Восторженные любители домашних животных (тоже своеобразное проявление неоязычества) знают, что делает блудливая кошка, пытаясь на виду у всех стянуть лакомство. Она тянет лапку, закрывая глаза. Ей кажется, что если не видит она, то и никто не видит. Она занимается самообманом. Точь-в-точь так же и я закрываю свое духовное око, прощая себе дурной поступок. В этом случае я обманываю себя сам. И оттого еще тщательнее гляжу на других, сваливая свою же вину на них, оправдывая свое поведение внешними обстоятельствами.
Как хочется спросить молодую раскрашенную даму, что у нее на уме, когда она, уронив на цементный пол банку сметаны, ретируется на улицу. Неужели так трудно убрать за собой хотя бы осколки? Другая женщина, поскользнувшись, падает на эти осколки. Дама не внемлет ни себе, ни другим. Она уходит. Но, обвиняя ее, я если не забываю, то затуманиваю собственные дурные поступки. Говорят, что однажды Л. Н. Толстой, мучимый совестью, так и не осмелился войти в келью оптинского старца. По другим слухам, старец сам не пожелал встретиться с великим писателем. Один нынешний не великий, но, как говорят, большой писатель, вернувшись из какой-то поездки, с восторгом рассказывал, как лишил невинности девушку. Что было делать нам, его друзьям? Присоединиться к его восторгу? Промолчать? Обличить? Михаил Булгаков, создавая могучие дьявольские образы, осмеливаясь на интерпретацию Евангелия, наверняка знал, что он делает. Но как быть верующему христианину, читающему роман? Неужели надо прощать? Или просто не читать? Внемли себе, говорит православный святитель…
* * *
Существуют, вероятно, два вида лжи: когда ты обманут другими и когда обманываешь себя сам. Если ты обманут другими, совесть твоя не страдает… Она точит твое сердце тогда лишь, когда ты допускаешь самообман. Опасность и состоит как раз в том, что, заглушая свою совесть, ты незаметно для себя впадаешь вначале в самообман (как та самая кошка, которая, воруя лакомство, жмурит глаза), а затем легко позволяешь уже и обмануть себя, и даже втайне от себя тебе хочется быть обманутым.
Тогда мы не внемлем себе… Совесть наша молчит, мы закрываем глаза на правду, нам кажется, что так легче жить, что все другие живут не иначе… И уже не хочется верить в то, что человек, живущий по совести, счастливей тебя!
Не знаю, можно ли говорить об иерархии, о степени самообмана. Конечно, дитя, которое скорей-скорей забывает про свой нехороший поступок, все же одно, а взрослая девушка, убегающая от разбитой кефирной бутылки, другое. И уже совсем иное - мужчина, ворующий с места работы автомобильную часть, заглушающий совесть и оправдывающий воровство житейскими трудностями, малым заработком, дефицитом в торговле и т. д.
Ложь есть ложь, в каком бы возрасте ни проявлялась. Я лгу сам себе, когда из-за лени после завтрака оставляю посуду немытой. (Да, да, все начинается с оторванной пуговицы, с грязной сорочки, с нечищеных башмаков, с неметеной лестницы.) Заменив глагол "воровать" глаголом "уносить" (так в советской печати внедрилось безобидное словечко "несуны"), работник прячется от собственной совести. Жена, покрывающая мужнино воровство, делает самообман уже семейным явлением. Такая семья, не задумываясь, простит соседней семье такой же, а то и больший грех, и вот самообман с торжеством начинает свое паскудное шествие, и, может быть, целый народ становится жертвой самообмана, когда прощает себе дурные привычки. Читатель жаждет "конкретики" (словечко из горбачевского словаря?). Что ж, вот она: русские, например, прощают себе пьянство, цыгане - воровство. Не будем вспоминать, что прощают себе евреи, поляки, армяне. Примеры заглушенной национальной совести при нынешних межнациональных сварах особенно обильны. У всех на виду вспышки национального эгоизма, окрашенного и пропитанного кровью. Всеобщий самообман присутствует и в безудержной гонке за комфортом. Люди обманывают сами себя хотя бы и теми же успехами так называемого прогресса. Никто, в сущности, до сих пор не знает, что такое прогресс! Если это техническое, научное движение к какому-то техническому, научному самоустройству мира, то мы на такое движение уже нагляделись. Научно-технический Янус не однажды оборачивался к людям своей хиросимско-чернобыльской образиной. Поистине дьявольский вид! Его медицинские, к примеру, ухмылки не лучше технических. Генная инженерия и создание в колбах живых существ, искусственное размножение людей, эксперименты с пересадкой чужих органов и переменою пола не вызывают почему-то отвращения, они поставлены в один ряд с истинно человеческими, нравственно оправданными достижениями науки. Большинство ученых, даже самых гениальных, во имя научного прогресса изо всех сил отстаивают свое нейтральное положение относительно нравственного закона. Если же прогрессом называть духовную либо религиозную поступь народов, то и в этом случае понятие "прогресс" самоуничтожается. Далеко ли продвинулось человечество, то есть велик ли прогресс в религиозном, например христианском, смысле? Сравните нынешних верующих с первыми христианами. Тот, кто бывал в римских катакомбах, по одним лишь настенным рисункам легко может уразуметь разницу в мироощущении воина Иоанна и папы Павла II. Поставив знание впереди веры, люди за две тысячи лет не только не приблизились к Богу, но, кажется, вообще от него отвернулись, и лишь малая их часть, по преимуществу православные верующие, понимает, кто придумал и подсунул им это понятие: прогресс.
