Склонность к сооружению разного рода убежищ (или использованию в качестве таковых любых подручных конструкций – того же стола, накрытого скатертью) появляется лишь у трехлеток – в ту самую пору, которую психологи определяют как "кризис трех лет". В этом возрасте у ребенка формируются начатки самосознания, он впервые осознает свою автономию от окружающего мира и других людей, даже близких. Пройдет еще много времени, прежде чем эта автономия приблизится к самодостаточности, и страсть к разбиванию палаток, постройке шалашей и т. п. сохранится еще долго (не от неуютного ли социума бегут в хрупкие брезентовые сооружения любители "дикого" туризма?)
Наверное, по-настоящему взрослым человек становится тогда, когда получает возможность своими руками построить для себя настоящий дом. Увы, многие из нас принуждены всю жизнь прожить так, что даже пространство жилища не ощущается как личное – этот тесный пятачок населен слишком многими людьми сразу, и их личные сферы волей-неволей постоянно пересекаются. Психологически совершенно оправдана установка на предоставление каждой семье жилплощади по формуле "количество комнат = количество членов семьи + 1", где у каждого есть своя территория + поле для совместного времяпрепровождения. Развитые страны, наверное, отчасти потому так и можно назвать, что там большинство людей именно так и живут.
Для большинства из нас эта формула остается несбыточной утопией (пафосу официальных деклараций у нас верят либо люди неопытные, либо клинически наивные). Разумеется, пространственная близость с родителями, с супругом или ребенком для большинства людей не только приемлема, но и весьма желательна. Но природа человека такова, что наряду с потребностью в близком общении каждый из нас, в том числе и дети, испытывает определенную потребность в автономии, самостоятельном и неприкосновенном существовании. Если человек лишен возможности иногда уединиться, побыть наедине с собой, это отрицательно сказывается на его душевном самочувствии, хотя сам он может и не отдавать себе в том отчета. Родственники начинают раздражать, накапливается недовольство, вспыхивают ссоры. Всему этому легко найти объяснимый повод. Но подлинная причина кроется в утрате человеком личного пространства, что и приводит к росту напряжения.
Такую ситуацию мы невольно провоцируем сами, организуя пространство своего жилища таким образом, что оно принадлежит всем и никому. В таком доме каждый член семьи может в любой момент по какой-то своей надобности появиться в любом месте. Личные пространства постоянно пересекаются: приступая к какому-то занятию, никто не может быть уверен, что его не прервут и не отвлекут. Возникающее напряжение в данной ситуации объясняется просто: пространственные контакты непредсказуемы, их интенсивность слишком высока. Человеку всегда приходится быть наготове, чтобы вовремя посторониться, ответить на вопрос, выполнить просьбу или согласовать намерения.
Чтобы этого не происходило, достаточно придерживаться несложной стратегии. Всем членам семьи необходимо заключить негласный договор, по которому каждому отводится определенная личная территория. Не всегда возможно, чтобы это была отдельная комната. Тогда пускай это будет хотя бы уголок, на который кто-то из членов семьи приобретает приоритетные права. Интуитивно мы стараемся придерживаться этого правила: почти во всяком доме есть "папин рабочий стол", "мамино кресло" и т. п. Отчего же ребенку отказать в этом праве?
Установление таких территорий не требует подписания соглашений и возведения неприступных барьеров. Достаточно просто взять за правило: если человек находится на "своей" территории, не следует его без необходимости беспокоить. Не надо и без его разрешения манипулировать вещами, которые он считает своими. Если вы ведете личный дневник, понравится ли вам, чтобы сын или дочь его тайком прочитали? А теперь взгляните на эту ситуацию зеркально. Поверьте, разницы тут никакой! И только поняв это, мы сможем отнестись к ребенку действительно как к личности, а не как к маленькому арендатору нашей жизненной территории.
НЕ ЛЕЧИТЕ ЗДОРОВОГО!
У вашего ребенка всё в порядке с самооценкой? А с произвольностью поведения? Не слишком ли он импульсивен или, может быть, наоборот – заторможен? Достаточен ли его словарный запас? Соответствует ли уровень его интеллектуального развития возрастным нормативам?
Даже если вы не готовы сходу ответить на все эти вопросы, то, по крайней мере, вряд ли они вас удивили – столкнувшись с ними, большинство современных родителей хорошо понимают, о чем идет речь. И в этом отношении намного превосходят своих собственных родителей, которые и понятия не имели о детских фобиях, гиперактивности, аутизме, дефиците внимания и прочих премудростях, которыми переполнена современная литература о детях. Правда, им каким-то чудом удалось вырастить нас – своих детей – вполне приличными и душевно здоровыми людьми. Не обошлось, конечно, и без "заусенцев", но уж мы-то, родители современные, психологически "подкованы" гораздо лучше и любых ошибок наверняка избежим. А в чем сами не разберемся – помогут профессионалы, благо сегодня услуги детских психологов и психотерапевтов вполне доступны, да и популярных книжек ими написано предостаточно.
