Чисто завоевательные войны Россия вела исключительно на востоке. Поход Ермака Тимофеевича был, конечно, завоевательным походом - такого же типа, каким занималась английская "Компания Гудзонова пролива". Завоевание Сибири автоматически вовлекло нас в завоевательную войну с Японией - в эту войну Япония, а не Россия, находилась в оборонительном положении. Для Сибири был необходим выход к Тихому океану. Для Япо н ии никак не было нужно, чтобы Россия охватила ее полукольцом - от Сахалина до Ляо-дуна. России был нужен выход к океану, перенаселенной Японии нужна была опора на материке. Когда будет существовать Организация Объединенных Наций, способная решать дела "по-божески", тогда эти вопросы будут решаться большинством голосов или чем-то в этом роде. Пока этого нет, они решаются силой. Нам пришлось решать силой и татарское иго, и 700-летние польские интервенции и стасорокалетнюю блокаду России со стороны Польши, Швеции и Ливонского Ордена (1551-1703) - блокаду сознатель н ую и планомерную , сознательно и планомерно отрезывавшую Россию от всякого соприкосновения с Западом. Пришлось силой ликвидировать блокаду России на берег а х Черного моря, блокаду, длившуюся триста сорок лет (1475-1812) и дополненную работорговыми налетами крымчаков на русскую землю. Нам пришлось все той же силой решать и вопрос об обоих германских нашествиях. Ничего подобного этому в истории САСШ и в п омине не было. Но что сделали бы САСШ, если бы гавань Сан-Франциско была в японск и х руках, Нью- Й орка - в голландских и Нью-Орлеана - в испанских?
В последнее столетие существования Московского Царства, Россия, при среднем населении в пять миллионов человек, держала в среднем в мирное время под оружием армию в двести тысяч бойцов, то есть около 4 % всего населения страны, около 8 % всего М ужского населения страны и около четверти всего взрослого мужского населения страны. Переведем этот процент на язык современности. Для САСШ это означало бы пост о ян н у ю, кадровую армию в составе около шести миллионов. Это - в мирное время, а мирные времена были для Москвы, да и для Петербурга, только исключениями. Армия предвоенного времени в три миллиона кажется САСШ уже почти невыносимым бременем. Что было бы, если бы САСШ были бы вынуждены содержать шестимиллионную армию вс е время и пятнадцатимиллионную почти все время? Что ост а лось бы от американских свобод и от американского богатства? Если перевести исторические данные русских условий на язык американской современности, то они означали бы вот что:
В целях сохранения не то л ько "национальной независимости", но и личного бытия каждого человека, в борьбе проти в работорговых нашествий Батыя в XIII веке и Гитлера в XX, страна вынуждена держать под оружием в среднем десять миллионов человек. Этих людей нужно вооружать, одевать и кормить. Для этого нужен аппарат, который реализовал бы воинскую повинность в любом ее варианте и собирал бы налоги - тоже в любом варианте. Для всего этого необходима сильная и централизованная государственная власть. Эта власть еще более необходима для ведения войны вообще, а в войнах не на жизнь, а на смерть - отсутствие этой власти означало бы гибель. Помимо всяких иных соображений (есть и иные соображения) весь ход истории России вел страну к созданию той формы власти, которая на русском языке называется "самодержавием" и для которой адекватного иностранного термина нет.
Весь ход исторического развития САСШ - в модернизованной форме повторяет нравы первых поселенцев и последних скваттеров и траперов Дальнего Запада, где неограниченность всяких свобод сталкивалась только с судом Линча. И первые поселенцы Северной Америки и ее последние "пионеры" воевали только за "расширение территории". Россия воевала, главным образом, за свое физиче с кое су щ ествование и как нации и, просто, как суммы "физических лиц". Американским поселенцам пришлось бороться с дикими и разрозненными племенами индейцев, нам пришлось ломать такие "самые современные" в каждую данную эпоху завоевательные машины, как татарские, польские, наполеоновские или гитлеровские орды. Мы лили и лили - и кровь и деньги. Америка сберегала и то и другое. У нас выросла некоторая гипертрофия государственной дисциплины, сказавшаяся и во Второй мировой войне, в САСШ - гипертрофированное чувство свободы, и сейчас сказывающееся в остром нежелании взять на себя какую бы то ни было ответственность за что бы то ни было в мире.
В результате тысячелетнего процесса расширения России и четырехсотлетнего процесса расширения САСШ, обе нации оказались обладательницами совершенно разных территорий.