Не лучше судьба и у знаменитого слова "свобода", которым и по сей день козыряют все проходимцы мира. Эти ходатаи "угнетенного" человечества, конечно, знают о двойственности понятия (свобода от греха или свобода от совести?). Знают, но в газетах об этом не пишут.
Своеобразный дуализм, двойственность многих терминов сбивают с толку: мы не замечаем, как меняются местами добро и зло. Отец лжи с успехом для себя использует при этом эффект зеркальности. (Не зря зеркало применяется во всевозможных гаданиях.) Чтобы обнаружить упомянутую зеркальность, хотя бы свой собственный ненатуральный, обратный, иными словами - фальшивый образ, достаточно подойти к зеркалу, где правая рука становится левой, а левая - правой.
"Вот и говори о своих руках, а папу Павла II не трогай!" - скажет читатель и будет прав. Размышлять о совести всего человечества - дело рискованное, поскольку подобные размышления касаются уже божественных промыслов. Покушаясь на великую тайну, человек, даже верующий, как бы прощает себе самонадеянность, гордыня тут как тут. Но гордому и самонадеянному не хочется думать о своей собственной совести, это давно известно.
Что же, выходит, совестливый человек должен сидеть и помалкивать? И что лучше: быть обманутым и молчать или обличать обманщиков? Прощать ближнего (и дальнего) или сдачи давать, когда покушаются на твой дом, на твою землю, на твою родину? Ответить на удар или терпеливо ждать второго, поскольку наглость нападающего во многих случаях зависит от безнаказанности?
Русские люди бьются над этими вопросами, как рыба об лед. И. А. Ильин в споре с Л. Н. Толстым сделал мужественную попытку ответить на них. Большевики изгнали его из России. Он умер на чужой стороне. Но постбольшевистская сотня все еще не пускает философа и публициста обратно на родину. Не дошел он еще до русского читателя, не допустили. Когда дойдет - никому неведомо. (Пока солнце взойдет - роса очи выест.) Да и не один И. А. Ильин застрял на подступах к русскому самосознанию. Запад и наши внутренние враги то и дело подсовывают нам совсем иные ценности, то в виде рок-музыки и сексуальной революции, то в виде рыночной биржевой экономики. На Ильина у перестройщиков не оказалось ни эфирного времени, ни бумаги.
Осмелюсь сказать, что для России после свержения марксистов мало что изменилось в лучшую сторону. Произошла просто дьявольская "смена вех", и напрасно так радуются, приезжая в Россию, русские эмигранты. Враги России бесчинствуют под русским трехцветным флагом, как бесчинствовали под красным. Ничего не стоит для них сменить даже герб или снести на московской площади двух-трех истуканов: пусть, мол, порадуется Иванушка-дурачок. Да и с истуканами они в общем-то не торопятся. На кремлевских башнях по-прежнему светят по ночам кровавые пентаграммы, на поклон к "мощам" главного беса идут многонациональные толпы одураченных марксизмом и запутанных перестройкой обывателей.
