"Куда!? Не туда, мать твою! Что? Б…!!! Не слышу! Что?! Какое дерево?! Сам ты дерево, чурка, е… твою…!!!" - спецназовский наводчик, седой от пыли, с побагровевшим лицом натужно орал в микрофоны. Наконец не выдержал, сорвал к черту наушники, пнул ногой пустой пулеметный "цинк" и, свирепо сверкая глазами, побежал к танку, не обращая внимания на окрики лейтенанта. Зайдя за угол здания, спец быстро перекрестился и в три прыжка заскочил на броню. Озираясь, сержант яростно стал колотить кирпичом по крышке люка. Она с лязгом распахнулась, и кто-то, не высовывая головы, что-то замяукал наводчику в ответ. Я разобрал только несколько слов: "не слышал", "на два градуса вправо" и "сам мудак"…
Второй выстрел, видимо, был в яблочко. Наводчик, прильнув к окуляру, хрипло орал: "Есть! Навесил! Уже горит!"…
К 11 сентября разведрота 22-й бригады оседлала господствующую над местностью гору Чабан и фактически обеспечила тем самым успех спецназовцев, которые заметно продвинулись вперед. 8-й отряд взял высоту над срединной частью села Чабанмахи, а 20-й отряд овладел всей южной частью села и вышел на его восточную окраину. 17-й отряд 11 сентября штурмовал и захватил часть Чабанмахи, забравшись на самую макушку, немного не дойдя до сердца вражеской обороны, центральной мечети.
Вместе со спецназовцами на гору Чабан наступали омоновцы из Ярославля. Показали они себя не с лучшей стороны, что для омоновцев было, в общем-то, делом привычным.
Из книги Геннадия Трошева "Моя война":
Тот сентябрьский день был отмечен не только успехами, но и доставил свои огорчения. Ожесточенное сопротивление боевиков, дождь и слякоть, затруднявшие продвижение вперед, - все это, видимо, не лучшим образом повлияло на боевой дух двух отрядов ОМОНа, которые отказались идти в бой. Я вынужден был доложить об этом В. Рушайло. Поведение омоновцев его рассердило.
- Прими все возможные меры, - попросил министр внутренних дел. - Я после с ними разберусь…
Между тем мой заместитель генерал-полковник М. Лабунец (командующий Северо-Кавказским округом ВВ) и генерал-полковник Л. Шевцов (представитель МВД РФ) сами быстро навели порядок в подчиненных подразделениях. Лабунец даже охрип от крика, а Шевцов поехал на "броне" в боевые порядки дрогнувших милиционеров, лично поднял их в атаку. Так по-русски обложил трусов, что тем действительно стало стыдно.
Как именно обкладывал Лабунец ярославских омоновцев, зафиксировыал Сергей Тютюник, оказавшийся в тот момент на КНП:
Из статьи Сергея Тютюника "Кадарская зона":
"Двадцатый", что ж ты мне врешь, сволочь! Я же вижу отсюда в бинокль, как ты атакуешь: твои бойцы за курями гоняются, а не снайперов выкуривают!.. "Двадцатый"! Я тебе покажу "подведение итогов". Ты у меня кровью смоешь трусость и мародерство! Если через две минуты в атаку не пойдешь - накрою тебя минометами!"
Выключив рацию, он зло плюет себе под ноги в чавкающую под сапогами грязь: "Врет, подлец, что его снайпера прижали, и отсиживается в подвале, кур ощипывает на обед! Неделю уже здесь мурыжимся!"
Ваххабиты, чувствуя близкую развязку, сопротивлялся отчаянно. Вечером на связь с нашим штабом вышел Джарулла, предлагал переговоры на правительственном уровне. В ответ ему снова был предъявлен ультиматум о безоговорочной сдаче оружия, на что последовал отказ.
