Совершенно ясно: бердяевы никогда и ничего не понимали, ибо всегда их вчерашнее понимание на завтра оказывалось вздором даже и для них самих. А завтрашнее окажется вздором послезавтра. Совершенно ясно, что ни вчера, ни сегодня у всех них не было за душой ни копейки своего, личного, органического, крепкого: все это были дыры в пустоту, кое-как заткнутые пестрыми тряпками из первой попавшейся сорной кучи. Они, правда, хитренькие: они зовут людей возвращаться в СССР - но сами туда не едут. И из всех политических течений современности они избирают то, какое в данный момент платит максимальные гонорары. Так действовала и старая русская интеллигенция вообще: была, конечно, великомученицей, но получала самые крупные гонорары во всем тогдашнем мире. Призывала к жертвам, но отдавала в жертву молодежь, "безусых энтузиастов". Безусые энтузиасты в 1905 году шли на виселицу, а в 1945 - на возвращение в СССР - что то же самое. На этой молодежи властители дум - делали деньги в 1905 году - и делали в 1945, правда, в 1945 гораздо меньше, чем в 1905.
Эта интеллигенция - книжная, философствующая и блудливая, слава Богу, почти истреблена. Но, к сожалению, истреблена не вся. Она отравляла наше сознание сто лет подряд, продолжает отравлять и сейчас. Она ничего не понимала сто лет назад, ничего не понимает и сейчас. Она есть исторический результат полного разрыва между образованным слоем нации и народной массой. И полной потери какого бы то ни было исторического чутья. Она, эта интеллигенция, почти истреблена. Но "дело ее еще живо", как принято говорить в таких исторических случаях: гной ее мышления еще будет отравлять мозги и будущих поколений. И ее конвульсивные прыжки от Маркса к Христу и от Христа снова к Сталину - будут еще вызывать подражание в_ тех юных профессорах, которые идут на смену повешенным и повесившимся. Сифилис заразителен. Но точно также была заразительна пляска Св. Витта: начинает дергаться одна истеричка и за ней дергаются тысячи. Начинает "менять вехи" один Бердяй Булгакович, за ним извиваются и остальные. Со всем этим мы покончим еще очень нескоро. Ибо, если ничему не научила даже и Чрезвычайка, то что еще может научить людей, вся духовная мощь которых сконцентрирована в их органах усидчивости?
Эта книга посвящена познанию русского народа и его трагической судьбы. Ни один из выживших народов мира такой трагической судьбы не имел. Россия только-только начала строить свою Киевскую Русь - и влипла в татарское рабство. Сбросив его, Россия только-только начала строить свою московскую демократию - и влипла в петровское крепостное рабство. Сбросив его, только-только начала восстанавливать свою национальную культуру, свою, на этот раз не очень национальную, демократию и влипла в советское рабство. По нашей земле проходили величайшие нашествия мировой истории: татарские, польские, французские и два немецких. До разгрома татарских орд - нас в среднем жгли дотла по разу лет в двадцать-тридцать. Потом по разу, лет в пятьдесят-сто: два нашествия немцев в начале XX века, одно французское в начале XIX, одно шведское в начале XVIII, одно польское в начале XVII - не считая таких "мелочей", как Крымская и Японская война. Мы создали самую крупную государственность мировой истории, и мы сейчас являемся самым бедным народом в мире: беднее нас на всей земле нет никого, даже эскимосы на Аляске и готтентоты Южной Африки живут лучше, чем живем мы: они не голодают и их не расстреливают. У них есть их собственное жилье и над ними стоит суд, без которого нельзя посадить ни на один день никакого бушмена. У нас нет ни жилья, ни суда. У очень многих из нас нет даже и родины.
В мире есть люди умные и есть люди глупые. Дурак , попадая в дурацкое положение, будет винить всех, кроме себя: все виноваты, все подвели, обманули, ограбили, изнасиловали. Это будет дурацкой реакцией на дурацкое положение: ибо всех изменить нельзя. Но можно постараться учесть всех и в следующий раз постараться в дурацкое положение не попадать.
Бердяи разных разновидностей ищут разных объяснений - кроме, разумеется, самих себя. В зависимости от высоты гонораров, ищут вину: в евреях, в немцах, в некультурности масс, в наследии проклятого царского режима, в изуверстве большевиков, в таинственной славянской душе, в еще более таинственной исторической стихии и. наконец, даже и в Диаволе - в самом настоящем, всамделишнем Диаволе - хотя и без рожек и хвоста, но в Диаволе. И советская власть так и именуется "сатанинской властью" - именуется теми людьми, которые еще лет тридцать-сорок тому назад визжали от восторга при каждом наступательном шаге великой и бескровной.
