* * *
Всякий раз, когда мы слышим, в качестве преобладающего выражения официальной точки зрения или "общественного мнения", заявления о том, что страна решила рассматривать свои обычаи как "установившиеся навсегда", и когда народом этой страны овладевает глупость, состоящая в том, что понимание им морали опускается по большей части до уровня ограниченного набора "отдельных вопросов" утопического характера, – содрогнемся от жалости к этой несчастной стране! Если она не избавится, – причем своевременно, – от такого рода ошибок в своих сегодняшних воззрениях, она обречена рано или поздно пережить некий ужасный опыт, который она сама навлекла на себя. Так, империи Месопотамии и впоследствии, подобно им, Рима и Византии, каждая в свой черед, погибли в песках виртуальной пустыни, выбранной ими в качестве своей могилы.
Во второй половине 1960-х годов Соединенные Штаты сделали выбор, который в долгосрочной перспективе вел их, вместе с бо́льшей частью остального мира, к состоянию физического, морального, интеллектуального и финансового развала вроде того, в котором мы наблюдаем их сегодня.
В самих США этот самоубийственный в культурном отношении импульс принял форму выраженной ненависти к американской интеллектуальной традиции научного и технологического прогресса в промышленности и сельском хозяйстве, – к традиции, которую те, кто скорбел по рабовладельческой Конфедерации, ненавидели, видя в ней наследство президента Авраама Линкольна. Так, антииндустриалистские упадочные воззрения, выразителями которых стали наследники Конфедерации, известные под именем "нашвиллских аграриев", являются примером утопического морального вырождения, все в большей степени доминировавшего в США со времен триумфов "южной стратегии" президентов Никсона и Картера.
Такова сущность того безумия, которое разложило Соединенные Штаты, приведя их, а вместе с ними – и мир, к сегодняшнему краху.
Самым сильным по своему воздействию проявлением этого безумия стало то, что связано со зловещим лозунгом "нулевого роста" – жалкой идейкой, получившей широкое распространение в среде вступавшего во взрослую жизнь поколения, первоначально – в его перекрывавшихся друг с другом "левом" и "университетском" секторах, во второй половине 1960-х и далее. Последовавшее в результате внедрение утопической политики, нацеленной на то, чтобы прекратить процесс роста (в расчете на душу населения) могущества человечества в природе и его власти над нею, привело к нынешнему состоянию разорения планеты.
В том самом мире, в котором жизнь наделила саморазвивающейся биосферой неживую, по видимости, Землю, а человечество преобразовало эту биосферу такими способами, которые во много раз увеличили потенциальную относительную плотность населения нашего рода, – законом Вселенной, в противоположность культу "нулевого роста", остается: прогрессируй или ты обречен на гибель. Если мир и дальше позволит себе управляться в духе политики, сочетающей "нулевой рост", "свободную торговлю", "дерегулирование", "глобализацию" и прочие такого же рода утопические сумасбродства, – вся цивилизация будет своими собственными руками поставлена на грань исчезновения.
Таковы типичные характеристики системного кризиса цивилизаций.
2001 г. Перевод с английского Г. Ибрагимова
О Международном валютном фонде
В настоящее время доминирующей реальностью мира как целого является последняя фаза существования системы Международного валютного фонда – по крайней мере в той форме, в которой он функционировал с момента внедрения Ричардом Никсоном так называемой системы "плавающих валютных курсов" в середине августа 1971 года. Вопреки некоторым пропагандистам-истерикам из администрации Джорджа Буша, которая сейчас находится в очень сложном положении, ничто не может спасти мировую валютно-финансовую систему в ее нынешней форме.
Упорное нежелание признать необходимость срочных и решительных преобразований в этой системе может привести к экономической катастрофе, рядом с которой померкнут худшие периоды экономической депрессии 30-х годов XX века. Более того, нынешний кризис, если он не будет обуздан экстренно необходимыми реформами, обернется еще и демографическим обвалом, относительно сопоставимым с "новым черным средневековьем", которое охватило Европу после краха так называемой ломбардской банковской системы в XIV веке.
Следовательно, обсуждать какую-либо экономическую политику, не предусматривающую раннюю и кардинальную реформу всей системы, сердцевина которой представлена МВФ, – даже хуже, чем пустая трата времени.
Мы можем преодолеть обвал, но только в случае, если нам удастся достигнуть определенного уровня международного сотрудничества по четырем основным направлениям. Кардинальная реформа существующей валютно-финансовой системы делится на следующие качественные направления:
1. Общий объем задолженности в современном мире в огромной степени превосходит тот уровень, который может быть когда-либо оплачен при существующих условиях погашения долга. Если кредиторы и должники действительно хотят выжить, основная часть этой задолженности должна быть просто списана, как не имеющая легитимного достоинства. В эту часть включаются и чисто "карточные" долги, именуемые финансовыми деривативами.
