– Приготовление еды – это тоже самая что ни на есть практика Тай-Цзи-Цюань. И там и там действуют одни и те же правила. Например, если ты разведешь слишком большой огонь, то спалишь свой обед. А если огонь будет слишком слабым, то ты ничего не сможешь ни сварить, ни изжарить. Так и с человеком: если будешь его учить слишком интенсивно, то он "перегорит", а если позволишь ему совсем не прикладывать никаких усилий, то он никогда ничему не научится.
"Как же он прав, – подумал я. – Ведь даже Ван, который держал меня в ежовых рукавицах, никогда "не перетягивал струну" и всегда следил за тем, чтобы я имел возможность расслабиться". Я еще тогда заметил, что, когда его приглашали на деревенские свадьбы в качестве почетного гостя, он всегда брал меня с собой и даже позволял мне очень прилично выпить.
– Так что должен тебя обрадовать: живя со мной, ты будешь изучать Тай-Цзи-Цюань даже тогда, когда ты не будешь изучать Тай-Цзи-Цюань. Готовить будем вместе: я – шеф-повар, ты – поваренок и мойщик посуды. Когда научишься, станешь готовить сам. Кстати, мыть посуду тоже будешь в стиле Тай-Цзи-Цюань. Догадаешься, что это означает или придется объяснять?
– Думаю, не придется, – собираясь с мыслями, проговорил я. – Это означает мыть ее осмысленно, полностью сосредоточившись на процессе. Делать все плавно, позволяя тарелке "самой" вращаться в руках, ощущая течение теплой воды, подобное течению теплой энергии. Никуда не торопиться, не стремиться закончить мытье, пусть оно закончится тогда, когда закончится.
Мо был в восторге.
– Какой я молодец, – всплеснул он руками. – Как я тебя хорошо научил. И как быстро! Остается добавить только одно. Мыть посуду, не стремясь ни к какому результату, стараясь мыть ее, думая только о том, чтобы сделать это хорошо. – Тут он неожиданно добавил: – Ведь из этих самых тарелок будут есть уважаемые люди, – и похлопал себя по животу.
"Похоже, живот у него любимое место", – подумал я, отправляясь мыть посуду "в стиле Тай-Цзи-Цюань".
Когда посуда была помыта, а Мо передохнул после обеда, он сказал, что мы переходим к следующему уроку, который называется "о необходимостях и одной легкости". Я, по уже выработавшейся привычке все записывать, бросился к тому ящику, куда я упаковал блокнот, который по мере того, как он наполнялся записями, становился для меня все более значимой и ценной вещью.
Однако Мо, с улыбкой наблюдавший за мной, остановил меня, сказав, что на сей раз записывать ничего не будет нужно. Вместо того чтобы пойти в полупустую комнату, где мы обычно занимались, Мо направился в тот отгороженный закуток на кухне, где до сего дня я ни разу не был. Там у Мо оказалась мастерская, в которой царил совершенно неописуемый бардак. Надо сказать, совершенно рабочий – видно было, что Мо тут проводит немало времени. Тут же стало понятно, откуда у Мо все эти дивной красоты деревянные фигуры, висящие на всех стенах и стоящие в шкафу, – он сам их делал!
А Мо, не обращая внимания на мое удивление, велел мне сидеть тихо, пообещав показать принципы Тай-Цзи-Цюань. Я уселся, куда было велено, и стал внимательно смотреть. Мо начал с уборки. Сначала он собрал со стола все "рисовально-чертильные" принадлежности: карандаши, резинки, листы ватмана и кальку. Далее последовали инструменты: пила, лобзик, самого разного вида ножи и ножики. Завершили все это отделочные инструменты: большие и маленькие напильники, наждачная бумага. Отдельно Мо собрал краски и кисти. Когда все было аккуратнейшим образом разложено по своим местам, передо мной остался только чистый стол.
– Как ты думаешь, что это было? – с улыбкой спросил меня Мо.
– Тай-Цзи-Цюань! – твердо ответил я, ничего не понимая, но помня, что Мо обещал показать мне принципы своего искусства.
– Само собой, Тай-Цзи-Цюань. А точнее?
Точнее я не знал, и Мо по этому поводу сказал так:
– Пока объяснять не буду. Лучше я продолжу показ: и сам развлекусь, и ты, может быть, все-таки догадаешься.
С этими словами он разложил на столе карандаши, бумагу, резинки и начал быстрыми легкими штрихами рисовать большого дракона, свернувшегося в кольцо.