Семьсот лет тому назад, под татарскими ордами - было тяжело, но было ясно: нужно бить татар. Как - это уже другой вопрос, вопрос тактики. Сейчас не ясно и это: нужно ли бить большевиков, и нужно ли бить их всех. Есть, ведь, и в компартии люди, попавшие, как кур во щи. Есть ведь и в советских завоеваниях и оккупациях какие-то русские интересы. Война с татарами и немцами была войной одного фронта: всякий татарин и всякий немец были врагами. Здесь война прорезывает почти каждую семью. Путается все. Все запутано в прошлом, все перепутано в настоящем и ничто не ясно в будущем: так что же мы должны делать после большевиков? Восстанавливать монархию Николая Второго или Алексея Михайловича? Республику по новгородскому или по керенскому образцу? Какой-нибудь вариант советской власти по бухаринскому или по солидаристскому рецепту? Или, совсем просто протянуть свои окостенелые руки к каким-то новым варягам: земля наша велика и обильна, а мозгов у ней нет, придите уж как нибудь княжить нами? Не то - снова вернутся бердяи и снова все начнется сначала. И снова вам, буржуям, придется давать милостыню нам, пролетариям - как давала АРА в 1921-22 и УНРРА в 1945-46 годах. Ведь - давала же. Интересно было бы кстати, выяснить - дали ли бы сытые пролетарии хоть кусок хлеба голодающим буржуям, если бы каким-то чудом голод был в буржуазных странах, а сытость в социалистических? Думаю, не дали бы ни куска. И самое большее, на что можно было бы рассчитывать, это на кусок свинца…
***
Итак: была у нас "теория науки". Были "властители дум". Была родина. Все это исчезло. Но остались старые привычки мышления, приведшие нас в дыру, старые термины, ничего не обозначающие, старое вранье, въевшееся в сознание каждого из нас и - в полных и неполных собраниях сочинений, - остались коллекции разрозненных фактов, в каждом сочинении стасова н ных на потребу данной политической программы, освещенных ярким светом самой со в ременной философии - разной для каждой программы, и над коммунистическими подвалами от Риги до Владивостока протянулся завершительный лозунг всего этого: "бытие определяет сознание".
БЫТИЕ И СОЗНАНИЕ
Эта книга посвящена познанию русского народа. Познание всякой лич н ости - индивидуальной или коллективной, предполагает прежде всего существование этой личности - иначе и познавать нечего. Предполагает существование некоего духовного "я", отличающего каждую данную личность от каждой другой. Это внутреннее "я" дается рождением - и о его происхождении мы не знаем ничего: амеба родится амебой, бушмен - бушменом и немец - немцем. Амеба, правда, осталась неизменной в течение миллионов лет; бушмен не меняется в течение тысяч; немцы, попадая в другую среду, обстановку и традицию, меняются через одно поколение. Но немцы в массе, - тоже не меняются. В XX веке они д ейст в уют точно так же, как действовали в IV.
О внутреннем "я" каждого человека мы кое-что можем узнать из его поступков - только по его в нешним проявлениям. Единственное, что мы можем прослед и ть с большей или меньшей достоверностью - это реакция данной личности на окружающую действительность. Мы не можем сказать: почему юный Михаил Ломоносов, вместо того, чтобы мирно ловить рыбу на Северной. Двине, пошел в Москву учиться. Мы не знаем, почему Эддисону захотелось изобретать, или Пушкину писать стихи. В жизни почти каждого человека есть определяющая его "доминанта", господствующая черта ума, характера, воли и Бог знает чего еще.
Материализм говорит: бытие определяет сознание, то есть д анная среда - физическая и общественная - формирует из сырой глины небытия данную человеческую личность, с ее капиталистически хищным носом или с ее социалистической святостью души. Эта точка зрения почти целиком совпадает с философским детерминизмом, который принципиально отвергает свободу воли, ибо воля, как и все в мире , подчинена железному закону причинности.
