Тамарочка рассказывала Ярочке о том, что девочки должны одеваться по моде, что есть всякие красивые украшения, которые делают девочек очень красивыми, и все уже видят, что они взрослые, и всем они нравятся. Ярочка слушала с большим вниманием, а потом снова рассказывала Тамарочке про то, что бабушка рассказывала ей про Ангелочков, которые всегда рядом с детьми. И они послушных детей посыпают золотой пыльцой и делают их красивыми и счастливыми, а плохих детей посыпают сажей, и все видят, что эти дети капризные, а от этого некрасивые. А ещё у Ярочки был Ангелок, который висел у кроватки, и она каждый вечер читала ему короткую молитву. Они так разговаривали. Девочка Ангелку молитву, а он ей сказочку во сне приятную и красивую. Ярочка спит и улыбается. Тамарочка слушала эти рассказы, молча. Она давно уже читала книжки, где было написано, что человек – творец своей жизни, и он может всё сам в ней устроить. Она давно уже не молилась на икону, которая висела у её кроватки и была подарена бабушкой на день рождения. Она была почти взрослой для этого и полагалась во всем на свои силы и знания. Однако, роль мамы обязывала молчать об этих знаниях, и она ласково поглаживала Ярочку по головке, когда та с восторгом, рассказывала очередной сказочный сон, который подарил ей её любимый ангел.
Вот так и протекало их общение. Тамарочка играла роль и скрывала свое истинное лицо, а Ярочка любила свою подругу ласковой и открытой любовью и готова была быть самой лучшей дочкой на всем белом свете.
Как-то раз, прохладным осенним вечером Тамарочка вдоволь насмотревшись журналов мод и начитавшись разных умных статей, легла спать в свою кроватку. Она мельком глянула на висевшую в углу иконку. Красивый оклад и позолота всегда нравились Тамарочке на этой иконе. Она вскользь насладилась этой красотой и в этот раз, подавила в себе детские мысли о том, что, может быть, её ангел все-таки пришлет красивый и увлекательный сон для нее, и, закрыв глаза, погрузилась в сон.
Тамарочка попала в какое-то странное место. Оно было похоже на старинный город с высокими городскими стенами. Подошел автобус, и Тамарочка долго не могла зайти в дверь, но кто-то подтолкнул её и сказал: "Ты сможешь – давай!" Тамарочка приехала на автобусе на какой-то рынок. Там продавались всякие наряды, украшения, сотовые телефоны, и прочие стеклянные бусы, которые ей так нравились. Она с интересом бродила по улочкам этого загадочного места и смотрела, как люди покупали эти вещи и снова и снова ходили и искали что-то ещё. Странно, но там не было солнца, но это никого не интересовало. Всех интересовали только те блага, которые можно заполучить. Хоть и блестели всякие украшения, но как-то неинтересно и безжизненно… Хоть и было много яркой и модной одежды, но как-то не привлекательно она была для Тамарочки. Попав в это место, она ничего не захотела взять себе, просто ходила и смотрела, как будто в музее. Через некоторое время она свернула в проулок и попала в помещение, где находились барышни, которые примеряли и обсуждали наряды и украшения. Тамарочка присела, чтобы отдохнуть и услышать последние новости моды. Через окно этой комнаты был виден холм вдоль городской стены, на котором стояли люди. Они специально взобрались на него, чтобы все могли видеть их нарядный и богатый вид. Они стояли друг за другом и, как манекены, демонстрировали себя. "Что за глупое занятие?" – подумала Тамарочка, но, тем не менее, стала рассматривать и оценивать эту публику. Вдруг с городской стены, как будто лазерным лучом провели по всем стоящим на этой возвышенности. Затем без всяких эмоций с чей-либо стороны, как в игрушечном тире, кто-то из проема городской