В результате все задачи операции оказались успешно решены. У населения Чеченской области было изъято 25 299 винтовок, 4319 револьверов, 75 556 винтовочных и 1678 револьверных патронов, а также пулемёт "Льюис". Кроме того, изъят аппарат "Морзе" и один телефонный аппарат. Были захвачены все без исключения сколько-нибудь крупные бандитские главари, а всего арестовано 309 бандитов, из которых 105 (в том числе имам Гоцинский) - расстреляны по приговору тройки полпредства ОГПУ Северо-Кавказского края. Следует отметить, что сегодня все эти убийцы и грабители автоматически реабилитированы - как приговорённые внесудебными органами - и считаются безвинными жертвами "сталинских репрессий".
Произведённая зачистка оказала шокирующее воздействие на обнаглевших от безнаказанности горцев. По Чечне распространились панические слухи, особенный ужас у её обитателей вызывало то, что Советская власть якобы намерена восстановить казаков в прежних правах, вернуть им земли и аулы.
Как сообщалось в оперативно-разведывательном отчёте о состоянии и борьбе с бандитизмом в СКВО от 4 декабря 1925 года:
"В Чеченской автономной области после проведённой операции по изъятию оружия замечается полное затишье в отношении бандитизма и одновременно до сих пор продолжается добровольная явка бандитов и сдача оружия". И действительно, после окончания операции были сдано 447 винтовок, 27 револьверов, 1 орудие, 4 пулемёта, добровольно явилось 565 бандитов.
Русское же население окрестных районов, напротив, с энтузиазмом восприняло происходящее. Как отмечалось в сводках СКВО, многие казаки, выкопав спрятанное оружие, добровольно присоединялись к красноармейским кордонам, чтобы помочь блокировать Чечню и не дать бандитам уйти.
Не ушли от возмездия и высокопоставленные чеченские функционеры, активно использовавшие своё служебное положение для покровительства своим родичам-бандитам. "Тов. Энеев (секретарь Чеченского Оргбюро РКП(б). - И. П.) сам в отношении одного из представителей ЧечЦИК'а во второй группе Акуева сказал, что он во-первых "хочароевец" (название тайпа, рода), во-вторых чеченец и лишь в третьих - коммунист".
17 сентября 1925 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление "О Чечне, Ингушетии и Дагестане":
"а) Распространить операцию разоружения и на Ингушетию, возложив проведение этой операции на войска ОГПУ и Военного Ведомства, на тех же основах, на каких она была проведена в Чечне.
б) Поручить т. Калинину вызвать в Москву членов ЦИК СССР и ЧЕЧЦИКа, принимавших участие в антисоветском движении, и принять соответствующие меры.
в) Предоставить ОГПУ право разрешения вопроса о применении высшей меры наказания, по соглашению с местными органами".
24 сентября 1925 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление "О Чечне и Северной Осетии", в котором, в частности, говорилось:
"Не возражать против ареста четырёх членов Чечцика, поручив Президиуму ЦИК СССР предварительно оформить лишение полномочий члена ЦИК СССР Шарыпова, и Чечцику - лишение полномочий четырёх членов Чечцика".
Однако успешные результаты операции 1925 года не были закреплены дальнейшей политикой советских властей. Проводившие зачистку военные поневоле вынуждены были отбросить тогдашние идеологические догмы. К примеру, хранящийся в архиве черновик отчёта об операции носит на себе следы весьма показательной правки: несколько длинных абзацев с рассуждениями о классовой борьбе перечеркнуты, а рядом на полях написана резолюция: "никакой классовой борьбы в Чечне не было, а был бандитизм".
На ключевых постах в руководстве страны всё ещё оставались русофобы - Зиновьев, Каменев, Бухарин и т. д. Продолжалась политика борьбы с "великорусским шовинизмом". Малая советская энциклопедия поливала грязью Хмельницкого, Минина и Пожарского, но зато с восторженным придыханием расписывала "подвиги" Шамиля: "Шамиль проявил себя талантливейшим организатором, агитатором и военачальником и пользовался огромнейшим авторитетом в массах. Деятельность Шамиля представляет непрерывную цепь проявлений величайшего личного геройства, соединённого с продуманным руководством массовой борьбой".
Казаки по-прежнему оставались лишёнными прав - постановление ЦИК СССР о "реабилитации" казачества было принято лишь в апреле 1936 года. В то же время национальным автономиям давались всё новые и новые поблажки.