Вопросы о свободе или несвободе воли, о причине всех причин, о курице и яйце, принадлежат, я боюсь, к числу тех вопросов, для решения которых емкость нашей черепной коробки явственно недостаточна. Мы не можем представить себе: ни конца, ни бесконечности. Проф. Эйнштейн утверждал, что его теорию относительности более или менее понимает только десяток самых крупных математиков современности, остальные не понимают вообще ничего. Вся сумма современных наук, имеющих дело с человеческой психикой, понимает в ней никак не больше чем пять тысяч лет тому назад понимала Библия: по крайней мере ничего более умного с тех пор не написано. Величайшие умы современности, на основе самой современной теории науки, давали нам всем самые научные предсказания самого ближайшего будущего, и на другой же день в с е эти предсказания проваливались самым скандальным образом. Но есть, конечно, философские утверждения, которые провалиться не могут - ибо они не весят ничего: воздушные замки. Куда может провалиться воздушный замок? Или как можно решить проблему курицы и яйца?
Христианство - в его православном варианте - исходит из принципа свободы человеческой воли. Жизнь решает вопрос в православном смысле: семья и государственность, воспитание и право, мораль и быт - все основано на аксиоме о свободе человеческой воли.
Православная точка зрения на этот вопрос точно также недоказуема, как недоказуемы и аксиомы Эвклида. Но, может быть, можно доказать , так сказать, вне-философским путем? Вот, на основании эвклидовских аксиом построен мост. И по этому мосту проходят тысячетонные поезда. Мост, может быть, и несовершенен, но он стоит. Есть и не-эквлидовские геометрии - геометрия Лобачевского и Римана. Эти геометрии отвергают недоказуемую аксиому о параллельных линиях. Но никто еще не пытался построить мост на основе геометрии Лобачевского или Риманаа.
Спор о свободе или несвободе воли - это чистокровная схоластика, совершенно такая же, как средневековые споры о том, сколько чертей может уместиться на острие иглы, или что будет содержаться в кишечнике людей после их воскрешения в раю. Такого рода споры в свое время велись совершенно всерьез. Когда я перелистываю философскую литературу современности, мне так и мерещится статистика чертей, уместившихся в. кишечниках пролетариев, воскресающих для социалистического рая.
"В математике у нас есть аксиомы Эвклида: более умного пока еще никто не выдумал ничего. В общественной жизни у нас есть аксиомы десяти заповедей: более умного тоже еще никто не выдумал ничего. Никакой дурак не станет строит ь мост по Лобачевскому, но все философы предлагают нам перестраивать нашу жизнь по: Руссо, Гегелю, Марксу, Толстому. Все поезда, пущенные по этим мостам, проваливаются в кровавую пропасть. Царская Россия и буржуазная Америка стро или свои дома на основе геометрии десяти заповедей. Эти до ма не были райским житьем - но они стояли. Франция Ро беспьера, Россия Ленина, и Германия Гитлера пытались построить без десяти заповедей: на основах самых современных научных теорий Руссо, Маркса и Гегеля. Все это провалилось.
И эвклидовские и лобачевские аксиомы недоказуемы и потому неопровержимы. Теории Руссо, Гегеля и Маркса так же трудно опровергнуть, как и доказать, если идти путями философии, схоластики и вообще "теории". Как трудно доказать или опровергнуть - десять заповедей, свободу воли или "дух и материю". Но все это оказывается до нелепости просто, если вы вникните во всякую философию, всякую схоластику и всякую теорию - и если вы вооружитесь просто здравым смыслом - простым презренным здравым смыслом профанов, средних людей, нормальных людей, мозги которых не заморочены никакой философией в мире.
О французской революции написано, говорят, двести тысяч томов. Прочесть их все - не может никто. Если бы вы смогли прочесть только двадцать тысяч - то и это было бы ни к чему: вы обогатили бы ваш ум двадцатью тысячами различных точек зрения. Но если вы отбросите все эти двадцать. тысяч и возьметесь за самые очевидные факты, то вы увидите, что в результате революции, Франция, занимавшая раньше первое место в мире по богатству, культуре, политической мощи и прочему, скатываясь с одной революционной ступеньки на другую, докатилась сейчас до положения страны третьего сорта, и ее население с 20% всего населения Европы сошло до 8%. Страна вырождается экономически, политически и даже физически. Какие-то двести тысяч томов будут написаны о германской революции. Какие-то сотни тысяч - о русской. Никто их прочесть не сможет. Но и без всех них совершенно ясно: царская Россия раем, конечно, не была. но она не была и каторгой. Социалистическая революция обещала рай и устроила хуже, чем каторгу, - на каторге людей по крайней мере кормили. И не расстреливали без суда.