стены стал отстреливать этих людей – манекенов. Люди падали и исчезали, а другие продолжали стаять, как ни в чем не бывало. Казалось, других людей-манекенов это устраивало, ведь их было лучше видно. Холодок пробежал по сердцу Тамарочки. Она чувствовала себя "не в своей тарелке". Здесь все было бездушным, фальшивым и игрушечным. Никого не беспокоил мир вокруг. Все были в своем мире желаний, вещей и амбиций. Где-то у другого окна этой же комнаты Тамарочка увидела девочку, похожую на Ярочку. Она вместе с мамой наряжала серую картонную коробку в золотистую обертку. Зазвонил телефон. Какая-то дама нажала на громкую связь и все услышали голос из трубки: "Вы ещё не пробовали, чтобы вас завоевывали и брали в плен?" Дамы с безразличием и некоторой надменностью ответили: "Это скучно, как пейнтбол, но можно попробовать". Им явно не хватало острых ощущений в их игрушечной жизни, и они были готовы на всё. Тамарочка подумала, что это глупая шутка пацанов-хулиганов. У нее в школе иногда шутят так некоторые мальчики, чтобы доказать, что они сильные и взрослые, но дальше слов дело не идет. Тамарочка взглянула в окно и увидела, как две огромных военных машины подъезжали к городским воротам, и военные с оружием уже подбирались к холму, где стояли и падали люди-манекены. Тамарочка замерла от ужаса – это было по-настоящему зло и страшно. Но никто даже не отвлекся от своей игрушечной суеты, и только какая-то высокая и не "по-местному" красивая, одетая в длинный голубой плащ, дама подошла к Тамарочке и шепнула ей на ушко: "Беги скорей отсюда! Спасайся, у тебя нет оружия против них!" Тамарочка выбежала и, как можно незаметнее, пробралась мимо холма с людьми-манекенами, которых сгоняли в ров злые военные. Пробралась мимо какого-то шаткого деревянного забора, в котором нашлась доска, которая вела за пределы этой трагической и пасмурной территории. Тамарочка выскользнула наружу и поползла по свежему белому снегу. Ровное поле и белый снег. Тамарочка ещё никогда так не радовалась, что на уроке физкультуры их учили быстро и правильно ползти по полосе препятствий. Вот показался дом и перелесок. В перелеске были какие-то люди, но Тамарочка их почему-то очень испугалась. Она пробежала остаток пути до дома и кинулась в первую открытую дверь. К комнате было светло и уютно, в углу горел камин, на столе лежала большая книга. Тамарочка попробовала закрыть дверь, но дверь не поддавалась. Она, кажется, была больше чем дверной проем. Тамарочка усердно пыталась закрыть дверь, но мягкий мужской голос из глубины зала попросил не закрывать дверь.
"За мной гонятся! Они могут войти сюда!" – взмолилась девочка. Она увидела перед собой высокого приятного джентльмена, похожего на профессора. Спокойствие и тепло вдруг, словно одеяло, окутало её.
"Не беспокойся! Иди, посиди у камина, посмотри книгу, а я поговорю с этими людьми. Каждый может зайти в эту дверь. Ты ведь зашла? Почему я должен отказывать им?" – сказал приятный джентльмен.
Гости не заставили себя ждать.
В приоткрытую дверь вошли два человека. Они были явно не добрые парни, но войдя в дом, их злость сдулась, словно продырявленный мячик.
"Бог Никола, отдай её нам. Ну чего ты всех собираешь? Зачем она тебе? У тебя ведь и так хороших детей хватает!" – просящим и заискивающим тоном сказал один из гостей.
"Я не отдам её вам! Да у меня много и детей, и взрослых. Все они в моей книге записаны. Все они мои", – спокойно и уверенно сказал Бог Никола.
Тамарочка открыла книгу и увидела очень много имен и фотографий, каких-то рисунков, писем, написанных детским почерком. Все это было аккуратно размещено в большой красной книге, которую сейчас смотрела Тамарочка.