Закончил он рисунок довольно быстро. Искусство Мо меня просто изумило. Хотя я никогда не видел настоящего дракона, но мне показалось, что он должен был бы выглядеть именно так, как его изобразил Мо. В нем было столько мощи и жизни, что казалось, тронь его, и он придет в движение. Судя по виду Мо, он тоже был доволен своей работой.
– Когда я смотрю на твое выражение лица, мне почему-то кажется, что ты так и не понял, где здесь аналогия с Тай-Цзи-Цюань, которую я хотел тебе продемонстрировать. Поэтому придется кое-что объяснить: убирая со стола, я освобождал место для того, что будет происходить далее, делал так, чтобы каждый раз не приходилось рыться в куче всякого хлама, выискивая нужный инструмент. Иначе говоря, обеспечивал себе возможность делать свою будущую работу эффективно и без затруднений.
С помощью девяти (на самом деле совершенно не важно, сколько именно их там было) расслаблений, которым я тебя обучил, ты делаешь со своим телом примерно то же самое: "убираешь" из него "мусор", освобождаешь его от всего лишнего, мешающего его эффективной работе, в данном случае выполнению Тай-Цзи-Цюань. Успокоился, расслабил ум и тело, и вперед, – неожиданно закончил он.
*
После этих "россказней" (как он их сам называл) Мо перешел к конкретным указаниям по поводу необходимостей Тай-Цзи-Цюань. Звучало все примерно так:
– Не нужно удивляться, что эти необходимости во многом пересекаются с тем, что я тебе говорил по поводу девяти расслаблений. Теперь ты уже должен понимать, что это две стороны одной медали, можно сказать, Инь и Ян. Когда ты расслабляешься, ты "освобождаешь место" в теле от неправильного, ненужного напряжения, а затем заполняешь это место с помощью правильного понимания и правильной позиции, зашифрованных в "необходимостях". Приступая к их выполнению, помни, что все как всегда делается очень легко, без всякого усилия. Если начнешь напрягаться, то зачем же перед этим ты делал "девять расслаблений"?!
А далее Мо прочел мне заправскую университетскую лекцию. Перед началом он сказал, что спешит на встречу с дамой (экий старый ловелас), в связи с чем просит на этот раз не задавать вопросов, а просто все записывать.
– В общем, делай так, как ты делал в институте, – сказал Мо. – И еще, – засмеялся он, – не будешь стараться, буду проверять конспект и ставить двойки.
Отсмеявшись, он приступил к непосредственному описанию необходимостей Тай-Цзи-Цюань.
"Опустить ягодицы . Если ты помнишь, то расслабляться мы начинаем от стоп и далее поднимаемся снизу вверх. Это кажется вполне естественным, так как напоминает процесс построения дома: от фундамента до крыши. Поэтому вполне логичным будет вопрос, почему здесь мы начинаем с середины. Можно подумать, что зад – это самая главная часть тела. И не надо смеяться, в общем, почти так оно и есть. Поясница – это важнейший шарнир тела. Ну, может, и не самый важный (в теле нет ничего не важного), но самый большой – точно. Ее можно обозначить как нечто, с одной стороны, соединяющее верхнюю и нижнюю части тела, а с другой – позволяющее им двигаться совершенно независимо. Например, человек может переносить вес с впереди стоящей ноги на заднюю (ногу, стоящую сзади) (тем самым перемещаясь вперед-назад) и одновременно поворачивать тело влево-вправо за счет скручивания в пояснице.
Поясница также "играет в Инь и Ян": когда вес переносится на ногу, стоящую сзади, поясница как бы "расширяется", растягивается в стороны (если смотреть сверху), подобно сгибаемому луку. Когда вес переносится на переднюю ногу (впереди стоящую ногу) – она "сужается", в результате чего получается, что лук как бы "выстреливает", отправляя стрелу в полет (точнее, освобождая накопленную энергию).
Чтобы дать возможность пояснице работать должным образом, ее нужно правильно расслабить и "выставить", что можно сделать, только опустив ягодицы. В результате такого опускания ягодицы должны как бы "стечь" вниз, а поясничный лордоз уменьшиться. Некоторые мастера формулируют это так: "подобрать копчик".
Вообще про поясницу я мог бы тебе рассказывать часами, потому что она представляет собой основу внутренней силы Тай-Цзи-Цюань. Недаром в древних боевых искусствах говорили, что "судьба зависит от поясницы". Если поясница деревянная, то о настоящем выбросе силы можешь забыть, потому что любое действие всегда исходит из поясницы. В Тай-Цзи-Цюань даже крохотное, незаметное движение всегда проходит через поясницу. Но, думаю, пока с тебя хватит. Для практики тебе достаточно, а все остальное придет позже: что-то я еще расскажу, что-то сам поймешь.
