Казалось, всё было предусмотрено, и все, кто нёс прямую ответственность за боеготовность войск, были предупреждены о готовящейся агрессии со стороны фашистской Германии. Но случилось невероятное, – то, о чём было сказано выше. Слово адмиралу флота СССР Н. Г. Кузнецову: "Анализируя события последних мирных дней, я предполагаю: И. В. Сталин представлял боевую готовность наших вооружённых сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолётов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надёжный отпор врагу. И был просто ошеломлён известием, что наши самолёты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах".
Через неделю обнажилась катастрофа Западного фронта. Зная это и потеряв веру в высший комсостав армии, Сталин начал брать руководство войсками в свои руки.
Уместно, думается, напомнить вот что. В отличие от западных приграничных военных округов, военно-промышленный потенциал страны был 22 июня 1941 г. в полной боевой готовности. Например, авиационная промышленность, работавшая с 1939 г. в усиленном темпе, быстро восполняла чудовищные потери самолётного парка, понесённые в первые дни войны. Следует также напомнить читателям, что военную-то промышленность, в том числе и авиационную, в последние перед войной годы курировал как раз лично И. В. Сталин. Но Сталин в предвоенные годы не занимался непосредственно оперативно-тактическими вопросами вооружённых сил, никогда не инспектировал войска, не проверял их боеготовность, полностью полагаясь в этом деле на Наркомат обороны, как это всегда делал, когда Наркомом обороны был К. Е. Ворошилов. У Сталина хватало забот: геополитика, сложнейшие вопросы дипломатии, громадное хозяйство страны …
В своей речи 3 июля 1941 г. по радио он, уже разобравшись в военной обстановке, сказал горькую правду народу, но не упрекнул ни словом армию и её комсостав, спасая тем самым их авторитет в критический момент истории страны. Он верил в стойкость своего народа, в первую очередь русского народа. И народ верил ему. И только невероятными усилиями всего Советского народа под руководством Сталина удалось поправить положение и в конечном итоге одержать Победу.
В. Т. ФЕДИН
Глава 8. Совещание
Сравнение предвоенных командующих ВВС РККА с Г. Герингом. Пустозвонство командующего ВВС П. В. Рычагова, зажим талантливых авиационных военачальников накануне войны. Обман Правительства СССР Генштабом и поддержание радиосвязи Красной Армии на преступно низком уровне. Предательство командующего Западным Особым военным округом генерала Д. Павлова, "странное поведение" бывшего начальника Генштаба РККА К. Мерецкова.
Опять двадцать пять
Генерал-полковник, герой Советского Союза В. В. Решетников написал воспоминания о Главном маршале авиации А. Е. Голованове "А. Е. Голованов. Лавры и тернии". Сами по себе эти воспоминания служат хорошим предлогом поговорить на тему, какие у нас в Советской Армии были генерал-полковники.
Но не о Решетникове сейчас разговор, просто он снова в качестве довода тупости Сталина в военно-воздушных делах оспорил утверждение А. Е. Голованова, что предвоенный командующий ВВС П. В. Рычагов взял "на себя дело и ответственность не по силам". Для этого В. В. Решетников привёл цитаты из мемуаров Г. К. Жукова, касающиеся тогдашнего начальника Главного управления ВВС КА П. В. Рычагова, и Совещания высшего командного состава РККА в декабре 1940 г. В. В. Решетников так пишет о П. В. Рычагове:
"Профессиональный военный, бывалый боевой лётчик, командовавший до этого рядом авиационных частей, а затем и Военно-воздушными силами дальнего Востока. Был он и заместителем командующего ВВС Красной Армии. Куда же больше? О нём и маршал Г. К. Жуков писал в своей известной книге "Воспоминания и размышления" (создававшейся, кстати, примерно в то же время, что и головановская "Дальняя бомбардировочная"), но совершенно в другом ключе. Отмечая наиболее яркие моменты военной игры и оттеняя некоторые штрихи крупнейшего совещания высшего командного состава, собранного Сталиным в декабре 1940 г., Георгий Константинович выделил из ряда других, как наиболее яркое, выступление именно Рычагова: "Доклад на тему "Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за завоевание господства в воздухе" сделал начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант П. В. Рычагов, особенно отличившийся в Испании. Это было очень содержательное выступление. Трагическая гибель этого талантливого и смелого генерала в годы культа Сталина была для нас большой потерей. Вскоре после совещания он был оклеветан и расстрелян".
… "Очень дельно, – пишет в своей книге Г. К. Жуков, – говорил начальник Главного управления ВВС Красной Армии П. В. Рычагов. Он настаивал на необходимости ускоренного развития наших воздушных сил на базе новейших самолётов …". Разве не был он прав и разве война не подтвердила правоту его слов?
