Серп и молот против самурайского меча - Кирилл Черевко 9 стр.


Японское правительство отдало также японским войскам новый приказ об отмене подготовки к военным действиям против советских пограничников, вторгшихся на территорию Маньчжоу-го. При этом правительство СССР заявило, что в период заключения в 1860 г. Пекинского договора пограничный главный фарватер проходил в этом районе по южному рукаву Амура и что его естественное перемещение на север не означает автоматического изменения границы. В заявлении по этому поводу заведующий II Восточным отделом НКИД СССР В.И. Козловский заявил посольству Японии в СССР: "В результате этого обстрела мы понесли потери убитыми и ранеными. Наши канонерки на огонь не отвечали. Мне поручено заявить решительный протест против подобных неслыханных провокационных действий японо-маньчжурских войск". В ответ первый секретарь посольства Японии в СССР Ф.

Миякава возразил, сказав, что, как он полагает, инцидент произошел не по вине японо-маньчжурской стороны, и, ссылаясь на мнение посла Японии в СССР М. Сигэмицу, подчеркнул, что "в первую очередь должны быть отведены советские войска, незаконно занявшие эти острова (к югу от главного фарватера - К. Ч.), а маньчжурам нечего занимать и отводить".

Однако 30 июня 1937 г. три советских патрульных катера, проходя на высокой скорости по южному рукаву р. Амур южнее о. Сеннуха, обстреляли японских и маньчжурских пограничников. Ответным огнем из деревни Ганьчацзы один из советских патрульных катеров был потоплен, а другому были нанесены серьезные повреждения.

В связи с этим посол Японии в СССР М. Сигэмицу потребовал скорейшей эвакуации советских пограничников и советских патрульных катеров из района конфликта, заявив решительный протест против действий советских вооруженных сил.

2 июля 1937 г. НКИД СССР ответил японской стороне, что он согласен в целях ликвидации конфликта отвести советские войска и упомянутые катера из района конфликта, но что это не означает отказа Советского Союза от прав на спорные острова, и вскоре выполнил это обещание. При этом за один день до начала войны Японии против Китая, 6 июля, к югу от пограничного столба № 2 и о. Большой японо-маньчжурский отряд вновь обстрелял советских пограничников. В результате повторного столкновения несколько часов спустя стороны понесли потери убитыми и ранеными. При этом японское армейское руководство, в особенности командование Квантунской армии, пришло к выводу, что не дипломатические усилия японского правительства как таковые, а эффективный вооруженный отпор "советской военной провокации" сыграл главную роль в разрешении данного конфликта, и поэтому Японией был взят курс на решительное применение вооруженных сил против СССР и МНР в случае возникновения подобных инцидентов в будущем. Это явилось предпосылкой того, что японская сторона заняла исключительно жесткую позицию в 1938–1939 гг., и вооруженные пограничные конфликты у озера Хасан и реки Халхин-Гол приобрели ожесточенный характер.

2. ДРУГИЕ ПОГРАНИЧНЫЕ ИНЦИДЕНТЫ В 1937 Г

Помимо Благовещенского (Амурского) инцидента в 1937 г. имело место много других инцидентов на советско-маньчжурской границе. Об этом можно судить по количеству протестов, направленных с советской стороны японским властям, - 23. Из них наиболее крупными были следующие.

4 января в районе пограничного знака № 17 (район Дундачуань) на восточном участке этой границы на территории Маньчжоу-го были обнаружены три советских нарушителя границы. Когда к ним приблизилась пограничная стража, с другой стороны границы по ней был открыт огонь из легких пулеметов, после чего советская сторона также подверглась обстрелу. Перестрелка длилась более одного часа.

Позднее полпредство СССР в Японии направило МИД Японии ноту протеста в связи с тем, что 13 японо-маньчжурских пограничников обстреляли пограничников СССР в упомянутом районе.

16 января 1937 г. с японо-маньчжурской стороны японский самолет в районе, прилегающем с юго-востока к г. Благовещенск, нарушил государственную границу СССР и произвел химическую атаку с применением отравляющих веществ (типа хлора). Отравляющими веществами было поражено семь советских военнослужащих и 49 сельских жителей.

В связи с этим НКИД СССР направил послу Японии в Советском Союзе М. Сигэмицу ноту протеста.

Но, несмотря на протесты советской стороны, в связи с неурегулированностью вопроса о границе между СССР и Маньчжоу-го, пограничные столкновения продолжались и в первой половине 1937 г. (например, 17 марта на участках Янчихэ в Посьетском районе и в районе села Нижне-Михайловского, а 21 марта - на о. Средний на р. Амур у г. Благовещенск), пока в середине 1937 г. в результате усиления напряженности не привели к упомянутому серьезному инциденту в районе Константиновских островов Сеннуха (Ганьчацзы) в верховьях р. Амур и Большой (Цзиньанхо) в низовьях р. Аргунь.

