Брошюра ветерана границы рассчитана в первую очередь на юношей, готовящихся к службе в армии.
Содержание:
Вместо предисловия 1
Немного биографии 1
Учились не только по учебникам 2
Застава 3
Способный ученик 3
Аргон действует 3
Конец "Сокола" 4
Совсем не мелочь! 4
Семейная традиция 5
Школа мужества 5
Внимательность и активность в поиске 6
Верные боевые друзья 6
Старый след 7
Слагаемые успеха 7
У ворот государства 8
Напутствие 9
Это только начало пути 9
Лейтенантские погоны 10
Заключение 11
Об авторе 11
Прапорщик А. Смолин
Следовая полоса
(Литературная запись Валентины Яковлевны Голанд)
Вместо предисловия
Ратный труд пограничника считаю одним из самых привлекательных и самых ответственных. И в мирные дни пограничник, как на фронте, всегда напряжен, подтянут, готов встретить врага, защитить свою страну от непрошеных гостей.
А на это способен человек, горячо любящий свою Родину, проникшийся сознанием личной ответственности за ее безопасность и мастерски владеющий искусством службы на границе.
В любой обстановке, в самой сложной ситуации пограничник должен выполнить и выполняет поставленные перед ним задачи. Вот почему в наших войсках служат выносливые, смелые и бесстрашные солдаты, умеющие "видеть все, когда тебя никто не видит", способные "расшифровать" любой след, вынести многокилометровое преследование нарушителя, оперативно принять единственно верное решение и победить.
Конечно, приходит это к воину не сразу. Но если юноша поставил перед собой такую благородную цель и упорно будет идти к ней, то наверняка добьется успеха.
Я специалист службы собак, поэтому не могу не сказать о том, что, несмотря на оснащенность пограничных войск современной техникой, роль служебной собаки, а значит, вожатого или инструктора службы собак, по-прежнему велика.
Известно, что собака различает до двух миллионов запахов. На наших пограничных заставах есть собаки, которые берут след многочасовой давности. В статье, которую мне однажды дали прочитать, была изложена попытка инженера по электронной технике смоделировать собаку на микроскопических полупроводниках. При подсчете оказалось, что размеры и вес такой "электронной собаки" будут равны среднему танку.
Так что служебную собаку пока еще нечем заменить на границе. И сегодня она остается нашим верным другом и помощником!
Немало четвероногих дозорных подготовлено в клубах юных собаководов и в клубах служебного собаководства ДОСААФ, они несут сейчас службу на границе. Хотелось бы воспользоваться случаем и поблагодарить всех тех, кто вырастил и отдал границе своих питомцев.
А если кто-нибудь из читателей-ребят захочет овладеть мастерством вожатого и пойти с собакой служить на границу - идите в специальные школы!
В наших пограничных войсках есть такие замечательные школы. Юноши, призванные в армию, проходят там всестороннюю подготовку и потом служат на пограничных заставах. Уверяю, не пожалеете.
Немного биографии
Родился я в замечательных пушкинских местах - в селе Большое Болдино Горьковской области. С детства любил лес, охоту. Наверное, эта любовь к природе, приобретенная сызмальства наблюдательность и помогли мне в моем следопытском ремесле.
В семье было четверо ребят, я - старший. Летом 1942 года, в самый разгар войны, мне, восемнадцатилетнему парню, пришла повестка из военкомата. В те времена с опаской относились ко всем "казенным" бумагам. Запричитала и моя мать, когда ей вручили бумагу с печатью:
- Касатик ты мой, дитятко родимое… Как-то ты такой слабенький будешь там, на войне. Будь проклят этот ирод косой Гитлер…
А "касатик" стоял, пытаясь сохранить хладнокровие, и читал повестку, где говорилось, что нужно явиться на призывной пункт. Иметь при себе ложку, кружку. Почему-то особенно врезалась в память эта "ложка и кружка".
Попал я в 300-й стрелковый полк НКВД. Там впервые надел форму, взглянул на себя строгими глазами. Но сменить одежду - не значит стать солдатом. Надо было овладеть азами военной науки, пройти курс молодого бойца.
Мы изучали устройство оружия, зубрили уставы, закалялись физически и старались беспрекословно выполнять распорядок дня.
Каждый из нас стремился овладеть военными знаниями как можно быстрее: шла война, и мы все рвались на фронт.