Знакомая точка зрения, не правда ли?
Еще лет пятнадцать назад принято было сетовать на массовую психологическую неграмотность родителей, не умеющих учитывать закономерности психического ребенка в тонком деле воспитания. В наши дни впору бить в набат по другому поводу. Поощряемые советами специалистов, нынешние родители чутко присматриваются к поведению собственных детей и подмечают всевозможные психологические проблемы, требующие компетентного решения. Увы, такой взгляд нередко приводит к отысканию проблемы несуществующей, либо по крайней мере такой, которая и проблемой-то не является. К тайной радости экспертов-"душеведов" родители осаждают их со всевозможными жалобами и вопросами, требующими компетентного совета и помощи – прилично оплачиваемой, разумеется. К сожалению, далеко не все выявленные проблемы удается решить даже профессионалам, ибо, по меткому замечанию Марии Эбнер-Эшенбах, "вымышленные болезни неизлечимы". К тому же иной раз желания отыскать проблему оказывается достаточно, чтобы ее действительно создать.
Кому-то эти слова могут показаться брюзжанием дремучего консерватора, упорствующего в своей домостроевоской ограниченности. Но в том-то всё и дело, что подобные суждения раздаются не из лапотной глубинки, а всё громче звучат в солидных западных изданиях из уст авторитетных экспертов. На протяжении последних десятилетий западное воспитание оказалось настолько "психологизировано", что это уже вызывает тревогу даже у тех, кого должно бы радовать – самих психологов и психотерапевтов. Разумеется, немало остается и тех, кто заинтересован и дальше распалять массовую поп-психологическую истерию. Но всё больше находится и здравомыслящих специалистов, предостерегающих от излишнего и вредного "психологизирования".
Одно из недавних свидетельств этого – выступление в американской прессе семейного психотерапевта Джона Роузмонда из Индианаполиса. По его мнению, полвека назад детям жилось психологически намного более комфортно, поскольку их родители подходили к делу воспитания проще и спокойнее. А сегодняшние родители, начитавшись "полезных" советов, нередко сами создают проблемы себе и детям. Примеры, которые приводит психолог, звучат просто анекдотически, не будь они по большому счету печальны. Вот один из вопросов мамы двухлетней девочки: "Мы столкнулись с проблемой приучения дочери к горшку. Как следует себя вести, чтобы не поколебать ее самооценку и не сформировать у нее негативного отношения к телесным отправлениям?"
Можете вы себе представить, чтобы таким вопросом, да еще в такой формулировке, задавалась ваша мама? И вообще любая мама с четверть века назад? Для нее и проблемы такой не существовало, вернее решалась она самым простым и естественным способом. В положенный срок ребенка начинали высаживать на горшок, всячески поощряя его успехи в этом "деле" и терпимо относясь в тому, что успех будет достигнут не сразу, после многих неловкостей – вполне естественных и простительных. Кому-то удалось освоить эту премудрость за несколько дней, другому – недель, третьему – месяцев, но во всех случаях нужный результат был достигнут. Причем без особых душевных терзаний, если только родители не принимались обостренно акцентировать внимание на данной "проблеме". Те же, кто носился с горшком как с писаной торбой, действительно могли ребенка психологически травмировать, обеспечивая будущие гонорары его психоаналитикам.
Впрочем, таких "психологически озабоченных" родителей никогда не было много.
Сегодня их миллионы. И надо ли удивляться, что, по оценкам американских специалистов, которые цитирует Роузмонд, за последние четверть века втрое возросло количество детских неврозов и депрессий?
Небезынтересно, что за то же время еще более возросло количество специалистов по лечению этих недугов. Но как одно связано с другим?
Из истории медицины известен примечательный факт: было время, когда количество хирургов на душу населения в Соединенных Штатах вдвое превышало такой же показатель в Великобритании. Соответственно и хирургических операций на душу населения в Новом Свете делалось в ту пору вдвое больше. Означает ли это, что несчастные американцы вдвое больше англичан нуждались в ампутациях и трепанациях? Разумеется, нет. Просто хирургам надо на что-то жить.
Психотерапевтам, понятно, тоже. Невольно закрадывается подозрение, что рост предложения психотерапевтических услуг не вызван возросшим спросом на них, а скорее наоборот. А потенциальных потребителей любой услуги необходимо убедить, что она им жизненно необходима. В случае детских психологических проблем это, похоже, успешно удалось.