Вдруг в дверь прошмыгнула, как мышка, маленькая девочка. Она прыгнула на колени к Тамарочке и с недоумением спросила: "Ты зачем меня бросила? Я же могла погибнуть?" Стыд и беспомощность ощутила Тамарочка от этих слов. Как же так? Она оставила этого чистого ребенка в этом грязном, пасмурном, фальшивом мире, да ещё и дверь пыталась закрыть, чтобы никто не вошел сюда больше… Какая же она глупая и беззащитная перед этим злым, игрушечным миром блестящих безделушек. Тамарочка вдруг поняла, что она, как и те люди из игрушечного мира, забыла обо всем и обо всех и играла в свою игрушечную жизнь и не замечала реальной, настоящей жизни, реальных людей. Она так заигралась, что бросила ребенка и убежала, лишь бы не жить настоящей жизнью и не нести настоящую ответственность за кого-то. Словно закрыла дверь шкафчика с игрушками и ушла гулять с подругами. Тамарочка обняла маленькую девочку, сидящую у нее на коленях, и предложила посмотреть картинки в открытой ей книге.
"Да зачем картинки смотреть? Зачем они? Надо молитву почитать – вот молитвослов. Дай мне его, пожалуйста. Какие картинки? Надо у Бога помощи просить и с Богом разговаривать! А ты все картинки смотришь!" – тихо, но настойчиво прошептала маленькая спутница.
Тамарочка взяла со стола молитвослов и тут же проснулась. Солнышко светило в окошко и лучиком гладило позолоту иконы, которая висела у кровати. Образ на иконе показался очень похожим на тот, который она видела во сне. "Бог Никола" – прошептала невольно девочка и неожиданно для себя ощутила ту самую теплоту и спокойствие.
Тамарочка умылась, оделась и побежала к бабушке. Бабушка уже встала. Тамарочка рассказала бабушке весь свой сон от начала до конца со всеми мельчайшими подробностями. Бабушка гладила девочку по головке, как в старые добрые времена, и тихо слушала. Когда Тамарочка перестала пересказывать и вопросительно посмотрела на нее, бабушка рассказала, что действительно на иконке изображен Николай Чудотворец, его ещё называют русским Богом и Санта Клаусом. Он всем и всегда помогает. В это Тамарочку уже не надо было убеждать. "Пойдем в храм, бабушка!" – вдруг попросила Тамарочка. "Подари мне, пожалуйста, книжку с молитвами. Молитвослов называется. А то я все картинки да комиксы разглядываю, а молиться и разговаривать с Богом так и не научилась! Ярочка, хоть и маленькая, а уже умеет. А я всё картинки смотрю!"
Обрадовалась бабушка, собралась и повела внучку в храм. Успели как раз к началу службы. Пошла Тамарочка к батюшке, рассказала о своем поведении и о сне, который она увидела. Выслушал священник и объяснил Тамарочке, что девочка та во сне, это душа самой Тамарочки – испуганная и беззащитная. В погоне за игрой во взрослую игрушечную жизнь забросила её Тамарочка. Хорошо, что бабушка молится за нее, святителя Николая Чудотворца о помощи просит. Сколько детей пропадает в этом игрушечном мире очень даже по-настоящему. Все, что говорил батюшка, было ясно и понятно для Тамарочки. Всё это видела она в своем пасмурном сне. В этот день стояла Тамарочка и вместе с Ярочкой, которая, как всегда, светилась от счастья, слушала и вслушивалась в молитвенные песнопения и пыталась услышать голоса ангелов. На всякий случай, Тамарочка встала рядом с иконой Николая Чудотворца. С ним теплее и спокойнее.
С тех пор не было дня, чтобы Тамарочка не читала утром и вечером книжку-молитвослов перед иконой Николая Чудотворца, которую когда-то подарила ей бабушка. Теперь Тамарочка училась общаться с Богом, а не смотреть бездушные картинки. Она точно знала, что с ним теплее и спокойнее.