Подтянуть живот. В этом случае отдельно делать ничего не придется, потому что это движение представляет собой единое целое с опусканием ягодиц, они выполняются и завершаются вместе. Тут, скорее, важно следить за тем, чтобы при опускании ягодиц живот не выпячивался вперед. Про живот я тебе уже говорил, когда объяснял девять расслаблений. Здесь в общем-то одно и то же требование, только его нужно вспомнить еще раз.
Подтянуть промежность . Промежность – это важное место. И не надо так ухмыляться, я знаю твою привычку бить только в глаза и сам знаешь куда. В промежность, в общем… Но в данном случае дело совсем в другом. Промежность, Куа, Дянь-Тянь и поясница – это центр тела. Причем если Дань-Тянь соответствует "геометрической середине" тела, его физическому центру тяжести, то промежность – это место, контролирующее согласованность верха и низа, что-то вроде перекрестка, где происходит "игра Инь-Ян": сменяются пустое и полное в ногах, легкость и тяжесть в руках. И еще: колени, пах и поясница, работающие совместно, создают выброс истинной (внутренней) силы, в связи с чем можно сказать, что это место – ключ, отпирающий ее поток. Кроме "силового", есть и энергетический аспект, связанный с тем, что в промежности располагается область Хуэй-Инь. Ты наверняка знаешь акупунктурную точку с названием "Место встречи Инь". Надеюсь, не нужно объяснять, что это означает? Так что без расслабления, подтягивания и округления промежности Тай-Цзи-Цюань просто перестает работать, потому что спиральные изменения поясницы становятся не цельными.
Пах, как и любая часть тела в Тай-Цзи-Цюань, постоянно раскрывается и закрывается ("регулируется"). Однако при любом шаге (коротком или длинном, высоком или низком), при открытии и закрытии его нужно держать округлым, можно сказать, что следует избегать "острого" паха".
Я заметил у тебя очень полезную привычку: во время поединка ты всегда заворачиваешь внутрь стопу передней ноги. Когда я спросил, почему ты так делаешь, ты посмотрел на меня, как на дурачка, и ответил, что это нужно для того, чтобы промежность была как можно надежнее защищена от удара ногой. Это, несомненно, правильно. Но есть еще сугубо тайцзицюаньская деталь: колени и стопы постоянно "закрывают" внутрь еще и для того, чтобы способствовать округлению паховой области.
Спина. Это следующее "ключевое место" после поясницы и паха и ее положению придается большое значение. Главное требование, чтобы она была всегда выпрямлена. Это ее основное, постоянное, можно сказать, фоновое положение – прямое и вертикальное. Причин этому как минимум четыре.
1. Ум. Любое без исключения движение в Тай-Цзи-Цюань производится под управлением ума (это я тебе тысячу раз говорил, говорю и еще тысячу раз буду говорить). Никакие "потребности", связанные с телом, о которых мы сейчас говорим, не имеют никакого значения, если в движении не участвует ум, который должен быть ясен, чист и сосредоточен. Поэтому, возможно, самая важная функция, которую выполняет прямая спина (и, само собой, прямая шея), – это формирование осанки, дающей возможность держать голову прямо, так чтобы взгляд – внимание – ум были направлены прямо вперед.
2. Красиво выглядит . Если бы ты был человеком западной традиции, я бы тебе о красоте даже не говорил, потому что такой критерий оценки положения тела, используемого в боевом искусстве, где главное не красота, а эффективность, показался бы тебе забавным (если не сказать, глупым). Но ты человек Азии и должен понимать, что на самом деле все не так смешно, как кажется. Дело в том, что древние люди, создававшие Тай-Цзи-Цюань, совершенно не гнались за красотой. Причем так было во всем, например, в строительстве. Не было архитектурных академий и дизайнеров, так что некому было строить красивые дома. Все, что требовалось, – это чтобы дом было рационально построен и скомпонован. Например, в старых домах делали маленькие окошки, которые сейчас кажутся нам "подслеповатыми". На самом же деле они намного более функциональны, чем большие современные окна, потому что позволяют лучше сохранять в доме тепло зимой и прохладу летом. Для кого и для чего нужны большие окна, дающие много света? Они нужны людям, которые много работают глазами: читают, пишут, возятся с компьютером. Кроме того, они позволяют отвлечься от себя, от своей внутренней сути, глядя на внешний мир через большое окно. Человек же, который в ладу с самим собой, которому уютно дома, который не читает никому не нужные книжки, не нуждается в больших окнах. При этом совершенно неожиданно как-то само собой получается, что старые "подслеповатые" дома выглядят одновременно и очень красивыми. Так что критерий "красиво выглядит", наверное, будет правильным перевести следующим образом: настолько функционально, что красиво выглядит, хотя никто не старался сделать это красивым.
