Что же касается "европейской культуры", то миссионер Франциск Ксавье, побывавший на Молуккских островах, писал, что знакомство туземцев с португальским языком ограничивается спряжением глагола "грабить", причем "местные жители проявляют огромную изобретательность, производя все новые слова от этого глагола". Действительно, из колоний выкачивались колоссальные суммы. За столетие в Европу было ввезено золота столько же, а серебра вдвое больше, чем накопилось там за все прошлые века. Хотя ни Мадриду, ни Лиссабону впрок это не пошло. В Испании приток драгметаллов породил чудовищную инфляцию, цены скакнули в 4–5 раз. Крестьяне, ремесленники, дворяне разорялись, а выигрывали торгаши. Но испанцы не были торгашами! Дворянству вообще запрещалось заниматься купеческими и иными промыслами. А торговля находилась в руках нидерландцев. Из учебников истории мы усвоили, будто Нидерландская революция свергла чужеземный гнет, установила капиталистические отношения, что и открыло возможности для процветания и обогащения страны. А факты показывают - ничего подобного! Всегда и во всех странах процесс шел наоборот. Сперва - обогащение купцов и олигархов, а уж потом они начинают рваться к власти, чтобы обеспечить себе дополнительные "свободы".
Нидерланды являлись самой густонаселенной областью Европы. На небольшом пространстве тут сгрудились 300 городов и 6,5 тыс. деревень с 2,5 млн. жителей. Место было важным перекрестком торговых путей - и по Рейну в глубь Германии, и морских - во Францию, Англию, на север. Города входили в Ганзу, вели торговлю с Прибалтикой и Россией. Развивались суконные, ткацкие, литейные мастерские. Но основное обогащение обеспечило нидерландцам включение в состав Испанской империи! Для них открылись запрещенные для других пути в Новый Свет. Нидерланды были "вотчиной" Карла V, он там вырос, окружал себя фламандскими советниками, обеспечивавшими льготы и выгоды землякам. В Америке сражались испанские солдаты, а награбленное ими перевозилось нидерландскими кораблями и утекало в руки нидерландских купцов. Их торговый флот вышел на первое место в мире. Португальцы торговать тоже не умели, все восточные товары у них считались монополией короля - и пряности оптом сбывались на биржу в Антверпен. Выручка опять доставалась нидерландцам.
О национальном гнете и вовсе не приходилось говорить: против испанцев ни разу не восставали ни Артуа, ни Франш- Конте - люди там жили не в пример лучше, чем в родной по языку Франции. Нидерландские провинции обладали внутренним самоуправлением, сами устанавливали законы и размеры налогов. Но настал момент, когда набравшие силу банкиры и купцы захотели "порулить". Кальвинистская теория "избранности" богатых здешним воротилам понравилась. И без налогов королю лучше бы совсем обойтись. А чернь, как и в Германии, заразилась анабаптизмом. В 1566 г. начались массовые беспорядки, было варварски разгромлено 5,5 тыс. церквей и монастырей. Причем наживались опять деляги, скупая по дешевке награбленные ценности.
Однако испанцы в вопросах религии шутить не любили. В Нидерландах была учреждена инквизиция, наместником туда назначили сурового полководца герцога Альбу. Покатились казни - Альба вообще называл голландцев "недосожженными еретиками". В ответ полыхнуло восстание. Руководителем-штатгальтером протестанты избрали принца Вильгельма Нассауского, владельца княжества Оранж. Отряды "гезов" (оборванцев) Альба быстро разгромил, но "морских гезов" ликвидировать не удавалось, они базировались в Англии и на небольших судах совершали вылазки на материк. Филипп II попробовал действовать "пряником". Отозвал Альбу, упразднил инквизицию. Не помогло, восстание разлилось снова. Вильгельм Оранский заключил союз с Англией, пообещав ей Голландию и Зеландию, и с Францией, пообещав ей Артуа и Фландрию. Правда, это напугало южные провинции. Не желая попасть под власть французских королей, они стали искать соглашения с испанцами. Но северные штаты, Голландия, Зеландия, Утрехт и Фрисландия, объединились в Утрехтскую унию и провозгласили суверенитет.