Одурачены и запуганы не только одни русские… Сытый и одетый Запад, Американские Штаты со своей гуманитарной помощью тоже запутаны и обмануты прессой и телевидением. Недалеко от нас ушли, а может, и совсем не ушли. Однажды на экранах перестроечного советского телевидения случайно мелькнули кадры кинохроники тех времен, когда писали такие стишки:
Камень на камень,
Кирпич на кирпич,
Умер наш Ленин
Владимир Ильич.
Белое тело
Зарыли в земле,
Жалко рабочим,
Жалко и мне.
В этой кинохронике проскочил эпизод с похоронами Ильича, а на одном из лозунгов стремительно, на какую-то долю секунды мелькнуло: "Гроб Ленина - это колыбель человечества". Нет, не приостановил, не запечатлел эти слова режиссер, который монтировал передачу. Больше того, он пропустил их, видимо, по ошибке… Ныне "империя зла", как выразился президент Рейган, стремглав повернула к подножию "золотого тельца". Теперь этому кумиру служит не только западный обыватель, но и наш - бывший советский. Раньше кланялся Ильичевым антимощам, теперь американскому доллару, на котором изображена усеченная пирамида со всевидящим глазом. И вот в новой кумирне, как прежде, запахло паленым…
Откуда так много способов овладеть сознанием людей и целых народов? Почти все эти способы основаны на зеркальности, на мертвом отражении живой и полнокровной действительности. Злобствующая бездарность ворует у этой истинно творческой действительности все подряд, даже газетные заголовки. Полистайте "Московский комсомолец" или "Комсомольскую правду". Единственное, что у журналистского беса есть своего - это цинизм, желание все на свете вывернуть наизнанку, ирония по отношению даже к себе. Впрочем, бульварные, так называемые левые, журналисты редко издеваются над собой, предпочитая издеваться над читателем, со всей искренностью приписывая ему свои же гнусные свойства. Если же у читателя этих свойств нет, надо их привить, что и делается.
Человек, собою не владеющий, себе не внемлющий, сам охотно ступает во власть обманщика. Такие симплициусы кормят-поят не одних журналистов. Целый сонм объявившихся во времена перестройки демократических колдунов, политических знахарей и экстрасенсов паразитирует ныне на неприкаянном нашем народе, лишившемся за годы большевизма православного миросозерцания.
Надо признать, что церковь уступила своим гонителям все, что у нее было, даже обряды и христианские таинства. Конечно же все было использовано в своем зеркальном дьявольском смысле. Монастыри превратились в тюрьмы, церкви - в мастерские и общежития, часовни стали кандейками. Чудотворные мощи преподобного Сергия от народа спрятали, а взамен… что взамен? Взамен ленинский труп да позаимствованный у огнепоклонников вечный огонь. В придачу миллион каменных и бронзовых истуканов. У клевретов врага человеческого никогда не было ничего своего, все уворовано. Они паразитируют на подлинном и органичном. Вспомним простой пример: литературную пародию. Что творческого у пародиста? Большевистские богоборцы не создали ничего, они лишь разрушали и пародировали то, что было до них.
Вдосталь надругавшись над мощами русских святых, они заменили кресты на кремлевских башнях кровавыми хасидскими пентаграммами. (В Большой советской энциклопедии не стоит читать объяснение этого слова, там нет ничего, кроме геометрии. Надо читать хотя бы Брокгауза.)
Взорвали они в Москве самый большой православный храм, взамен решили воздвигнуть Дом Советов, с фигурой вождя - одна ладонь в несколько метров.
Замены сплошь! Вместо сердца - пламенный мотор, как взывал эстрадный певец. Извечное стремление человека к посильному и потому здоровому физическому труду они подменили пафосом физкультуры и спорта. Сельский почти праздничный сход - многочасовым собранием с нудным докладом и грозным тупым президиумом, веселые православные праздники - пьяными днями шахтера и колхозника, учителя и работника торговли, милиции и нефтяника (разделяй и властвуй). За что ни хватись - везде произошла подмена. Смертельно опасной для России оказалось государственное упразднение традиционной народной, особенно песенно-хоровой и музыкальной культуры, она уничтожалась особенно яростно, что продолжается и сегодня. А разве не продолжаются в наши дни и прочие духовные и религиозные подмены?
