8. Значение слов совершенно произвольно… Но что слова обозначают только собственные идеи отдельных людей, притом в силу совершенно произвольного присоединения [слов к идеям], очевидно из того, что слова часто не вызывают у других людей (даже говорящих на том же языке) тех идей, за знаки которых мы их принимаем. Каждый человек обладает такой неотъемлемой свободой обозначать словами какие угодно идеи, что никто не в силах заставить других при употреблении одинаковых с ним слов иметь те же самые идеи, что и он (с. 465).
Лейбниц Г. В. (1646–1716). Представления Лейбница о природе человека раскрываются в его противостоянии эмпиризму Локка. Для Лейбница идеи являются врождёнными, душа - безусловно тождественна самой себе и неизменно связана с той или иной формой своего собственного тела. Ниже мы приведём несколько относящихся сюда высказываний Лейбница из его основного гносеологического сочинения Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии [Лейбниц, 1983]:
… я… думаю даже, что все мысли и действия нашей души вытекают из её собственной сущности и не могут ей быть сообщены… чувствами (с. 75).
Надо признать, однако, что наша склонность признавать идею Божества заложена в человеческой природе (с. 77).
… душа есть некий микрокосм, в котором отчётливые идеи являются представлением Бога, а неотчётливые - представлением Вселенной (с. 109).
Я думаю, что животные обладают нетленными душами и что человеческие души, как и все другие, всегда соединены с каким-нибудь телом. Я думаю даже, что один только Бог, будучи чистой деятельностью, совершенно свободен от телесности (с. 114).
Будущее у каждой субстанции теснейшим образом связано с прошедшим. Это и составляет тождество личности (с. 114).
… убеждение в том, что в душе имеются лишь такие восприятия, которые она осознаёт, является величайшим источником заблуждений (с. 117).
Существует соответствие между телом и всеми разумными и неразумными мыслями души. У сновидений также есть свои следы в мозгу, как и у мыслей бодрствующих людей (с. 117).
… душа никогда не бывает отделена от тела… (с. 118).
… что же касается души, являющейся простой субстанцией, или монадой, то она представляет себе без протяжения все эти различные протяжённые массы и обладает восприятием их (с. 144).
… существование духа более достоверно, чем существование чувственных предметов (с. 222).
… не существует такого переселения душ, при котором душа окончательно покидает своё тело и переходит в другое тело. Она постоянно сохраняет, даже после смерти, некоторое организованное тело, часть предшествующего тела, хотя то, что она сохраняет, всегда способно незаметно разрушаться и восстанавливаться и даже претерпевать в течение известного времени большие изменения. Таким образом, вместо переселения души надо говорить о её преобразовании, свёртывании (enveloppement) или развёртывании (developpement) и, наконец, об изменении тела этой души (с. 233–234).
Нематериальное существо, или дух, не может быть лишено всякого восприятия своего прошлого существования. У него остаются впечатления от всего, что с ним некогда случилось, и он обладает даже предчувствием всего, что с ним может случиться, но чувствования эти чаще всего слишком слабы, чтобы их можно было отличать и сознавать, хотя когда-нибудь они, может быть, и разовьются (с. 240).
Мы не без некоторого удивления видим, что возникшая ещё в глубокой древности проблема трансвременного существования души и возможности её многократного воплощения продолжала волновать и философов Нового времени, несмотря на церковный запрет, о котором мы говорили уже выше.
Д. Юм (1711–1776). Его знаменитый скептицизм распространился и на понимание природы человека. Основными позициями здесь оказываются: представление о несубстанциональности души и о несуществовании своего "я". В главном произведении Юма, Трактате о человеческой природе, читаем [Юм, 1965]:
У нас нет совершенной идеи чего-либо кроме восприятия. Субстанция - нечто совершенно отличное от восприятия. Следовательно, у нас нет идеи субстанции (с. 346).
… разве можно ответить на вопрос, принадлежат ли восприятия материальной или нематериальной субстанции, если мы даже не понимаем смысла этого вопроса (с. 346–347)… вопрос о субстанции души абсолютно непостижим для ума (с. 364).
Я никак не могу уловить своё я как нечто существующее помимо восприятий и никак не могу подметить ничего, кроме какого-либо восприятия (с. 366).