На самом деле – и для непредвзятого взгляда это очевидно – большинство так называемых проблем относятся либо к индивидуально-психологическим особенностям того или иного ребенка, либо к вполне естественным возрастным особенностям, которые могут доставлять неудобства и производить неприятное впечатление (как, например, сыпь при ветрянке), но при правильном отношении сами собой со временем проходят. Но вот если начать сыпь расчесывать! А ведь именно чем-то подобным в психологическом плане мы порой и занимаемся.
К примеру, интерес маленького ребенка к строению своего и чужого тела, к естественным отправлениям и, о ужас! к вопросам сексуальности, заставляющий родителей в тревогой вчитываться в писания фрейдистов, на самом деле не выходит за рамки общего познавательного интереса. Ведь малышу еще неведом окружающий мир, в нем интересно всё – в том числе и ЭТО. Обостренным и даже нездоровым этот интерес становится тогда, когда вызывает беспокойство и озабоченность родителей, стремление бороться с якобы возникающими порочными наклонностями.
А так называемая детская импульсивность? Истоки ее как правило лежат в недостаточной сформированности произвольного поведения, которой еще рано требовать от малыша. Конечно, если предоставить его самому себе или умиляться любому его капризу, как советуют иные записные гуманисты, то в итоге можно получить инфантильного невротика, не умеющего держать себя в руках. Если же с малолетства прививать ему понятия "можно", "нельзя" и "надо" – как это со всеми нами и делали – то со временем внешние тормоза превратятся во внутренние и не позволят подросшему человеку сорваться на жизненных виражах. Если же поверить иным проповедникам свободного воспитания и всеми силами стараться не задеть ранимую детскую самооценку неодобрением или упреком, то кого мы воспитаем в итоге? За ответом не надо далеко ходить.
Проблемы бывают у каждого ребенка, но это в большинстве случаев не мешает ему оставаться нормальным. С этих позиций, наверное, и стоит подходить к воспитанию наших детей. Как это делали в свое время наши родители, не обремененные психологической эрудицией. Может быть, поэтому мы и выросли душевно здоровыми людьми? Если же вы чувствуете, что ваши родители допустили какие-то ошибки, осложнившие вам жизнь, то просто постарайтесь не повторять их по отношению к своим детям. И это, пожалуй, тот главный психологический совет, к которому, ей-богу, стоит прислушаться.
ДОЧКИ-МАТЕРИ: КТО КОГО?
Не бывает такой просторной кухни, в которой двум женщинам не было бы тесно. Редкая семья может опровергнуть эту поговорку. Если под одной крышей живут несколько поколений, то почти неизбежно между родственниками возникают разногласия по самым, казалось бы, пустяковым бытовым вопросам. Теплая и доверительная дружба свекрови с невесткой встречается нечасто. А бывает, что и отношения родной матери с повзрослевшей дочерью окрашены острыми противоречиями. Полбеды, если дело касается кулинарии или гардероба. Подлинная проблема возникает с появлением в семье третьего поколения. Молодой маме бывает нелегко найти общий язык по вопросам воспитания не только со свекровью, но и с собственной матерью. Постоянное несогласие, недовольство друг другом омрачают жизнь семьи и не лучшим образом сказываются на развитии ребенка. В чем же причина этого довольно распространенного явления? Неизбежно ли оно? Можно ли его предотвратить, устранить или хотя бы смягчить?
О разногласиях поколений сказано и написано немало. На протяжении всей истории человечества старшие сетовали на то, что молодые к ним недостаточно почтительны, отказываются следовать добрым старым традициям и образцам поведения. Ранние примеры этих сетований зафиксированы еще древнеегипетскими иероглифами и финикийской клинописью. Но если бы каждое новое поколение действительно было хуже предыдущего, то род человеческий давно бы сошел на нет. К счастью, происходит совсем противоположное, и происходит во многом благодаря тому, что молодежь во все века стремится переосмыслить опыт старших и превзойти их достижения. Впрочем, по мере накопления собственного опыта каждое поколение становится более консервативным и теряется перед юношеским азартом следующего. Таков непреложный закон взаимоотношения поколений, и он с завидным постоянством воплощается почти в каждой семье. Так что расхождение во взглядах – дело вполне естественное и объяснимое.
