С 1561 года Ливонии больше нет. И война, и сама история закончились для этого государства. Но немцы никуда не исчезли. В городах они составляли наиболее культурное и экономически сильное большинство до конца XIX века.
Фактически именно немцы заложили основы того, что сейчас называют "латышской культурой" и "эстонской культурой".
…На могиле Лидии Койдулы в Пярну-Пернове нет даже дат рождения и смерти. Написано только "Койдула" – ведь всякий эстонец должен знать, кто такая Койдула. Эстонский Пушкин, фактическая создательница литературного эстонского языка. Но Лидия Койдула – это псевдоним Лидии Эмилии Флорентины Янзен (1843–1886). Этнической немки.
В Российской империи прибалтийские немцы продолжали свой мирный "дранг нах остен". До Второй мировой войны немцы составляли треть населения Пскова. В шведских владениях на месте современного Петербурга шумели целые немецкие города Фридрихсхавн и Ниеншанц.
А в составе русской армии и флота "русские немцы" проникали в Сибирь и на Дальний Восток. Они составили целую плеяду мореплавателей и путешественников, составивших славу Российской империи и русской науке. Франца (Федора) Петровича Литке рекомендуют "выдающимся русским мореплавателем", а Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена (1779–1852) – "знаменитым русским мореплавателем".
Лютеранин, сказавший первое "мама" по-немецки, Фаддей Фаддеевич хохотал бы до упаду, доведись ему прочитать эту статейку про себя.
Ну и Миддендорф, без которого трудно представить себе изучение Таймыра, Врангель, именем которого назван остров к северу от Чукотки, Крузенштерн, барон Толль… Впрочем, перечислить всех и невозможно, и не нужно.
Главное – историческая Германия вовсе не кончалась даже в Восточной Пруссии. К XVIII веку она простиралась по всему побережью Балтийского моря до Невы, а после присоединения к Австрийской империи Галиции в 1772 году охватывала и современную Западную Украину.
Глава 2. Наши немецкие учителя
– Говори урок! – нахмурился Конрад Карлович.
А. Перовский
Из всей Европы
В середине XVI века Московия оказывается перед фактом своей отсталости от Европы. Хочет она или нет, ей надо заимствовать то, что сделало европейцев такими сильными.
В самой по себе проблеме нет совершенно ничего нового: так было везде и всегда, где европейское общество сталкивалось с неевропейским. Выход у всех всегда был один: как можно быстрее стать сильным, чтобы не быть поглощенными, как народы Прибалтики.
Смутное время поставило эти вопросы, и весь XVII век Русь стремительно рвалась вперед; не случайно сами русские называли этот век "бунташным". В эпоху стремительных экономических и культурных перемен к лучшему создано практически все, что потом будет приписано Петру и периоду "Петровских преобразований". Это время создания русского флота, светской живописи, театра, современной для того времени армии, время исчезновения многих диких законов и обычаев.
К 1630 году армия состояла из таких групп войск: дворянская конница – 27 433; стрельцы – 28 130; казаки – 11 192; пушкари – 4136; татары – 10 208; поволжские народы – 8493; иноземцы – 2783.
Как видим, состав армии – традиционные иррегулярные войска, но очень много наемных иноземцев. После Смоленской войны 1632–1634 годов в Московии окончательно поняли, что нанимать за границей солдат нет никакой необходимости. Вполне достаточно приглашать иностранных офицеров, и пусть они выучивают солдат из стрельцов, или из "охочих людей", или "даточных людей".
В годы правления Алексея Михайловича уже перед Украинской войной 1654–1667 годов каждый третий ратный человек Московского государства служил в "полках иноземного строя", и число их все время росло… А это меняло и все общество.
Во время Украинской войны в 1655 году отряд князя Федора Федоровича Волконского, состоявший из нескольких рейтарских и драгунских полков, совершил глубокий рейд на Украину. Этот рейд вызвал у поляков настоящую панику: к их неприятному удивлению, качество русских конных воинов ничем не уступало польской гусарии, а малороссы встречали православных московитских рейтар как дорогих освободителей. При одном слухе, что где-то неподалеку появились московиты, начинали гореть помещичьи фольварки, а в лесах появлялись партизаны. Разумеется, князь Волконский ко всем этим явлениям не имел никакого отношения, – не он их организовывал; но возникали они ровно потому, что московитская армия шла по Украине.