Так, 14 февраля 1929 года в состав Чеченской автономной области были включены чисто русские территории - Сунженский округ и город Грозный. Между тем согласно переписи 1926 года, среди населения Грозного насчитывалось 71,7 % русских, 8,1 % украинцев, 6,0 % армян, 3,2 % татар и лишь 2,0 % чеченцев.
Не удивительно, что стоило ситуации в стране обостриться в связи с коллективизацией, как чеченский бандитизм вновь поднял голову. В ноябре-декабре 1929 года в Чечне вспыхнуло крупное восстание. Как подчёркивалось в докладе командующего войсками СКВО И. П. Белова и члена РВС округа С. Н. Кожевникова, адресованном Северо-Кавказскому крайкому ВКП(б):
"В Чечне, как и в Карачае, мы имели не отдельные бандитские, контрреволюционные выступления, а прямое восстание целых районов (Галанчож), в котором почти всё население принимало участие в вооружённом выступлении".
Итоги войсковой операции по подавлению этих беспорядков, согласно справке, подготовленной временно исполнявшим обязанности начальника 1-го отдела штаба СКВО А. П. Покровским, были следующими:
"Таким образом, в операции в целом приняло участие всего с частями ВОГПУ 1904 бойца при 75 станковых и лёгких пулемётах, 11 орудий и 7 самолётов.
Итоги:
За операцию изъято бандитов 450 чел.
Убито и ранено до 60 чел.
Изъято оружия:
современного - 290 ед.
шамилевского - 862 ед.
охотничьего - 484 ед.
холодного - 1674 ед.
Наши потери всего 43 человека, из них убито и умерло от ран - 21 чел. (курсантов 10, кр[асноармей]цев 10, милиционеров 1)".
Однако в целом эта операция не достигла успеха. Вскоре выяснилось, что "Уцелевшие от первой операции главари движения учли в значительной степени уроки декабрьского восстания и к концу февраля 1930 г. развили энергичную деятельность по подготовке большого восстания". Чтобы предотвратить это, в марте 1930 года была проведена повторная войсковая операция, в которой участвовало 3920 военнослужащих при 16 орудиях.
Два года спустя, 23 марта 1932 года вспыхнуло крупное восстание в Ножай-Юртовском районе. Повстанцы блокировали гарнизоны, находившиеся в ауле Веной и на нефтяных промыслах Стеречь-Кертыч и неоднократно пытались захватить их, однако 28–29 марта были разбиты и рассеяны подошедшими частями Красной Армии.
Следующее обострение обстановки в Чечено-Ингушетии происходит в 1937 году. По данным справки о результатах борьбы с террористическими группами в республике в период с октября 1937 по февраль 1939 года, на её территории действовали 80 группировок общей численностью 400 человек, более 1000 человек находились на нелегальном положении.
Однако благодаря принятым мерам в 1939 году с их выступлениями в основном удалось покончить. В ходе операций были арестованы и осуждены 1032 участника бандитских групп и их пособников, 746 беглых кулаков, изъяты 5 пулемётов, 21 граната, 8175 винтовок, 3513 единиц прочего оружия.
Но, как и в предыдущих случаях, затишье оказалось недолгим. Уже в следующем, 1940 году, бандитизм в республике вновь поднимает голову. При этом, как отмечал 20 декабря 1940 года в докладе на имя Л. Берии начальник НКВД ЧИ АССР майор Рязанов: "Большинство участников групп пополнялись за счёт беглого преступного элемента из мест заключений и дезертиров РККА". Так, с осени 1939-го по начало февраля 1941 года из Красной Армии дезертировали 797 чеченцев и ингушей, из которых лишь 140 человек было разыскано и изъято, в то время как остальные числились в бегах, как правило, вливаясь в ряды различных банд.
Глава 12
ДЕЗЕРТИРСТВО И БАНДИТИЗМ
На фронтах сражались более 30 тыс. чеченцев и ингушей. В первые недели войны в армию ушли более 12 тыс. коммунистов и комсомольцев - чеченцев и ингушей, большинство из которых погибли в боях.
Х. - М. Ибрагимбейли. Сказать правду о трагедии народов.
В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава. В марте 1942 г. из 14576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам. В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек.
Б. З. Кобулов. Докладная записка "О положении в районах Чечено-Ингушской АССР".
За что Сталин в 1944 году депортировал чеченцев и ингушей? На этот счёт сегодня широко распространены два мифа. Согласно первому из них, запущенному ещё во времена Хрущёва и с радостью подхваченному нынешними либералами, никаких объективных причин для выселения не было вообще. Чеченцы и ингуши храбро сражались на фронте и ударно трудились в тылу, однако в результате стали безвинными жертвами сталинского произвола: "Сталин рассчитывал одёрнуть малые народы, чтобы окончательно сломить их стремление к независимости и укрепить свою империю".