Я научился ползать по-пластунски, окапываться, стрелять. Всего, чему научился, не перечислить. Вскоре прибыл я в свой 300-й полк - солдатом. Пусть еще не обстрелянным, но уже настоящим солдатом.
В то время полк оборонял Воронеж. Около месяца мы защищали этот старинный русский город от врага, затем полк расформировали, и я попал в 90-й пограничный - по охране тылов действующей армии.
Основной нашей задачей была борьба с диверсантами, шпионами. Помню, нам приходилось разыскивать диверсантов, переодетых в форму красноармейцев, Найти их в огромной массе народа было нелегко.
Однажды стояли мы с бойцом Осадчуком у шлагбаума, проверяли документы. Гляжу - идет раненый с перевязанной рукой.
- Ваши документы?
- Нет документов, потерял, иду вот после ранения в медсанбат.
Вижу, подозрительно ведет себя "раненый", глаза блуждают, на лице - испуг. Мы его задержали и доставили на заставу.
Выяснилось, что никакого ранения у него нет. Этот диверсант был сброшен с самолета на нашу территорию вместе с восьмерыми такими же "ранеными". Через некоторое время он заговорил охотнее, даже указал место приземления и направление движения их группы. Начальник заставы принял необходимые меры, и все враги вскоре были задержаны.
В 1943 году, когда наша армия продолжала зимнее наступление, я был направлен на сборы снайперов. Вот где я понял, что меткий стрелок - хозяин боя!
Выехали мы на стажировку в один из районов Степного фронта.
Вышел я в первую свою снайперскую засаду. Темень, рассвет еле брезжит. Прополз с другом заминированную лощину, подбитый вражеский танк, замаскировались у полоски "ничейной" земли, стали вести наблюдение за противником.
Лежу, не шелохнусь. Нелегко пролежать день-деньской, не шевелясь, не выдавая себя, охотясь за фашистами! Затекают ноги, руки, все тело колет, словно иглами, а ты знай терпи.
Холодно, ветер завывает, нет-нет да взовьется ракета. С немецкой стороны доносятся изредка команды, звон металла. И снова тишина. Сколько тут еще лежать? Время тянется томительно.
Но вот над лесом закурилась сиреневая дымка, рассвело. В немецких окопах будто все вымерло. "Неужели так и уйду ни с чем?". И только так подумал, гляжу - идет фашист. Поймал его на мушку.
Выстрел был метким…
Лежу снова. Жду. Часов в двенадцать офицер появился, погоны на солнце блестят, весь ремнями перетянут, жестикулирует. Рядом три солдата.
Несмотря на предупреждение командира "Не увлекайтесь!" - выстрелил. Офицер упал, остальные разбежались.
И тут фашисты открыли по нашей обороне артиллерийско-минометный огонь, но позиций наших им все-таки не удалось засечь. За два дня снайперской охоты я убил шесть гитлеровцев. Счет был открыт.
Наши войска продолжали теснить врага. Степной фронт перешел в наступление и освободил Воронеж. Когда я вернулся на заставу, - а в то время это был либо блиндаж, либо сельская изба, - инструктор службы собак получил ранение, его отправили в госпиталь, а собака его, Ираком звали, осталась. Она никого не подпускала к себе. Мне предстояло приручить ее и нести о ней службу.
Это была долгая, кропотливая и настойчивая работа. Пожалуй, трудности заключались во мне: собака прошла курс общей дрессировки, несла сторожевую службу, я же не имел никакого представления о собаководстве.
Стал я понемножку приручать Ирака. Сначала пес не подпускал меня - очень скучал по старому своему хозяину. Бывало, принесу ему еду - он не подходит к миске, а я зачастую даже от своего пайка отрывал, чтобы расположить его как-то к себе.
В конце концов мне удалось установить с Ираком хороший контакт.
Вспоминается наше первое с ним боевое крещение.
Отделение красноармейцев, в которое входили и мы с Ираком, конвоировало с передовой 400 пленных. Остановились на ночлег. Человек пятнадцать пленных во главе с генералом незаметно от всех стали пробираться к лесу, а темно, ни зги не видно. Кто-то из пограничников заметил эту удаляющуюся группу и крикнул: "Давай сюда собаку! Уходят, гады!".
Я пустил Ирака по следу и метров через пятьсот наряд настиг беглецов.
С тех пор я более тридцати лет не расстаюсь со служебными собаками.