Но что интересно: у самих малороссов появление русских рейтар вызывало порой полнейшее изумление. Они привыкли, что поляки – в большей степени европейцы, знающие иностранные языки, иначе одетые… А тут москали ехали в мундирах европейского покроя, а между собой говорили по-французски… Ведь обучавшие рейтар офицеры были французы.
К 1680 году состав вооруженных сил Московии был таков: дворянская конница – 15 797; московские стрельцы – 20 048; рейтары – 30 472; солдаты – 61 288.
Как видите, не выделены и не названы особо казаки и татары, воевавшие "своим природным обычаем", под руководством беков и ханов, почти как во времена Батыя. Нет и особой категории "служилых иноземцев", – они становятся просто не нужны.
В 1636 году голландский купец Андрей Виниус пустил чугунолитейный и железоделательный заводы в Туле, получив за это льготы: денежную ссуду на 10 лет, право пользоваться трудом дворцовых крестьян на заготовке топлива и руды. Завод продавал казне пушки, ядра, металлические изделия.
Общее же число мануфактур, созданных иноземцами, переваливает за сотню.
Поток служилых иноземцев не означал каких-то особых отношений с прибалтийскими немцами. С 1620-х годов в Москве работают голландские и немецкие ремесленники и организаторы производства из всех областей Германии, а правительство старается заманить на Русь как можно больше иноземных мастеров, – неважно откуда.
Приезжали в Московию из разных стран Европы, но в основном из протестантских… Протестантские страны были самыми развитыми, самыми цивилизованными, самыми культурными в тогдашнем мире. Московии нужны были квалифицированные кадры; такие же кадры оказывались в основном в протестантском мире. Ну не было в южной Франции, в Италии и Испании таких мастеров, таких офицеров и таких производств, как в Англии, Швеции и Голландии!
В XVII веке именно корабли Голландии и Британии бороздили океаны, оттесняя испанские и португальские. А когда Испания бросила на Великобританию свой флот, протестантская Англия разметала и потопила великую армаду в 1588 году.
К тому же католическая Речь Посполитая чуть не включила в себя Московию во время Смутного времени. В землях западной Руси, отошедших к польской Короне, католики жестоко теснили православных, навязали им Унию 1596 года.
С точки зрения московитов, именно католицизм был еретическим извращением "правильного" христианства и к тому же религией, враждебной московскому православию. А вот с лютеранством как с чем-то враждебным они не сталкивались. Шведы-лютеране оставались совершенно лояльны к православию своих новых подданных в Ижорской земле и никогда не пытались их перекрестить в лютеранство или обижать их веру.
Лютеране казались не только интереснее католиков с точки зрения учения, но и приемлемее с точки зрения религиозной.
Говорящих на других языках называли эдак общо – "немцы", то есть люди, лишенные членораздельной речи, не умеющие говорить. По свидетельству Гоголя, слово "немец" в Малороссии дожило до XIX века не как название конкретного народа, а именно в своем первозданном значении: "Немцем называют у нас всякого, кто только из чужой земли, хоть будь он француз, или цесарец, или швед – все немец".
Отмечу еще, что в русском обществе сложилось очень хорошее отношение к "немцам". Когда в 1648 году, во время Соляного бунта, возле царского дворца выстроился отряд служилых иноземцев, плотная толпа расступилась, давая им пройти, а народ кланялся немцам, говорил, что знает их как людей справедливых, честных, которые обманов и притеснений боярских не одобряют.
Рождение "Кукуя"
Еще при Иване IV Кукуй отвели для поселения немцев, взятых в плен во время Ливонской войны. Еще Борис Годунов разрешил "немецким людям" завести себе кирху на Кукуе. Постепенно слободу забросили, при Михаиле Федоровиче "немцы" покупали себе дворы и селились в Москве, не ограниченные ничем. Их образ жизни, поведение, театральные представления и свободное поведение женщин были очень видны, потому что все это происходило на глазах у москвичей. Для православного московского фундаментализма здесь таился немалый соблазн.
