Руки у Дениса были оцарапаны острыми коготками котенка, успехи в учебе скользнули вниз.
Естественно, это не прошло мимо внимания мамы:
- Денис, я договорилась отдать Мурзика в хорошие руки, - как-то заявила она во время ужина.
Если бы вот сейчас, сию минуту над ухом Дениса шарахнула пушка или в тарелке возник инопланетянин, он бы не так отреагировал.
- Что-о?! - вскричал он. - Ка-ак отдать? Почему? - Слезы выступили на глазах от такой несправедливости.
- Мурзик тебе мешает учиться. Раз!
- Мама - нет! Мамочка…
- Выслушай меня.
- Но я не хочу, чтобы ты отдавала…
- Выслушай сначала.
- Но мамочка…
- Без истерик, пожалуйста, - вежливо предупредил папа и дипломатично добавил. - Оба.
- Мурзик мешает тебе учиться. Ты забросил уроки. Раз! - мама подождала возражений, но их не было. Денис молчал, сжав губы. Слезы ручьем бежали из глаз. - Второе, посмотри на свои руки - все в царапинах! Так недолго занести инфекцию и попасть в больницу. Ты хочешь в больницу?
Денис молчал. Он не хотел в больницу, но больше всего не хотел лишиться Мурзика.
- И третье, ты вообще перестал выходить на улицу и играть с ребятами. Ты вырастешь одиноким эгоистом…
- Эгоистом становятся не поэтому, - заметил папа.
- Помолчи! - приказала мама папе. - К тебе у меня тоже есть претензии.
- Молчу-молчу, - сказал папа, но не замолчал. - Вообще-то, сын, твоя мама права.
- Я всегда права, - констатировала мама.
- Ну, не всегда… - вскинулся было папа. - Ладно, я не буду при ребенке делать тебе замечание…
- Попробуй только… - бросила мама вызов, но папа его не принял.
- Сын, если ты будешь соблюдать три условия, что поставила тебе мама, я уговорю ее, чтобы Мурзика не отдавать, даже в хорошие руки. Понял?
- Как это ты уговоришь? - более веселым голосом спросила мама. - Каким образом?
- Есть у меня способ. Так как, сын?
Денис очень уважал папу и очень его любил. Нет, он любил и маму. И, наверное, больше… Вернее… Короче, он любил их обоих и… Мурзика.
- Так как, сын? - повторил папа. - Если ты не принимаешь эти три условия…
- То завтра я отнесу котенка и отдам в хорошие руки. Договоренность уже есть, - почему-то весело продолжила мама.
Денис мог возразить и маме и папе. Во-первых, Мурзик не мешает ему учиться. Разве только чуть-чуть. Во-вторых, он моет руки с мылом и этой… инфекции не занесет. И у Мурзика когти чистые, сколько он царапается, а этой… инфекции - нет. И, в-третьих, на улицу Денис не хочет ходить, потому что ему интереснее дома с Мурзиком. Ну, и насчет эгоиста… если Денис и вырастит эгоистом, то хорошим… Так мог возразить Денис, но не возразил, благоразумно промолчал.
Он понимал, что его возражения ничего не дадут. Потому и согласился на родительский ультиматум. Правда, он не хотел быть побежденным и выставил свой главный аргумент:
- Папа, в кино это называется - шантаж, - с трудом выговорил он слово, но выговорил и остался этим доволен.
Папа хмыкнул. Мама отвернулась.
- Не понял, ты согласен выполнять три пункта нашего договора? - каким-то сдавленным голосом произнес папа.
- Я уступаю силе, - гордо сказал Денис, вылез из-за стола, подхватил под живот Мурзика и пошел в свою комнату. По дороге он прошептал котенку в ухо: - Мы друзей не предаем, правда, Мурзик?
2
Трудно пришлось Денису с первым пунктом. Кое-что он подзабыл, кое в чем он отстал. Но желание оставить Мурзика рядом с собой пересилила. Денис знал: мама шутить не любит. Он представил, как приходит домой, а Мурзик его не встречает в дверях, не приглашает играть, не сидит в засаде, смешно подергивая хвостом… Потому что… Потому что его нет. Просто нет! Его мама отдала… в хорошие руки.