Во Франции в это время продолжалась резня. Религиозной принципиальностью лидеров и не пахло. Предводители гугенотов принц Конде, король Наварры Антуан Бурбон, Монморанси оказывались то в одном, то в другом лагере. Активно вмешивались иностранцы. Католиков финансировала Испания, гугенотов - Англия. Екатерина Медичи, изображаемая в литературе как некий "демон в юбке", на самом деле была недалекой и неумной бабенкой. Сама запутывалась в собственных интригах. Когда католики одерживали верх, вдруг заключала мир, абы досадить Гизам. Но протестанты от уступок наглели, и война возобновлялась. Подрастали и весьма "своеобразные" детки Екатерины. Садист Карл любил вид крови, резал собак и душил птиц. Бисексуалы Генрих и Франциск рядились в дамские платья, окружали себя отрядами "миньонов" ("милашек"). Маргарита, будущая "королева Марго", сперва стала любовницей братьев, потом принялась забавляться со всеми подряд вплоть до погонщиков мулов и придворных дам. Ввела в обычай, чтобы фрейлины целовали ей не руку, а грудь, а любимым ее приемом было пригласить человека как бы по делу, но он попадал в темную комнату, где горело сто свечей, а на простыни из черной тафты возлежала обнаженная Марго. Периодически мамаша и король Карл IX учили сумасбродку, избивая за запертыми дверями.
У Екатерины возник проект восстановить мир в стране и одновременно угомонить дочку, выдав ее за Генриха Бурбона, сына погибшего Наваррского короля. Но сама же королева- мать испугалась понаехавших на свадьбу протестантов, боялась их влияния на Карла IX - и метнулась к Гизам. Грянула Варфоломеевская ночь, когда в Париже только до полудня убили 2 тыс. человек, а потом по другим городам до 30 тыс. Филипп II Испанский в своем послании горячо приветствовал столь "энергичный способ, использованный для избавления от мятежных подданных", а папа Григорий XIII устроил в Риме иллюминацию, велел выбить памятную медаль и настаивал на полном истреблении оставшихся еретиков. Но гугеноты снова взялись за оружие…
В выигрыше была Англия. Гугеноты за помощь подарили ей Гавр. В аграрную отсталую страну эмигранты-протестанты принесли лучшие технологии: фламандцы - изготовления сукна, немцы - добычи руды и обработки металлов, французы - выделки шелковых и трикотажных изделий. Кстати, хотя правление Елизаветы принято считать "золотым веком" Англии, это была одна из самых жестоких правительниц. В религиозных вопросах ввела "Акт о единообразии", за переход из реформатства в католичество полагалась смертная казнь. Был принят закон, грозивший смертью всякому, "кто назовет королеву еретичкой" или будет приписывать ее права на корону "другому лицу". Это "лицо" тоже попало в ее руки - Мария Стюарт, бежавшая из Шотландии от мятежа подданных. Елизавета помурыжила ее в заключении и казнила. Не только как претендентку на престол, но и из зависти - Мария была красивее ее. Казнь отпраздновали в Лондоне ликованием, с боем колоколов и потешными огнями, а королева на ближайшем рауте появилась в драгоценностях, снятых с мертвой соперницы.
При Елизавете достиг максимального размаха процесс "огораживания". Шерсть была выгодным экспортным товаром, и землевладельцы захватывали общинные пустоши, сгоняли арендаторов с земли, превращая ее в пастбища. Результатом стали массы нищих, и Елизавета ужесточила законы против бродяжничества. Безработный поступал в полное распоряжение любого, кто о нем донесет. Хозяин имел право наказывать работников плетью, за побег осуждали на пожизненное рабство и клеймили, выжигая на щеке "S" (раб). За второй побег - клеймо на вторую щеку. За третий вешали. Впрочем, беглый или уклоняющийся от найма мог прокормиться только воровством, а за это вешали сразу. По всей Англии каждый базарный день публика собиралась поглазеть, как будут вздергивать очередную партию бродяг, воров и воровок. Всего же за время правления Елизаветы было казнено 90 тыс. человек.
При ней завершилось покорение Ирландии. Ее объявили собственностью британской короны уже давно, а ирландцев причислили к "дикарям", сгоняли с земель или отдавали в рабство англичанам. Но они не покорялись, и война там шла постоянно. Когда же лорд Эссекс, любовник Елизаветы, уверенный в своем могуществе, взял на себя инициативу заключить с ирландцами компромиссный мир, королева сняла его со всех постов, а потом и казнила. А наместником назначила Маунтджоя, который так "усмирил" Ирландию, что потом гордо докладывал: "Вашему величеству не над чем повелевать в этой стране, как только над трупами и кучами пепла".
Почему же ее век прославили как "золотой"? Потому что состоятельным гражданам (которые потом и прославили) она позволяла делать все что вздумается. Не вмешивалась в дела парламента. Смотрела сквозь пальцы на нарушения законов и указов против огораживания. Принудительно обязав трудиться всех людей от 20 до 60 лет, обеспечила приток дешевой рабочей силы для мануфактур. А антииспанская политика способствовала развитию пиратства. Главной базой "джентльменов удачи" стал Плимут. Здешние негоцианты были пайщиками пиратов и скупали награбленное. Склады были забиты ценнейшими товарами, а вблизи порта можно было дешево купить кольца, серьги, камзолы и дамские платья со следами крови. На пиратстве кормились сотни комиссионеров, хозяев кабаков и борделей. Процветала и торговля людьми. В Дувре был рынок, где продавали испанцев, за знатного идальго с возможностью получить выкуп платили до 100 фунтов. И если мелких воришек вешали за украденный носовой платок, то пиратов уважали, они получали дворянство и важные назначения. Дрейк, Хоукинс, Рэли считались "национальными героями". Среди пайщиков их предприятий была сама Елизавета, и в ее царствование пираты принесли стране доход в 12 млн. фунтов.