Территория САСШ охраняется от всякого нашествия двумя о к еа н а м и. Она представля е т собою опрокинутый треуголь ник Миссисипи - Миссури со всеми его притоками. САСШ не имеют ни одной замерзаю щ ей гавани. Их северная граница имеет среднюю температуру Киевской губернии. Их естественные богатства огромны и расположены в самых старых областях страны.
Россия ни от каких нашествий не охранена ничем. Ее реки упираются или в Ледовитый океан, или в Каспийский тупик или в днепровские пороги. Россия не имеет, собственно, ни одной незамерзающей гавани - единственное государство мир а , отрезанное от морей не только географией и историей, но даже и климатом. Замерзающие реки и моря заставляли русский т о рговый флот бездейство в ать в течение трех-шести месяцев в году - и одно это уже ставило наш морской и речной транспорт в чрезвычайно невыгодные условия по сравнению со ВСЕМ И остальными странами мира. Половина территории Росс и и (48%) находится в области вечной мерзлоты. Естественные богатств у России , как. и ее реки, расположены, так сказать, издевательски: в центре страны нет вообще ничего. Там, где есть уголь, - нет руды и где есть руда - нет угля. В Кривом Роге есть руда, но нет угля, в Донбассе есть уголь, но нет руды. На Урале есть руда, но нет угля, в Кузбассе есть уголь, но нет руды. Пока Урал работал на древесном угле, Россия вывозила лучшее в мире железо. Когда истребление лесов и прогресс техники потребовали соседства угля и руды, то русская промышленность оказалась в заколдованном кругу. Для того. чтобы "освободить" Донбасс, нужно было покончить с кочевниками. Когда с ними было покончено, - нужны были железные дороги, чтобы возить - руду в Донбасс, или уголь - в Кривой Рог. Для железных дорог нужно железо. Для железа нужны железные дороги. Эта проблема и до сих пор не решена экономически: да, можно возить руду с Урала в Кузбасс и - встречными маршрутами - уголь из Кузбасса на Урал - но сколько это стоит?!
Золото и нефть, у голь и руда разбросаны по окраинам страны. В ее ц е нтре нет, собственно, ничего. В Германии, Англии и САСШ все это расположено и в центрах и рядом. Рур, Пенсильвания, Бирмингэм. Для транспорта всего этого имеются незамерзающие реки и незамерзающие порты. Есть, конечно, и незамерзающая земля: строительный сезон в средней Германии равен десяти месяцам в году, а в Южной России - пяти-шести месяцам, и в северной - только трем. Советы пытались у длинить этот сезон так называемыми "тепляками", дощатыми футлярами над строящимися зданиями. Технически это оказалось выполнимо. Экономически это оказалось не под силу. И да ж е в нашем сельском хозяйстве, традиционном промысле С вятой Руси, не все обстоит благополучно: чернозем страдает от засухи, достаточ н ое количество влаги получает только северный суглинок. Отсюда еще одно парадоксальное обстоятельств о : на нашем тощем севере сельское хозяйство оказывается рентабельнее, чем на нашем жирном юге.
Исходное ядро русской государственности выросло в географических условиях, которые не давали абсолютно н икаких предпосылок для какого бы то ни было роста. Моск в а не имела н и каких "естественных богатств", если не считать леса, который давал пушнину и в котором можно было кое-как спрятаться от татарских орд. Как торговый пункт, любой пункт нашей территории, в какой можно , закрыв г л аза , ткн у ть пальцем - был если и не лучше , то и никак не хуже Москвы - Новгород, Киев, Вильна или Галич. Все они были ближе к культурным центрам тогдашнего мира, все они, кроме Киева, были вдали от татарских нашествий, Новгород и Киев з анимали у зловые пункты водного трансп о рта, Галич располагал богатей ш ими соляными копями, Москва не имела даже и пахотной земл и : хлеб доставлялся из-за Оки. из "Дикого поля", уже совершенно открытого кочевым набегам.
История САСШ повествует о благоговей н ом изумлении, которое охватывало первых переселенцев в Северную Америку. Джон Смис писал: "Никогда еще и небо и земля не были так согласны в создании места для человеческого жительства". Дей ствит е льно: мягкий климат, плодородная земля , обилие леса и дичи, незамерзающее море с обилием рыбы, возможность почти любой сельскохозяйственной культуры умеренного климата. лесные промыслы, которые давали сырье д ля судостроения, гавани, кото р ые обеспечивали этому судостроению и материальную и транспортн у ю базу, - и никаких нашествий: индейцы без боя отступали вглубь страны , поставляя оттуда меха для дальнейше г о товарооборота. Это была, д ействительно, "Господа Бога собственная страна". Что было в Мос к ве? Тощий суглинок, маленькая Москва-река, суровый климат, ближайшие моря отрезаны со всех сторон, и из-за Оки. с "Дикого поля" непрерывная вс егдашня я, - вечно нависающая угроза смертоно с ного татарского набега.
