Самая высокая продолжительность жизни в советской России была в "антиалкогольных" 1986–87 годах. Она составляла 64,8 года для мужчин и 74,5 – для женщин. Официальная статистика на 2001 год выглядит действительно неутешительно: средний срок жизни мужчин 58,9 лет, женщин – 72,3. То есть меньше, чем при Совке. Но если учесть при подсчетах продолжительности жизни только россиян, получится, что в среднем мужчины в 2001 году жили 64,7 года, а женщины – 75 лет. То есть практически столько же или чуть дольше, чем в антиалкогольном 1986 году, когда смертность была "искусственно" снижена путем удушения алкогольного рынка.
– Но ведь нация русская все равно вымирает! – ни на минуту не успокаиваются идейные социалисты, патриоты, русофилы и русопяты. – Каждый год Россия теряет почти по миллиону человек.
Это правда. Но к демократии и реформам сей феномен не имеет никакого отношения. Этот процесс имеет отношение к урбанизации, и начался он не в девяностых годах, а на сорок лет раньше – при глубоком социализме.
Существует в демографии так называемый нетто-коэффициент воспроизводства населения – это число девочек, которые рождаются у одной матери и доживают до репродуктивного возраста. Если коэффициент выше 1, значит, население растет, если он равен 1 – имеет место простое воспроизводство населения. Ну а если упал ниже единицы, значит идет убыль… В России нетто-коэффициент опустился ниже единицы в 1964 году, на Украине – в 1963. Вот это и было переломной точкой.
Какое-то время население еще продолжало расти "по инерции" – за счет особой демографической специфики СССР. Дело в том, что естественная смертность в 60–80-е годы резко понизилась: миллионы мужчин, которые к тому времени должны были состариться, просто погибли на войне – некому было умирать. Поэтому число умиравших оказалось ниже естественной нормы и какое-то время перекрывалось числом родившихся.
В 1965 году родилось столько же детей, сколько в 1990-м – примерно 2 миллиона. Умерло же в 1965 году 959 000, а в 1990 – 1 656 000 человек. Соответственно, в первом случае прирост населения составил более миллиона человек, а во втором – менее 350 тысяч. Ну а с 1992 года прирост и вовсе стал величиной отрицательной. И демократы к этому причастны не более, чем зулусы.
В середине 70-х годов в России мужчины в возрасте 60 лет и старше составляли 8,7 % всего населения, в Англии – 16 %, в Швеции – 19,2 %. Если бы возрастная структура населения у нас была как в Англии или Швеции, население России начало бы убывать уже в 70-е годы – как в Англии и Швеции.
Ну ладно, хорошо, в 1964 году нетто-коэффициент опустился ниже единицы. Но ведь падать-то он начал задолго до этого рокового года. Когда началось падение рождаемости в России? А началось оно в XIX веке, аккурат с началом развития капитализма в России. Затем процесс падения рождаемости резко ускорился в 1930-х, с началом форсированной большевистской индустриализации и урбанизации. Процесс обрушения рождаемости зеркально отражал еще и другую кривую – быстро взлетающий образовательный уровень населения.
Перелом случился на поколении моего отца. Я родился в роковом 1964 году в Москве в семье офицера с высшим гражданским и военным образованием. А он родился в деревне еще до войны и был четвертым выжившим ребенком. У отца двое детей – я и моя сестра. И у всех моих друзей-ровесников есть брат или сестра. А уже у меня самого, у моей сестры и у всех моих друзей – по одному ребенку. Я вот сейчас сижу, перебираю в памяти и не могу найти никого из своих знакомых, у кого было бы двое детей.
Ну, не размножаются образованные горожане ни при каком строе, хоть ты тресни – ни при капитализме, ни при социализме!.. Ведь такая история не только с Москвой и Россией происходит. Лондон, Вена, Париж уже триста лет растут не за счет своего собственного населения, а только за счет пришлых. Теперь, когда глобальным городом, по сути, стал весь промышленный Север планеты, все развитые страны функционируют в том же демографическом режиме – пополняются исключительно за счет мигрантов. Об этом "низкокачественном человеческом материале" мы еще поговорим чуть позже. Равно как и о грозящем нам в связи с этим новом Средневековье.
А сейчас обратим свое внимание на следующий вопрос: если топки цивилизованных стран мира не могут функционировать без постоянно подбрасываемого в них хвороста "низкокачественного" населения – людей неквалифицированных, необразованных, с туземным (деревенским, традиционным) сознанием, – то как будет функционировать цивилизация, когда фазовый переход урбанизации охватит наконец весь мир, и Земля превратится в Глобальный город? Где брать хворост? Чем топить? И когда это случится?