"Остатки разгромленных банд скатились в лесистую лощину возле северо-западной окраины Карамахи." - пишет Трошев. С удовольствием рассказывая об успехах, он как-то вскользь проскакивает этот эпизод. Оно и понятно: хвастаться особоенно нечем. Дело в том, что в ночь с 11 на 12 сентября боевики во главе с Джаруллой пошли на прорыв. К тому времени в живых у них оставалось не более ста человек.
Из статьи Александра Бородая и Игоря Стрелкова "Кадарская зона":
Между десятью и одиннадцатью часами вечера вдруг стали часто бить самоходки. Под маскировочной сетью КП в тесноте сгрудились штабные офицеры. На дальней высоте - там, где самый центр аула Чабанмахи, ведет тяжелый бой 17-й отряд спецназа внутренних войск и ОМОН. В темноте вспыхивают трассера и разрывы. Изредка почти безлесные горные хребты озаряются бледным светом мощных осветительных ракет.
Контратака началась за час до полуночи. Более пятидесяти боевиков, скрытно подобравшись к нашим позициям, атаковали их с храбростью обреченных. Замысел был простой: сбить федералов с высоты и удерживать ее до тех пор, пока остальные не уйдут в "зеленку". Среди окопов и разрушенных строений, в густом кустарнике, покрывающем крутые склоны, разгорелся ночной бой. Противники стреляли друг в друга в упор. Бешеная атака ваххабитов увенчалась успехом. Бойцы 17-го отряда были отброшены с гребня. Потери спецназовцев в этой схватке составили 6 убитых и около 20 раненых, больше всего пострадал разведвзвод, оказавшийся на самом острие вражеской атаки. Ефрейтор Руслан Чесников, прикрывая отход остальных бойцов, погиб вместе с шахидом, который бросился на него с гранатой в руке. Другой ефрейтор - Игорь Клевцов - с разорванным осколками легким погиб от пули снайпера уже при отходе. Обоим оставались считанные дни до демобилизации…
В Чабанмахи, закрывая дорогу к бензоколонке, расположились ярославские омоновцы. Ваххабиты пустили впереди себя буренок, и прикрываясь этим живым щитом, подошли на бросок гранаты. Один из шахидов, обвешанный взрывчаткой, прыгнул прямо в омоновский окоп и подорвал себя вместе с прапорщиком Игорем Серовым. Тогда же были буквально изрешечены пулями прапорщики Александр Селезнев и Сергей Сниткин. Остальные ярославцы, невзирая на то, что их было около 70 человек, дружно показали тыл. Их не преследовали. Оставив на склонах горы двадцать трупов, ваххабиты во главе с Джаруллой пересекли шоссе и растворились в густой "зеленке". Далее разбившись на мелкие группы, они благополучно миновали блокпосты: по горячим следам взять удалось только двоих. Еще двое позже попадутся на Кизлярском КПП. Остальные же доберутся до Чечни, и в частности, отметятся в расправе над пермскими омоновцами в марте следующего года.
Зачистки
- Бей его! - От ожога в плече Кошевой без крика упал вниз, ладонями закрыл глаза. Человек нагнулся над ним с тяжким дыхом, пырнул его вилами. - Вставай, сука!
/М. Шолохов. "Тихий Дон"/
Граница между двумя солдатами, - добрым и злым, - пролегла по дну глубокого оврага, разделяющего Кадар и Карамахи. Кадару повезло, он сдался почти сразу. Солдат, заходивших в него, встречали лишь редкие выстрелы. Поэтому и зачищали его "мягко", без злобы.
Другое дело - Карамахи и Чабанмахи. Их, - как будто мало было двухнедельного обстрела, - ждали еще и три волны зачисток.
Утром 12 сентября началась первая. Эта зачистка нашла широкое отражение в СМИ: по крайней мере десяток корреспондентов присутствовали на месте событий - и мы имеем возможность восстановить ее во всех подробностях.