Непосредственно накануне инцидента в этом районе вдоль верхнего течения р. Амур пролетело большое количество японских самолетов, один из которых нарушил воздушное пространство СССР.

21 мая того же года два маньчжурских патрульных пограничных катера с артиллерией на борту проследовали по правому рукаву р. Амур в районе населенного пункта Поярково вблизи южного берега о. Сеннуха (Ганьчацзы), поскольку японская и маньчжурская сторона, ссылаясь на нормы международного права, рассматривали этот рукав, лежащий к югу от главного фарватера в стороне Маньчжоу-го, как ее территорию.

Советская же сторона, считая, что по изложенной выше причине в этом случае было осуществлено вторжение на территорию СССР, направила японской стороне в Токио и маньчжурской стороне в Харбине протест в отношении нарушения государственной границы СССР.

30 июля того же года полпредство СССР в Японии вновь выразило протест МИД Японии в связи с проникновением японских самолетов в воздушное пространство Советского Союза в районе, прилегающем к государственной границе с Маньчжоу-го.

На этот раз дело было связано с разбрасыванием антисоветских листовок от имени российских белоэмигрантских организаций, которые действовали в Маньчжурии. Для ликвидации объекта такой пропаганды осенью 1937 г. из двадцатикилометровой пограничной зоны на Дальнем Востоке были выселены местные жители, преимущественно корейцы.

В связи с этим советская сторона подчеркнула, что оказание содействия подобным организациям противоречит ст. 5 Основной конвенции о принципах взаимоотношений между СССР и Японией 1925 г.

На стыке границ СССР, Маньчжоу-го и Кореи, находившейся с 1910 г. под протекторатом Японии, на корейской стороне р. Туманцзян находился на Водораздельной сопке наблюдательный пункт Маньчжоу-го, с которого маньчжурские пограничники с ведома японских властей в течение многих лет следили за водоснабжением своей территории, прилегающей к границе.

28 октября 1937 г., когда маньчжурский пограничный наряд, пересекая границу между Маньчжоу-го и Кореей, поднимался к этому наблюдательному пункту, он неожиданно подвергся обстрелу отрядом советских пограничников в составе 50 человек. И только открыв ответный огонь и получив подкрепление, маньчжурские пограничники смогли снова занять этот наблюдательный пункт.

В связи с данным инцидентом МИД Японии направил ноту протеста полпредству СССР в Японии.

Как видно из приведенных фактов, напряженность в советско-японских отношениях достигла высокого накала.

Оценивая эту ситуацию, как тревожную, в аналитическом письме И.В. Сталину от 14 декабря 1937 г. советский разведчик Р. Зорге в своей шифротелеграмме из Токио писал: "Военно-политическая обстановка в Японии, по личному мнению и по ряду данных, полученных в иностранных и местных кругах, позволяют прийти к заключению, что выступления Японии против СССР может последовать в непродолжительном будущем, хотя общие затруднения Японии, весьма значительные уже в настоящее время, в этом случае вырастут еще более".

Высказывая свое вполне обоснованное мнение о причинах авантюристической политики Токио в отношении СССР, Р. Зорге сделал вывод, что хотя руководители военно-морского флота Японии понимали, что нападение на нашу страну ввиду ее возрастающей военно-экономической мощи с каждым годом становилось все более опасным, даже они, несмотря на традиционную оппозицию военщине, прежде всего руководству Квантунской армии, начинают верить в его утверждения "о сравнительной легкости осуществления внезапного нападения на Владивосток и Приморье и возможности ввиду "неблагоприятного положения в СССР" ограничить японо-советскую войну этой территорией и Сахалином".

В планы генерального штаба японской армии в 1937 г. были внесены существенные коррективы. "Если до сих пор, - писал Р. Зорге, - предусматривались преимущественно наступательные методы борьбы с Красной армией, то теперь предполагается на всех фронтах, кроме участка около Владивостока (где будет осуществлен наступательный удар), действовать по принципу "сдерживающего боя". Существует убеждение, что Красная армия ответит на японскую провокацию наступательными действиями со стороны Читы и Благовещенска. В этом случае ей дадут возможность постепенно проникнуть в глубь Маньчжурии, чтобы, когда она достаточно утомится и будет удалена от полосы собственных укреплений, решительно по ней ударить".

Этот документ был настолько важен, что Сталин решил сохранить его под рукой в текущем архиве.

3. СОВЕТСКО-ЯПОНСКИЙ КОНФЛИКТ В РАЙОНЕ ОЗЕРА ХАСАН В 1938 Г

Со второй половины 30-х гг. количество японских и советских войск и вооружения на Дальнем Востоке неуклонно возрастало, причем на основании показаний перебежчика, начальника дальневосточного управления НКВД Г.С. Люшкова, японская сторона пришла к выводу, что советские войска значительно превосходят по своей численности и вооружению японские. В 1938 г. в сравнении с 1937 г. численность советских войск здесь выросла на 105 тыс. человек - более чем в 10 раз по сравнению с первоначальным планом, и соответственно в 2 раза увеличились ассигнования на военное строительство.

