Но трудно удержаться от новых вопросов… Александр Второй сделал для России немало хорошего: отменил, как уже сказано, крепостное право, провел судебную, военную и земскую реформы, при нем закончилась война на Кавказе, были присоединены Казахстан, большая часть Средней Азии. Но у царя было много врагов. Они устроили семь покушений на него, и в 1881 году, когда ему было всего 63 года, убили. Ленин тоже сделал для России много хорошего: вытащил ее из пекла Первой мировой войны, как уже отмечалось, спас от развала и краха, воссоздал армию, защитившую страну от захвата интервентами и их ставленниками вроде Колчака, при Ленине начали подниматься разрушенная экономика, грамотность всего народа, обороноспособность страны. Но и у него было много врагов. Они устроили на его несколько покушений, тяжело ранили, и умер он в том возрасте, в каком "молодой Горбачев" стал генсеком. А этот "молодой" предал страну, над укреплением мощи и благоденствия которой самозабвенно трудились царь Александр и коммунист Ленин. И за все это мировая свора врагов России осыпала Горбачева дождем наград, премий, почетных званий, издала вороха его лживых и скудоумных писаний, он стал богатейшим человеком, о чем не постеснялся похвастаться по телевидению перед президентскими выборами, намереваясь снова стать главой государства, он уже пережил не только Ленина, но и царя Александра. И вот за все свои мерзости этот подонок схлопотал лишь две оплеухи: физическую и моральную. Первую залепил ему в Оренбурге молодой безработный, доведенный до отчаяния "реформами", начатыми Горбачевым, вторую он получил на президентских выборах от избирателей, 99,5 % коих послали его ко всем чертям.
Еще в 1987 году, когда Салуцкий вместе с А. Яковлевым и В. Коротичем принадлежал к "активным сторонникам Горбачева", он такое предсказание сделал: "Окончательные выводы в отношении лидера перестройки делать еще рано, его истинные намерения прояснятся лишь к 1989–1990 годам, когда будет "переварено" наследие прошлых десятилетий и Горбачев наконец предстанет тем, кем он является в действительности". Замечательно! Однако уже тогда кое-кого могло несколько озадачить, как это автор два с лишним года мог пребывать в рядах "активных сторонников" политического деятеля, не имея понятия, кем этот деятель - да не просто деятель, а первое лицо в государстве! - является в действительности и каковы его истинные намерения в отношении Родины.
Но его не терзали и не терзают подобные сомнения, и он торжествующе заключает: "События подтвердили, что в 1990 году Горбачев стал другим и его перестроечный курс претерпел кардинальные изменения, "больше социализма - больше демократии" сменилось "отходной" по прежнему строю. Таким образом, исторический ряд с четырех-пятилетним циклом блестяще продолжен".
Подумать только: блестяще! Это не одно лишь восхваление "Периодической таблицы Салуцкого", но уже и обеление, защита, оправдание Горбачева при одновременном осуждении советского прошлого. У автора не поворачивается язык сказать "стал предателем" - он говорит "стал другим"; подлое, ничем не мотивированное капитулянтство от лица великой державы перед Западом нежно именует "кардинальным изменением курса". К тому же это "изменение" и эта "отходная прежнему строю" явилась будто бы результатом не шкурничества и невежества, не трусости и провинциального скудоумия, а закономерным итогом вдумчивого четырехлетнего "переваривания" наследия прошлого, то есть глубокого анализа, изучения, обдумывания всех десятилетий советской истории, которые ничего другого, кроме "отходной", и не заслужили.
Вы еще не поняли, читатель, к чему клонится дело?.. А. Салуцкий с помощью открытого им закона "периодической смуты" четырех-пятилетней длительности не только исследует прошлое и настоящее, вынося им оценки, но и заглядывает в будущее. Подобно Д. И. Менделееву, который, опираясь на закон периодичности и свою таблицу, предсказал открытие новых, тогда неизвестных химических элементов, что позже и произошло, наш автор предсказывает неизвестные еще "элементы" в облике некоторых политических деятелей, их курса, на сей раз - нашего драгоценного президента. С уверенностью Менделеева он заявляет: "Конечно, нет никаких оснований полагать, будто Б. Н. Ельцин каким-то образом может выпадать из этого ряда". Того самого ряда-рядочка, в котором уже выстроилась когорта от Александра Второго до Михаила Меченого.