Мир
Как-то раз, за день перед Пасхой, пошли мы с бабушкой на базар купить продуктов для праздничного стола. Для меня базар всегда был совершенно другой, отличающийся от остальной жизни мир. Там было всё – и добро, и зло, и радость, и горе. Там всё так хитро переплеталось, что уже трудно было понять суть вещей и их истинную природу. Цель всех этих кружевных хитросплетений одна – побольше заработать и подороже продать, ничего личного – просто бизнес. Ничего особенного в этом нет, но мне не нравился этот бал увещеваний и надежд на вещественное чудо. Слишком плоским и приземленным было это всё по сравнению с атмосферой рядом стоящего храма Божия. В нем тоже были люди, и тоже шли с надеждой. Там тоже было ярко, но не было хитросплетений и поиска наживы – там была любовь. Любовь Бога ко всем нам, и это чувствовалось. Истинно, "не хлебом единым жив человек". Люди стремились хоть на некоторое время, даже на мгновение, но побыть внутри храма. Войти в его чертоги и ощутить себя… именно, ощутить себя. Отмыться от этой базарной сутолоки жизни, где нет ничего личного, а есть только необходимость в хлебе насущном. И как интересно было видеть, когда заядлый торгаш, который может продать снег зимой папуасу, вдруг бросал свое ремесло и тихо и смиренно шел к храму, кротко накладывал на себя крестное знамение у входа и, возжигая свечу у иконы, молча, молился в тишине.
Я, как и этот торгаш, стремилась поскорее покинуть это царство вещизма и всячески торопила бабушку с покупками. Она улыбалась, гладила меня по голове, приговаривая – "терпение – это благодать Божия… Потерпи, скоро пойдем мы в твой любимый магазинчик!" Мой любимый магазинчик – это лавка возле храма. Там продавались вкусные пирожки с повидлом, леденцы и, конечно же, что действительно тянуло меня туда, иконы. Их было так много, и они были разные, и всегда какие-то по-своему живые. Они, словно дверь к самому Богу, смотрели и ждали твоего отклика и общения. Вот это поистине было место, где мне было интересно.
Закупив всё необходимое, мы с бабушкой отправились к храму. Мы всегда оставляли некоторую часть продуктов в храме для нуждающихся – это традиция. У самого входа в мой любимый магазинчик нам встретилась знакомая дама, которая скептически относилась к существованию Бога и верила только в себя и мир во всем мире.
Она была счастлива снаружи и бесконечно одинока в глубине своей души. Она казалась сильной, но была слабой… От этого она всегда всех обвиняла, и со всеми спорила, и во всем видела вздор. Не обошлось без этого и в этот раз. Поздоровавшись, она с укором сказала моей бабушке, что плохо это – водить детей в церковь и засорять им головы всякими сказками о Боге.
– Это не сказки! – возразила я.
– Ты не знаешь жизни! Ты ещё очень мало знаешь, чтобы судить об этом! – настаивала просвещенная научной пропагандой дама.
– Может быть, я не знаю, но ведь вон, сколько людей – и торговцы, и служащие – все идут в дом Божий. Они знают, а я не знаю, но чувствую.
– Да чтобы ты знала – торговцев вообще твой Бог выгнал из храма! Лучше читай Маяковского и запишись в кружок юных атеистов. Там тебе всё объяснят, и ты поймешь, что это просто торговля на вере и глупости людской.
Дама похлопала меня по плечу и удалилась в сторону базара.
В моей душе боролись гнев и жалость к этой грамотной барышне… И по итогу я и смогла только сказать ей вслед одно слово – "Жаль!"
Действительно, жаль было видеть её боязнь и отчаяние в доказательствах того, что не коснулось её пустой и от этого одинокой и революционно бунтующей души.
– Мира в ней нет, – тихо сказала мне бабушка.
– А что это она говорила про торговцев? Что они такое сделали, что Бог их поругал?
– Да не понимает она, о чём говорит. Всё не так было и не о том. Вот послушай: "Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец, и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли. При сем ученики Его вспомнили, что написано: "ревность по доме Твоем снедает Меня". На это Иудеи сказали: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его? А Он говорил о храме тела Своего. Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус".