… я решаюсь утверждать относительно остальных людей, что они суть не что иное, как связка или пучок (bundle or collection) различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении…. движении… Дух - нечто вроде театра, в котором выступают друг за другом различные восприятия; они проходят, возвращаются, исчезают и смешиваются друг с другом в бесконечно разнообразных положениях и сочетаниях. Собственно говоря, в духе нет простоты в любой данный момент и нет тождества в различные моменты, как бы велика ни была наша естественная склонность воображать подобную простоту и подобное тождество. Сравнение с театром не должно вводить нас в заблуждение: дух состоит из одних только восприятий, следующих друг за другом, и у нас нет ни малейшего представления о том месте, в котором разыгрываются эти сцены, и о том материале, из которого этот театр состоит (с. 367).
И. Кант (1724–1804). У Канта в Критике чистого разума читаем следующие высказывания о природе человека [Кант, 1964]:
Я, как мыслящее существо, есмь предмет внутреннего чувства и называюсь душой; то, что есть предмет внешних чувств, называется телом (с. 368).
1. Душа есть субстанция, 2. по своему качеству простая, 3. в различные времена своего существования численно-тождественна, т. е. представляет собой единство (а не множество), 4. находится в отношении к предметам в пространстве (с. 370).
Из этих элементов возникают все понятия чистой психологии исключительно путём сочетания их, без всякой примеси других принципов. Как предмет одного лишь внутреннего чувства эта субстанция даёт понятие нематериальности; как простая субстанция - понятие неразрушимости; тождество её как интеллектуальной субстанции даёт [понятие] личности; все они вместе дают [понятие] духовности; отношение к предметам в пространстве даёт общение с телами; следовательно, чистая психология представляет мыслящую субстанцию как принцип жизни в материи, т. е. как душу (anima) и как основание одушевлённости; одушевлённость, ограничиваемая духовностью, даёт [понятие] бессмертия (с. 371).
Г. В. Гегель (1770–1831). С Гегелем всё не просто - нелегко отобразить его учение о природе человека с помощью подходящим образом выбираемых цитат, но ещё труднее переизложить его мысли своими словами. Ниже мы всё же приведём некоторые высказывания, взятые из Энциклопедии философских наук [Гегель, 19776]:
§ 411
В своей телесности, преобразованной душой и ею освоенной, душа выступает как единичный субъект для себя, а телесность является, таким образом, внешностью в качестве предиката, в котором субъект относится только к самому себе. Эта внешность представляет не себя, но душу и является её знаком. Как таковое тождество внутреннего и внешнего, которое подчинено внутреннему, душа является действительной; в своей телесности она имеет свою свободную форму, в которой она себя чувствует и даёт себя чувствовать другим, которая в качестве произведения искусства души имеет человеческое, патогномическое и физиогномическое выражение (с. 210).
§ 412
… Действительная душа в своей привычке ощущения и своего конкретного чувства самой себя есть в себе для-себя-сущая идеальность своих определённостей в своей внешности, обращённая в себя (erinnert in sich), и бесконечное отношение к себе. Это "для - себя - бытие" свободной всеобщности есть более высокая степень пробуждения души в её возвышении до "я" - абстрактной всеобщности, поскольку душа существует для абстрактной всеобщности, которая таким образом есть мышление и субъект для себя, и притом определённо - субъект суждения, в котором "я" исключает из себя природную тотальность своих определений как некоторый объект, как некоторый внешний для него мир и устанавливает отношение к нему, так что в этом внешнем мире оно есть это "я" и непосредственно рефлектирует само в себя, - а это и есть сознание (с. 216).
§ 413
Сознание составляет ступень рефлексии, или отношения духа, его развития как явления. "Я" есть бесконечное отношение духа к себе, но как субъективное, как достоверность самого себя; непосредственное тождество природной души поднято до этого чисто идеального тождества её с собой; содержание этого тождества является предметом этой для-себя-сущей рефлексии (с. 218).
§ 416
Цель духа как сознания состоит в том, чтобы это своё явление сделать тождественным со своей сущностью, поднять достоверность самого себя до истины (с. 223).
