Нет уж, в этих тонких материях - при той внешней политике СССР, которую проводил и олицетворял Литвинов, - лучше было обойтись действительно без СССР.
Это особенно стало ясно после того, как Италия в ночь на 3 октября 1935 года начала завоевание Эфиопии. Агрессия есть агрессия, но что нам было до очередной колониальной войны, когда Англия и Франция в своих колониях вели их - втихую - почти постоянно на протяжении десятилетий. И никаких нот протеста НКИД Литвинова им не посылал.
К середине февраля 36-го года в Африке уже было 350 тысяч итальянских солдат и почти 15 тысяч офицеров, не считая 150 тысяч вспомогательных сил. Экспедиционный корпус имел 15 тысяч автомобилей, 80 тысяч вьючных животных, 500 тысяч винтовок, 10 тысяч пулеметов, 300 танков, 800 орудий и 500 пулеметов, почти 2 тысячи радиостанций.
У эфиопов имелись десяток тысяч винтовок и сотня пушек.
В тот момент наши отношения с Италией были очень неплохи. Еще 14 марта 1935 года Муссолини в беседе с нашим новым полпредом Штейном и торгпредом Беленьким был полон любезности. С дуче был и его заместитель по МИДу Сувич.
Штейн начал разговор по-итальянски, и Муссолини поздравил его с быстрыми успехами в итальянском языке (обычно они говорили на французском)…
Полпред поблагодарил, сказав однако:
- Увы, мой итальянский не позволяет мне вести на нем всю беседу. Кроме того, товарищ Беленький говорит лишь по-немецки, и я просил бы вашего позволения перейти на него. Тем более что синьор Сувич знает немецкий очень хорошо.
Муссолини тотчас согласился…
Штейн и Беленький планировали начать с общего вступления полпреда, а уж потом перейти к конкретным затруднениям с нашим экспортом. Однако дуче их план невольно нарушил и сразу же перешел к делу, задав вопрос Беленькому.
- Что у вас слышно и с чем вы пришли ко мне? Беленький пустился в разъяснения. Муссолини слушал, а потом спросил у Штейна:
- Основываются ли эти притязания на договоре? -Да…
Сувич со своей стороны все подтвердил, и Муссолини быстро заявил:
- Тогда вопроса не существует. Договор должен быть выполнен. Это само собой разумеется, и я немедленно отдам все распоряжения.
Он немного помолчал и после паузы продолжил:
- С этим, можно считать, покончено. Договор через две недели заканчивается. Что мы будем иметь после? Скажите мне, что нужно предпринять?
Штейн решил отшутиться:
- Мы пока стоим перед неизвестным иксом.
Муссолини рассмеялся:
- Вы знаете, я никаких иксов не люблю.
И Штейн уже серьезно ответил, что нужен новый договор.
- Я согласен, но на какой базе вы все это мыслите? Беленький начал объяснять, дуче был внимателен и беседу закончил так:
- Мне нравится идея быстрого заключения договора. Я все обдумаю и завтра через Сувича передам свой ответ.
Назавтра Штейн телеграфировал в НКИД: "Торговые переговоры начнутся на днях… Вопрос окончательно разрешен в соответствии с нашими требованиями".
И почти в то же время, в 1934 году, разные киршоны в Москве с трибуны Первого Съезда советских писателей проклинали "звериное лицо итальянского фашизма"…
После начала событий в Эфиопии к ним подключился Литвинов, используя для этого уже трибуну Лиги Наций в Женеве.
Ларчик тут открывался просто… К 1935 году Рим, как мы знаем, принципиально улучшил свои отношения с Берлином и уже поэтому становился для Литвинова столицей нон грата. А тут такой повод - дуче начал агрессию!
