Датой нападения на Египет было обозначено 29 октября. Очевидно, во внимание принимались два обстоятельства: США в эти дни были заняты президентскими выборами, а Советский Союз был втянут в венгерские события, где произошло восстание против коммунистического режима. В этот день израильские парашютисты были сброшены вблизи перевала Митла на Синае. 30 октября Великобритания и Франция выдвинули ультиматум с требованием отвести войска двух сторон на отметку в 10 миль от Суэцкого канала. Это означало, что Египет, который перебросил свою армию на Синай навстречу израильтянам, должен был отодвинуться на 30 миль в глубь своей территории, а израильтяне - продвинуться на 60 миль к Суэцкому каналу. Израильтяне по предварительной договоренности приняли ультиматум, а Египет отверг его. Тогда в войну вступили Великобритания и Франция. Авиация начала бомбардировки египетских целей. 5 ноября английские парашютисты были сброшены в Порт-Саиде, французские - в Порт-Фуаде.
Требование прекратить военные действия и отвести войска с Синая последовало от президента Соединенных Штатов Эйзенхауэра. Беспрецедентное заявление было сделано председателем Совета министров СССР Н.А. Булганиным, пригрозившим обрушить ракеты на государства, напавшие на Египет, в случае если их войска не уйдут с египетской территории. Не думаю, что эта угроза могла быть осуществлена. Н.С. Хрущев еще до тройственной агрессии передал Насеру, что Советский Союз не развяжет из-за Суэца мировую войну, и, судя по всему, это сообщение было встречено Насером с полным пониманием.
В этом плане весьма интересны воспоминания в ту пору министра иностранных дел СССР Д.Т. Шепилова, высказанные им в интервью с Алексеем Васильевым - бывшим моим коллегой по работе в "Правде", а затем директором Института Африки Российской академии наук. По словам Шепилова, у советского руководства "…было твердое решение не доводить дело до военного конфликта. Но кое-какие меры психологического порядка я продумал и осуществил. Послов Франции, Англии и Израиля я вызвал ночью. На пользу дела пошла и экстравагантность Хрущева: "Черт его знает, что он может выкинуть…"" В дополнение к этому в Советском Союзе было объявлено, что, "если агрессоры не выведут все свои войска с территории Египта, правительство не будет препятствовать выезду советских граждан-добровольцев в Египет, пожелавших принять участие в борьбе египетского народа за его независимость". Это не могло пройти мимо внимания участников нападения на Египет.
В конце концов они вынуждены были уйти с египетской территории. Это произошло под воздействием внешних сил. Что касается египетской армии, то проявившаяся ее слабость выглядела особенно контрастно на фоне взлета патриотических чувств египтян, желания многих идти на фронт, защитить родину.
Египет только в начале 1956 года стал получать советское оружие, на его освоение было очень мало времени. К тому же в этот период особенно важны были специалисты, способные в сжатые сроки обучить египетских солдат и офицеров применять полученное ими вооружение, а военные специалисты из СССР были приглашены в Египет значительно позже. Трудно осуждать за это египетское руководство. Насер, возможно, только после тройственного нападения по-настоящему понял, насколько Египту необходима боеспособная армия. Все египетско-израильские вооруженные столкновения до этого, начиная с 1948 года, происходили в виде локальных вспышек, не более. О большой войне в таких условиях Насер реально тогда не задумывался.
Во время тройственной агрессии он говорил в своем окружении даже о необходимости превратить армию в небольшие партизанские группы, которые в случае оккупации Египта будут сражаться в глубине его территории. А еще накануне нападения на Египет Насер, понимавший его неизбежность, позвонил по телефону президенту Сирии Шукри Куатли и королю Иордании Хусейну, попросив их не вступать в войну. Он назвал в разговоре с Хусейном причину своего призыва: "…нужно уберечь иорданскую армию от разгрома". Это тоже свидетельствует о том, что Насер, с одной стороны, не хотел большой войны с Израилем, тем более напрямую поддерживаемым Великобританией и Францией, а с другой - трезво оценивал степень боеспособности не только египетской, но и армий других арабских стран. Вместе с тем он тогда явно не хотел "перегружать лодку" своих отношений с Соединенными Штатами, на которые по-прежнему делалась ставка, даже уже после получения советского оружия. Во время тройственной агрессии, по словам очевидцев из его близкого окружения, Насер говорил: ".теперь всем ясно: наша главная надежда - Соединенные Штаты".