Для подкрепления сказанного исследователь взывает здесь к одному высокому авторитету: "Справедливо заметил Николай Сванидзе, что теперь Ельцин, возможно, станет другим и именно новый Ельцин войдет в историю". Правда, я мог бы сразу оспорить эту точку зрения, сославшись на другой высокий авторитет того же пошиба - на А. Шарапову, которая в те дни сказала: "Как-то трудно говорить о Ельцине как о новом президенте"… Но лучше еще послушаем новатора, зрящего в корень: "Если придерживаться объективных, не злободневных, а истинно исторических закономерностей, то Ельцин второго срока действительно должен предстать в ином облике, его курс изменится, причем по крупному счету. Это будет действительно новый Ельцин - таковы неотвратимые особенности развития российской власти вообще". Замечательно! Будем ждать.
Тут же следует, конечно, вопрос: "Каким будет этот новый Ельцин - лучше или хуже, хорошим или плохим?" Ну что за разговоры! Мы видели, что он уже и сейчас почти ангел белокрылый: мурлычет слова покаяния, изрекает патриотические лозунги, даже в Чечню на полчаса слетал и объявил там о победе и об окончании войны, из 66 министерских портфелей один дал коммунисту А. Тулееву. Уж чего лучше-то! Но тут А. Салуцкий вдруг выдает такой афоризм в применении к "новому Ельцину" и его будущему курсу, что я остолбенел: невозможно, мол, сказать, будет он хорошим или плохим, "тем более что в понятия "хороший" и "плохой" каждый вкладывает свой смысл". Вот это да!
Конечно, есть люди и у нас, и тем более за границей, которые считают, например, что курс, который привел к развалу СССР, удушению советской власти и социализма, к разрухе и нищете, к культурному и нравственному одичанию населения, к рекам крови в Чечне, к лакейству перед Западом, к появлению кровососов-богачей, к потере Крыма, к тому, что 25 миллионов русских стали за пределами России второсортными людьми, к расстрелу парламента, к власовскому флагу над Кремлем, к возврату туберкулеза, дифтерии, сифилиса, - есть люди, которые считают, что все это хорошо, очень хорошо, просто великолепно. Но я-то был уверен, что у нас с тобой, Анатолий, одинаково ясное и твердое понимание всего этого как апокалиптического ужаса, кошмара, позора. И вдруг ты говоришь, что на все это можно смотреть как угодно, выражаешь понимание тех, кто "вкладывает свой смысл" в подобные вещи.
А зачем уверяешь читателя, будто не в силах дать "даже предположительный" ответ, каким надеешься увидеть "нового Ельцина"? Ведь на этой же странице читаем: "В итоге можно сделать вывод: перед новым Ельциным открывается заманчивая перспектива войти в историю в новой роли". В роли душителя, расстрельщика и лакея ничего заманчивого быть не может. Значит, ты пророчишь ему совсем иную, прекрасную-распрекрасную роль, гораздо выше той, в которой мерещится он тебе ныне.
И здесь пускается в дело еще одна историческая параллель, самая грандиозная из всех уже известных нам по этим статьям.
Автор вытаскивает за волосы из Леты 25-30-летней давности "культурную революцию" в Китае и сопоставляет с нынешним положением в России. Мы узнаем: "Цель той политической кампании состояла в том, чтобы разом очиститься от коррумпированных чиновников, что должно было привести к обновлению общества. А у нас чиновничья коррупция тоже давно доползла до самого Кремля". Впрочем, не вернее ли сказать, что она по всей стране расползлась из Кремля под власовским флагом? И вот голубая мечта аналитика: "Что, если новый Ельцин всерьез задумается над таким вариантом продолжения реформ?" То есть отдаст приказ открыть маоцзэдуновский "огонь по штабам" взяточников. Прекрасно! Когда-то мы увлеченно пели: "Сталин и Мао смотрят на нас". Теперь с восторгом затянули бы "Ельцин и Мао…".