Оставшаяся часть морально приемлемых долгов должна быть реструктуризирована как в размере, так и по условиям возврата. Такая реорганизация долгов должна явиться предпосылкой для устойчивого экономического роста объема выпуска продукции реальным сектором экономики в расчете на душу населения. В этой реорганизации нам полезно прислушаться к совету бывшего Министра финансов США Александра Гамильтона, который в свое время подчеркивал, что выплата по легитимно образовавшейся части государственного долга является необходимой – как гарантия авторитета государства при последующем создании нового кредита. Сумма остального долга без процентов по нему может стать предметом особого обсуждения в условиях такого разрушительного мирового кризиса, как нынешний.
2. В качестве практической политической меры ревизия международной валютно-финансовой системы должна включать в себя лучшие черты сотрудничества между США, Западной Европой и Японией в период 1945–1958 гг. Новая система должна быть решительно протекционистской и иметь прочные основания в подлинном партнерстве полностью суверенных наций-государств.
3. Реорганизация мировой валютно-финансовой системы должна быть основана на использовании крупномасштабного, долговременного сотрудничества в развитии инфраструктур в пределах государств и между ними, с первоочередной ставкой на научно-технический прогресс, ориентированного на приоритетные направления. Осью нового мирового экономического роста должна быть система международного сотрудничества суверенных наций-государств континентальной Евразии.
4. Эти регионы на внутригосударственном и межгосударственном уровне способны генерировать "фонтаны" достижений научного и технического прогресса для обеспечения рывка других регионов, где подобные технологии являются дефицитными, причем первые должны рассматриваться не как источники валютных займов, а как эмитенты долговременного связанного кредита с номинальными процентными ставками. Центром такого глобального экономического возрождения и роста предстоит стать континентальной Евразии, но от партнерства в этом совместном усилии должен выиграть весь мир.
* * *
Поскольку общий цикл развития, основанный на одновременном создании инфраструктуры и внедрении более прогрессивных технологий, составляет около двадцати пяти лет, кредитно-расчетная система должна соответствовать циклам протяженностью в поколение, при заимствовании на условиях простого 1-2-процентного связанного кредита.
В обстановке, обусловленной общим банкротством, ныне распространяющимся по основным банковским системам мира, требуемая система кредитования должна быть создана политическими усилиями суверенных правительств, с использованием вновь созданных государственных банковских учреждений, выполняющих роль центральных агентств, через которые координируются все соответствующие соглашения.
Мы еще неизбежно услышим вопли протеста против возвращения к практике протекционизма, связанной с именами таких экономистов, как Лейбниц, Гамильтон, Лист и Кэри. Но даже самые оглушительные вопли такого рода не изменят того основополагающего обстоятельства, что система "свободной торговли" и "глобализации" оказалась катастрофическим провалом в сравнении с протекционистской политикой периода 1945-58 годов. Соединенные Штаты Америки с их якобы самой динамичной в мире экономикой, в настоящее время являются банкротом, а в случае продолжения нынешней политики бушевской администрации – безнадежным банкротом. Между тем сама тенденция к сотрудничеству в пределах континентальной Евразии уже представляет собой краеугольный камень взаимодействия того типа, которое необходимо для спасения по крайней мере большей части современного мира от нахлынувшего валютно-финансового и торгового кризиса.
Многим может показаться, что поскольку нынешняя американская администрация Джорджа Буша находится в истерической оппозиции к любым реформам того рода, который я обрисовал, то значит, таковые реформы не имеют шансов на осуществление. Однако за этим фасадом официального мнения, в котором самообман сочетается с намеренным очковтирательством, скрывается реальность, сильно отличающаяся от принимаемой на веру видимости.
Обратившись к текстам моих публичных выступлений и статей с конца ноября прошлого года, вы убедитесь в том, что бушевская администрация последовала тем самым злосчастным курсом политической стратегии, о вероятности которого я предупреждал еще до ее прихода к власти 20 января сего года. Результат той грубой ошибки, о которой я предупреждал, уже выразился в первой фазе политического бунта против новой администрации, о чем свидетельствует восстановление большинства Демократической партии в Сенате США.
Теперь, после того как второй квартал 2001 года ознаменовался еще более резким провалом, чем первый, а между тем грядет уже третий квартал, отдельные серьезные проблемы внутренней политики США, а именно энергетика, здравоохранение и уровень потребительских цен, выльются в нарастающую панику в связи с наступлением тотальной экономической депрессии.