Память у Дениса отличная, учился он всегда с удовольствием, поэтому чуть постарался, и дела пошли неплохо. Даже хорошо. С царапинами тоже нормализовалось. Денис демонстративно долго мылил руки мылом, которое дала мама, да и Мурзик не так стал царапаться. Папа говорит, что котенок просто повзрослел, а Денис считает, что он тоже не хочет, чтобы его забрали отсюда, пусть в хорошие руки… Вот с гуляньем во дворе не получалось. Но мама и не настаивала сильно. Зима на дворе - холодно. Ребенок может простудиться и заболеть.
Мурзик ел с аппетитом, играл с азартом, спал много и опять ел… И потому рос быстро. Однажды папа сказал, глядя задумчиво на рыжее, полосатое существо:
- Сколько же ты весишь?
Мама тоже заинтересовалась, да и Денису захотелось это же узнать. Принесли из спальни весы. Взвесили сначала Дениса.
- Тридцать восемь килограмм, - сказал папа и глянул на маму с укором.
- Он ничего не ест, я его чуть не силой заставляю… - вскричала мама.
Папа промолчал. Потом Денис взял Мурзика на руки и стал на весы.
- Ого! - разом воскликнули и мама, и папа. - Сорок!
- Мурзик весит сорок килограмм? - удивился Денис.
- Ты весишь тридцать восемь, а вместе с Мурзиком - сорок.
- Мурзик весит всего два килограмма? - удивился Денис. Он еще не мог в своем сознании сопоставить вес и рост, вес и объем…
- Уже два килограмма! - резко сказал папа. - А что будет через год?!
- Что будет через год? - не понял Денис.
- Ладно, посмотрим… - папа поднял весы и унес в спальню.
Наконец на дворе наступила весна. Снег осел и почернел. На дорогах днем стояли лужи. Ночью, правда, эти лужи замерзали, но к обеду в них с веселым чириканьем уже купались воробьи.
Мурзику весна тоже нравилась, он мог часами сидеть на солнышке, на подоконнике, и смотреть во двор. Когда же близко к окну подлетал голубь или какая другая птица, он прижимался к подоконнику, стараясь сделаться невидимым, глаза его неотрывно следили за полетом, а хвост дергался, наверное, от нетерпения и желания прыгнуть и поймать птицу.
Если в такие минуты Денис брал котенка на руки, Мурзик бывал очень недоволен. И тогда у Дениса родилась мысль: почему бы Мурзика не сносить погулять на улицу?
Мама предупредила, что вообще-то кошки - домашние животные, а не уличные и по двору не бегают.
Папа возразил, сказал, что домашнее животное так называется, потому что человек приручил его к дому. И привел пример, что один профессор с их кафедры, каждое утро на поводке прогуливает своего кота.
- И он не убегает? - спросила мама.
- Кто?
- Конечно же, не профессор… Тут вмешался Денис:
- Мама, он же на поводке!
- У нас пока нет поводка, - вздохнула мама и добавила. - Мурзик от тебя убежит.
Тут уж Денис возмутился:
- Почему он от меня убежит? Что, ему плохо со мной? Папа стал на сторону Дениса:
- Котенку полезно подышать свежим воздухом. Денис его возьмет за пазуху. И сам погуляет, и котенок.
- Как хотите, я вас предупредила, - мама надела на Дениса курточку попросторнее, посадила Мурзика за пазуху и проводила до двери.
На дворе солнышко светит. Ребятишки играют. Они сразу же обступили Дениса:
- Покажи кота. Какой он породы? - интересовались мальчишки.
- Ой, какой красивый… - это, конечно же, девчонки.
Да, Мурзик был очень красивый - рыжий, в полосочку. Он, наверное, знал это и потому очень важничал, хотя ему было страшно. Немного. И только первое время. Когда же ребятня отбежала по своим делам, он высунул мордочку из-за пазухи Дениса и стал проситься на волю. Денис выбрал место посуше и поставил Мурзика на землю. Тот с любопытством огляделся. Вокруг кипела другая жизнь, совсем не такая как в комнатах. Бегали и весело кричали ребятишки, взрослые проходили степенно. Птички летали и чирикали. А что это?!