В 1643 году жены немцев, недавно привезенные из Германии, сочли себя выше женщин, долго живших в Московии, и стали занимать в кирхе почетные первые места. "Местные жены" с этим, конечно, не согласились и начали сгонять, даже силой стаскивать "приезжих" с первых мест…
Возник безобразный скандал, и в конце концов на крики к кирхе подошел патриарх: он должен был надзирать и за религиозными делами иноверцев, не только православных. А! Тут плохо, богопротивно себя ведут?! И патриарх велел… срыть до основания кирху, что и было тут же проделано. К вечеру этого же дня на месте кирхи было пустое место, заваленное строительным мусором.
С тех пор иноземцам запрещено было селиться где-либо, кроме Немецкой, или Иноземной, слободы. Днем они могли ходить довольно свободно по своим делам, но вечером обязаны были возвращаться и ночевать только в Кукуе. Сохранился оклик, с которым добрые москвичи гнали задержавшихся в Москве "немцов": "Шишь на Кукуй!" Причем крик "шишь на Кукуй!" в нескольких источниках приводится как "обидное слово", с которым на улицах обращались к пьяницам, бродягам и прочим сомнительным людям.
Ко временам Федора Алексеевича, 1680-м годам, население Кокуя достигло примерно 20 тысяч человек. Не так много было городов с таким населением в тогдашнем мире – не только в Московии, но и в Речи Посполитой, в Германии и в Западной Европе.
Население этого города было очень различно – шведы, шотландцы, датчане, голландцы, англичане, французы, но особенно много немцев. Это был город протестантский.
Город со своими органами самоуправления, своими лютеранскими кирхами, своими нравами и законами. Иноземцы по утрам выходили из своего государства в государстве, а по вечерам возвращались. Если иностранец приезжал с семьей или привозил на Кукуй жену, его семья могла годами, десятилетиями жить в этом городе иноземцев, не видя русского лица, не слыша русской речи и ни в чем не изменяя образа жизни, к которому привыкли в Саксонии, Абердине или в Стокгольме. Вырастали дети, которые только подростками впервые видели русских, выходя вместе с отцом из Кукуя.
Часть из "немцев" принимали православие – как правило, не первое, а второе-третье поколение тех, кто переселился в страну. Эти быстро растворялись в рядах основного населения.
Высокое качество "немцев"
В числе этих "первых русских иноземцев" оказалось очень много талантливых людей, чьи гены очень обогатили кровь служилого сословия Московии. Приведу только несколько примеров – просто тех, кто наиболее известен.
Александр Лесли после Смоленской войны послужил в нескольких европейских армиях, в том числе и в армии Речи Посполитой. Под старость же он окончательно осел в Смоленске, сознательно выбрав Русь местом своего проживания. Несколько Лесли в конце XVIII века служили во флоте, помогали Алексею Орлову создавать флот Российской империи. Во время войны 1812 года Лесли прославились организацией первых в России ополченцев. По их инициативе и на их деньги был создан Смоленский дивизион ополчения.
Более поздние потомки Александра Лесли составили совсем немалый пласт провинциальной русской интеллигенции середины – конца XIX века. Судьбу рода Лесли в XX веке мне не удалось проследить.
Знаменитый канцлер Елизаветы и Екатерины, Алексей Петрович Бестужев, "птенец гнезда Петрова" – потомок шотландца Беста, приехавшего в Московию при Алексее Михайловиче.
Отец не менее знаменитого сподвижника Петра, Якова Брюса, Вилим Брюс, приехал в Московию в 1647 году. Род Брюсовых существует до наших дней; он уже в XX веке дал миру поэта и писателя Валерия Брюсова и его брата, известного археолога, специалиста по новокаменному веку.
Несколько позже (в 1661 году) приехал в Московию Патрик Гордон, которого порой называют "одним из первых иностранных учителей и вдохновителей Петра на создание регулярной армии".
Заслуга создания регулярной армии в Московии совершенно напрасно приписывается и Петру, и Гордону, но вот основателем еще одной русско-шотландской семьи он действительно является.
Михаил Юрьевич Лермонтов – потомок шотландца Лермона, участника Смоленской войны, участника Украинской войны 1654–1667 годов в чине солдата и сержанта. В семье Лермонтовых бытовала привезенная Лермоном легенда – о происхождении его от знаменитого поэта и барда XIV столетия Томаса Лермона. Томас Лермон – личность очень широко известная в Великобритании, ему посвящена одна из баллад Редьярда Киплинга – "Последняя песня старого Томаса". Соответствует ли легенда действительности – трудно сказать, ведь нет никаких письменных документов, есть только легенда, передававшаяся устно из поколения в поколение.