В условиях ныне ускоряющегося коллапса экономики США, как гарантированного потребителя товаров, произведенных в Азии и других частях света, весь мир приближается к той грани глобального кризиса, на которой необходимость во всеобщей, практически всепланетной валютно-финансовой реформе станет ведущей темой политической дискуссии во многих странах мира, включая и сами Соединенные Штаты.
Я не могу поручиться в том, что Соединенные Штаты окажутся в состоянии предложить сотрудничество того типа, которое предусматривается экономическими и иными инициативами президента Путина. Я могу лишь констатировать, что при тенденции к изменению общественных настроений, наблюдаемой ныне в Соединенных Штатах, этому государству следовало бы избавиться от фанатиков наподобие Збигнева Бжезинского и сделать выбор в пользу евроазиатской перспективы развития. И превращение такой политики в реальность достойно приложения усилий.
Убеждение в ценности моих предупреждений и моих инициатив распространяется во все более широких влиятельных кругах США – как внутри демократической партии, так и в иных кругах. Я начинаю ощущать существенную политическую поддержку своих инициатив и в США, и в других странах. Однако, поскольку в политике ничто хорошее не гарантировано фортуной, нам следует прилагать все большие усилия к достижению успеха.
2001 г.
Глобализм и ситуация в Евразии
(Из доклада "О духе русской науки", подготовленного Линдоном Ларушем для Международной научно-практической конференции "Реализация ноосферной концепции в XXI веке: Миссия России в сегодняшнем мире", 27–28 ноября 2001 г., Москва)
…С начала XX века Россия перешла от монархической к номинально коммунистической и, далее, к так называемой "либеральной", "постмодернистской" разновидности политической экономии, сейчас она подходит к некоему, еще не определенному выбору той или иной формы постлиберальной, постпостмодернистской экономики. Этот специфически российский опыт "перекрывается" с последовательностью решающих перемен, произошедших после 1945 года в мировой экономике, взятой в целом.
На протяжении периода 1945–2001 гг. преобладающая система отношений в мире в целом последовательно прошла три фазы развития. Идеи, вытекающие из трудов Вернадского, я прилагаю к обстоятельствам этого периода новейшей истории и его последствиям для нашего дня.
1. С 1945 года до событий 1989–1990 гг. в послевоенном мире господствовала определенная система отношений между государствами, система, сочетавшая в себе противоречивые элементы ядерного противостояния и разрядки.
2. Этому историческому периоду в 1989–1991 пришел на смену постсоветский мировой порядок, при котором влиятельные англоязычные финансисты-рантье прилагали усилия к установлению, согласно их замыслам, никем не оспариваемого имперского правления в мировом масштабе. Правления, осуществляемого в соответствии с "рецептами" мирового правительства, изложенными Г. Дж. Уэллсом в 1928 году в "Открытом заговоре" – доктрины Уэллса, Бертрана Рассела и их сегодняшних последователей. Такая попытка создания мирового правительства в широком смысле имеет своей моделью не только древнеримскую империю, но и является, по сути, копией морской державы, существовавшей уже после Рима – венецианской олигархии финансистов-рантье.
3. Сейчас, примерно через десять лет после крушения советской державы, мировой порядок 1989–2001 гг. дезинтегрируется в результате глобального кризиса существующей ныне в мире "глобализованной" разновидности сформировавшейся после 1971 года международной валютно-финансовой системы, – кризиса разложения системы, вызванного самой этой системой. Сейчас мир буквально корчится в попытках освободиться от пут агонизирующей системы, основанной на таких смертельно опасных заблуждениях неомальтузианского экономического "либерализма", как доктрина "фискальной ответственности".
Хотя исход этого ныне ускоряющегося всемирного финансового коллапса еще не предопределен, определенные проблемы, поставленные этим кризисом, просматриваются уже отчетливо. Россия должна принять на себя новую роль в истории в мире ближайшего будущего, в мире, который, будем надеяться, избежал худших последствий текущего кризиса.
Если сделать верный выбор в пользу такой национальной самоидентификации, становится очевидным, что уроки сменявших друг друга опытов царизма, коммунизма и смертельно опасного заигрывания с радикальными позитивистскими формами либерализма учат нас, что нельзя игнорировать реальность русского опыта в двадцатом столетии.
В случае, если Россия осознает и примет собственную национальную идентичность, то ее роль в физической науке станет ключевой в ее экономических и иных связях, как в пределах Евразии, так и во всем мире. Поэтому необходимо внести ясность в вопрос о научной миссии России, ее месте в новом научном и связанном с ним экономическом развитии мировой экономики в целом. Этим пониманием новой миссии России должна проникнуться группа стран, которая примет на себя ведущую роль во всемирном масштабе.