Мурзик дугой выгнул спину и встопорщил шерсть. К ним прыжками приближалась большая овчарка. Мурзик в своей жизни еще не видел собак, но с момента рождения у него был заложен сигнал о страшной опасности, которую представляют для кошек собаки. Потому и реакция была такой стремительной. Денис тоже увидел собаку, что мчалась к его котенку и явно ему угрожала. Он схватил лежащую неподалеку палку и встал на пути собаки. Денис не знал, что собакам нельзя грозить палкой, тем более овчаркам, это вызывает у них ярость. И овчарка решила сначала разделаться с мальчиком, а потом уже с котом. Она прыгнула, стараясь клыками достать мальчишку, поднявшего на нее палку. И вдруг… Рыжая молния мелькнула перед глазами собаки и вцепилась ей в морду. Собака от неожиданности потеряла направление прыжка. Она вообще ничего не видела. Она завизжала, упала, вскочила и затрясла головой. Рыжая молния отскочила и превратилась в простого рыжего котенка.
- Ах, ты! - зарычала овчарка и гребанула для смелости задними лапами, да так, что земля отлетела на целых два метра.
- Пш-ш! - грозно зашипел Мурзик. - Мало тебе?! Только сунься, еще не то будет!
- Да я тебя сейчас… - овчарка кинулась вперед. Мурзик вцепился в ее морду и заорал победно:
- Мряу-у-у! Сдаешься?
Подбежали мальчишки. Подбежал, тяжело дыша хозяин собаки.
- Чей кот?! - закричал он. - Уберите кота. Он же ей все глаза выцарапает.
- Не гуляйте собаку без поводка, - закричали мальчишки.
- Ой, он ей точно глаза выцарапает, - всплеснули руками девчонки.
- Мурзик, Мурзик - отпусти собаку, - просил котенка Денис. Тот отпустил овчарку, спрыгнул с ее морды, но остался в боевой позе. Ах, как он был красив! Овчарка продолжая трясти головой, отбежала к хозяину.
- Бедная Альфа! - хозяин присел перед собакой, погладил морду и с ужасом глянул на ладонь. Она была в крови. - Ах, так! - Он решительно повернулся в сторону Мурзика и поднял руку с поводком. - Да я его сейчас…
Овчарка поняла жест хозяина, как приказ и двинулась к котенку. Но тот прошипел очень серьезно:
- Пшш! Еще хочешь получить?!
- Нет. Нет-нет, это не я… это хозяин… - собака отступила и прижалась к ноге хозяина.
- Тогда пшшшел вон. Оба - пшшли! - всем своим видом сказал Мурзик.
И они пошли. Оба. Прочь.
Ребятня окружила Мурзика, стали его гладить, хвалить, говорить, какой он смелый и бесстрашный, но котенка вдруг стала бить нервная дрожь, наверное, как у всех бесстрашных победителей, и он запросился к Денису за пазуху. А когда Денис запрятал его за куртку, оставив наружу одну мордочку, Мурзик полез дальше, аж под мышку. Как все настоящие победители, он был скромен и не жаждал славы.
Денис кожей ощущал, как сильно билось сердце Мурзика. Нет, он не считал, что тот струсил. Чего сейчас-то трусить?! Поэтому, когда ребята пристали, чтобы он еще раз показал котенка, Денис ответил:
- Мурзик готовится к следующему бою. Вон с той собакой, - и указал на огромного кавказца.
- О-о-о! - завизжала ребятня и стала обсуждать предстоящий бой, а Денис, воспользовавшись тем, что про них забыли, пошел домой, прижимая к груди своего рыжего друга - бесстрашного Мурзика. Он сам после этой драки стал смелее. Пусть чуточку… но смелее. И может быть, эта чуточка как раз и будет в нужный момент решающей.
КОТ БАСЬКА
Кот Баська у нас прожил лет двенадцать, может, больше. Я не помню, откуда он взялся, да и спросить теперь уже не у кого. Имя он получил из-за своего басовитого голоса. Он был большой и серый в темную полоску… Ни какой не породистый, обыкновенный деревенский кот. Жили мы тогда на окраине Барнаула, на Булыгиной Заимке в частном доме. Баська был незаменим в борьбе с крысами, которых во дворах было множество, особенно в тех, где держали поросят. Сражался он с ними не на жизнь, а на смерть и всегда выходил победителем. Мы подолгу играли с ним, причем к игре он приглашал сам. Подходил, садился напротив и лапой мягко трогал за коленку. Если на него не обращали внимания, сердился и выпускал когти.