Начнем с последнего. Демографические прогнозы есть разные. Есть пессимистические – по ним численность населения будет расти еще довольно долго, достигнув к 2300 году чуть ли не 40 миллиардов… Есть средние – к 2050 году мировое население стабилизируется на отметке 9 миллиардов, после чего начнет столетиями колебаться вокруг этой цифры… Есть оптимистические – достигнув к 2040 году цифры в 7–8 миллиардов, человечество начнет плавно сокращаться и к 2300 году съедет до отметки в 2–2,5 миллиарда.
Почему первый вариант назван пессимистическим, а последний оптимистическим? Потому что первый – чисто мальтузианский. Это вариант количественного, а не качественного роста. Страшный в своей тупиковости вариант, когда выедание среды идет на порядки быстрее, чем поиск принципиально новых ресурсов и технологий. В этом варианте человечество рискует повторить судьбу оленей на острове Св. Матвея, которые, размножившись, съели весь ягель и сдохли…
Средний вариант также не представляется удачным, поскольку даже сегодняшнее, шестимиллиардное население создает достаточно высокую нагрузку на среду обитания, что заставило когда-то Римский клуб начать строить свои страшные апокалиптические прогнозы об истощении почв, сведении лесов и дефиците воды.
Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что есть и иное мнение – о том, что Земля вполне может прокормить 10 миллиардов человек, особенно учитывая возможности принципиально новых, еще не открытых технологий производства искусственной пищи, опреснения воды и пр. В этом случае Глобальный город еще долго сможет жить в режиме "переваривания хвороста", стараясь, чтобы чрезмерное обилие этого "хвороста" не задавило огонь цивилизации. Есть тут, правда, другая закавыка…
Деревенское, "недоурбанизированное" общество является отсталым, то есть промышленно неразвитым. Демографический взрыв, который начался в позапрошлом веке в развитых странах, докатившись до стран Третьего мира, вызвал там перепроизводство населения, то есть появление огромных масс нищих людей, не способных уже прокормиться от земли и ищущих любую работу.
С одной стороны, наличие больших массивов неприкаянных деревенщиков – свидетельство недоразвитости страны и одновременно резерв будущей промышленной армии (пролетариев). С другой же, они являются не только потенциалом, но и тормозом для развития! Действительно, зачем застройщику ставить кран, если можно, как на заре капитализма, нанять за три копейки кучу оборванцев, чтобы они вручную заносили наверх раствор и кирпичи? Зачем дорогая сложная техника, если есть дешевый трудовой ресурс? В бедных странах потому так мало кранов, что много дешевых людей…
Много дешевых людей – это плохо, поскольку экстенсивный путь не способствует прогрессу. А способствует застою. Поэтому вариант с девятью застойными миллиардами деревенских жителей планеты представляется не сильно привлекательным. К тому же ресурсы всегда ограничены, и чем на большее число людей приходится их делить, тем беднее каждый. В цивилизованном мире это давно уже все поняли: много людей для счастья не нужно…
Поэтому примем за оптимистический именно третий вариант развития событий. Или, на худой конец, смешанный – когда население добирается-таки до 9-миллиардной отметки, но потом начинает неуклонно планировать вниз. Этот вариант представляется наиболее вероятным еще и потому, что не вполне ясно, с чего бы население вдруг чудесным образом стабилизировалось на некоей отметке. Какие социальные механизмы будут поддерживать его численность неизменной? Понятно, что увеличивало население в последние двести лет – деревенская традиция многодетности, которая не поспевала отрабатывать новые реалии, то есть новые технологии медицины и гигиены, снизившие детскую смертность… Что именно сегодня снижает рождаемость ниже уровня простого воспроизводства, тоже ясно – образование, городской образ жизни, женская эмансипация, смена ценностных ориентиров. А вот что может стабилизировать население? Непонятно…
Поэтому – постепенное падение. При котором через 300 лет процесс демографического перехода завершится, и вся планета станет Глобальным городом. И в связи с этими сроками возвращение к вопросу, кого же будет дальше эксплуатировать Цивилизация, когда закончится Деревня, становится просто бессмысленным. Хрен ли думать, когда до возникновения проблемы еще 300 лет! Это проблема не наша. Это проблема наших потомков, им ее и решать.
Не следует сегодня всерьез задумываться о том, чем через 300 лет люди будут питаться, чем ковырять в носу, что использовать в качестве рабсилы и чем заменят нефть. Думать об этом сегодня так же глупо, как глупо было в XIX веке переживать, как бедные лондонцы и парижане грядущего века станут решать проблемы с конским навозом, который при таком лавинообразном росте транспорта грозит просто завалить города. Эта головная боль оказалась лишней – проблема даже не возникла в связи с изменением транспортных технологий. Так что предлагаю за потомков не беспокоиться – когда нужно будет им решить проблему кадров, тогда они ее и решат.
