Не все решают деньги
А. Б.: – Качество медицинского образования за прошедшие два десятилетия улучшилось, ухудшилось или осталось прежним?
А. Т.: – Судя по тому, какие специалисты приходят после окончания вузов, оно резко ухудшилось. Наверное, потому, что мотивация у них не моральная, а чисто финансовая. В вузы частенько поступают учиться для того, чтобы получить высшее образование, без особого желания стать врачом. Хотя на медицинских специальностях особо не заработаешь. Поэтому и разбегаются хорошие специалисты. Слишком много стало платного образования. Человек считает: раз я заплатил, то меня должны за уши вытянуть, чтобы я получил образование.
А. Б.: – Насколько сегодня финансовая поддержка медиков эффективна и отвечает задачам развития здравоохранения?
А. Т.: – Подняли зарплату участковым врачам и еще некоторым категориям, а узким специалистам не подняли. И что получилось: люди не могут попасть к неврологу, окулисту… Надо учесть, что большинство хороших специалистов ушли в частную медицину или вообще ее бросили. Потому что невролог в поликлинике получает 6700–6800 рублей. Скажите, кто на такие деньги сможет прожить, даже подрабатывая на двух-трех ставках? Сейчас решили избавиться от проблемы недостатка врачей в сельской местности. Молодому специалисту обещали платить по миллиону. На самом деле это, с моей точки зрения, неграмотная политика. Она не решит проблемы сельской медицины. Во-первых, специалисты отработают положенный срок и сбегут оттуда. Во-вторых, начинающий специалист, лишенный той практики, которая была у тех, кто обучался в СССР, приезжает на село, и оказывается, что он многого не умеет. Хорошо, если там есть врачи с опытом. Опять же, происходит разделение: они же так много не получают. А ведь среди них немало хороших специалистов. Неопытный специалист, даже если он будет получать миллион, не решит проблемы. Он же должен быть семейным врачом, то есть знать досконально все специальности. А если он только приехал? Можно было бы сделать то же самое, но положить очень серьезную зарплату не на выпускника, а привлекать опытных специалистов на село вахтовым методом. Он отработает год, получая, скажем, по сто тысяч в месяц.
Сельская местность получит хорошего специалиста, которого не надо обучать, и врач будет нормально зарабатывать. Семейная медицина, которой занимаются врачи общей практики, ситуацию улучшит. Это нормальный вариант. Даже не нужно будет заваливать районные больницы медицинской аппаратурой, на которой никто не умеет работать. Просто привлекать туда специалистов, знающих и умеющих многое. А сегодня хотят залицензировать все, чтобы хирург получал специализацию на определенные виды хирургической деятельности. Вроде бы идея здравая. Но для того чтобы получить специализацию, надо ехать учиться, платить за это деньги. Но, во-первых, денег может не быть в бюджете района. Во-вторых, если уедет единственный специалист, толку от этого будет мало.
А. Б.: – А чем чревато отсутствие лицензии?
А. Т.: – Случилась, скажем, дорожная авария. Нужно делать трепанацию черепа. Как бы грозно это ни звучало, не самая сложная операция, но у хирурга нет сертификата и лицензии на проведение данной операции. Он не имеет права ее делать. А если он вовремя ее не сделает, человек станет на всю жизнь инвалидом или погибнет. Дилемма: ему и нельзя делать, и нельзя не делать.
Вкладывать в людей, а не в томографы
А. Б.: – Нам постоянно сообщают о закупке новой медицинской техники, тех же электронных томографов. С другой стороны, оказывается, что кто-то "погрел" на этом руки – оборудование закупается по явно завышенным ценам, в результате возникают скандалы, возбуждаются уголовные дела…
А. Т.: – Да, очень много средств сегодня направляется на закупку оборудования. Создаются сосудистые центры и т. д. В то время как в нашей области нет нормальных условий для реабилитации. Куда девать больных после инсультов, инфарктов, тяжелых травм? В Архангельске существует всего один реабилитационный центр.
Хорошо тем, кто сам может подняться на второй-третий этаж, может сам себя обслуживать. А как быть тем, у кого более серьезная травма? Сегодня многие хирурги жалуются: они отлично провели операцию, а толку от этого мало, потому что заниматься реабилитацией некому. В нашей области и в других регионах должны быть хорошие реабилитационные центры. Тогда мы и решим проблему тех же больных, перенесших инсульт, вернем их к нормальной жизни. А сегодня на всю область нет для этого серьезной структуры. Так что деньги надо вкладывать не в аппаратуру, а в людей. Хотя это кому-то, может быть, невыгодно. Сейчас стало много диагностики, что в принципе неплохо.
Но слишком мало непосредственно лечения. От этого никто не выигрывает – ни врачи, ни пациенты. Просто это полное игнорирование человеческого фактора.
Управленец "дороже" хирурга
А. Б.: – Мы говорили о стремлении привлечь молодых специалистов в сельскую местность "длинным рублем". А как в целом сегодня обстоят дела с оплатой труда врачей?
А. Т.: – Очень многое переводится на платные рельсы. Если бы целью было повысить зарплату врачам, чтобы потом улучшить обслуживание пациентов, это имело бы какой-то смысл. А здесь повышение зарплаты вроде бы есть. Но сравните, сколько получает главный специалист какой-нибудь больницы, и работники административного аппарата. В десятки раз больше! Я понимаю, что главный врач больницы занимается управлением, но он не должен получать в десятки раз больше, чем главный хирург.
Еще одна неправильная система: не должно быть стимулирования того, что врачу, работающему в поликлинике, невыгодно принимать пациентов, и он подрабатывает в платном центре. И того же пациента, которого не принял в поликлинике, он принимает там!
Для того чтобы этого не было, должна быть нормальная, адекватная оплата на основном рабочем месте. Одновременно нельзя стимулировать хирургов, чтобы они получали деньги только за операции. Им же тогда невыгодно лечить больного консервативно, а за операцию они получат деньги. То есть хирурга подсознательно толкают на то, чтобы он делал лишние операции. Это примерно то же, что стимулировать полицию к выявлению правонарушений: одно дело, когда их действительно находят, другое – когда их начинают придумывать для отчетности.
Систему здравоохранения постоянно перекраивают, меняют правила, заставляют специалистов писать кучу бумажек, а от этого легче не становится. И больше денег получают те, кто эти бумажки пишут, потому что тем, кто занимается лечением, их писать некогда.
Примечания
1
Алексей Николаевич Баранов, ныне профессор, заведующий кафедрой акушерства и гинекологии Северного государственного медицинского университета (СГМУ), г. Архангельск. – Здесь и далее прим. редактора.
2
Интернатура (лат. internus – внутренний) – первичная последипломная специализация выпускников медицинских институтов по одной из врачебных профессий, проводимая после сдачи государственных экзаменов, на базе лечебно-профилактических учреждений под наблюдением и руководством соответствующей кафедры вуза. Проходящих интернатуру называют интернами. Интернатура является составной частью обязательного полного медицинского образования. Окончившим интернатуру присваивается сертификат врача-специалиста и диплом об окончании интернатуры.
3
Сисситии – в Древней Греции, прежде всего среди дорийцев – совместные трапезы для граждан, более всего известны на Крите и в Спарте, также упоминаются в Мегарах и Коринфе. Совместные пиры героев упоминаются еще Гомером. У спартанцев эти трапезы также назывались фидитиями, а на Крите – андриями.