Еще большим поводом для обеспокоенности японской стороны явились дешифрованные телеграммы руководства советских пограничных войск на Дальнем Востоке с требованием увеличить запасы боеприпасов, не достигавшие и половины необходимого количества, а также занять сопку Заозерную высотой около 150 м на государственной границе к западу в 2,3 км от озера Хасан, поскольку она еще была свободна от японских войск.

И хотя российский историк Ю.В. Георгиев, следуя традиционной точке зрения, считает, что к "агрессивным действиям" в связи с побегом Люшкова, т. е. первой, прибегла японская сторона, другой российский историк, А.А. Кириченко, опираясь на документальное изучение этого вопроса, писал, что этот побег привел Сталина в ярость, и, судя по всему, Кремль одобрил инициативу заместителей наркома внутренних дел Фриновского и наркома обороны Мехлиса "дать самураям по зубам".

6 июля 1938 г. на Заозерной появилось несколько конных советских пограничников и начались фортификационные работы. 11 июля здесь появилось уже 40 красноармейцев, а 13 июля - еще 10 человек для продолжения упомянутых работ.

Поскольку граница, проходившая, как предполагалось, в этом районе по вершинам холмов (водоразделу) не была демаркирована, то создавалось положение, при котором за каждой из сторон фактически оставались те высоты, которые занимали войска соответствующей стороны. Поэтому первоначально командующий японской армией в Корее генерал К. Койсо не придал особого значения донесению о появлении советских пограничников на высоте Заозерная (по-китайски Чанкуфэн).

Однако в канун готовящегося наступления японских войск на резиденцию китайского правительства в г. Ухань активизации советских войск вблизи стыка границ СССР, Маньчжурии и Кореи генеральный штаб Японии придал важное стратегическое значение и, предприняв ответные действия, решил проверить, не кроются ли за активными действиями советских войск на границе с Маньчжурией и Кореей какие-либо далеко идущие планы военного вмешательства в японо-китайскую войну.

Не исключено, что тем самым, учитывая напряженность в отношениях между СССР и Германией, а также с государствами Запада, определенные круги Токио, связанные с военными, решили попытаться заработать на активных ответных действиях политический капитал.

С этой целью после консультаций с военным министром Итагаки министр иностранных дел Японии Угаки дал указание в посольство Японии в Москве о соответствующем дипломатическом демарше.

15 июля поверенный в делах Японии в СССР X. Ниси потребовал от советского правительства отвода советских войск с высоты Чанкуфэн (Заозерная), являющейся "частью территории Маньчжоу-го" как государства, дружественного Японии и находящегося под его покровительством.

20 июля с аналогичным заявлением к наркому иностранных дел М.М. Литвинову обратился срочно вернувшийся из поездки по странам Западной Европы посол Японии в СССР М. Сигэмицу.

Последний заявил: "Японское правительство, вновь изучив этот вопрос на основании данных, имеющихся у японского правительства, пришло к заключению о принадлежности этого района Маньчжоу-го. К тому же маньчжурское население утверждает, что на высоте, о которой идет речь, оно отправляло религиозные обряды.

В обоих случаях, ссылаясь на русско-китайский протокол 1886 г. и приложенную к нему карту, советские дипломаты заявили о неоправданности японских утверждений о том, что высота Заозерная (Чанкуфэн) расположена за пределами территории СССР и что советские войска, заняв ее, нарушили государственную границу Маньчжоу-го.

Той же официальной точки зрения придерживаются все советские историки, которые писали об этом конфликте, за исключением В.П. Сафронова. Он считает, что причиной эскалации конфликта послужили действия отряда советских пограничников по охране сопок Заозерная и Безымянная, предпринятые 9-10 июля 1938 г. по приказу командования в ответ на проведение в прилегающем к ним с запада районе японскими войсками фортификационных и разведывательных мероприятии эвакуацию местного населения (правда, вопрос об обоснованности претензий сторон в отношении нарушения линии границы им не рассматривается).

Но историки не обратили внимания на то, что даже в обычно охотно цитируемых или пересказываемых ими материалах Токийского трибунала говорится, что, "по утверждению СССР граница проходила по гребню сопок" между рекой Тумень-Ула (р. Тумангин - Тумыньцзян) и западным берегом озера Хасан, к западу от которых размещались японские пограничные войска, усиленные в начале июля 1938 г., и что "с другой стороны, японцы утверждали, что граница проходила восточнее этой линии, но западнее озера Хасан".

Назад Дальше