С севера в Карамахи зашли солдаты 22-й бригады. Их встретили разрозненные выстрелы снайперов - к этому времени в Кадарской зоне оставалось еще с десяток "вахов". Удушающий запах разлагающейся плоти, неразорвавшиеся мины, растяжки. Бригада Керского в зачисике покзала себя с самой лучшей стороны. Еще не привыкшие к реалиям войны солдаты "скромничали" брать чужое.
Рассказывает Дмитрий Беловецкий, сотрудник "Литературной газеты":
…Я заходил в Карамахи с 22-й бригадой внутренних войск. Село богатое. Солдаты пошли по пустым, разрушенным домам. Парнишка из глухой российской деревни, просидевший несколько суток в слякотных окопах, обувает найденные там кроссовки, грязными пальцами выуживает огурцы из трехлитровой банки… Смотрит на меня виновато и спрашивает: "Можно?" - "Да можно! Бери все, что хочешь! Это твое!" - отвечаю я…
Из статьи Юрия Котенка "Крепостные дети войны":
Карамахи утопают во фруктовых садах. Даже после таких налетов многие деревья уцелели. Вдоль дорог растут груши с полголовы. Много абрикосовых деревьев. Но есть совсем не хочется. Гулять по садам может только камикадзе - мины встречаются на каждом шагу. В селе стоит страшный запах мертвечины. На улицах и во дворах лежит побитый бомбежками скот. Мертвые коровы и овцы на жаре раздуваются, как воздушные шары, и лопаются. Внутренности остаются на деревьях и траве. Солдаты не обращают внимание на запахи. Они протирают руки и груши трофейным одеколоном. Кто-то находит банки с консервированным компотом.
Несколько другая картина наблюдалась на юго-западной окраине, где действовали дагестанские омоновцы, отряд ГУИН и спецназовцы.
Из статьи Александра Бородая и Игоря Стрелкова "Кадарская зона":
Когда после длительной остановки в занятом дагестанским ОМОНом доме отряд ГУИН выступил на зачистку группы домов в нижней части села Чабанмахи, полностью сказалось отсутствие настоящей боевой подготовки и опыта участия в подобных операциях. Слава Богу, кроме нескольких пуль, пущенных далеким снайпером и просвистевших высоко над головами, никакого сопротивления в зачищаемой части села противник не оказал. Иначе толпившиеся на любом открытом пространстве и откровенно терявшиеся на подходе к каждому очередному "зачищаемому" дому спецназовцы Минюста неизбежно понесли бы тяжкие потери. И если действия отдельных бойцов еще носили осмысленный характер, то командование отрядом было ниже всякой критики. Возглавлявший отряд полковник, в прошлом - командир полка Советской Армии и ответственный работник МВД Кабардино-Балкарии - по своим командным способностям вряд ли тянул на ефрейторские лычки. Не дай Бог попасть в настоящий бой с таким "военачальником"!
"Зачистка" была жесткой, если не сказать - жестокой. Гуиновцы жгли все подряд, а что не сгоралось - то взрывалось. В огне исчезали каракулевые папахи, японские стиральные машины, персидские ковры, хрустальные люстры, книги с арабской вязью, полуразобранные КамАЗы - и горы овса, картошки, комбикорма.
В центре Чабанмахи и в новостройках Карамахи еще оставались очаги сопротивления. Обнаружив их, бойцы не церемонились. Вперед выдвигались огнметчики со "Шмелями" и буквально выжигали каждую пядь земли.
Из статьи Александра Бородая и Игоря Стрелкова "Кадарская зона":
По разбитой горной дороге к нам подползает странного вида гусеничная машина, вооруженная только двумя длинными ракетами. Она уходит чуть вперед, после чего над развалинами мечети и домов, в самом сердце Чабанмахи на мгновение вырастает огромный огненный шар. Мощный взрыв, воздушная волна от которого весьма ощутима даже на расстоянии, напоминает атомный характерной формой дымного гриба.