И ещё есть одно повествование: "Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков, и скамьи продающих голубей опрокинул; и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь. И учил их, говоря: не написано ли: "дом Мой домом молитвы наречется для всех народов"? А вы сделали его вертепом разбойников".
Не хотел Господь, чтобы Дом Его в базар превращали, где нет ничего личного и нет никого, кроме денег и страстей. В этих словах и действиях Он не только реальную территорию реального храма очищал от торговцев, которые потеряли ощущение святости места, где находились, Он наши души очищал и призывал к очищению через отречение от обмана и торговли с самим собой за блага, фальшь и обман мира без Бога. Храм – это душа, наша душа – храм Божий. Посмотри, что творится на базаре – там нет места Богу. Товар – деньги, но не любовь и милость. Это разные явления жизни, и их не надо совмещать в одном месте. Господь не призывал прекратить торговлю и не говорил, что торговать – это плохо, но он говорил о том, что не надо делать Дом Божий, Храм, Душу – базаром и местом торговли. Это Дом Молитвы, дом общения с Богом, и он должен быть свят, чист и светел. В нем не может быть сутолоки и шума, в нем может быть только молитва, как язык общения с Богом Отцом. Вот представь себе, ты подбежишь к своему папе и начнешь кривляться, вертеться, что-то доказывать, настаивать – получится у вас разговор?
– Получится у нас только раздор и непонимание, а ещё ремешком можно получить… да кто ж так вести себя будет с отцом? Это ж не нормально!
– Вот и Иисус просил людей, как мог, просил! Через притчи, через проповеди, а иной раз и вот так, как в храме, приходилось действовать. Но это не осуждение, а любовь! От любви это он делал! Иначе, зачем бы ему так рисковать собой и навлекать гнев на себя. Он за каждую нашу душу бился и бьется. Призывает очистить свой храм души от базара, торговли с самим собой, с Богом, со страстями, с миром людей и вещей. Каждый человек – это творение и лик Божий, и душа каждого человека – Храм, Дом Божий. Вот говорит эта дама: "Бога нет". Да как же? Посмотри, сколько вокруг людей, и в каждом Бог, и каждый – лик Божий. А если она говорит: "нет", значит и ничего нет, и её тоже нет. Нет ликов, нет домов – только один базар, где нет ничего личного – только бизнес. Страшное дело! Молиться за людей надо сейчас! За всех – чтобы они перестали торговать в своих душах, и очистили их, и впусти ли бы Отца своего в Дом Его для общения, любви и молитвы. Вот тогда в мире всё изменится, и люди снова Богообразными станут, и Мир вернется в души.
Да… Эта дама, явно, не понимала, что борясь за мир во всем мире и отвергая Бога, она ввергает этот мир в пропасть!
– Молиться надо, солнышко! До ушей человека нельзя докричаться, а вот до сердца молитвой достучаться можно!
Мы вошли в мой любимый магазинчик, купили свечи и записали имя грамотной барышни на молитву о здравии. До ушей ведь её точно не достучаться, но ведь каждый человек, даже она, лик Божий, и через каждого на нас Ликом Своим смотрит Господь.
Войдя в храм, мы зажгли свечи и поставили их у икон. Вокруг было светло и тихо. Светло от присутствия Божьего и тихо для того, чтобы каждый мог говорить с Отцом своим и быть услышан Им, и помилован, и спасен. В этой тишине чувствовалось, что Отец наш небесный готов отдать нам все без остатка ради нашего спасения, и готовности и желания идти к Нему и спастись.
В храм мог зайти и богач, и последний нищий, и совсем пропащий человек – и каждый был любим, и обласкан, и услышан – вот что таила и содержала эта тишина. Божественная тишина Дома Божьего, чистого, светлого, наполненного благодатью Духа Святого. Здесь всё было для души и мира в душе. Здесь всё было личным, сокровенным – единым с Господом и никакого базара, торговли и обмана. Здесь был Мир!