Примерно также - с точки зрения банального здравого смысла - можно решить и вопрос о "бытии и сознании" Если бы мы, например, говорили о некоем сообществе телеграфных столбов то мы должны были бы придти к философскому заключению, что их бытие или небытие к их сознанию не имеет ровно никакого отношения. Но нас интересует сообщество людей, а у людей - сознание решает все. Человек, как полноценная человеческая личность, существует лишь постольку, поскольку существует его со з нание. Сумасшедший, пьяный, горячечный, ребенок не являются полноценными людьми, ибо их сознание нарушено, ущемлено или недоразвито. Калека без рук и без ног, но с ненарушенным сознанием, является юр и дически полноправной и полноценной человеческой личностью как и всякий, имеющий полную коллекцию своих конечностей. Человек, потерявший свое сознание навсегда, - становится просто-напросто покойником.
Бытие человека определяется его сознанием. Нет сознания - нет и человека. Неполное сознание - неполный человек. Кончено сознание - кончен человек.
Бытие человека определяется только его сознанием и больше ничем. Жизненный путь человека определяется тем, что именно есть в сознании этого человека: его характер, воля, знание, способности, таланты и прочее. Михаиле Ломоносов стал Ломоносовым вовсе не потому, что он родился в Холмогорах, как Ульянов стал Лени н ым не потому, что он родился в Симбирске, сем и нарское образование товарища Сталина не имело никакого отношения к его революционн о й карьере как аристократ и ческое происхождение князей Кропоткиных не имело никакого отношения к тому, что Кропоткин стал лидером мирового анархизма.
Если вы просто огля н етесь вокруг вас самих, то вы, без всяких теорий и философий, увидите, что судьбы людей определяются их сознанием. Есть люди уживчивые и неуживчивые, работящие и лодыри, способные и бездарные, есть энергичные и вялые, есть умелые и неумелые, есть люди, у которых все "спорится", и есть люди , у которых все "из рук валится". Все это вместе взятое, в конце концов, определяет судьбу человека в семье, в окружении, на работе, в обществе и даже в человечестве. Основную массу населения всякой современной стра н ы составляют средние рабочие и крестьяне - квалифицированные рабочие и хозяйственные крестьяне, люди со средними способностями и прочим. Над н ими идет слой работников умственного труда, под ними слой неквалифицирова н ных рабочих и бесхозяйственных крестьян. Еще ниже, и л и - вернее - как-то в стороне, имеется прослойка неудач н иков всех классов и всех профессий, вот тех, которые в пер в ую голову прут во всякую революцию: пропившиеся помещики , разорившиеся лавочники, неудачные адвокаты, спив шиеся рабочие. Именно тот слой людей, которые делают революцию: неудачники, недоноски и отбросы.
С точки зрения материализма вообще, а марксизма - в частности, непонятна ни разница в судьбах отдельных людей, ни разница в судьбах отдельных народов. В самом деле: почему все князья Кропоткины были, как князья - служили, получали чины и прочее - два брата, Александр и Петр Александровичи, пошли в революцию: первый застрелился в ссылке, второй стал отцом русского анархизма. Почему графы Толстые были как графы, служили, получали чины и числились в рядах край н их реакционеров, - а Лев Толстой начал проповедовать свой псевдохристианский анархизм? Почему сверстники Михаиле Ломоносова так до конца дней, своих ловили и возили рыбу, не стремясь ни к каким наукам и академиям? Почему из миллионов людей - один рождается гением, несколько - талантами, большинство - средне-разумными людьми и какое-то меньшинство - неудачниками, несмышленышами, лодырями или идиотами? И почему - у ра з ных народов эти проценты распределены столь неравномерно?
Ничего этого мы не знаем. И, если и узнаем, то, вероятно, очень нескоро. Всякая же "наука", приноровленная для нищих мозгами людей, должна дать, - хоть глупый, но зато окончательный ответ. Материализм его и дает: глуп о , но просто. Тот факт, что этот ответ находится в самом зияющем противоречии с самыми общедоступными и общеизвестными фактами - никакой роли не играет: простецы фактов не знают и ими не интересуются. Но они есть "рынок". "Рынок" предъявляет массовый спрос на дешевую идеологию, и материализм в его копеечных брошюрах дает простецам конечную уверенность в том, что кроме там некоторых технических деталей - вот, вроде проблемы разложения атома, никаких тайн в мире Н ет, что все дешево, просто и вполне общедоступно, что "бытие определяет сознание", или, как еще определеннее выражался Бюхнер, - "человек есть то, что он ест". Исследуйте его пищу и вы найдете ответ на вопрос о его д арованиях.