Второй миф, националистический, запущен в оборот профессором Института языка и литературы Абдурахманом Авторхановым. Этот учёный муж при приближении немецких войск к границам Чечни перешёл на сторону противника, организовал отряд для борьбы с партизанами, а после окончания войны жил в ФРГ и работал на радиостанции "Свобода". Авторхановская версия событий сводится к следующему. С одной стороны, всячески раздуваются масштабы чеченского "сопротивления" Советской власти, для подавления которого якобы были брошены целые дивизии вместе с авиацией, бомбившей контролируемые повстанцами "освобождённые районы". С другой же стороны, напрочь отрицается сотрудничество чеченцев с немцами:
"…находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, немцы не перебросили в Чечено-Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количество листовок. Но это делалось везде, где проходил фронт. Но главное - восстание Исраилова началось ещё зимой 1940 года, т. е. ещё тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером".
Этого мифа придерживаются, в первую очередь, нынешние чеченские "борцы за независимость", так как он тешит их национальное самолюбие. Впрочем, в него склонны поверить и многие из одобряющих депортацию, поскольку при этом она выглядит обоснованной. И совершенно напрасно. Да, в годы войны чеченцы и ингуши совершили преступления, причем гораздо более серьёзные, чем история с пресловутым белым конем, якобы подаренным чеченскими старейшинами Гитлеру. Однако не следует создавать вокруг этого ложный героический ореол. Действительность гораздо прозаичнее и непригляднее.
Первое обвинение, которое следует предъявить чеченцам и ингушам - массовое дезертирство и уклонение от призыва в Красную Армию.
В своей статье "Северный Кавказ 1941–1945. Война в тылу" Сергей Чуев указывает, что за три года войны из рядов Красной Армии дезертировало 49 362 чеченца и ингуша, ещё 13 389 уклонились от призыва, что в сумме составляет 62 751 человек. При изучении архивного первоисточника выясняется, что автор ошибся. Во-первых, эти три цифры относятся не только к чеченцам и ингушам, а ко всему Северному Кавказу. Во-вторых, это не общее количество дезертиров и уклонистов, а количество изъятых дезертиров и лиц, уклонившихся от службы в Красной Армии. Как мы только что видели, из 797 предвоенных чечено-ингушских дезертиров было изъято лишь 140.
Вот что говорилось по поводу вайнахского дезертирства в докладной записке на имя народного комиссара внутренних дел Лаврентия Берии "О положении в районах Чечено-Ингушской АССР", составленной заместителем наркома госбезопасности, комиссаром госбезопасности 2-го ранга Богданом Кобуловым по результатам его поездки в Чечено-Ингушетию в октябре 1943 года и датированной 9 ноября 1943 года:
"Отношение чеченцев и ингушей к Советской власти наглядно выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии.
При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировало 719 человек.
В октябре 1941 г. из 4733 человек 362 уклонилось от призыва.
В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава.
В марте 1942 г. из 14 576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам.
В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек".
А сколько чеченцев и ингушей воевало на фронте? Защитники "репрессированных народов" сочиняют на этот счёт различные небылицы. Например, доктор исторических наук Хаджи-Мурат Ибрагимбейли утверждает: "На фронтах сражались более 30 тыс. чеченцев и ингушей. В первые недели войны в армию ушли более 12 тыс. коммунистов и комсомольцев - чеченцев и ингушей, большинство из которых погибли в боях".
Действительность выглядит намного скромнее. Находясь в рядах Красной Армии, погибло и пропало без вести 2,3 тысячи чеченцев и ингушей. Много это или мало? Вдвое меньший по численности бурятский народ, которому немецкая оккупация никак не грозила, потерял на фронте 13 тысяч человек, в полтора раза уступавшие чеченцам и ингушам осетины - 10,7 тысяч.
По данным на март 1949 года, среди спецпоселенцев насчитывалось 4248 чеченцев и 946 ингушей, ранее служивших в Красной Армии.
Вопреки распространённому мнению, некоторое количество чеченцев и ингушей за боевые заслуги, а также по другим причинам, было освобождено от отправки на поселение. Согласно данным отдела спецпоселений МВД СССР, на 1 апреля 1949 года насчитывалось 75 чеченцев и ингушей, не подвергавшихся выселению.