Однако в одном плане нападение на Египет в октябре 1956 года было особенно поучительным для египетского руководства: израильская военная машина начала представлять собой прямую опасность не только для палестинских федаинов, не только для Сирии и Иордании, с территорий которых осуществлялись антиизраильские действия, но и для Египта. Такая опасность усиливалась потому, что Насер набирал все больший вес в арабском мире.
Успехи внутреннего развития Египта, неспособность Запада склонить его к присоединению к военным блокам, запретить получать оружие из СССР, поставить на колени в связи с острой необходимостью в сооружении Высотной Асуанской плотины, наконец, широкая поддержка мировой общественности и преобладающего числа государств, когда страна подвергалась тройственному нападению, - все это само по себе работало на сплочение арабов. В такой кульминационный момент, как агрессия против Египта, арабские массы стояли рядом. Сирийские рабочие взорвали три насосные станции нефтепровода "Ирак петролеум компани", перекачивающего нефть в Средиземноморье, Саудовская Аравия под давлением народа объявила эмбарго на поставки нефти Великобритании и Франции, все арабские страны предприняли против этих стран дипломатические демарши.
Антиимпериализм не был изначальным не только для египетских "Свободных офицеров", но и для тех, кто осуществил переворот 1958 года в Ираке. Члены нового иракского руководства заверили британских представителей, что отношения с Англией останутся важным для них приоритетом, а генерал Касем сказал послу США: "…мы, иракцы, хотим добрых отношений с Соединенными Штатами". Эти заверения подкреплялись особенно важными для Запада ссылками на то, что они согласованы с "Ирак петролеум компани".
Но реакция и США, и Великобритании на события, происшедшие в Ираке, развивалась вне зависимости от этих заверений. В значительно большей степени подействовал замок, повешенный на входных дверях помещения, где до переворота располагался штаб Багдадского пакта. Вашингтон и Лондон могли опасаться и "цепной реакции" в арабском мире после свержения монархии в Ираке. Беспокойство на Западе, несомненно, могла вызвать также возможность сближения, а то и слияния Ирака с насеровским Египтом. Второй человек в новом руководстве Абдель Салям Ареф открыто заявлял о такой перспективе.
15 июля началась высадка американских морских пехотинцев в Ливане, вскоре их число достигло 20 тысяч. Одновременно в Иорданию было переброшено 6 тысяч английских солдат. Это уже была солидная военная группировка, которая по своей численности и оснащенности оставляла мало сомнений в том, что ее предназначение - не оборона Ливана и Иордании от гипотетической иракской угрозы, просматривалась опасность вооруженного вторжения американо-английских войск в Ирак. Беспокойство в этом плане вызывали позиции и Турции, и Ирана, и Пакистана, готовых силой сохранить разваливающийся Багдадский пакт и с этой целью разгромить новый режим в Ираке.
Вооруженное вторжение в Ирак не состоялось в том числе и в результате позиции, занятой СССР, который предпринял военные меры, чтобы остудить Турцию и Иран. Не склонился к вооруженной атаке на новый режим в Ираке и президент Эйзенхауэр, рассчитывая в дальнейшем использовать Касема, - ЦРУ докладывало президенту США об антинасеровских настроениях лидера Ирака. Но как только Касем вышел из Багдадского пакта, начал закупать оружие у СССР и даже вначале включил в свое правительство нескольких коммунистов, отношение США к его режиму изменилось. Тогдашний директор ЦРУ Аллен Даллес публично объявил Ирак "одним из наиболее опасных уголков мира".
Глава 4
Примат государственных интересов над арабским единством
Менталитет пришедших к власти в арабских странах революционных националистов далеко не был однозначным в отношении общеарабского единства. На практике страновой национализм ставился выше общеарабского национализма. Это было характерно не только для одного Египта, но и для других арабских мелкобуржуазных режимов. Несмотря на заверения в готовности отстаивать единство арабского мира и даже провозглашение этой цели в качестве главной, расширялись противоречия между различными арабскими странами, освободившимися от колониальной зависимости.