На Италию и Муссолини из Советского Союза покатилось газетное "цунами" "священного гнева", рожденного "кровавой агрессией"…
А ведь если вдуматься: ну что нам было до императора Эфиопии - негуса негесте (царя царей) Хайле-Селасие Первого, "Льва-Завоевателя из колена Иудова" и обладателя двадцати процентов чистой прибыли Национального банка Эфиопии? Его подданные были мужественным и симпатичным народом, но очень уж отсталым. Таких хватало и в двух великих колониальных империях…
Если бы хотя бы половину из своих прибылей негус расходовал не на народные даже нужды, а на оборону…
Впрочем, что там говорить!
Тем не менее Литвинов спровоцировал Советский Союз на крикливую антиитальянскую кампанию в Лиге Наций, не говоря уже о традиционном для "Известий", редактором которых стал Бухарин, революционном интернационалистическом галдеже… Опять же - антиитальянском.
Результат оказался ожидаемым… 11 декабря 1935 года Штейн отослал в НКИД экстренную телеграмму: "Сегодня "Пополо ди Рома" опубликовала статью, открыто призывающую Германию к нападению на СССР. На основании ряда признаков можно уже предвидеть, что возможность компромисса с Англией будет сопровождаться одновременно яростной атакой против нас. Пресса будет пытаться доказывать, что основным врагом является СССР, заинтересованный в санкциях в целях свержения фашистского режима".
Так Макс Литвинов "улаживал" наши внешнеполитические проблемы…
ПОТОМ был франкистский мятеж, бои итальянских "волонтеров" против советских "добровольцев", и в томе 40-м первой Большой Советской энциклопедии в статье "Муссолини" читатель мог в 1939 году прочесть: "МУССОЛИНИ (Mussolini) Бенито (род 1883), глава фашистской диктатуры в Италии. По профессии учитель, примкнул к социалистическому движению… Идеология М. - идеология "взбесившегося мелкого буржуа" - представляла беспорядочную смесь элементов бланкизма, сорелизма, прудонизма, ирредентизма… В марте 1919 М. организовал в Милане первый "фашио" с грубо демагогической программой… В ноябре 1922 М. совершил свой "поход на Рим", в результате ему была передана государственная власть как представителю наиболее реакционных элементов… Широко используя методы шантажа и обмана во внешней политике, М. в то же время выжимал последние соки из рабочего класса и крестьянства…" и т. д.
Заканчивалась же статья 40-го тома БСЭ, где ответственным редактором отдела "Всеобщая история" был С. А. Гольденберг, а научным редактором по теме "Новая история - Франция, Италия, Испания" - В. Д. Вейс, так: "В сентябре 1938 М. явился одним из организаторов позорного Мюнхенского соглашения, означавшего уничтожение демократической Чехословацкой республики, отданной на разграбление фашистским агрессорам. Главарь… фашистской партии, председатель совета министров… начальник внутренних полицейских отрядов и банд наемников… беззастенчивый демагог… М. является самым верным слугой наиболее реакционных, наиболее шовинистических слоев итальянского финансового капитала…"
Итак, профессора Гольденберг и Вейс не нашли для дуче ни одного доброго слова, хотя страна, гражданами которой они были, имела в то время с Италией договор о дружбе, инициатором которого был именно "М."…
Так кем же был герой этой "энциклопедической" статьи на деле?
23 марта 1919 года он провел в Милане учредительное собрание "Фашио ди комбаттименто" ("Союз борьбы"), на котором заявил: "Мы позволим себе роскошь быть одновременно аристократами и демократами, революционерами и реакционерами, сторонниками легальной борьбы и нелегальной, и все это в зависимости от времена места и обстоятельств"…
Беспринципность? Возможно… Но во имя чего? Италия если и не была родиной политического рационализма с его принципом "Цель оправдывает средства", то обосновала этот принцип идеями Никколо Макиавелли. Однако Макиавелли не относился к нравственным уродам. Он просто понимал, что, подходя к жизни общества (а тем более - к его переустройству) с мерками житейской морали, политический лидер может вместо добра принести обществу зло.
Соратники дуче то силой - как Итало Бальбо в 1920 году в районе Феррары - разгоняли стачки сельскохозяйственных рабочих, то создавали - как аристократ Дино Гранди в том же 1920 году в той же Ферраре - сельскохозяйственные профсоюзы.