Если в Северной Америке "небо и земля", действительно, как будто сговорились в "создании места для человеческого жительства", то в России и небо и земля, и климат и география, и история и политика как будто сговорились, чтобы поставить народ в казалось бы совершенно безвыходное положение: а ну-ка, попробуйте!
И вот, в результате диаметрально противоположных геополитических предпосылок выросли два и одинаковых и н еодинаковых государства современного мира. Они приблизительн о одинаковы по силе - на стороне САСШ имеется колоссальное материальное преимущество, на стороне России - такое же психическое. Но если диаметрально противоположные геополитически е предпосылки создали два разных , но все-таки сильней ш их государства последнего столетия, то совершенно ясно, что реш е ние вопроса лежит не в геополитике, а в псих о логии, то есть, не в материи, а вдухе.
Если этот процесс преодоления материи - духом, организацией, государственными дарованиями, боеспособностью и прочим свести в самый краткий обзор, то этот обзор будет иметь такой вид:
Ядро русской государственности к концу пятна д цатого столетия имело о коло двух миллионов населения и около пятидесяти тысяч кв. километров территории. Оно было расположено в самом глухом углу тогдашнего мира, было изолировано от всех культурных центров, но открыто всем нашествиям с севера (шведы), с запада (Польша), с востока и юга (татары и турки). Эти нашествия систематически, в среднем приблизительно раз в пятьдесят лет, сжигали на своем пути все, в том числе и столицу. Оно не имело никаких сырьевых ресурсов, кроме леса и мехов, даже и хлеба своего не хватало. Оно владело истоками рек, которые никуда не вели, не имело д оступа ни к одному морю, если не считать Белого, и по всем геополитическим предпосылкам не имело никаких шансов сохранить свое государственное бытие. В течение приблизител ь но четыр е хсот лет это "ядро" расширило свою территорию приблизите л ьн о в четыреста раз - от 50.000 до 20.000.000 кв. километров.
В течение этих четырехсот-пятисот лет это ядро вело необычайные по своей длительности и напряжен н ости войны и за свое государственное бытие и за личное бытие его граждан. Наши основные войны - со Швецией, Польшей, татарами и турками - длились веками, это бы л и войны на измор. Или войны на выносливость. Все эти войны кончились переходом всех наших противников на самые задворки современного человечества. И, если в 1480 году население Царства Московского сост а вляло около шести процентов населения Австрии. Англии, Германии, Испании, Италии и Франции, вместе взятых, то перед Первой мировой войной Российская Империя имела около 190 миллионов населения, из них около 130 миллионов русск ог о, против 260 миллионов населения перечисленных шести в еликих держав Европы - вместе взятых. Без революции 19 1 7 года население Российской Империи превышало бы население этих держав. Государственная организация Великого Княжества Московского, Царства Московского и Империи Российской всегда превышала организацию всех своих конкурентов, противников и врагов - иначе ни Великое Княжество, ни Царство, ни Империя не смогли бы выдержать этой борьбы не на жизнь, а на смерть. Все наши неудачи и провалы наступали именно тогда, когда нашу организационную с истем у мы подменяли чьей-либо иной. Неудачи и провалы выправлялись тогда, когда мы снова возвращались к нашей организации.
Точкой, в которой концентрировались и кристаллизировались все организационные данные русского народа и русской государственности, была русская монархия. И - будет и в дальнейшем.
О МОНАРХИИ ВООБЩЕ
Если мы попробуем вдуматься в понятие монархии вообще, то мы, вероятно к крайнему нашему удивлению, установим, что "монархия" вообще - не обозначает ровно ничего - как, с другой стороны, ровно ничего не обозначает и термин "демократия" - тоже "вообще". Мы привыкли думать, что монархия есть образ правления, при котором глава государства или нации является наследственным и пожизненным главой, передающим свои права и функции и дальше: по наследству и в пожиз н енное владение. Однако, Польша была республикой - "Речь Посполита" - и возглавлялась королями, которые, были выборными. Византия была монархией - из ее ста девяти царствовавших императоров было убито семьдесят четыре. В семидесяти четырех случаях из ста девяти престол переходил к цареубийце по праву захвата. И при короновании императора Цхимисхия патриарх Полуевкт провозгласил даже и новый догмат: таинство помазания на царство смывает все грехи, в том числе и грех цареубийства, - победителей не судят. Формула, по которой феодальная знать возводила на престол арагонских королей, была средактирована так:
"Мы, которые ст о им столько же, сколько и вы, и которые можем больше, чем можете вы, мы назначаем вас нашим королем и сеньором при том условии, что вы будете соблюдать наши привилегии. А если нет, - нет".