А еще Баська любил рыбу, любую: речную или морскую, но последней отдавал предпочтение. Может быть, потому что ее ему меньше доставалось?! Я в ту пору был уже удачливым рыболовом, и мать редко покупала рыбу в магазине.
Баська всегда присутствовал при моих сборах на рыбалку, провожал до переулка, ведущего к реке, и встречал, сидя на столбе у ворот, разве только дождь мешал, тогда он сидел на крыльце под навесом.
Увидав меня, идущего с рыбалки, он басовито мяукал, но со столба не слазил, ждал, когда я подойду ближе, и тут же прыгал мне на плечи, терся всем телом о мой затылок, лез своей мордой мне в лицо и отчаянно мурлыкал. Приходилось прямо на крыльце открывать садок и давать ему рыбу, которую он с громким урчанием и хрустом поедал тут же. Сколько Баська мог съесть рыбы, мы не знали - неограниченное количество. Правда, кормить до отвала не рисковали, боялись, как бы плохо ему не было.
Из всех жильцов нашего большого дома Баська выделял двоих: мать, как хозяйку, и меня, как кормильца вкусной рыбой. В свободное от охоты время на мышей и крыс он или отсыпался на диване, или сидел на подоконнике и внимательно смотрел на уличную жизнь, при этом хвост его нервно подергивался. Стоило мне только сесть на диван, он тут же устраивался на колени, что доставляло неудобства, вес у кота был приличный.
Время летит, мы взрослеем, и как-то незаметно Баська постарел. С трудом он залезал на столб у ворот, а главное: не мог уже с хрустом есть сырую рыбу, очевидно, у него начались проблемы с зубами. Теперь он ожидал меня с рыбалки на крыльце под навесом и рыбу только мусолил беззубыми деснами, кусать не мог. Приходилось рыбу ему варить. На крыс он уже не охотился и стал пропадать из дому, иногда на несколько дней. Уходил куда-то, но возвращался: исхудавший, с тусклой шерстью и странным взглядом… Он проходил по комнатам, терся о ноги людей и тревожно вскрикивал: "Мяу!" Мать сказала печально:
- К смерти готовится. Ходит прощается…
- Как это? - не понял я.
- Приходит, вспоминает: не обидел ли кого… Скоро помрет.
- Но почему? - Удивился я. - Чем ему плохо живется?
- Ну, как… Крыс ловить уже не может.
- Пусть не ловит, мы все равно его любим, - не уступал я.
- Стыдно ему жить, не принося пользы… "Глупости…" - не сказал я, подумал.
Как-то Баська ушел и не вернулся. Больше его никто не видел.
- Кошки никогда не умирают дома, - сказала, тяжело вздохнув, мать.
- Как так?!
- Преданные они человеку. Очень… Не хотят, чтобы хозяин страдал, видя их смерть.
Боже мой, какая глубокая философия и суровая правда звучала в словах матери - мудрой женщины. И какая высокая порядочность в жизни и смерти "братьев наших меньших"… Я этого тогда не понимал.
Давно нет в живых матери. Отошла она в мир иной тихо, не нагружая заботами и страданиями своих детей и окружающих. Просто заснула и не проснулась. В народе говорят: "легкая смерть", и приходит она к тем, кто праведно жил, кто не оставил после себя зла. Царствие ей Небесное! Замечательным человеком была и очень совестливым…
И я уже не молод, и потому задумываюсь: могу ли я еще приносить пользу окружающим, не в обузу ли я им? Нет ли незаслуженно мною обиженных? Задумываюсь чаще, чтобы успеть исправить ошибки…
МАМА ВАСЯ
В феврале, будучи по делам в Москве, я через своего знакомого, совершенно случайно приобрел месячного щенка - дочь чемпиона Советского Союза по лосю, медведю, кабану среди западносибирских лаек - Боню. В самолете я не выпускал ее из рук, все еще не веря в удачу. Боня мирно спала, посапывая крохотным носом, и не доставляла абсолютно никаких хлопот.