Эта работа стала делом всей моей жизни.
Я не представляю пограничную службу без умной, выдержанной, хорошо обученной собаки. Она своевременно известит о приближении нарушителя, десятки километров пробежит по невидимым запаховым следам, бесстрашно вступит в борьбу по первому сигналу инструктора, выручит в схватке с врагом.
Учились не только по учебникам
За все время службы на границе у меня было три собаки: Ирак, Джек и Аргон. С каждой связан определенный период в службе, определенные боевые операции.
Ирак хорошо проявил себя при охране тылов действующей армии, в поиске шпионов и диверсантов. К сожалению, служба с ним была недолгой. 5 июня 1943 года на Курско-Белгородском направлении под селом Малиновка меня ранило. Отправили в госпиталь, а Ирак остался на заставе.
После госпиталя я не попал в свою часть, а охранял тылы действующей армии под Волховом. Вот где пригодился опыт поимки диверсантов! Кого только не вылавливали мы в непроходимых чащобах! И вражеских лазутчиков, и гитлеровцев, пытавшихся вырваться из окружения! Но самым ответственным для меня делом в ту пору была служба в лыжном батальоне, который доставлял на Ленинградский фронт бойцам передовой линии боеприпасы и питание. Бывало, тащим и станковые пулеметы, и продукты, да норовишь побольше взять - ведь люди истощены до крайности, а им воевать надо… Откуда только силы брались? Наверное, от ненависти к фашистам.
Потом очень пригодилось мне в пограничных войсках это умение выкладываться и при преследовании нарушителя, и при выполнении других заданий командования. Думал: раз поручено мне - умру, а сделаю!
В самом конце лета 1944 года пришел приказ отобрать несколько обстрелянных пограничников на выполнение особого задания. Включили в этот список и меня. А через несколько дней мы были уже в Харькове.
К тому времени Красная Армия освободила нашу западную территорию, и нам пришлось восстанавливать границу: строить заново пограничные заставы, прокладывать контрольно-следовые полосы, устанавливать пограничные столбы.
Тяжеловато приходилось, не было никакой техники - одна повозка и только. Ни кухни - пищу готовили в котле под деревом, ни бани, а если удастся нагреть в железной бочке горячей воды да, зачерпнув ведерочко, помыться в каком-нибудь сарайчике - совсем хорошо.
Когда мне приходится сейчас выступать перед молодежью, пришедшей в пограничные войска и пользующейся всеми теперешними благами общества: и светлыми уютными спальными помещениями, и классами для занятий, и гостеприимными столовыми - в общем, всем тем, к чему они так привыкли дома, - я всегда рассказываю о своей молодости и о том, как нам приходилось начинать службу. Конечно, и сравнить нельзя тогдашние условия с теми, что есть сейчас на наших пограничных заставах.
И оперативная обстановка на нашем участке тогда была сложной.
В районе действовали недобитые фашистские молодчики и украинские националисты. Несколько раз в сутки поднимались по тревоге. Мы не только охраняли границу, но и очищали населенные пункты и лесные массивы от бандитов и их пособников. Если поспишь 7–8 часов в сутки - считай получил выходной, потому что обычно спали по 3–4 часа.
…Однажды на заставу пришла женщина и сказала, что еще в 1941 году, когда пограничники с боями отходили от границы, один раненый боец оставил у нее служебную собаку, тоже раненую, и просил сохранить пса. Он заверял, что вернется за собакой, но прошло уже много времени, боец так и не появился, может, убили, а может, еще что, но только женщина очень хотела вернуть пса пограничникам.
"А что, если пес и в самом деле ценный, и может помочь ловить бандитов!" - подумал я.
Начальник службы собак отряда лейтенант Николаев объявил:
- Кто хочет быть инструктором службы собак?
Я вспомнил Ирака, вспомнил, как мы ловили с ним диверсантов, как он выручал меня, и решительно сказал Николаеву:
- Я хочу.
Собаку, которую привела женщина, звали Джеком. За годы, проведенные в селе, Джек утратил все качества служебной собаки, условные рефлексы угасли, он только бурно радовался людям в пограничной форме. Жалобно скулил, беспокойно оглядывался, надеясь, очевидно, увидеть хозяина. Обнюхал всех, побывал на конюшне, в каптерке.
- Что, не нашел? - сочувственно спросил я его.
Джек поднял на меня тоскующие глаза и чуть заметно вильнул хвостом.