Самому тридцатишестилетнему Муссолини в его полицейском досье была дана следующая характеристика:
"Муссолини - человек сладострастный, о чем свидетельствуют его многочисленные связи с женщинами… В глубине души он очень сентиментален, и это привлекает к нему людей. Деньги Муссолини не интересуют, что создает ему репутацию бескорыстного человека. Он очень умен, любезен и хорошо разбирается в людях, знает их недостатки и достоинства. Склонный к проявлению неожиданных симпатий и антипатий, иногда бывает крайне злопамятным".
Итальянской полиции в точном психологическом анализе не откажешь, хотя надо заметить, что дуче мог быть и добро памятным…
В Женеве, в ранней юности, когда покинувший Италию Бенито не имел в кармане ни гроша, зато носил на шее медальон с портретом Карла Маркса, он жил в одной квартире с болгарским студентом-медиком Томовым… В то время Бенито - по словам Томова - был "не просто красным, а кроваво-красным" и заявлял, что буржуазию надо не просто экспроприировать, а истреблять физически…
Прошло три десятка лет, из-за неисправности судна, на котором доктор Томов плыл из Стамбула в Марсель, ему пришлось задержаться в Неаполе. И он дал знать о себе дуче…
Рассказывая об этой истории земляку и коллеге, советскому разведчику Ивану Винарову, доктор вынул пачку фотографий: они и дуче на вилле "Торлония", в автомобиле, на лодке, в кабине самолета с дуче в кресле пилота, на теннисном корте… В углу одного из фото надпись: "Моему незабываемому другу в память о незабываемой молодости, проведенной в незабываемой Швейцарии".
В той же стопке лежали и личные письма дуче - на бело-синей рисовой бумаге в шикарных конвертах с национальным итальянским гербом и штампом "Личная канцелярия дуче"… И в одном из них - строки: "Вновь приглашаю в Италию. Если тебя не устроит должность врача дуче, возглавишь какую-нибудь клинику… Или, если хочешь, я тебя сделаю крупным администратором в области здравоохранения… "
В декабре 1921 года на учредительном съезде Национальной фашистской партии была принята программа, где говорилось: "Функции государства должны быть сведены к заботе о поддержании в стране политического и правового порядка"…
А стоя во главе Италии, дуче на пятилетнем собрании режима заявил:
- Для фашизма государство не ночной сторож, занятый только личной безопасностью граждан; также не организация с чисто материалистическими целями для гарантии известного благосостояния и относительного спркойствия социального сосуществования, …и даже не чисто политическое создание без связи со сложной материальной реальностью жизни отдельных людей и народов.
В "Доктрине фашизма" в 1932 году он был еще более категоричен: "Для фашизма государство представляется абсолютом, по сравнению с которым индивиды и группы только "относительное"… Индивиды и группы мыслимы только в государстве".
Дружины-"фашио" дуче Муссолини громили рабочие кварталы… Но фашистский премьер-министр Муссолини уже в 1923 году вводит пятидневную рабочую неделю с 8-часовым рабочим днем, запрещает ночные работы для женщин и юношей, устанавливает страхование от несчастных случаев, назначает пособия по безработице, по болезни и на детей. Создаются женские консультации и строятся родильные дома… Резко падает детская смертность.
Общая сумма пособий для детей - 344 миллиона лир в год. Это примерно 15 миллионов тогдашних очень весомых долларов. Для 20-х годов в Европе не так уж и мало…
Дуче-премьер начинает также открывать летние лагеря для детей из малообеспеченных семей, спортивные и игровые площадки, туристические базы для трудящихся… Уже в 1926 году в спортивно-военизированных лагерях "Балилла" и в организации "Молодые фашисты" прошли подготовку 2 миллиона подростков.
А число безработных уменьшается с 541 тысячи в 1921 году до 122 тысяч в 1923-м…
Тридцатые годы для Италии - это годы весьма широких социальных программ, и даже мировой экономический кризис сказывается на ней мало.