В эту аналогию-мечту встраивается еще одна: "История дает богатую пищу для размышлений и другим рядом аналогий". И вот он, новый ряд, кое в чем не совсем внятный: "В Германии фашизм пришел к власти через 15 лет после бури и натиска (?). Муссолини 1922 года, когда захватил власть, хорошо накладывается (?) на особенности Италии начала века". Непонятно, что названо здесь "бурей и натиском" - то ли Первая мировая война, в которой Германия потерпела поражение, то ли ноябрьская революция 1918 года в Германии. И почему говорится о "начале века"? 22-й год уже далеко не начало. А завершается тройственная аналогия так, как мы уже от А. Салуцкого и ожидаем: "Сталинская тирания по-настоящему расцвела тоже спустя 15 лет после революции". Иначе говоря, в 1932-м, а вовсе не в 1937 году. Вывод сделан в знакомом нам научном духе: "Эти сроки опять-таки не случайны, они обусловлены социально-демографическими процессами…". Случайного нет ничего в том мире, в котором обитает наш автор. Помните? Исчез Лебедь на пару дней с телеэкранов, он уже начеку: "Не случайно!" Сменил однажды Руцкой серые штаны на черные - он тотчас бдит: "Не случайно (!) на пленум ЦК РКП Руцкой пришел в черном костюме…"
И уж совершенно не случайно то, что читаем дальше: "При ухудшении уровня жизни всегда диктаторы делали ставки на обездоленное поколение, пожинавшее горькие плоды великих потрясений, уничтожая тех, кто эти потрясения готовил, проводил и от них выигрывал". Тут автор завел нас уж в такие дебри, из которых выбраться почти невозможно. Да, в Италии 1922 года и в Германии 1933 года уровень жизни ухудшился, но в СССР-то в тридцатые годы он постоянно рос, народ пожинал не горькие, а весьма отрадные плоды "великих потрясений" Октябрьской революции. И не было никакого "обездоленного поколения", если так не назвать тех, кто в результате революции потерял поместья, заводы, банки и тех, кто был раскулачен. Так что же, именно на этих "обездоленных" Сталин и делал ставку в своей политике? Чушь! Сталин делал ставку на трудящиеся массы, на рабочий народ.
Опираясь на эту новую историческую параллель, А. Салуцкий возвращается к современности и пророчествует о будущем: "Именно в период второго президентского правления Ельцина обездоленные окончательно осознают трагедию своего поколения, его масса приблизится к критической, и в России может вызреть социальная база для фашизма". Но почему же непременно фашизма? Им давно пугают нас, в том числе известная парламентская дама Галина Старовойтова. Ей даже кто-то выдал медаль "За борьбу с фашизмом", что ослепительно сияла на ее пламенной груди в сентябре прошлого года, когда она явилась в нью-йоркский Дом еврейской общины, где произнесла страстную речь об угрозе фашизма в России. Интересно, что у меня, например, как и у множества других участников войны, боровшихся против фашизма с оружием в руках, такой медали нет, а вот у борца языком - пожалуйста…
"Реальная угроза фашизма нависнет именно в ближайшие годы - объективное следствие потрясений минувшего десятилетия, - продолжает каркать Анатолий Салуцкий. - Верхние десять процентов, независимо от их национальности, рискуют при этом разделить участь евреев в нацистской Германии, ибо грядущий фюрер наверняка займется переделом собственности, играя на чувствах обездоленных. Громкие уголовные процессы над бизнесменами станут его пропагандистским оружием".