Португалия в данный период, раскидав самых энергичных людей по всему миру, надорвала свои силы. И в 1581 г., в период династического кризиса, Филипп II двинул армию Альбы на Лиссабон, прибрав соседнее государство к рукам. Испания стала единственной "мировой империей". Но сладить с Голландией ей не удавалось. Там, правда, от руки иезуитского наемного убийцы пал Вильгельм Оранский. Однако нидерландцы избрали штатгальтером Морица Оранского, совершившего революцию в военном деле. Чтобы ополчение из горожан и крестьян могло противостоять профессиональной рыцарской коннице и наемникам, он половину пехоты вооружил мушкетами, половину - длинными пиками. Выставленные впереди строя переносные рогатки и копья пикинеров не давали врагу врубиться в ряды, а под их прикрытием мушкетеры вели огонь, построившись в 5–8 шеренг. Шеренга давала залп и отходила назад для перезарядки. Оранский разделил войско на роты по 150–200 человек, 10 рот сводились в полк - что позволяло легко манипулировать подразделениями. А чтобы солдаты при этом не нарушили строй, их стали учить ходить в ногу. Ополченская конница тоже не могла на равных драться с дворянами - и Оранский создал легкую кавалерию. Вместо полного комплекта лат она носила лишь шлемы и кирасы, а вместо копий и мечей каждый имел пару пистолетов и палаши. Такое войско стало одерживать победы.
Наконец испанцы пришли к выводу, что без пресечения английской помощи повстанцев не раздавить, да и безобразия пиратов их достали. И Филипп II в 1588 г. объявил войну Британии. Сформировал огромный флот - Непобедимую армаду. Она должна была взять в Дюнкерке десант и произвести высадку в Англии. Но основой британского флота стали те же пираты. Маневренные отряды их легких судов начали клевать армаду непрерывными наскоками, нанесли ей большие потери, не пустили в Дюнкерк и оттеснили в Северное море. Обратно через Ла-Манш испанцы прорываться не рискнули, решили вернуться в обход, и буря у берегов Шотландии довершила катастрофу.
А во Франции творилось нечто несусветное. Все прежние лидеры погибли. Гугенотов возглавил Генрих Бурбон. Потом сбежал от брата-короля Генриха III и матушки Екатерины принц Франциск, перейдя к протестантам, - ему захотелось занять трон. Потом из Парижа сбежала Марго, сперва к мужу, а затем выступила предводительницей самостоятельной армии. И Екатерина Медичи с королем пошли на мир с Бурбоном, чтобы разгромить и отловить эту доставшую всех особу. Между тем подданным надоело, что их король отплясывает в костюме амазонки на "балах нимф" и "маскарадах гермафродитов", и они создали Католическую Лигу, ориентирующуюся на Испанию и Генриха де Гиза. В волнениях и передрягах умерли принц Франциск, Екатерина Медичи, а Гиза король пригласил в гости и убил. Возмущенный Париж восстал. Генрих III удрал и объединился с Генрихом Бурбоном, но при осаде столицы его пырнул ножом фанатичный монах, оборвав династию Валуа.
Религиозные войны продолжались 30 лет, доведя Францию до полного хаоса. В стране действовали 5 или б правительств, воевал на ее территории уже не пойми кто. В Париже и других городах по приглашению католиков угнездились испанские гарнизоны, на стороне Лиги сражались лотарингские наемники, на стороне гугенотов - немецкие. Те и другие грабили и истребляли всех подряд без различия веры. Хозяйство было совершенно разрушено, и тех, кого не вырезали, косил голод. Но всеобщее бедствие и бесчинства чужеземцев привели к тому, что народ начал сплачиваться вокруг ближайшего наследника погибшей династии, Генриха Бурбона. В 1593 г. он устранил главное препятствие к своему признанию. Произнес сакраментальное "Париж стоит мессы", очередной раз перекинулся в католицизм и стал королем Генрихом IV. А гугенотов удовлетворил Нантским эдиктом. Протестанты не только получили свободу богослужения, а еще и стали "государством в государстве" - им отдавалось 200 крепостей, дозволялось иметь самоуправление и свою армию.
