энтузиасты, а люди, состоявшие на государевой службе. Воевода Иван Мансуров во главе отряда в триста человек поставил в устье Иртыша небольшой острог (тогда это слово обозначало вовсе не тюрьму, а небольшую крепость, "городок").
К нему тут же подступило целое войско остяков и кинулось на штурм с совершенно непонятным ожесточением.
Мансуров, плохо знакомый с местными реалиями, и понятия не имел, что его угораздило обосноваться в местечке под названием Белогорье, главном святилище Западной Сибири! У окрестных племен - остяков, хантов и манси - с давних пор сохранялось поверье: кто владеет Белогорьем - владеет всем краем. На законном основании. Такое уж место. Естественно, окрестное население тут же решило проверить новоявленного хозяина на прочность…
Штурм был отбит. Тогда остяцкие "князьки" пустили в ход свое стратегическое оружие - огромного деревянного идола, "бело-горского шайтана", предмет особого почитания тамошних племен. Установили его неподалеку от частокола и заявили войску примерно следующее: сейчас наш покровитель ка-ак разгневается на этих бородатых, ка-ак их сожжет громом с молнией…
Однако получилось совсем наоборот. Мансуров, начавший что-то соображать в местной политике, велел наводить пушку как раз на "шайтана". Пушкари у него были хорошие, и деревянного болвана разнесло в щепки первым же ядром. На суеверных аборигенов это произвело огромное впечатление. Трудно поверить, но они немедленно сняли осаду и большей частью согласились перейти под московскую руку. Своя логика в этом была: если "шайтан" оказался слабоват против пришельцев, то и уважать его более не стоит, боги у бородатых будут посильнее…
На следующий год воевода Василий Сукин заложил город, известный нам сегодня как Тюмень. Местные татары, занимавшиеся скотоводством и земледелием, жили оседло. Они без всякого сопротивления согласились считаться московскими подданными, платить дань, а чуть позже без малейшего принуждения отправились с воеводой бить Кучума.
Воевода князь Андрей Елецкий привел полторы тысячи человек самого пестрого контингента - казаки, стрельцы, пленные поляки и литвины из войска Батория (нормально воевали за русских, ага!), поволжские татары, башкиры, пятьсот человек местных. И по сложившейся традиции накидал Кучуму. Его помощник опять-таки расколошматил бывшего хана и взял в плен целую кучу его родственников: восемь жен Кучума, пять его сыновей, тринадцать "царевен".
В общем, так они и жили - утром встав, Кучума били… Действительно, полное впечатление, что лупить Кучума стало для русских чем-то вроде утренней зарядки. Уж не от огорчения ли старикан и помер?
Русские шли на восток, "встречь солнцу", неудержимо. Уже в августе 1639 г. отряд томского казака Ивана Москвити-на вышел на побережье Тихого океана - впервые в русской истории. Построив два коча (судна метров по семнадцать длиной), Москвитин и его люди опять-таки первыми среди русских совершили плавание по Тихому океану, открыв несколько островов - в том числе Шантарский архипелаг и Сахалин (правда, о том, что Сахалин - остров, потом забыли аж на двести с лишним лет!). А в 1648 г. Семен Дежнев проплыл тем проливом, который впоследствии стали называть Беринговым.
Россия подошла к Америке вплотную!
Что же гнало людей в тяжелейшие странствия, где каждый день можно было сгинуть от голода или стрелы, утонуть в реке или море, погибнуть в совершеннейшей безвестности?
Запомните это волшебное слово - ясак.
Ясак - это дань пушниной, которой облагали местных. Причем речь шла не о простецкой белке, а в первую очередь о соболях. Меха тогда были интернациональной валютой, как нынче доллар - и ценились порой наравне с золотом.
Прибыль была фантастическая, даже не снившаяся сегодняшним нефтяным олигархам. В самой Сибири соболя можно было приобрести за сущие гроши. Сохранился документ, гласящий, что 29. мая 1648 г. "промышленной человек Борис Григорьевич Сысолятин продал служилому человеку Семену Иванову сыну Дежневу тринатцать соболей, взято тринатцать алтын".
Дежнев - тот самый, знаменитый. Соболей он купил по алтыну за шкурку. Алтын - это три копейки серебром. Пуд муки стоил 15 копеек, железный топор - 30 копеек. А вот в России соболь уже стоил от двадцати до двухсот рублей за шкурку - в зависимости от качества. Московский подьячий (чиновник средней руки) получал жалованья двенадцать рублей в год. Няньке малолетней царевны Софьи (той самой противницы сводного брата Петра) платили побольше - пятьдесят рублей в год.
Надеюсь, читатель может теперь представить, какой фантастической была выгода? Достаточно было привезти из-за Урала десяток соболей, чтобы обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь - если не гнаться за боярской роскошью, а купить приличное поместье и поживать себе на всем готовом. А если - сотню шкурок? Две? Вот то-то…
Именно вырученные за пушнину деньги помогли Российскому государству подняться после опустошительного Смутного времени. Да и впоследствии крепили державу. Приведу один-единственный пример: в 1660 г. доходы Российского царства-государства составили 1 млн 311 тыс. руб. Из них 600 тыс. руб., едва ли не половина - доходы от сибирской пушнины. Впечатляет?