§ 424
Истина сознания есть самосознание, и это последнее есть основание сознания, так что в существовании всякое сознание другого предмета есть самосознание (с. 233).
§ 425
В сознании мы видим громадное различие "я" - этого совершенно простого, с одной стороны, и бесконечного многообразия мира - с другой (с. 234).
§ 440
Дух определил себя как истину души и сознания… (с. 251).
§ 455
Деятельная в этом своём владении интеллигенция есть воспроизводящая сила воображения, заставляющая образы подниматься на поверхность сознания из собственного внутреннего существа "я", которое и является, таким образом, господствующей над ними силой… Воспроизведённое содержание, как принадлежащее тождественному с самим собой единству интеллигенции и извлечённое из её всеобщего тайника, обладает всеобщим представлением для ассоциирующего отношения образов… (с. 286).
Рискованно было бы комментировать эти, подчас загадочно звучащие, высказывания. Но безусловно одно - за ними чувствуется страстное желание понять природу человека. Здесь речь идёт и о бессознательном включении воображения (§ 455), и о бесконечном многообразии внутреннего мира (§ 425), и о динамике - стремлении установить достоверность самого себя (§ 413), довести достоверность до истинности (§ 416). Удивительно, - но несмотря на то, что все высказывания Гегеля сделаны в утвердительной форме, - они звучат скорее как вопросы. И не было ли позднейшее развитие европейской мысли (Ницше, феноменология, экзистенциализм) нескончаемой попыткой отвечать на эти вопросы?
К. Маркс (1818–1883), Ф. Энгельс (1820–1895). Приведём здесь высказывания двух философов, заложивших основы современного диалектико-материалистического понимания природы человека:
… сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений [Маркс, 1955 (1845), с. 3].
Сознание… с самого начала есть общественный продукт, и остаётся им, пока вообще существуют люди [Маркс и Энгельс, 1955 (1845–1846), с. 29].
… наше сознание и мышление, как бы ни казались они сверхчувственными, являются продуктом вещественного, телесного органа - мозга. Материя не есть продукт духа, а дух есть лишь высший продукт материи [Энгельс, 1961а (1886), с. 285–286].
Человек - единственное животное, которое способно выбраться благодаря труду из чисто животного состояния; его нормальным состоянием является то, которое соответствует его сознанию и должно быть создано им самим [Энгельс, 1961, (1873–1883), с. 510].
… материя приходит к развитию мыслящих существ в силу самой своей природы, а потому это с необходимостью и происходит во всех тех случаях, когда имеются налицо соответствующие условия… [Там же, с. 524].
Ф. Ницше (1844–1900). Приведём высказывания Ницше о природе человека из книги [Ницше, 1910]:
485
… "Субъект" есть фикция, будто многие наши одинаковые состояния суть действия одного субстрата; но мы сами же создали "одинаковость" этих состояний; на деле одинаковость нам не дана, а мы сами предполагаем эти состояния равными и приспособляем их друг к другу.
488
Никаких субъектов - "атомов". Сфера всякого субъекта постоянно разрастается или сокращается, перемещается постоянно и центр системы; в случае, когда он не в силах организовать усвоенную массу, он распадается надвое. С другой стороны, он может преобразовать более слабый субъект, не уничтожая его, в подручную себе силу и до известной степени образовать с ним вместе новое единство.
489
Всё, что выступает в сознании как "единство", уже само по себе чрезвычайно сложно: мы имеем всегда лишь видимость единства.
490
Допущение единого субъекта, пожалуй, не является необходимым: может быть, не менее позволительно признать множественность субъектов, солидарная деятельность и борьба которых лежат в основе нашего мышления и вообще нашего сознания…
Мои гипотезы: Субъект как множественность.