Взять хотя бы православное таинство исповедания. Жажда исповеди никогда не стихала в душе русского человека. Большевики придумали очень простой способ ее утоления: "письма трудящихся". Не только во времена Ленина, Троцкого, Сталина, но и во времена Горбачева и Брежнева принимались специальные решения "О работе с письмами трудящихся".
Сколько бумаги изведено в стране на эти постановления и на сами "письма трудящихся"? Никто не подсчитывал. Тайна церковной исповеди во многих случаях обернулась тайной доноса. Желание излить душу, высказаться, облегчить страдания и до сих пор выражается не в тайне исповеди, а в публичных излияниях, в бесстыдном выворачивании собственной души перед всем миром.
Лозунг "Печать - самое острое и действенное оружие партии" не устарел. В "письмах трудящихся" в парткомы и их печатные органы, на радио и телевидение и сегодня истинный клад для политических проходимцев. Во-первых, выпускается "лишний пар". Во-вторых, власть знала (и знает) о народе буквально все, народ о власти не знал (и не знает) ничего. Работа с "письмами трудящихся" напоминает улицу с односторонним движением…
Что изменилось после изгнания коммунистов, после того, как их кресла заняли демократы? Почти ничего, если не считать того, что не берут под белы руки и не отвозят в кутузку. "Письма трудящихся" хлынули теперь в бездонные резервуары "плюрализма и гласности". В газеты, на радио и ТВ пишут все от мала до велика, там отбирается то, что требуется демократам, и пускается в ход. Разумеется, с разными целями. Вот чем заполняет свои страницы бывший орган Вологодского обкома комсомола:
"Дорогой мой сосед! Когда же ты заметишь меня и заговоришь? Часто ты стоишь с друзьями в подъезде, когда я прохожу мимо, но не обращаешь на меня внимания. Я видела тебя с девчонками, но они же не для тебя, пойми это наконец. Пойми, ты мне нужен. Тебе же стоит только подняться с первого этажа на третий. Юля, г. Вологда".
"Хотим передать привет Лехе К. Ты знаешь, Леша, когда ты приезжаешь, все девчонки только о тебе и говорят, а ты ни на кого не обращаешь внимания. Но все-таки - должен же тебе кто-нибудь нравиться? И, пожалуйста, не ставь себя выше всех и не обижай девчат. Все твои друзья уже давно гуляют с подругами, и только ты один ходишь "бобылем". Пожалуйста, найди себе девушку, и никто не будет о тебе ничего говорить. Доброжелатели, г. Вологда".
"Я хочу познакомиться с высоким симпатичным юношей. Мне 15 лет, рост 172 см, глаза голубые. Люблю хорошую музыку, веселые компании, а также люблю кататься на мотоцикле. Лена, г. Вологда".
"О себе: 12 лет, поклонница В. Цоя. Люблю читать фантастику и детективы, люблю животных и еще многое другое. Обещаю: отвечу всем. Наташа, г. Череповец".
"Родилась под знаком Близнецов в год Кролика. Люблю слушать музыку, неплохо вяжу, много читаю. Подруги есть, но нет сильного, верного друга, который может защитить от всех превратностей судьбы. Светлана, г. Кадников".
Итак, "отвечу всем", а Светлана "родилась в год Кролика"…
Вологодская газета, подражая столичным, пробует свои силы сразу на нескольких поприщах. Она выступает в роли и классической сводни, и в роли исповедального органа, а потерявшим стыд Наташам и Ленам пока не до судеб Отечества. Долго будут они податливым воском, из коего можно лепить любые фигуры. Оглушенные ударниками рок-ансамблей, денно и нощно бьющими по их бедным головенкам, ослепленные бесстыдными образами совокуплений, гнусных дерганий, драк, увиденных в кино и по телевидению, эти ребята и девушки даже не подозревают о наркотических свойствах слуховой и визуальной продукции. Долго еще не будут они самими собой, многие вообще никогда не будут. Им нет дела до мондиализма, они равнодушны к тому, что страна становится экономическим пространством, что сами они превращаются в дешевую, самую дешевую в мире рабочую силу…
Ложь обычно не рассчитана на длительное хранение и пользование, поэтому способы массового оболванивания постоянно приходится обновлять: то навязывается коммунизм, то рыночная экономика, то коллективизация, то приватизация, то алкоголь, то секс, то рок-музыка.
Можно только гадать, чем наградят нас, что преподнесут голубые экраны (а то и голубые береты), если мы не пожелаем сдаваться на милость.