Здесь кое-что не менее загадочно, чем у Старовойтовой, ибо, во-первых, фашизм не сводится к юдофобству, что понимает даже названная дама. И горькая участь, как напомнил недавно в своей книге "Основополагающие мифы израильской политики" Роже Гароди, постигла в нацистской Германии не только евреев и не всех евреев. Зачем было преследовать тех из них, которые разделяли точку зрения Ицхака Шамира, будущего премьер-министра Израиля, во время войны обратившегося с группой единомышленников к высшему нацистскому руководству с таким, в частности, предложением: "У нас одинаковая (расистская. - В.Б.) концепция. Почему бы нам не сотрудничать друг с другом?" Какой смысл было подвергать гонениям таких, как Ицхак Рабин, еще один будущий премьер-министр Израиля, который в составе группы "Лехи" выступил в 1941 году за союз с Гитлером, с Германией? Крайне неразумно было бы не только преследовать, но и не сотрудничать с такими, как Менахем Бегин, опять-таки будущий премьер-министр Израиля, о котором хорошо знавший его Бен-Гурион говорил: "Бегин, несомненно, человек гитлеровского типа. Это расист". Наконец, почему было не использовать опыт таких, как и сам Бен-Гурион, будущий президент Израиля? 25 декабря 1940 года организация "Хаган", которую он возглавлял, взорвала корабль, присланный англичанами в порт Хайфа для того, чтобы спасти 252 еврея. Все они вместе с командой корабля погибли…
Нет, дорогой Анатолий Салуцкий, в нацистской Германии вовсе не такие евреи пострадали, а прежде всего те, которые были всей душой со своими соплеменниками, сражавшимися против фашизма сперва в Испании, где в интернациональной бригаде Линкольна, например, они составляли тридцать процентов, а в бригаде Домбровского - почти половину, затем на фронтах Великой Отечественной войны, где 108 из них заслужили звание Героя Советского Союза, и в те же дни - в восстании против фашистов в Варшавском гетто.
А первыми жертвами оказались коммунисты. Ни Муссолини, ни Гитлер не устраивали никаких судебных процессов над бизнесменами и не заикались о передаче собственности. Они истошно обличали плутократов иностранных - английских и американских, а со своими жили душа в душу. Все эти Круппы и Стиннесы благоденствовали при Гитлере еще больше, чем до него: были хорошие военные заказы. А процессы устраивались над коммунистами, над Георгием Димитровым, например, и в тюрьмы бросали, расстреливали их же, как Эрнста Тельмана, например, а потом и других прогрессивно мыслящих людей. Так что погромы бизнесменов, процессы над ними вовсе не обязательный признак появления фашизма, как представляется А. Салуцкому.
Наконец, когда писатель говорит, что кто-то в недалеком грозном будущем станет "играть на чувствах" обездоленных, то он пользуется языком Лифшица и Сванидзе, ибо ведь это же справедливые, естественные, законные чувства. И тот, кто окажется во главе обездоленных, будет не играть на них, не спекулировать ими, а лишь умело и ярко выражать их.
Но примечательней всего в этом рассуждении то, что угрозы, о которой тут говорится, еще нет, а ярлык для нее уже заготовлен - "фашизм"; лидера пока не видно, а клеймо для него уже придумано - "фюрер". Ловко. Ухватисто. Расторопно… А вдруг это будет новая социалистическая революция? Или - национально-освободительное восстание? Что если начнется не "передел собственности", а нечто более понятное и справедливое - возвращение украденного народу? Ну, конечно, в этом случае процесса, например, над Чубайсом Анатолием Борисовичем, сыном Бориса Львовича Чубайса, едва ли удастся избежать, ибо, как заметила не так давно одна весьма прогрессивная газета, "Таких, как Чубайс, товарищ Сталин расстреливал". И вот, чтобы уберечь реформатора от самосуда, придется, видимо, взять его под стражу, а потом - на не слишком мягкую скамеечку посадить…
Нет, нет, слышим мы от Салуцкого, придет именно фашизм! Уж мне-то доподлинно известно, куда и с какой скоростью мчится локомотив истории. Вы же видели, как умело я оперировал параллелями да аналогиями разных исторических эпох. Предсказал же я еще в 1987 году, что старый Горбачев, коммунистический, станет через четыре года новым Горбачевым, антикоммунистическим.