Дмитрий Иванович Фонвизин – тоже потомок немецкого дворянина, о чем свидетельствует фамилия его предков – фон Визен. Он потомок офицеров "полков иноземного строя"; когда Фонвизины приняли православие, мне не удалось узнать, но во всяком случае ко временам Екатерины и деятельности Дмитрия Ивановича семья совершенно обрусела.
Причин высокого качества "немцев" можно найти две…
Религиозные войны Реформации сорвали с насиженных мест множество приличнейших людей, которым просто приходилось бежать. Например, дед сподвижника Петра, Якова Вилимовича Брюса – из шотландских дворян и приехал в Россию в 1647 году.
После поражения при Марстон-Муре сторонники парламента не просто завоевали и оккупировали страну; они изводили, как только могли, шотландских дворян. Десятки, сотни родственников и друзей Вильяма Брюса погибли в сражениях и на плахе, прятались в горах или уехали в другие страны. Сохранилась легенда, что ехать в Московию Вильяму посоветовал старый друг его отца, генерал Дэлзелл: он побывал в Московии в Смутное время, прослужил в Московии восемь лет и знал страну не понаслышке.
В числе авантюристов, хлынувших в Московию, были третьи сыновья вполне приличных, культурных дворян, которым элементарно просто не досталось наследства; купцы, капитала которых хватало в Московии, но не хватало для серьезной деятельности в Британии; мастера, которым не нашлось места в родном цеху (по крайней мере места, на которое они претендовали).
Конечно, попадались и жутчайшие типы, от которых лучше держаться подальше, но их оказалось поразительно немного.
В страшные дни "Хованщины" 1682 года полки "иноземного строя" в этом безобразии почти не принимали участия, иностранцы – тоже. Среди агитаторов и Нарышкиных, и Милославских есть только одно иностранное имя – некоего Цыклера, приехавшего на Русь еще в 1671 году. Кончил авантюрист плохо, после очередного заговора против Петра.
А вот иноземцев, убитых буйными и пьяными стрельцами, известно несколько. Самый известный из них – Даниил фон Гаден, врач покойного Федора Алексеевича, обвиненный в отравлении царя. Узнав, что его ищут орущие и махающие бердышами стрельцы, он двое суток прятался в Марьиной Роще, переодетый в нищенское платье, – видимо, были и те, кто его прятал?
Потом несчастный врач снова пошел в Немецкую слободу – надеялся у знакомых взять чего-нибудь поесть. Москва с ее населеним тысяч в 80 была, по сути, маленьким городком; на улице врача опознали, привели во дворец; и как ни клялись царевны, как ни уверяли, что Даниил фон Гаден не повинен ни в чем, потащили в Константиновский застенок пытать. Стрельцы орали, что у него в доме нашли сушеных змей и "черные книги". Дикари не умели читать, а "змеи", скорее всего – это морские черви, которых в те времена использовали для приготовления лекарств. Врач и привез их, чтобы лечить убивавших его идиотов.
Фон Гаден, не выдержав пыток, наговорил самых невероятных вещей. Откровенно оттягивая время, он просил дать ему три дня – на третий день он покажет тех, кто виновен куда больше него самого.
"Долго ждать!" – кричал революционный народ, после чего совершил типично революционные же подвиги: потащил за ноги фон Гадена на Красную площадь, где его изрубили на части. А запись пыточных речей фон Гадена изорвали в куски. Так что все, чего наплел несчастный доктор, мы знаем только из показаний самих стрельцов.
К тому же времени, к 1680-м, иноземцы подготовили целую плеяду русских по происхождению офицеров и генералов: Г.И. Касогов, М.О. Кравков, А.А. Шепелев, В.А. Змеев… В их числе и Василий Васильевич Голицын – сподвижник, правая рука первого русского генерала Григория Григорьевича Ромодановского. Молодой – моложе Касогова и Змеева, примерный сверстник Кравкова и многих полковников, – родился в 1643 году.
В.В. Голицын разрабатывает проект реформы всей системы управления государством… а по сути дела, и реформы общественных отношений.