Но зато дома, стоило только опустить щенка на пол, как раздался такой жалобный плач, что я поспешил снова взять его на руки. Мы срочно приготовили уютное местечко в картонном ящике, постелили мягких тряпок, и я вновь попытался сбыть щенка с рук, но не тутто было - опять плач. "Ничего, - решил я. - Поплачет-поплачет и перестанет". Но прошло пять минут, десять… Да к тому же Боня имела такой тонкий и пронзительный голос, что сердце мое разрывалось на части.
Дело к вечеру, а Боня не унимается. Понять ее плач можно, ведь она потеряла мать, братьев и сестер, а теперь тепло хозяйских рук. И я не выдержал, подошел, поднял ее, прижал к себе. И сразу, словно кто-то выключил звук - тишина. Кладу на место - рев! Я внимательно осмотрел щенка - все в порядке. В чем же дело? Неужели придется держать его на руках всю ночь или класть с собой в постель?
"Нет, нужно приучить", - твердо решаю и кладу свое сокровище в очень уютное, с моей точки зрения, приготовленное специально для щенка место. Но наши вкусы оказались разными, опять плач, вой, писк - весь арсенал сразу.
Мои домочадцы улеглись спать, а я, усталый с дороги, рассерженный, носил Боню на руках из комнаты в комнату и укачивал, как маленького ребенка.
Проходя через зал, я увидел на обычном месте, в кресле, нашего кота Васю. Он свернулся во внушительный, с женскую шапку, пушистый ком и спал. Это его постоянное состояние. По-моему, если он и просыпался раз в сутки, так только для того, чтобы поесть да перевернуться на другой бок. Был он серый, большой и лохматый. И меня вдруг осенило - ну-ка, пусть этот лежебока поработает. Я растянул его в кресло во весь рост, он даже не открыл глаза. Положил ему под бок Боню. Никакой реакции. И только когда та стала настойчиво что-то искать на его животе, Вася открыл один глаз и, наверное, хотел встать - лапы и хвост его дернулись. Но то ли сон ему сладкий снился, то ли от лени он совсем потерял способность двигаться, только глаз закрылся, и Вася продолжал спать. Боня, уткнувшись ему в живот носом, тоже заснула. Она, очевидно, посчитала, что спит со своей мамой.
Я на цыпочках прокрался в свою комнату и юркнул под одеяло. Поспать бы с полчасика, а еще лучше часик, пока эта плакса не поднимет своим ревом.
Проснулся я только утром. Вспомнил про щенка. Вскочил и заглянул в зал. Боня сидела верхом на Васе и усердно сосала у него ухо. Тот хмурил лоб, дергал хвостом, но глаз не открывал, притворялся спящим.
Так Боня спала с котом Васей, ела с ним из одной чашки целый месяц, пока не пришла пора ей перебираться во двор, в вольер.
В апреле мне подарили еще одного щенка - курцхаара Юту. Опять плач о потерянных родственниках, опять угроза бессонной ночи. Но я уже имел опыт и, мысленно извиняясь перед Васей, быстренько подсунул щенка к нему. Вася не то, чтобы был доволен, но стерпел. А утром знакомая картина - Вася в кресле, на нем Юта сосет ухо. Но зубы у Юты поострее, потому-то Вася и дергается всем телом и изредка протестующе открывает рот.
И опять целый месяц Юта и мама Вася, так мы теперь звали нашего кота, спали вместе, ели из одной чашки, пока не пришла пора нашей Юте перебираться в вольер к Боне.
С неделю мама Вася отсыпался, потом, почувствовав одиночество, стал проситься во двор. Он, конечно же, слышал веселый лай и возню своих дочерей.
Боня заметно подросла и уже походила на взрослую собаку, да и Юта была больше кота раза в два. Увидав маму Васю, они подняли такой радостный лай, так стремительно прыгнули навстречу, пылая родственными чувствами, что я поопасался пустить к ним кота. Мама Вася тоже раздумывал, сидя у меня на плече и щуря глаза. Зато Боня и Юта неистовствовали в своей радости. Подождав, когда они немного успокоятся, я все же пустил маму Васю в вольер. "Дочери" кинулись к нему и сначала облизали его от ушей до кончика хвоста, потом от избытка чувств Боня схватила маму Васю за голову, Юта за хвост и потащили каждая к себе в конуру, в разные стороны. Мама Вася недолго крепился и заорал благим матом. Мне пришлось срочно спасать его от проявлений дочерней любви.