Лозунги и реальная действительность
Одним из главных лозунгов пришедшего к власти Насера был клич: "Мы все - арабы" (по-арабски "Нахнуль араб"). Однако лозунг общеарабского единства отнюдь не заслонил для "Свободных офицеров" необходимости решать в первую очередь внутриегипетские задачи: укрепить свою власть, не дать восстановиться прежней коррумпированной партийнопарламентской структуре, связанной через короля Фарука или без него с Великобританией, провести аграрную реформу, с помощью которой пробиться в деревню, изолировать влияние исламистов, повести дело к прекращению британской оккупации зоны Суэцкого канала. Именно на этих задачах после прихода к власти сосредоточился Насер. И именно эта сосредоточенность предопределила на первых этапах его политику в отношении, как было показано, не только Соединенных Штатов, но и Израиля. Продолжавший звучать лозунг арабского единства начал расходиться с реальной политикой.
Может быть, свою роль сыграл и тот факт, что Насер еще не стал общеарабским лидером, а родоначальником лозунга арабского единства все-таки считалась сирийская Партия арабского социалистического возрождения ("Баас"). Она была образована в 40-х годах группой сирийских интеллигентов. В 1953 году к ней примкнула Арабская социалистическая партия, созданная тоже в Сирии. С тех пор партия существует в Сирии в своем нынешнем названии - Партия арабского социалистического возрождения. Во всех ее программных документах сохраняется упор на единство арабской нации, арабского мира. Существует и общеарабское руководство, базирующееся в Сирии, а до недавнего времени другое общеарабское руководство "Баас" располагалось в Ираке, вплоть до свержения режима Саддама Хусейна.
Ни в коей мере не следует отрицать существования объединительной тенденции в арабском мире. В пользу единства действовали и продолжают действовать общий литературный язык, культура, религия, исторические традиции. Такие тенденции подкреплялись тем, что особое влияние в области культуры, образования на другие арабские страны оказывал Египет. Египетские радио, телевидение, кинематограф завоевывали умы и сердца арабов повсеместно. Обворожительный голос египетской певицы Умм-Кульсум звучал во всех уголках арабского мира. В Каирском университете обучались студенты из многих арабских стран. Характерно, что даже в год наибольшей напряженности египетско-иракских отношений в 1957 году в Ирак прибыло 400 египетских учителей для преподавания в иракских школах. Одновременно к развитию общеарабского национализма подталкивала и арабская солидарность, развивавшаяся в контексте национально-освободительного движения и арабо-израильского конфликта. Поэтому многие считали, что в постколониальном арабском мире дело идет к формированию единой арабской общности, даже к воссозданию единого арабского пространства, значительная часть которого оказалась искусственно разделенной англо-французскими соглашениями. Тем более что насеровский Египет во все большей степени становился магнитом, притягивавшим к себе население других арабских стран. В них возникали не просто почитатели Насера, но группы и политические партии, объявлявшие себя насеристскими. Египетский президент выдвигался на роль признанного общеарабского лидера.
Это усиливало тенденцию к сближению арабов и на государственном уровне. И не случайно были предприняты реальные меры к созданию общих государств. Так, в 1958 году Египтом и Сирией была создана Объединенная Арабская Республика (ОАР) - пожалуй, самая яркая историческая попытка образования единого арабского государства, которое могло бы превратиться в ядро, способное притянуть к себе и другие арабские страны. Действительно, после создания египетско-сирийского государства к нему присоединился Йемен. Затем с Египтом безуспешно многократно стремилась объединиться Ливия.
Подоплека создания Объединенной Арабской Республики
Однако как произошло образование ОАР? Случилось ли это только в результате тяги арабов к государственному объединению?
Несколько слов об истории Сирии до образования ОАР - это поможет лучше разобраться в обстановке. Первый сирийский лидер из военных полковник Хусни Займ с помощью ЦРУ пришел к власти в Дамаске в марте 1949 года. Через семь с небольшим месяцев он был свергнут и убит другим полковником, Сами Хинауи, которого не без причин подозревали в проанглийской ориентации. Через три месяца, опять при помощи ЦРУ, был произведен переворот, и к власти в Дамаске пришел полковник Адиб Шишекли, режим которого просуществовал четыре года. Когда президентом стал Шукри Куатли, Сирия начала довольно быстро сдвигаться влево. Хорошо организованная Сирийская коммунистическая партия набирала силу. Считалось, что близок к коммунистам начальник Генерального штаба сирийской армии генерал Афиф Бизри.
Насер не беспристрастно наблюдал за развитием событий в Сирии. Он направил президенту Куатли и руководителю сирийской разведки полковнику Сараджу предупреждение об опасности сползания националистического движения в лоно коммунистов. Можно ли все это отнести только на счет реального опасения Насера, что над "сердцевиной арабского мира" - Сирией взовьется коммунистическое знамя? По-видимому, к этому прибавились в то время опасения, что Сирия оттянет от Египта поддержку и помощь СССР, в которых Каир все больше нуждался.