Но не это совещание было последним для Рычагова. То, роковое – Главный военный совет, на котором рассматривались причины высокой аварийности в ВВС, состоялось в начале апреля 1941 г. Именно там, во время доклада секретаря ЦК Г. М. Маленкова "по этому вопросу", Рычагов взял да и выпалил с места:
– Вы заставляете нас летать на гробах, а потом упрекаете в высокой аварийности.
Сталин, прохаживавшийся вдоль рядов кресел, на миг застыл, изменился в лице и быстрым шагом вплотную подойдя к Рычагову, даже не "отредактировав" фразу, произнёс: "Вы не должны были так сказать". И, промолвив её ещё раз, закрыл совещание.
Через неделю, 9 апреля 1941 г., постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) Рычагов был снят с должности и обречён на смерть".
Боец и командир
Непосредственно перед войной ВВС Красной Армии последовательно возглавляли Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Я. В. Смушкевич и герой Советского Союза генерал-лейтенант П. В. Рычагов. Смушкевич уже в 1931 г. был командиром-комиссаром авиабригады, а с 1937 г. – на высших командных должностях в ВВС (включая должность командующего), к моменту проведения Совещания он помощник начальника Генштаба по ВВС и генерал-инспектор ВВС – карьерный рост довольно умеренный. У Рычагова быстрее: после войны в Испании он командир авиабригады, с 1938 г. – командующий ВВС группы войск, с 1940 г. – начальник Управления ВВС Красной Армии. Т. е., оба – люди в ВВС далеко не случайные и в авиации, как и утверждает В. В. Решетников, казалось бы, должны разбираться.
Думаю, что на их назначение на командные должности в ВВС повлияло то, что они были хорошие воздушные бойцы – оба Герои. Но хороший боец – это далеко не хороший командир, более того, это даже не препятствует откровенному предательству. В ВВС армии предателя Власова, к примеру, было всего 24 лётчика, причём некоторые ещё эмигранты первой послереволюционной волны. Но среди них было и 2 героя Советского Союза, надо думать, бывших. Предали запросто, звёзды Героев им в этом не помешали.
Так что звания Героев Смушкевича и Рычагова не должны смущать – эти звания об их командирской квалификации и честности ничего не говорят.
Давайте эту мысль уточним примером, взятым у наших противников.
ВВС фашистской Германии командовал Герман Геринг, выдающийся организатор, в том числе и в экономике, и очень умный человек.
На заседаниях Нюрнбергского трибунала он своими точными и умными выступлениями, вопросами и комментариями выставлял обвинителей (прокуроров) союзников идиотами до такой степени, что однажды американский обвинитель Джексон от злости грохнул наушниками (по которым он слушал перевод слов Геринга) об пол и сорвал заседание. Запасной судья от Великобритании, присутствовавший на процессе, лорд Биркетт, отметил в своих записях:
"Геринг – это человек, который сейчас реально завладел процессом, и, что весьма примечательно, он добился этого, не сказав на публике ни слова до того момента, как встал на место для дачи показаний.
… Никто, похоже, не был готов столкнуться с его обширными способностями и познаниями, с таким пониманием всех деталей захваченных документов и совершенным владением ими. Было очевидно, что он изучал их с большой тщательностью и прекрасно разбирался во всех вопросах, что может иметь для процесса опасные последствия.
… Вежливый, проницательный, находчивый и блистающий острым умом, он быстро уловил ситуацию, и с ростом его уверенности в себе его искусство выступать становилось всё более очевидным. Его самообладание также достойно упоминания …
… Геринг проявил себя очень способным человеком, постигающим цель каждого вопроса почти сразу же, как только его формулировали и произносили. К тому же он был хорошо "подкован" и имел в этом отношении преимущество над обвинением, так как всегда был полностью в курсе поднимаемого вопроса. Он владел сведениями, которых многие из числа обвинителей и членов трибунала не имели. Поэтому ему вполне удалось отстоять свои позиции, а обвинение фактически не продвинулось со своей задачей ни на дюйм. Драматическое сокрушение Геринга, которое ожидалось и предсказывалось, безусловно, не состоялось".
Между прочим на суде Геринг на Гитлера ничего не валил и подчёркивал, что он всегда был верен Гитлеру.
Приговор был предрешён задолго до Нюрнбергского процесса, но обратите внимание на разницу в поведении человека, считающего себя невиновным, и всех этих обвиняемых на процессах врагов народа СССР. Смушкевич, к примеру, в своих чистосердечных показаниях безжалостно топил своих товарищей по скамье подсудимых.