На дуче восхищенно смотрела вся Италия. Да и не она одна - об уважении к нему заявлял Махатма Ганди… А это чего-то да стоило…
Кампания в Эфиопии не была однозначно идеей дуче. Достаточно сказать, что в армию ушли добровольцами давний противник дуче социалист Лабриола и Бенелли, враждебно настроенный к дуче после смерти Маттеотти. Депутат Марио Бергамо обличает лицемерие и алчность англосаксов… А итальянская масса не понимает, почему мировые колониальные державы Англия и Франция протестуют против того, чем сами занимаются весь XX век…
Да, Советскому Союзу стоило тогда тоже удивиться и просто промолчать. Мы же - в отличие от д'Анунцио - не собирались "держать" Африку… Зато имели с Италией хорошие и расширяющиеся торговые связи.
Не было большой нужды идти нам и в Испанию… Шансов на победу там братьев по классу изначально не имелось никаких - Народный фронт Испании был рыхлым и либерально-буржуазным. Зато в устранении из Испании германского и итальянского влияния были очень заинтересованы англосаксы, имевшие на Пиренейском полуострове немалые экономические интересы.
То есть наши парни, сами о том не догадываясь, воевали в Испании в немалой степени за интересы лондонского Сити. И еще в мае 1939 года за это расплачивались- франкисты держали в плену 102 моряка из экипажей захваченных советских теплоходов "Комсомолец", "Катаяма", "Цюрупа" и "Макс Гельц"…
ОТНОШЕНИЯ Советского Союза и Италии к началу 1939 года были если и не свернуты, то о "сердечности" не было и речи, особенно после Мюнхена. Антигерманская линия Литвинова очень способствовала вообще фактической изоляции СССР в Европе (не брать же в расчет вояжи Литвинова в Лигу Наций и его речи там, а также возню Литвинова вокруг англофранцузов и поляков!).
Тем не менее сразу после Мюнхена - 2 октября 1938 года, советник нашего полпредства в Риме Лев Гельфанд, исполнявший обязанности временного поверенного в делах СССР в Италии вместо уехавшего в НКИД Штейна, встретился с Чиано.
Чиано увлеченно говорил о полной капитуляции Франции и рассказал, что фюрер с дуче шутливо определили французского премьера Даладье как "человека, умело скрывающего союзное отношение Франции к Чехословакии".
- Дуче и думать не хочет о соглашении с Францией, - заявил Чиано и тут же осведомился: - А вы не собираетесь сделать выводы из своего "одностороннего" пакта с ней? Мне кажется, СССР стоило бы подумать о лучших отношениях с Берлином и Римом…
Гельфанд не отреагировал (да и что ему, временному поверенному, было тут язык распускать!) и сам задал вопрос:
- А как, граф, вы оцениваете отношения Берлина и Лондона?
- Думаю, Чемберлен и Гитлер договорятся… Чемберлен признал закономерность рассмотрения колониальных требований Германии.
- Вам в Италии их сближение вряд ли приятно? - уколол Гельфанд Чиано.
- Ну, без нас Гитлер на соглашение не пойдет и портить итало-германские отношения не будет, - возразил франтоватый итальянский министр иностранных дел.
Разговор был вроде бы и не враждебным, но бестолковым. Чиано был не прочь поговорить с Гельфандом, реальных отношений это, увы, не улучшало.