– Но ведь дело не только в рабочей силе, ее, в конце концов, можно заменить роботами. Дело в том, что через триста лет процесс падения населения может и не остановиться! Да и с чего бы ему останавливаться? Кто же тогда будет жить на планете, если цивилизация сократится до нуля, попросту вымрет?
Узнаю в этом крикливом вопросе очередного недалекого алармиста – кара-мурзу, дугина или какого-нибудь бьюкенена. Они все время кричат: "Ах, что же будет с Россией?.." или "Ах, что же будет с Америкой?.."
Все будет хорошо, обеспокоенные ребята! Все будет очень хорошо. Понадобится – люди станут производить свои модернизированные копии на фабриках генной инженерии – столько, сколько нужно. Если к тому времени человек из протоплазмы вообще еще будет актуален, как носитель…
Глава 8
Рудименты и атавизмы
У человечества есть два пути – вперед и назад. Вперед – это туда, куда я указал. То есть в сытое, безыдейное, безбожное, бездуховное, комфортное потребительское общество, которое в далекой перспективе или совсем изживет биологического человека как вид, или до неузнаваемости модифицирует его биологическую основу.
Назад – это туда, куда указывают озабоченные авторы нижеследующих цитат. Оба они предлагают спасение от новых проблем старыми методами.
"Должен быть выдвинут радикальный лозунг: нация – все, индивидуум – ничто". Александр Гельевич Дугин.
"Право индивидуальной свободы должно отступить на задний план перед обязанностью сохранения нации". Адольф Алоизович Гитлер.
Эти два замечательных человека обещают нам возврат к патриархальным, пасторальным ценностям, обещают женщин, обильно рожающих солдат нации, а в придачу – высокую цель для каждого… Вы хотите туда? Впрочем, даже если бы и хотели, все равно уже не удастся: кочергой нельзя починить синхрофазотрон, деревянные колеса с железными ободьями бессмысленно ставить на "Мерседес", а деревенскими методами никак не управиться с постиндустриальным обществом. Любой общный лозунг должен разделяться абсолютным большинством нации, в противном случае идеология просто не будет работать – рассыплется в миллионах голов на толкования и разногласия. А с ней рассыплется и монолит общества, как рассыпался в серый порошок оловянный слиток с надписью "СССР", едва прихватил экономический морозец.
Я уже писал ранее (в "Цивилизаторе"), что простое, однородное общество, типа крестьянского, можно охватить одной парадигмой, идеей, идеологией, религией. А современное мегаполисное – нет. Просто в силу необычайного разнообразия действующих в нем субъектов… Один считает, что истина в православии. Другой выбирает себе буддизм. Третий – атеизм. Четвертый вообще не заморачивается о смыслах, ему и без сверхзадачи жить нравится. Пятый считает себя верующим, но терпеть не может церковь как институт… В такое общество только забрось какой-нибудь, пусть даже самый простенький и на первый взгляд бесспорный тезис – в момент по частям разберут!
Если вы знаете, что такое блоги, вы меня поймете. Стоит разместить в интернет-дневнике самое нейтральное сообщение, например, "Осенью идет дождь", как тебе сразу же выкатывают с десяток разных мнений по этому вопросу.
– Что за бред? Я смотрю в окно – никакого дождя! Это у вас, может, дождь. А у нас – нету. Все относительно. Пора взрослеть.
– Не надоело еще писать банальности?
– А вот и не факт! Есть на планете места, где дождь случается раз в несколько лет и не обязательно это происходит осенью. В Атакаме, например. Кстати, там осень тогда, когда у нас весна.
– Знаете, я считаю, что экзистенциальность отнюдь не требует публичности. Зачем вы бросаете интимные переживания на выжигание тысячами взглядов? Вы же думающий и тонкий человек. Или я в вас ошибалась?
– Милый мой, повышайте культурный уровень! Дождь – даже осенью – идет не более 10 % времени! Так что дождь осенью скорее "не идет", чем "идет". Как не стыдно быть таким безграмотным!
– Да разве это дождь? Так, моросит слегка…
– Ну, ты и придурок! А что бы вы жрали вообще без дождей? Дожди ему не нравятся! А сельские жители молятся о дожде! Именно дождь дает нам хлеб.