Психологический источник многих противоречий – родительский консерватизм. Он проявляется в том, что, однажды приняв руководящую родительскую роль, женщине бывает трудно впоследствии вносить в ее исполнение те необходимые поправки, которые диктует взросление ребенка. Дитя появляется на свет абсолютно беспомощным и любая самая мелкая подробность его жизнедеятельности зависит от материнской заботы. Мать сознает, что ее роль – определяющая в жизни ребенка, и с этим сознанием живет долгие последующие годы, хотя дитя давно уже выросло из колыбели. Для матери ее десяти-, двадцати-, тридцатилетняя дочь продолжает оставаться ребенком. А ребенок по определению менее опытен, менее зрел, более подвержен ошибкам и заблуждениям. Однако, не подлежит сомнению, что 20-25-летняя женщина – это уже вполне сформировавшаяся личность, обладающая достаточными житейскими знаниями и установками. Последующее накопление так называемого жизненного опыта может расширить круг полезных умений и навыков, но уже не скажется принципиально на структуре личности. Более того, жизненный опыт в зрелом возрасте воспринимается сквозь призму уже сложившихся представлений и пристрастий, а потому лишь укрепляет и обогащает то, что сложилось ранее. То есть и двадцати– и пятидесятилетняя женщины объективно равноправны в своих суждениях и поступках. К сожалению, в каждой конкретной житейской ситуации об объективности нет и речи, ибо старшая чувствует себя "в большем праве".
Некоторые психологи даже считают: дело усугубляется еще и тем, что всякая мать бессознательно противится признать взросление дочери, ибо тогда с неизбежностью следует признать и собственное женское увядание, особенно явное на фоне цветущей молодости дочери.
В отношениях со свекровью срабатывает иной механизм. Замечено: всякая женщина желает дочери лучшего мужа, чем ее собственный, и уверена, что у сына никогда не будет такой хорошей жены, как у его отца. Каждая мать в глубине души полагает, что ее любовь к сыну – тот эталон, который невозможно не только превзойти, но и повторить. Ее сознание отказывается признать, что любовь к сыну со стороны его избранницы – совсем иная и не нуждается в соизмерении с эталоном. А потому невестка в большинстве случаев остается очень уязвима для критики.
С этими психологическими механизмами надо считаться. Причем и тому и другому поколению. Женщине, чья дочь сама становится матерью, нелишне взглянуть на эту ситуацию со стороны и честно признать, что дочь – вполне самостоятельный и определившийся человек, а не маленькая девочка, требующая назидания и руководства. Свекрови нелишне иной раз напомнить себе, что конкуренция с невесткой – занятие бессмысленное: у каждой своя роль, и незачем их противопоставлять.
Молодой женщине надо помнить, что приверженность родительской роли у старших никогда полностью не искоренить. А потому не надо встречать в штыки всякую попытку назидания и руководства. Самостоятельность можно завоевать не словесными баталиями и вздорными поступками назло, а только практичными и конструктивными действиями, которые своим результатом сами подтвердят вашу правоту.
Конечно, очень нелегко отстаивать личную самостоятельность, когда нет возможности преодолеть зависимость иного рода. Если материальное благополучие молодой семьи зависит главным образом от родителей или без активного участия бабушек не обойтись в уходе за ребенком, то тут волей-неволей приходится считаться с установками старших. Тут некоторая психологическая зависимость выступает обязательным приложением к зависимости, так сказать, физической. Если нет возможности устранить одно, то едва ли устранимо и другое. С таким положением остается только мириться. На полную самостоятельность вправе претендовать лишь тот, кто способен сам решить все свои проблемы.
В любом случае взаимоотношения следует строить, исходя из простого принципа: никто не безупречен, ничьи суждения не являются истиной в последней инстанции, а значит – никто не вправе принуждать другого, жестко навязывать свое понимание жизни. Взрослым людям следует по крайней мере считаться с правом друг друга на собственное мнение, поведение, видение мира. Взаимоотношение поколений может быть продуктивно и психологически комфортно только в форме сотрудничества, которое предусматривает, как минимум, взаимное уважение. Если же партнером выступает "бестолковая девчонка" или "вздорная старуха", ни о каком сотрудничестве не может быть и речи.
Но и при самом уважительном отношении никто не застрахован от противоречий. Беда, если эти противоречия превращаются в конфликты. Отстаивая свою точку зрения по поводу воспитания сына или дочери (внука или внучки), зададимся вопросом: ради чего это делается? Не ради ли того, чтобы утвердить свое преимущество, отстоять авторитет или право на независимость, не уронить достоинства? Ведь часто ребенок выступает не столько объектом, сколько поводом спора. Если же взять за точку отсчета интересы ребенка, а не амбиции взрослых, то многие проблемы снимаются сами собой. Конечно, благо ребенка мама и бабушка могут понимать неодинаково, но если этот вопрос обсудить "в чистом виде", то легче прийти к согласию.