"Это натуральный Аллах-пи…ц!", - орет в рацию зам. командира отряда. "Только следующую чуть левее положите", - просит он. И снова мы видим, как над развалинами ваххабитского оплота взмывает ракета, попадающая на сей раз точно в цель. Так работает УР-77 "Буратино" - установка разминирования, каждый заряд которой несет в себе полторы тонны взрывчатки. Жаль только, максимальная дальность выстрела - всего 500 метров.
В 11.30 12 августа в Чабанмахи прилетел генерал Лабунец в окружении толпы корреспондентов. Предстояла торжественная церемония поднятия российского триколора над чабанмахинской мечетью. Под блеск высышек и щелканье фотоаппаратных затворов генерал поднял знамя. Далее Лабунец произнес коротенький спич и поздравил всех с победой. Последние его слова потонули в беспорядочном салюте. Однако, посерьезнев, Лабунец призвал бойцов к бдительности: только что в Карамахи от пуль снайпера погибли четверо омоновцев.
У Дагестанского ОМОНа на карамахинских ваххабитов вырос порядочный зуб. Они, как отмечали все свидетели, в Карамахи воевали ожесточеннее других, мстя за позор и гибель товарищей 28 августа. Как правило, пленных не щадили. Жители Карамахи позже показывали место, где омоновцы замучили ваххабита по имени Сулейман.
Сергей Ковалев, Олег Орлов, Александр Черкасов, члены общества "Мемориал":
Местный ополченец подвел нас к бетонному столбу на площади. На столбе виднелись кровавые потеки, рядом на земле - большая лужа засохшей крови. По словам ополченца, подтвержденным позже другими жителями села, за два дня до нашего приезда солдаты внутренних войск захватили в одном из домов спящего человека, у которого они нашли гранату. Кто-то из карамахинцев, находившихся в селе, опознал в нем члена местной ваххабитской общины. Солдаты передали задержанного принимавшим участие в "зачистке" сотрудникам махачкалинского ОМОНа. ОМОНовцы сразу приступили к допросу - их интересовало, где прячутся боевики. Задержанный то ли не знал, то ли не пожелал отвечать. Его привязали к столбу, прострелили вначале одну, а затем другую ногу, резали ухо, в конце концов убили. Ополченцы, при всей своей нелюбви к ваххабитам, были потрясены расправой - бессудной, жестокой, прилюдной.
Из статьи Евгения Изъюрова "Испепеленное богатство Чабанмахи":
Буквально единицы ваххабитов, пойманных после военных действий в окрестностях Буйнакска, доставляются в Махачкалу - именно здесь с ними по идее должны заниматься спецорганы. Как правило, по дороге они "почему-то умирают, слабые какие-то", усмехаясь, рассказывали нам милиционеры.
Из статьи Александра Шабуркина "Война в Дагестане продолжается", опубликованной в "Независимой газете":
В следующем жилище милиционеров ждала еще большая удача. В углу, прижимаясь друг к другу, сидели два человека. Оба раненые. По словам двадцативосьмилетнего кумыка Ислама, он приехал "из Буйнакска в Чабанмахи учить Коран". "Все они так говорят", - горячится оперативник. "Я же правду говорю, зачем вы так с честным человеком", - пытается возразить задержанный. Удар в голову прекращает дисскусию…
…На вопрос корреспондента о том, что же действительно будет с пленными, один из оперативников ответил: "Раньше их судьба решалась на месте, до отделения никого не довозили. Народ был очень злой. Сейчас немного улеглось".
Параллельно добивали уцелевших боевиков в "зеленке". Живыми взяли шестерых, причем четырых в лесах за пределами первого кольца оцепления.
Зачистку закончили к середине дня. Вереницы людей потянулись вниз, к полевым лагерям, где их ждали спальные мешки и сухпайки. Солдаты проходили мимо горящих добротных домов и полей, заваленных гниющими коровьими тушами. Вслух желали чтобы проклятый ваххабитский анклав был стерт с лица земли вакуумными бомбами или хотя бы сожжен дотла.