Но вернёмся к карьере Геринга как командира. Он с отличием окончил пехотное училище в 1912 г. и в Первую мировую вступил пехотным лейтенантом, переучившись в 1915 году на лётчика-истребителя. Командование быстро заметило в нём задатки именно командира и дало ему в команду эскадрилью № 27. Здесь он отличился как командир так, что его наградили высшим орденом Германии уже за 15 сбитых самолётов, хотя остальным лётчикам орден "За заслуги" давали не менее чем за 25 побед. Но и это не всё.
В Германии лучшим полком истребителей был полк ротмистра Манфреда фон Рихтгофена, который неофициально называли "Воздушный цирк Рихтгофена". Дело в том, что сам Рихтгофен сбил 80 самолётов противника, его брат и другие лётчики (Э. Удет, К. Левенхардт) приближались к нему по этому количеству. Но в апреле 1918 г. М. Рихтгофен погиб в бою. В своём завещании он назначил себе преемника, но и тот вскоре разбился. Полк ожидал, что командиром назначат Удета или Левенхардта, но … командование прислало им на полк лейтенанта Геринга.
Асы полка Рихтгофена не были в восторге от чужака, но Геринг поставил дело так, что все асы (сам Геринг сбил 22 самолёта) вскоре безусловно признали в нём командира. В частности и потому, что в отличие от М. Рихтгофена, Геринг не стремился сбить обязательно сам, а организовывал бои так, что много сбивали остальные лётчики. Скажем, врезался в строй английских самолётов, обстреливая их, а летящие сзади его лётчики-асы добивали повреждённые самолёты.
Это характерное отличие командира от бойца – боец заботится о своей славе, а командир – о славе вверенного ему подразделения или объединения.
Но германское командование, назначившее лейтенанта Геринга на полк, руководствовалось не этим – оно ведь в бои с Герингом не летало, а знало его по докладам и рапортам штабов. Уверен, что его оценили по другому качеству.
Настоящий командир (руководитель) всегда воспринимает любые недостатки своего подразделения как личную вину, личную ответственность. Он никогда не оправдывается, не валит вину на подчинённых или на начальников. Только такому человеку можно доверить людей и дело, поскольку только такой сделает всё, чтобы и дело сделать, и людей сохранить.
Уверен, что командование отметило Геринга именно за такую черту. И именно эта, деловая часть его характера, предопределила его карьеру в Рейхе.
А негодный командир вместо того, чтобы искать пути, как сделать дело, будет вечно искать виноватых – тех, на кого он свалит свои недоработки, свои лень и тупость.
Рычагов и Решетников
Давайте теперь, с позиции вышесказанного, оценим описанную В. В. Решетниковым сценку на заседании Главного военного совета СССР.
У любой аварийности всего две причины: слабая квалификация (обученность) персонала и низкое качество техники. Поэтому давайте зададим себе ряд вопросов.
• Кто заказывал самолёты у авиаконструкторов? Политбюро? Нет! Без начальника Управления ВВС оно этого никогда не делало, заказывал "гробы" начальник Управления ВВС – Рычагов.
• Кто принимал самолёты на вооружение? Политбюро? Нет, без Рычагова Политбюро этого никогда не делало, решающее слово было за Рычаговым.
• Кто принимал некачественную технику с авиазаводов? Политбюро? Нет, люди, назначенные Рычаговым.
• Кто организовывал техническое обслуживание и контроль его качества в авиаполках? Политбюро? Нет, люди, назначенные Рычаговым.
• Кто разрабатывал планы обучения лётчиков и контролировал их исполнение? Политбюро? Нет – Рычагов.
• Кто утверждал планы полётов? Политбюро? Нет – Рычагов.
• Кто летал на самолётах? Начальник управления ВВС Рычагов? Нет – рядовые лётчики.
Если у нас были не самолёты, а "гробы", то кто персонально их заказал у промышленности и кто персонально заставлял на них летать? Рычагов и генерал-полковник Решетников хором утверждают – Политбюро!!!
Получать у Политбюро должностные оклады, кабинеты, персональные машины и самолёты, шикарные квартиры и дачи – Рычагов и генерал-полковник Решетников на всё на это полностью согласны! А как отвечать за свою лень и тупость, то тут у них виновато Политбюро.
Смотрите, как Рычагов примазался к жертвам катастроф от своего разгильдяйства: "Вы нас заставляете …". Т. е., и нелетающего Рычагова, несчастного, Политбюро тоже, оказывается, заставляет летать "на гробах …".
Реакция Сталина абсолютно понятна, он ведь полагал, что назначил командовать ВВС кого-то типа Геринга, была потрачена уйма времени на вхождение Рычагова в должность, а на поверку оказалось, что он не командующий, а всё то же …
И спасибо партии родной, что после 1945 г. не было большой войны. А то бы генерал-полковники решетниковы нам бы накомандовали.