Но и дамасские власти стали испытывать тревогу по поводу роста влияния сирийских коммунистов. Очевидно, именно это, а не тяга к арабскому единству было главным мотивом, который привел в Каир сирийскую делегацию в составе президента Куатли и премьер-министра Азма. Они заявили Насеру, что только полное политическое объединение с Египтом спасет Сирию от "коммунистической опасности" и хаоса. Более прагматичный Насер вначале отверг предложение сирийцев о немедленном объединении. Он ответил им, что необходимо по меньшей мере пять лет подготовки для его осуществления.
Вскоре Каир посетила вторая сирийская делегация с тем же призывом - к слиянию двух государств. Насер занял более гибкую, чем прежде, позицию, но склонялся к федеративному устройству. Сирийцы настаивали на унитарном характере объединенного государства, и в конце концов Насер принял их идею. Побудительным моментом к изменению его подхода было, скорее всего, опасение Насера, что в Сирии действительно к власти придут коммунисты. Знаменательно, что сразу же после образования ОАР 1 февраля 1958 года Насер снял Бизри с высокого воинского поста и начал открытую атаку против Сирийской коммунистической партии. На тот период пришлось и жесткое преследование египетских левых.
Не случайно Соединенные Штаты, которые, вне всякого сомнения, не желали торжества объединительных процессов в арабском мире, особенно под руководством Насера, очень спокойно отнеслись к созданию ОАР. 23 января, то есть накануне создания ОАР, посол США в Каире сообщил Насеру, получив инструкцию из Вашингтона, что объединение Египта с Сирией - это внутреннее дело арабов и правительство США будет занимать пассивную позицию в этом вопросе. А после того как Насер встретился на сирийско-ливанской границе в Шторе с президентом Ливана Шехабом и дал команду прекратить снабжать оружием и деньгами просирийские силы в Ливане, США определились со сроком для эвакуации своих морских пехотинцев из Ливана, введенных туда сразу после переворота в Ираке, и возобновили поставки в египетско-сирийское государство пшеницы по программе гуманитарной помощи. Это все относится к реакции США и Великобритании на создание Объединенной Арабской Республики. Совершенно иначе они повели себя после переворота в Ираке, происшедшего 14 июля 1958 года.
Что касается народных масс не только двух объединившихся, но и других арабских стран, то они восприняли создание Объединенной Арабской Республики с огромной радостью. Появление общего флага и общего руководства ОАР вызвало небывалое ликование на "арабской улице". Многие ждали, что к ОАР после переворота 1958 года присоединится Ирак. Но так не произошло.
Насер не стоял за революционными событиями в Багдаде и не связывал их с перспективой объединения арабов. Вскоре после создания ОАР руководитель сирийских спецслужб Сарадж встретился в Дераа с двумя иракскими офицерами, которые проинформировали его о создании подпольной организации в иракской армии с целью свержения монархии. Главный вопрос, который был задан Сараджу: могут ли они получить гарантии от ОАР в случае переворота? Естественно, Сарадж доложил Насеру о своей конфиденциальной встрече с иракцами, которыми оказались будущие руководители переворота в Ираке Абдель Керим Касем и Абдель Салям Ареф. Не думаю, что президент ОАР, если бы он нацеливался на создание еще более масштабного, чем ОАР, арабского государства, не воспользовался бы возможностью дать такую гарантию. Хотя бы на словах. Но он приказал Сараджу прервать этот контакт.
После переворота в Багдаде Ареф прямо ставил вопрос о присоединении Ирака к ОАР, но Насер не поддержал эту идею. Характерен в этой связи и разговор между Н.С. Хрущевым и Г.А. Насером, состоявшийся во время секретного визита президента ОАР в Москву сразу же вслед за переворотом в Багдаде. Хрущев поинтересовался возможностью объединения Ирака с ОАР. Насер ответил более чем определенно: "Перед Ираком встанет множество трудных проблем, и объединение не должно вносить дополнительные осложнения в эти проблемы. Ирак во многом отличается от Сирии, а между Египтом и Сирией уже достаточно проблем. Я думаю, что какая-то связь между ОАР и Ираком будет, но какая точно - определится многими обстоятельствами".