Я потрепал его по загривку, ласково сказал:
- Пойдем, устрою тебя.
Вскоре меня с Джеком направили на двухмесячные курсы инструкторов службы собак.
Я изучал там анатомию и физиологию собаки, общую и специальную дрессировку. Большое внимание уделялось следопытству, распознаванию ухищренных следов. Считаю, что главную закалку я как следопыт получил на этих курсах.
Занятия вел все тот же лейтенант Николаев - человек всесторонне подготовленный, бывалый пограничник. Все, что он знал по следопытству и собаководству, передавал нам.
Прежде всего мы обращали внимание на развитие у собаки тех навыков, которые нужны в службе на данном участке, при определенных географических и климатических условиях. Например, в горах овчарке нужно отрабатывать одни навыки, на морском побережье другие.
Наиболее трудное время для охраны горных участков - зима. Бураны, метели и туманы ограничивают видимость, затрудняют ориентирование пограничных нарядов, а снежные обвалы создают для них непредвиденные препятствия. Все это, конечно, требует от пограничников высокого мастерства, максимального напряжения. Всякий раз, попадая в такие условия, я благодарю своего первого учителя за науку и требовательность.
Он задавал нам такие задачи.
Допустим, на одном из горных участков обнаружен след. Рассчитывая на непогоду и глубокий снег, нарушитель перешел государственную границу и стал углубляться в наш тыл. К месту нарушения прибыла тревожная группа. Она устремилась по следу. Продвигаться по снегу очень трудно. След идет по глубокой лощине, то петляет в колючих зарослях, то снова поднимается на гору, то уходит в чащу могучего леса. Но вот след и вовсе пропал: его замела поземка.
Там вдали - граница
Что должен делать инструктор?
"В таких случаях, - учил Николаев, - он должен прийти на помощь собаке. От умения инструктора ориентироваться в обстановке зависит все. Для опытного следопыта не составляет труда оценить местность и определить вероятное направление движения нарушителя".
Учебный участок я знал хорошо, правильно определил вероятный путь движения нарушителя, продолжил поиск и вскоре "задержал" неизвестного.
"Если будете нести службу у моря, инструктору службы собак надо учитывать, - говорил Николаев, - множество раздражителей: запахи моря, большую массу людей. Особенно действует на овчарку сухой песок, он забивает дыхательные органы собаки, снижает темп преследования, сбивает со следа. В таких случаях собаке снова должен помочь инструктор. Если собака утомлена - дай ей отдых, а если нужно, то и воды. Хорошо промыть ей нос от пыли и песка. Это быстро восстанавливает ей силы, и она уверенно продолжает поиск".
Службу на границе инструктору с розыскной собакой приходится нести в различное время суток, в сухую и дождливую погоду. В поле и в населенных пунктах. Поэтому Николаев организовывал тренировки с постепенным усложнением обстановки и учебных задач.
Мы учились четко управлять собакой, добивались от нее безотказной работы по следу.
Как-то позвонили на курсы: "Срочно нужна хорошая собака, чтобы обнаружить бандитов!" Оказывается, наши пограничники возвращались из наряда и их обстреляли националисты.
Я с Джеком прибыл к месту происшествия. Джек активно взял след, мы начали поиск. Командовал операцией майор Приходько.
Двенадцать километров прошел Джек по следу. Вошли в село, собака привела к дому, ничем не выделявшемуся среди других, потом - к сараю.
Мое внимание сразу привлекло пустое блюдо, стоявшее на сенорезке, и шесть ложек в нем. Джек сразу рванулся в левую сторону, где лежало сено. Вдруг в глубине сарая что-то щелкнуло. Только мы успели отскочить - разорвалась граната. Приходько командует:
- Быстро за сарай!
Я кричу:
- Собака же там!
Джек будто услышал нас - и ко мне.
Мы все залегли в кукурузе, наблюдаем. Гляжу - вылезает один бандит из сарая, я выстрелил, тот ткнулся.
Смотрю - другой лезет. Снова выстрелил, ранил бандита. У меня перекос патрона, вижу - раненый бандит целится в меня, да, наверное, не очень мастак он был точно бить - пуля прошила землю, обдав меня пылью.
За углом сарая стоял пограничник, который видел эту перестрелку, и выпустил по бандиту автоматную очередь. Никто из бандитов тогда живым не ушел.