Совещание
Теперь давайте рассмотрим доклад Рычагова на Совещании, доклад, который так умилил Г. К. Жукова. Но сначала собственно о Совещании, поскольку оно со всех сторон уникально.
В 1938-1940 гг. СССР участвовал в целом ряде военных конфликтов – у озера Хасан, на Халхин-Голе, в походе за освобождение западных Украины и Белоруссии, в Финской войне. (Кстати, когда исследовательский центр Пентагона заложил в компьютер данные по Советско-финской войне зимы 1939-1940 гг., то компьютер сообщил, что СССР линии Маннергейма не взял и войну проиграл, т. е. по западным критериям условия были таковы, что выиграть войну с финнами было невозможно. Но СССР её всё же выиграл).
Однако вскрылись огромные недоработки в теории ведения войны и, соответственно, в структуре армии, её уставах и наставлениях, в командовании, в организации, в оружии и боевой подготовке. Ворошилов вину на Политбюро не перекладывал и был снят с должности. Наркомом обороны с мая 1940 г. стал, командовавший фронтом в финской войне, маршал С. К. Тимошенко. Новый нарком стал энергично готовить РККА к войне. В плане этой подготовки встал вопрос – насколько советские генералы представляют себе методы (способы), которыми они должны одерживать победы в будущей войне.
И он дал команду 28 генералам подготовить свои соображения о методах ведения различных военных операций. Из подготовленных работ для доклада на Совещании было отобрано 5, и начальник Генштаба К. А. Мерецков начал Совещание докладом о боевой подготовке РККА.
Соображения о методах проведения фронтовой наступательной операции доложил командующий Киевским особым военным округом генерал армии Г. К. Жуков; о завоевании господства в воздухе во время этой операции – начальник Главного управления ВВС РККА генерал-лейтенант П. В. Рычагов; об оборонительной операции – командующий войсками Московского военного округа генерал армии И. В. Тюленев; о прорыве механизированных соединений – командующий войсками Западного особого военного округа генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов и о бое стрелковой дивизии в наступлении и обороне – генерал-инспектор пехоты генерал-лейтенант А. К. Смирнов.
По каждому докладу были выступления участников Совещания, которые подытожил докладчик. Общий итог подвёл маршал С. К. Тимошенко.
В Совещании 21-31 декабря 1940 г., должно было участвовать 4 маршала (К. Е. Ворошилов отсутствовал), 254 генерала и 15 полковников (на должностях командиров дивизий). По докладам было сделано 74 выступления, правда некоторые участники выступали по несколько раз. В отличие от съездов КПСС, где секретари обкомов в своих речах били поклоны очередному генсеку, Сталин был упомянут менее 10 раз, причём, в основном, в связи со ссылками на распорядительные документы ВКП(б) по военным вопросам, т. е. Совещание было довольно деловым, хотя были и выступления типа "раз я уже здесь, то надо залезть на трибуну, чтобы начальство меня не забывало".
По отдельному выступлению, конечно, трудно сделать оценки, но когда их много, то вырисовывается некий образ военной мысли, с которой советский генералитет собрался противопоставить врагу миллионы советских солдат и командиров.
Доклад Рычагова
Доклад П. В. Рычагова "Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе" действительно резко выделялся на Совещании. От чтения доклада остаётся впечатление, что его написал профессор и, вдобавок, штатский. Тон доклада исключительно поучающий, причём, неизвестно кого. Через весь доклад проходят безадресные "надо …, необходимо …, надо …, необходимо", без малейших указаний, как это "надо" достичь и кто отвечает за это "надо". Вместо показа методов, которыми ВВС достигнут победы, даны благие пожелания и напутствия, которые, якобы, приведут к победе.
Военные в принципе не представляют себе никакой план или метод, чтобы при этом не акцентировать внимание на управлении – на том, кто командует и кто отвечает.
Г. К. Жуков в своём докладе, к примеру, конкретизировал работу штабов до таких мелочей: "… на штабе армии (идущей в прорыв – Ю.М.) лежит обязанность изучать опыт боёв, учитывать всё новое и принимать все меры к их реализации". Д. Г. Павлов в своём докладе даже отвёл целую главу – "Места штабов".
Дело в том, что план или метод – это перечень и последовательность операций. Сам командир этих операций не проводит – их проводят его подчинённые. Поэтому для военного человека план или метод – это рассказ о том, каким подчинённым он поручил отдельные операции плана и в какой последовательности.
А генерал авиации П. В. Рычагов в своём докладе на эти военные "глупости" чихнул. Сообщив, что по его расчётам наступательную операцию будут поддерживать 4000 самолётов, базирующихся на 160 основных и 80 запасных аэродромах, поставив этим самолётам десятки самых различных задач ("надо"), он не сообщил, кто конкретно всей этой армадой командует, в каких вопросах и кто за что отвечает.