Новгород Великий - республика - нанимал себе "князей" по договору и смещал их, когда ему заблагорассудится. Римских императоров на з начали и смещали победоносные легионы. Турецкая монархия, которая все-таки просуществовала больше пяти веков, являлась производной величиной непрерывного ряда дворцовых переворотов, братоубийств, сыноубийств и просто убийств. Таким образом, "наследственная монархическая власть" это только тенденция, а никак не исторический факт.
Реальные полномочия этой власти даже и "тенденции" не имеют н икакой. Польские короли были просто безвластными ("если нет, - нет") и Генрих Валуа предпочел сбежать от предложенного ему престола. Японская монархия эпохи шиогуната была только религиозным прикрытием над властью японских феодалов. Английский король может иметь большое влияние, но может не иметь и вовсе никакого, в зависимости от своих личных свойств. Шведский король не имеет достаточно власти, чтобы выхлопотать у своего правительства визу для въезда в Швецию нежелательному для социалистического правительства иностранцу.
История человечества есть по преимуществу монархическая история. Республиканские Рим и Афины были только исключением из общего правила. Великие государственные образования и Азии и Африки строились исключительно на монархическом принципе. Европы - почти исключительно на монархическом. Республиканская Северная Америка является одним из нынешних исключений, исторической роли которого мы еще оценить не можем: невероятно счастливые геополитические условия страны позволяют САСШ роскошь такого политического хаоса, какого не может позволить себе никакая иная страна в мире. Какая страна может позволить себе роскошь , существования бандитских организаций вроде "синдиката" м-ра Кастело, тратящих на подкуп администрации почти полмиллиарда долларов в год, - вероятно, не один только год. Какая иная страна может позволить себе роскошь такой политической неразберихи, которая свирепствует даже и в наше трагическое время. Все внешнеполитические опасности САСШ почти устранены наличием двух океанов и почти все внутриполитические - наличием чудовищных богатств, накопленных под при к рытием этих океанов. При данных условиях можно годами и годами переливать из пустого в порожнее, отмахиваться от неизбежности, и топтаться на месте. Представим себе североамериканскую политическую машину в России.
К Великому Князю Владимиру Красное Солнышко скачут гонцы: "Княже, половцы в Лубнах". Великий Князь Владимир Красное Солнышко созывает конгресс и сенат. Конгресс и сенат рассматривают кредиты. Частная инициатива ску п ает мечи и отправляет их половцам. В конгрессе и сенате республиканцы и демократы сводят старые счеты и выискивают половецкую пятую коло н ну. Потом назначается согласительная комиссия, которая ничего согласовать не успевает, ибо половцы успевают посадить ее всю на кол.
Этот пример несколько примитивен, но он точен. Нация, находящаяся в состоянии военной опасности, не может позволить себе роскоши парламентарной волокиты. Военная же опасность существует в мире со времен Адама и Евы до времен Сталина и Трюгве Ли. Нации, которых природа поставила вне этой опасности, могут забавляться согласительными комиссиями. Для России согласительные комиссии были бы самоубийством.
Приблизительно таким же самоубийством были бы согласительные комиссии и во внутренней жизни тех наций, которых судьба не наделила достаточным количеством жировых отложений. Североамериканские профессиональные союзы настроены антисоциалистически. Они не собираются грабить "буржуазию" ни сегодня, ни даже послезавтра: автомобилей и при буржуазии хватает на всех. Но в республиканской Франции даже и хлеба хватает не на всех. И ни один слой общества не желает принести жертвы "нации". Период, предшествовавший Второй мировой войне, и период, предшествующий Третьей - дают совершенно наглядное подтверждение одному из политических утверждений Карла Маркса - "если классовая борьба не находит разумного исхода - нация гибнет". Эта гибель не совершается, разумеется, в течение двадцати четырех часов - но она все-таки совершается. Америка и Англия, защищенные проливами и океанами, могут "смотреть и ждать" - Франция потерпела разгром в 1871 году, была спасена Россией в 1914 году, и потерпела разгром в 1940. Страна, которая была д о лгое время вершительницей судеб Европы, по крайней мере Западн о й Ев р опы , сейчас существует только за счет поддержки извне - и военной и фина н совой. Отн и мите эту поддержку - и что станет с Францией и внутри и извне?