Реально они ухудшались. Через два месяца - 9 декабря, толпа в 200 человек осадила советское консульство в Милане, орала, бросала камни, выбила окно и пыталась проломить дверь…
Кончилось это закрытием нашего консульства в Милане и итальянского - в Одессе… Инициатива исходила тут, увы, от нас, но и итальянцы не очень стремились ситуацию как-то спасти - очень уж невысоко стояла тогда репутация СССР как европейской величины…
В это время, как мы знаем, Токио очень хотелось бы заключить военный союз с Германией и Италией, но обязательно - против СССР. Берлин же и Рим были склонны лишь к союзу против Запада, и дело шло как раз к нему, но - двустороннему, "к Стальному". О таком своем решении вопроса Муссолини сообщил Чиано в качестве "новогоднего подарка" как раз 1 января 1939 года…
А 27 января Литвинов отправил шифровку Штейну в Рим: "Имеем точные данные о договоре. Можете поделиться ими с Филипсом (посол США в Италии. - С. К.). Речь идет о военном союзном договоре между тремя странами (Германией, Италией и Японией. - С. К.)…"
"Точные" данные шли от Зорге из Токио, хотя в данном случае они оказались на самом деле неточными. Разведка - дело тонкое, однако верная оценка разведывательных данных - дело еще более тонкое. Тут попасться на дезинформацию - если она ловко скроена - пара пустяков… Но вот что в этой шифровке было действительно точным, так это ее конец: "Расхождение состоит в том, что Япония хотела бы заострить договор преимущественно против СССР, между тем как Германия и Италия настаивают на применении его также к Франции, Англии и США, причем Италия вообще заявляет, что ее не интересует конфликт с СССР".
Италию зато интересовал конфликт с Францией, потому что дуче был склонен предъявить ей ряд претензий. 8 апреля Италия вторглась в Албанию, не встретив сопротивления, и оккупировала ее…
Но этот год обещал быть напряженным не поэтому, а прежде всего потому, что Гитлер все настойчивее и громче говорил о необходимости решения проблемы Данцига и "Коридора".
28 апреля он аннулировал германо-польский пакт о ненападении 1934 года. Еще раньше Англия и Франция дали Польше гарантии ее безопасности. Одновременно они начали свои попытки пристегнуть к этим антигерманским гарантиям и СССР…
3 МАЯ 1939 года советник полпредства в Риме, в очередной раз оставленный Штейном временным поверенным, Гельфанд увиделся с министром сельского и лесного хозяйства Италии, членом Большого фашистского совета Эдмондо Россони…
Россони был встревожен и поэтому разговорчив сверх меры:
- Мы в Италии очень боимся германо-польского конфликта. Гитлер ввяжется в авантюру и втянет в нее всех нас, а дуче вынужден следовать за ним.
- Да, ваши газеты стали вести себя антипольски, - поддакнул Гельфанд.
- И это при том, - подхватил Россони, - что мы всегда стремились культивировать дружбу с Варшавой… Ну зачем нам осложнения на Востоке?! Во имя чего - германских интересов? Так они у нас чрезвычайно непопулярны.
- А на Западе? - Гельфанд решил, что раз уж спрашивать, так спрашивать.
- Да, - Россони закивал головой, - мы хотели бы направить нажим итало-германского блока на Запад. И если вы не подключитесь к системе англо-французской гарантии, то мы бы имели больше шансов на успех, ставя на капитуляцию Франции…
Гельфанд передал содержание этого разговора в НКИД с пометкой "Немедленно"… Направлял он шифровку Литвинову, но читал ее уже Молотов…
Следующий важный контакт Гельфанда состоялся 8 мая - уже с самим Чиано. Но между 3 и 8 мая, кроме такого важного события, как смена наркома иностранных дел в Москве, произошло еще одно событие - 6 и 7 мая в Милане Чиано и Риббентроп провели переговоры, в официальном коммюнике о которых было сказано, что оба министра "решили тесную сплоченность обоих народов закрепить в виде широкого политического и военного пакта".
Вернувшись в Рим, Чиано сразу же принял Гельфанда и был вполне приветлив. Вначале быстро решились вопросы, относящиеся к посредничеству Италии между СССР и Франко о возврате наших моряков, включая тех семерых с "Комсомольца", которых испанцы передали немцам для обмена на арестованных в СССР германских граждан.
Затем разговор перешел на общеполитические проблемы.
- Вас можно поздравить с успехом в Милане? - спросил Гельфанд и прибавил: - Но что это значит для нас?
- Ничего опасного, уверяю вас! - воскликнул Чиано. - Я прошу передать в Москву, что предстоящий союз абсолютно лишен антисоветского острия. Именно поэтому в нем не участвует Япония…