§ 6. Проблема человека в постницшеанской философии
(Джемс, Фрейд, Юнг, Уотсон, Скиннер, Гуссерль, Мерло-Понти, Ясперс, Хайдеггер, Сартр)
Предыдущий параграф мы закончили цитатами, взятыми из последнего труда Ницше. Его мятежная мысль оказалась у раздела веков, но и на разделе мировоззрений. Следуя Ницше, мы можем сказать, что в Мире умер Бог. Умер не сразу, не везде, не для всех, но всё же умер. Бог уступил своё место Материи - изначальной субстанции, и Закону - всемогущественному организатору Материи. Это оказалось не простой перекодировкой наблюдаемого. В новой кодировке исчезло понятие смысла. Из Мира исчезли смыслы, они перестали быть самостоятельной реальностью. Смыслы оказались редуцированными к тому, что поддавалось изучению позитивистски ориентированной наукой. Естественно, что это стремление к редуцированию сложного к чему-то очень простому должно было коснуться и сознания человека. И тогда изучение человека, по крайней мере в плане философском, должно было потерять всякий смысл. Так в ретроспективе выглядит сейчас ситуация, сложившаяся к началу XX века.
Вокруг этой парадигматической доминанты того времени, естественно, началась борьба. В неё со временем оказались включёнными и физики, и они - раньше других, во всяком случае раньше психологов, сумели, под влиянием своих открытий, отказаться от наивного физикализма, опиравшегося ещё на декартово-ньютоновские представления (подробнее об этом см. книгу Ф. Капры [Сарга, 1983]).
Если мы теперь вернёмся к концу XIX - началу XX вв., то увидим у психологов гигантскую еретическую фигуру В. Джемса. Это он в те годы вводит представления о потоках сознания как самостоятельной реальности и издаёт свою удивительную книгу "Многообразие религиозного опыта" [Джемс, 1919], ставшую в своё время своеобразной энциклопедией изменённых состояний сознания. И в то же время наследие Джемса до сих пор не обрело широкого отклика в академических кругах американских психологов - этому вопросу посвящена статья Тейлора [Taylor, 1978].
В широкой исторической перспективе Джемсу хочется противопоставить другую могучую фигуру - 3. Фрейда, широко раскрывшего для западного психолога мир бессознательного, скрытый от нашего непосредственного взора. Мы не будем здесь воспроизводить фрейдовскую картографию личности, включающую Эго, Суперэго и Ид, не будем говорить о либидо - движущей динамической силе, так же как не будем рассматривать картографию сознания, включающую собственно сознательное, предсознательное и бессознательное - всё это достаточно хорошо известно для самого широкого круга читателей. Для нас важно здесь подчеркнуть крайний детерминизм, позволяющий рассматривать человека как некий биофизический механизм, в основе которого лежат физические законы. Правда, в течение жизни Фрейда его взгляды на природу человека не оставались неизменными, и он признавал, что психотерапия может в некотором смысле освобождать человека от бремени детерминизма. Здесь мы сошлёмся на статью Д. Левина [Levin, 1981], где говорится, что, по представлениям Фрейда, мы обретаем свободу.
… не в том смысле, что наша жизнь становится более причинно не определённой, но в том, что причины, которыми мы предопределены, не остаются более удручающе неосознаваемыми. Короче говоря, анализ освобождает нас в том смысле, что он освещает светом сознания механизм бессознательного и освобождает заторможенное течение энергии. Но анализ не освобождает нас и не делает попытки освободить нас от физической причинности (с. 244).
При такой жёсткой приверженности наивному материализму, конечно, само представление о смыслах становится лишённым смысла. Смыслы по самой своей природе должны быть свободными. Их природа должна быть философски анархичной, если этот термин употреблять так же свободно, как это делает П. Фейерабенд.
Мысль Фрейда, как бы наивно она ни звучала для нас сегодня, произвела взрывное действие. В ареале этого взрыва появилось множество вполне самостоятельных мыслителей - А. Адлер, В. Рейх, О. Ранк, Э. Фромм, К. Юнг, Ж. Лакан… Мы здесь остановимся только на Юнге: Его концепция личности и динамического эго остаётся недостаточно чётко разработанной. Важно отметить, что он расширил наше понимание бессознательного, введя представление о личном и коллективном бессознательном и, соответственно, представление об архетипах, показав при этом на большом транскультуральном материале роль символов в психодинамике. Юнг с удивительной проницательностью оценил силу воображения. Вот что говорит об этом Д. Левин, проводя сравнение Юнга с Фрейдом [Levin, 1981]:
Если сравнивать [Юнга] с Фрейдом, то у Юнга мы найдём более глубокое и богатое понимание преобразующей и исцеляющей потенциальности - способности человека к воображению (с. 260).