Утро 13 сентября выдалось пасмурным. В окрестностях еще постреливали, а по рации сообщали о ликвидации мелких групп боевиков, извлеченных из "схронов" в Карамахи и Чабанмахи. Оказалось, что рядом с тем местом, где Лабунец водружал российский флаг, нашли подвал с ваххабитами. Сначала они отказывались выйти, обещая "в случае чего" взорвать находящихся с ними женщин, но когда сообразили, что их "угрозы" никого не волнуют, выскочили с автоматами в руках и полегли под огнем спецназовцев из 17-го отряда. Один из убитых моджахедов оказался гражданином независимого Узбекистана.
В перестрелке также был убит спецназовец, Алексей Иванов, которому до дембеля оставалось всего два месяца. Краповые береты устроили своему товарищу торжественное прощание, от которого откровенно попахивало средневековьем. Павшего завернули в простыню и положили на броню БТР, а сзади тросами за ноги привязали тела троих "бородачей". Четвертого несли на окровавленном ковре: вместо правой ноги - протез, левая рука тоже отсутствует. Вот этот ваххабит-инвалид и застрелил Сергея Иванова из автомата. Впереди пустили женщин и детей, которые все еще находились в шоке. Жуткая процессия спустилась вниз, в Карамахи. Там женщин и детей, наконец, передали милиционерам. Позже их отпустили.
14 сентября Кадарская зона была передана милиции. Началась вторая волна зачистки - омоновская. Она имела целью выявление схронов оружия и обезвреживание взрывоопасных предметов, которых было немало. Жителей сел, скопившихся на КПП и блокпостах, пока не пропускали. Но некоторым всеми правдами и неправдами удалось проникнуть за кордоны.
Из статьи Евгения Изъюрова "Испепеленное богатство Чабанмахи":
Хозяин дома разбирал какие-то тряпки на первом этаже и вдруг застыл - у него в руках были две бороды. Бороды - отличительная черта ваххабитов, и все уже знали, что они, пытаясь скрыться, раствориться, сбривают их. И с каким же остервенением он швырнул на пол эти бороды, как топтал их. Ему же ребята рукой показали подворье, где обнаружили труп ваххабита, и высказались в том смысле, что надо бы как-то, пусть чисто символически, его захоронить. Эх, надо было видеть, какая всепоглощающая ненависть мелькнула у него в глазах, и слышать, каким тоном он бросил: "Пусть гниет". Стояло их, соседей-погорельцев, рядом человек двадцать, и все молча закивали головами, никто даже не сдвинулся с места. Эту нелегкую работу на себя взяли местные милиционеры - не из соображений гуманности, просто сейчас здесь опасаются эпидемии.
Карамахинцы жаловались журналистам, что их не пукают в село чтобы не мешали грабить. Милиционеры, - и свои, и приезжие, - тянули из домов все, что уцелело и представляло хоть какую-то ценность. Проклиная все и вся, - судьбу, Мосву, милиционеров, и в особенности ваххабитов, - жители активно сотрудничали со следователями, безжалостно сдавая односельчан. Были отмечены даже случаи выдачи милиции родственников.
Рассказывает Svezhy:
Когда мы, уже без опаски, ступили на Кара-Махинскую землю в третий раз, спустя несколько дней, она чернела и дымилась… Окресности были усыпаны раздувшимися тушами домашних животных. Периодически накатывала тошнота от дикого смрада. А по селу неспеша проходила третья волна зачистки… Мародерская…
Милиционеры опасались оставаться в Карамахи на ночь. Некоторому количеству местных для охраны выдали карабины. Но на руках были и автоматы. Из одного такого по ошибке едва не застрелили Сергея Доренко. Однако, мера была оправданной: в окрестностях еще бродили несколько ваххабитов. Так, в ночь на 15 августа на границе Буйнакского и Левашского районов был обстрелян блокпост.