– А я вообще не верю в дождь…
Что уж говорить о более сложных теориях и лозунгах…
Ну разве можно на столь интеллектуально разнообразное общество наложить одну точку зрения или идеологию? Да она моментально расползется на тысячи толкований!.. В этой связи предельно наивной представляется попытка путинского Кремля возродить национальную идеологию на базе православия – а не рубля, который в современных условиях является, пожалуй, единственной универсальной и верно понимаемой всеми ценностью. Хотя многими дугиными ценность рубля на словах оспаривается и, более того, проповедуется, что "деньги – зло". Но только на словах, ибо если вы предложите этим господам сдать все наличное зло и уйти в монастырь в ожидании царствия небесного, они все наотрез откажутся.
Я много таких видел. У них две отличительные черты. Все они страшно набожные. И страшно жадные до бабла. Один из подобных типов, коего я встретил во время прогулки по необъятным просторам интернет-степи, был настолько набожен, что, прочитав мой "Апгрейд обезьяны" и увидев там выражение "путь с Богом – это унизительный путь вниз", заявил, что таких, как я, нужно прилюдно вешать. Чуть позже выяснилось, что его набожность и декларируемое человеколюбие не мешают пареньку воровать, давать взятки чиновникам, уклоняться от налогов и пропивать заработанное в компании бандитов.
Такие люди всегда охотно берутся принудить других жить по их правилам… Они с радостью готовы взять в руки бейсбольную биту и в составе других православных погромщиков изувечить кого-нибудь во славу Христа или разгромить какую-нибудь выставку. Православным погромщикам и убийцам наверняка представляется, что вместе с ними на правое дело вышагивает "в белом венчике из роз" их главный небесный предводитель. С кастетом в жилистой руке.
Таких людей по понятным причинам очень много в Третьем мире, однако в достатке они пока еще встречаются и в мире Втором, и в мире Первом.
Рудименты и атавизмы…
Но, прежде чем перейти к препарированию социального организма, напоследок скажу то, что вы наверняка уже знаете или о чем догадываетесь, но чего не знают и о чем не догадываются у нас в правительстве, где придумали платить семьям за рождение второго ребенка около десяти штук баксов (по курсу на момент написания этих строк). Блажен, кто верует! Мировая практика, однако, этой наивной веры не подтверждает: опыт развитых стран показывает: никакие поощрительные меры не заставляют современных горожан – вне зависимости от страны их проживания, культуры, политической системы или исповедуемой религии – рожать так же, как рожали их деревенские предки. В Дании и других странах Европы пытались поднять рождаемость, раскидывая деньги, и даже добились определенных успехов. Но траты на эту кампанию в той же Дании вдвое превысили оборонный бюджет страны, а повысить рождаемость хотя бы до уровня простого воспроизводства так и не удалось.
Зато город – великий нивелир. Мусульман, христиан, русских, китайцев, немцев, "капиталистов" и "социалистов" он постепенно приводит к единому образу жизни и схожим представлениям. И эта нивелировка пересиливает весь прошлый этнический опыт.
Город облагораживает. Чего не скажешь об этническом опыте, который в условиях современного города выливается, например, в этническую преступность…
Те, кто любит всяческую этнику, обычно преувеличивают способность отсталых народов к культурному сопротивлению. И особые надежды в этом антиглобализационном смысле возлагают на Китай. Но ведь и Китай идет в том же самом направлении.
Помню, однажды я довольно долго разговаривал с Бари Алибасовым о судьбах мировой цивилизации. И этому обстоятельству не нужно удивляться, поскольку Бари по жизни вовсе не такой дурачок, каким он выглядит в газетах и журналах, где с упоением рассуждает про анальный секс и прочие мелкие радости бытия. У него дома практически нет художественных книг – сплошь религиоведение, философия, культурология и научпоп… Так вот, Алибасов очень любит восточную культуру и полагает, что духовно продвинутый Китай еще "надерет задницу" вымирающему Западу. В этом его убеждает китайский экономический рост. Бари уверен, что рост этот будет еще больше, что китайцы, которые еще вчера своего автопрома не имели, а сегодня уже налаживают экспорт автомобилей, победят всех в экономической гонке. И на железном коне привнесут в мир свои ценности…
Алибасов совершенно не понимает, что победа Китая – это его поражение. Что это не Китай победит Запад, вздымая свою экономику, а Запад все больше и больше побеждает в Китае.
Великий Китай уже остановил свою пугавшую мир рождаемость. И теперь типичная городская китайская семья выглядит так: один ребенок, двое родителей, четверо дедушек-бабушек. И все эти взрослые в количестве шести штук во всем себе отказывают, чтобы потешить этого единственного китайчонка. Ему покупают все то, чего были лишены когда-то они сами – плееры, мобильники, компьютеры… Целое поколение избалованных потребителей подрастает сейчас в китайских городах. И это внушает надежду. И показывает, что во всех странах, ступивших на путь индустриализации, несмотря на разницу культур, процесс идет в одном направлении.