Между прочим, прозаическая для России белка в Западной Европе ценилась гораздо выше и была еще одним экспортным товаром, приносившим Москве нешуточный доход. Во Франции, как и в других королевствах, писал знаток проблемы Оноре де Бальзак, королевские указы предписывали ношение мехов, в том числе белки, исключительно благородному сословию - дворянам и духовенству. И уж сословие это, будьте уверены, свои привилегии использовало на все сто - не из-за холодов, из принципа. Указы эти особо подчеркивают: "редкий" беличий мех имеют право носить только благородные, благородные, благородные дамы и господа! В других королевствах происходило примерно то же самое. Узрев жен "простого" горожанина в неподобающих ей роскошных беличьих мехах, и отбирали таковые мгновенно, и немалый штраф с мужа драли…
Так что в Сибирь русских - и прочие населяющие Московию народы - гнало это волшебное слово: ясак, "мягкая рухлядь", как тогда называли меха.
Можно представить, в каких масштабах воровали тогдашние воеводы, обосновавшиеся в местах, откуда до Москвы и за полгода галопом не доскачешь, вдали от государева ока и присмотра инстанций…
А впрочем, нет нужды напрягать фантазию. Документов сохранилось предостаточно. Воеводы драли с "туземцев" ясак не только в государеву казну, но и для своего кармана, брали взятки с подчиненных им горожан, вымогали меха у купцов и промышленников - а отдельные лихие экземпляры грабили идущие из Китая торговые караваны. Сохранились подробные описания иных методов, как две капли воды схожие порой с современными. Хочешь получить жалованье вовремя и сполна? - Отстегивай воеводе. Хочешь получить разрешение на промысел пушного зверя? Отстегивай.
А потому история Сибири пестрит упоминаниями о мятежах не только "ясашных инородцев", но и русского населения. В 1626 г. воеводу Енисейского острога Ошанина "драли за бороду", едва не убили, но простили, когда он с целованием креста пообещал больше "жесточи не чинить". В Верхоленском остроге, что на Амуре, воеводе Обухову повезло гораздо меньше, его просто убили… А впрочем, это уже другая история, о которой будет рассказано чуть позже. В Красноярске в 1695 г. воеводу вывели на берег, посадили в лодку и велели плыть куда глаза глядят, и ни в коем случае не возвращаться, если жизнь дорога. После чего Красноярск пять лет прожил вообще без администрации, самоуправлением - и ничего страшного не произошло, не было ни особенных беспорядков, ни людоедства…
Истины ради стоит упомянуть, что и сами легендарные первопроходцы были не без греха - дети своего времени. Вот вам совершенно реальная история, приключившаяся с Семеном Дежневым. Совершив свое историческое плавание через безымянный пока еще пролив, отделявший Азию от Америки, он вошел на своих кочах в устье реки Анадырь и стал продвигаться вверх. Завидев на берегу подходящих туземцев, возликовал, велел причаливать и, не теряя времени, обратился к аборигенам с насущным вопросом:
- Кому платите, мать вашу за ногу?
- Нам, соколик, нам! - на чистейшем русском языке послышалось вблизи. - Это наша корова, и мы ее доим…
И к Дежневу вышли крепкие ребята, как две капли воды похожие на его собственных казаков: кресты на шее - не басурмане, чай! - бороды и кафтаны, пищали и сабельки…
Это были конкуренты - "власьевские". Отряд, спустившийся навстречу "дежневским" по течению Анадыря - его направил обосновавшийся на Колыме боярский сын Власьев. "Власьевские" уже успели чисто конкретно объяснить местным, что они тут теперь главные, и платить следует только им.
Моментально началась стрелка, стали перетирать вопрос. Дежнев требовал долю. Ему решительно показали кукиш, логично, в общем, объясняя, что они сюда первые пришли, когда никаких Дежневых и в помине не было - так с какого перепугу делиться?
Консенсуса не достигли - и началась драка. Пищали и сабли хватило ума в ход не пускать, но мордобой случился нешуточный. Численное преимущество оказалось на стороне "власьев-ских", "дежневских" чувствительно потрепали, загнали на кочи и велели убираться отсюда к чертовой матери, пока не вышло чего похуже. Дежнев, видя, что тут ничего не выгорит, уплыл обратно в море, где добывал моржовые клыки, а порой пытался предлагать свою "крышу" корякам и чукчам - но те всякий раз отбивались, заявляя, что они люди вольные и без "крыши" вполне обойдутся. Так ничего и не вышло у Семена с коряками и чукчами. Вдобавок в те места нагрянул известный беспредель-щик Тарас Стадухин…
Братовьев Стадухиных было двое - Тарас и Михаил. Оба по заслугам числятся среди первооткрывателей, Тарас ходил по Колыме и окрестностям, а Михаил - на Дальнем Востоке. Но, помимо своих бесспорных заслуг перед географией, оба - из песни слова не выкинешь - были известны как махровые бес-пределыцики. Дежнев предпринял новое путешествие по реке Анадырь, где собирал ясак с юкагиров, до которых еще не добрались "власьевские", - а Тарас Стадухин со своей бригадой шел следом и "громил" тех же юкагиров, как они ни доказывали, что их уже крышует Дежнев. Мало того: встретив вскоре Дежнева (на сей раз действовавшего в братском единении с "власьев-ским" Семеном Моторой), Тарас, окончательно обнаглев, отобрал собранные меха и у Дежнева, и у Моторы. Надо полагать, бригада у него была покрепче. Иначе кто бы ему добром отдал? Ограбив Дежнева с Моторой, Стадухин отправился дальше - совершать очередные географические открытия. Именно так, я не шучу. Именно он первым из русских обследовал побережье Охотского моря и будущий залив Шелихова - за каковые открытия и составленные им карты был произведен царем из простых казаков в атаманы. Как-то все это в нем уживалось: первооткрывательство и полнейший беспредел.