Контрреформация аукнулась и в странах, вообще не имевших отношения к католичеству. Иезуитский орден счел, что, раз папа потерял множество паствы в Европе, надо дать ему новую, и чем больше, тем лучше. Проекты доходили до власти над всем миром. Территорию земли поделили на "провинции", объединявшиеся в более крупные "ассистенции". А их руководители-ассистенты подчинялись генералу ордена. И один из генералов хвастал в своем римском кабинете: "Из этой комнаты я управляю Парижем, не только Парижем, но и Китаем, не только Китаем, но и всем миром, и никто не знает, как это делается". А делалось это так: в католических "провинциях" иезуиты старались попасть в духовники к королям и вельможам, влияя на политику, в протестантских выступали шпионами, а в Азии и Африке становились миссионерами.
Многие погибали, другие добивались "успехов". Скажем, очень энергичный миссионер Ксавье за 10 лет проехал 52 страны и окрестил… около миллиона "язычников". Хотя не знал их языков, а они, конечно, не понимали латынь. В общем, пришел "белый человек", что-то там поколдовал и дальше пошел. Из Японии иезуитов выгнал правитель Хидэеси, поняв, что дело это не религиозное, а политическое. Но в Китае миссионер Маттео Риччи, обнаружив, что христианское учение нисколько не интересует китайцев, сумел внедрить своих собратьев хитростью. Изучил язык, культуру и прикинулся поклонником Конфуция. Предложил организовать техническую помощь - научить европейским методам литья пушек и другим знаниям. И в Китай стали слать иезуитов-специалистов: механиков, математиков, астрономов, которых и принимали там сугубо как специалистов. Ну а "элементы проповеди" иезуиты якобы вплетали в профессиональные инструкции и беседы, о чем гордо рапортовали.
Еще дальше зашло в Индии, где иезуит Нобили обрился наголо, стал одеваться и питаться, как брамины, постиг их учение. И они признали в нем "обладателя девяноста шести совершенств истинного мудреца", он стал "своим", стараясь втиснуть начала христианства в проповеди классического индуизма. За ним последовала целая плеяда иезуитов, становившихся браминами и факирами. А их миссионерство сводилось к тому, что к идолам, коим они звали народ поклониться, приделывался малозаметный крестик. Но опять в Рим шли рапорта о потрясающих успехах…
Россия и Европа
Ближайшими европейскими соседями средневековой Руси были страны Скандинавии, Ливонский орден, Речь Посполитая и казачьи области. После того как древнее Киевское государство распалось и было добито татарами, "собирание" его земель пошло из нескольких центров. Два русских лидера, Александр Невский и Даниил Галицкий, выбрали разную политику. Александр подчинился Орде и при ее содействии отбил католический натиск на Западе. А Даниил решил опереться на помощь Запада против Орды, принял от папы королевскую корону, однако никакой поддержки не получил, был разгромлен татарами, а в XIV в. надорвавшую силы Червонную Русь - Галицию и Волынь - легко захватила Польша. Третьим "центром кристаллизации" стала Литва. Многие русские князья, чтобы защититься от татар, присоединялись к ней добровольно. И в то время как Иван Калита и его наследники приращивали свои владения отдельными городами, владения Гедиминовичей увеличивались стремительно, вбирая целые области, - в составе Литвы оказались Белоруссия, Подолье, Киевщина, Черниговщина, Смоленщина. Это великое княжество именовало себя Литовским и Русским, литовцы переняли более высокую культуру Киевской Руси, православное вероисповедание, государственным языком тоже стал русский.
В 1386 г. в результате брака князя Ягелло на польской наследнице Ядвиге Литва и Польша объединились в личной унии. В 1410 г., после разгрома тевтонских рыцарей, под власть польских королей попала и Пруссия. Возникла обширная и могущественная Речь Посполитая. А в ходе подавления гуситского движения принцам из рода Ягеллонов достались и короны Чехии и Венгрии. В Скандинавии в данный период тоже образовалось одно большое государство: в 1397 г. по Кальмарской унии под властью королей Дании объединились Швеция, Норвегия, Финляндия, Исландия, хотя шведская знать воспринимала подчинение болезненно и периодически проявляла сепаратистские тенденции. А Ливонский орден к концу XIV в. утратил былую агрессивность, рыцари превратились в хозяев-землевладельцев, а города вошли в состав купеческой Ганзы.
Вопреки укоренившимся представлениям, Россия никогда не была отделена от Европы непроницаемой стеной. "Фрязины" из причерноморских генуэзских колоний установили связи с Москвой еще при Иване Калите, регулярно бывали не только в столице, но даже на Печоре. А русские купцы-сурожцы, в свою очередь, ездили в генуэзские города, имели свое подворье в Константинополе. Через Новгород действовал канал торговли с Германией. При Василии II Темном в Москву стали приезжать и венецианцы, а Рим попытался подчинить Россию Флорентийской унии. Однако о разложении католицизма русским было известно, и великий князь присланного ему униатского митрополита Исидора арестовал (впрочем, не знал, что делать с таким заключенным, и устроил ему побег обратно за границу).