Царица мать небесная! Что же делать-то? Куда деваться от фашизма? А я, говорит, знаю выход: надо использовать опыт китайской "культурной революции", надо успеть перевести стрелки перед локомотивом истории и направить массовый протест обездоленных не на "третье сословие", не на "новых русских", а на коррумпированное чиновничество вплоть до каждой чиновной букашки, начиная с "жэковского инспектора".
И тут я ощущаю потребность вступить со спасителем уже в прямой разговор, и он рисуется мне примерно таким.
- Прекрасно!.. Но ведь, кажется, свою "культурную революцию" осудили сами китайцы, в том числе их мудрец Дэн Сяопин, от нее пострадавший.
- Да что там Дэн! Вы меня слушайте!
- А разве "третье сословие", как вы деликатно выражаетесь, и "новые русские" это не одно и то же?
- Примерно так, но…
- Так не лучше ли объединить их одним емким словом "кровососы"?
- Ни в коем случае! Они ужасно стеснительны и обидчивы, могут схватить под мышку свои роскошные виллы и умчаться за границу.
- Значит, не надо трогать всех этих брынцаловых да гусинских в их шикарных виллах, а давить жэковских букашек, обитающих, как правило, в подвальных помещениях?
- Да, да! Именно так: первых - только лелеять, вторых - беспощадно давить! Огонь по штабам букашек!
- Беспримерная по своему гуманизму и народолюбию идея! А как быть с чиновными кафкианскими супербукашками вроде Черномырдина, того же миляги Чубайса, того же Лифшица-Гуимплена-96, человека, который ухмыляется?
Молчание.
- Но кто проведет великую идею в жизнь? У кого не дрогнет рука осуществить ее?
- Как это кто! Как это у кого! Да, конечно же, у Мао Николаевича!
Под этим новым именем, как гроза букашек и спаситель кровососов, он и войдет на веки вечные в историю. Не дрогнула у него рука в октябре 93-го расстрелять свой парламент, не дрогнула в декабре 94-го послать танки и самолеты против Чечни, не дрогнет и в 2000-м раздавить букашек. А поможет ему, разумеется, Лебедь, как и президент, не имеющий ни дач, ни вилл.
- Правильно. Однако почему Лебедь, такой бесстрашный и воинственный, раздавил букашку-гэкачепистку Людмилу Агапову в Министерстве обороны, но пальцем не тронул двух проворных букашек, тащивших в свою норку 538 тысяч долларов из Дома правительства?
Молчание. Через три минуты:
- Могу сказать и о том, какие выгоды получит Кремль при своевременном переводе стрелок. Прежде всего, возникает прочнейший союз власти и предпринимателей. Это многократно усилит позиции Кремля…
- Так именно о его позиции и все заботы ваши, маэстро?
- М-м-м… Кх-кх-кх… К тому же, безусловно, перевод стрелок вызовет одобрение низов.
- Да неужто? Ведь это только в ученом мозгу можно разложить по разным полочкам "коррумпированное чиновничество", "новых русских" и "третье сословие", а для низов, как вы изволите выражаться в духе Новодворской, это одна шарага - кровососы. И родитель у них один - нынешний Кремль, об укреплении позиций коего вы так заботитесь. И ненавидят "низы" всех их вместе. Естественно предположить, что могут возненавидеть и профессоров кислых щей, которые сочиняют прожекты, как одних кровососов спасти и усилить за счет других.
- Отчасти вы правы, ибо остается открытым главный вопрос: удастся ли удержать массовый и санкционированный Кремлем протест против коррумпированного чиновничества в цивилизованных рамках.