3. Образует правильную позу или структуру , позволяющую уравновесить тело. Это уже не красота и сразу будет тебе понятно: баланс в воинских искусствах – это все. Без него все остальное не функционирует, потому что если человек неустойчив, то его основной задачей будет сохранение равновесия, а не "ведение боевых действий". Ты, наверное, у себя во Вьетнаме-то и снега не видел. Но наверняка видел настоящую зиму в Союзе, поэтому гололед тебе наверняка знаком. Так вот представь, что тебе нужно вести поединок на льду. Я не сомневаюсь, что ты управишься, но это только потому, что тебя учили падать так, что "обкатали до состояния шара". Для работы же в стойке "эквилибр" – это основа. А основа этой основы – прямая спина. Как это связано со здоровьем, и говорить не буду. Ты, как врач, должен знать базовое правило традиционной китайской медицины: "Чистый кишечник и здоровый позвоночник – основа здоровья всего организма". Я к этому правилу от себя добавлю всего одну фразу: "А основа здоровья позвоночника – это прямая спина!"
4. Позволяет максимально расслабиться . Тут вроде бы все понятно, потому что только вертикальная структура позволяет создать правильную конструкцию. Какие главные инструменты у строителей? Уровень и отвес! Все остальное вторично, потому что если они поставят колонны и стены не вертикально, то вся остальная работа пойдет насмарку – дом рано или поздно рухнет. Здесь демократия, – весь мир открыт перед тобой, так что рано или поздно ты попадешь в Италию. Там тебе в городе Пиза наверняка покажут башню. Эка невидаль – башня. Знаменита эта башня только тем, что она наклонная, да и то она бы уже давно рухнула, если бы не многократная замена разрушающихся колонн и подземные работы по укреплению фундамента. Так что все не вертикальное легко падает и разрушается. Разумеется, ты – воин, а не башня и не статуя, поэтому иногда тебе придется наклоняться. Но учти, это допускается только в некоторых отдельных (весьма редких), специально предусмотренных случаях. И вот тут-то запомни: даже если тело наклоняется, то целостность его структуры не должна теряться. Иначе говоря, при наклоне спина не "укорачивается", а "удлиняется".
Я помнил, что Мо торопится на свидание с дамой и просил не перебивать его вопросами, потому сидел молча, не произнося ни слова, чтобы не отвлекать его. Не успеет к своей даме, потом будет меня обвинять. К тому же до этого момента все было более или менее понятно. Но когда я услышал об удлинении спины, я не выдержал: если можно удлинять спину, то пусть и мой рост станет не метр шестьдесят пять, а метр восемьдесят пять и пусть я стану не жгучим черноглазым брюнетом с черными глазами, а синеоким блондином. И еще пусть заодно я выучу Тай-Цзи-Цюань за три дня. А что, чудеса так чудеса. Поэтому я рискнул прервать лекцию, точнее, монолог Мо. Пусть расскажет хоть немного о чудесах.
Мо (в отличие от Вана он легко и даже с удовольствием отвечал на вопросы) оживился и, видимо, забыв о том, что он запретил сегодня спрашивать о чем-либо, сказал, что в качестве иллюстрации он сейчас покажет мне форму под названием "Погружать иглу на дно моря". При этом он посмеивался:
– Ничего не скажешь, любили наши предки красивые названия. Вот, например, назови эту форму "Наклониться вперед и опустить правую руку", получится слишком просто и слишком понятно. Никакой интриги, никакой таинственности. А вот "Погружать иглу на дно моря" – это как раз то, что нужно: пойми, где тут игла, где море и где у него дно. Правда, в старом Тай-Цзи-Цюань есть названия и похлеще. Например, "Воробей задирает хвост" (тебе надо объяснять, для чего он его задирает, или сам догадаешься?) или "Поза мусорного совка". Ну да тебе же не привыкать, у вас, небось, в стиле тигра и в "Счастливом Пути" тоже есть заковыристые названия?
Тут он был прав. Особенно мне нравились два названия из стиля тигра: "Старенькая бабушка защищает себя" и "Волк прыгает от стены". Мо эти названия тоже понравились (он любил поговорить и явно чувствовал красоту языка), он бы говорил и говорил на отвлеченные темы, но, видимо, решил, что разговоров достаточно (а то дама может не дождаться), и решил все-таки продемонстрировать саму форму.
Как и предполагалось с самого начала, все, что мне говорил и показывал Мо, я должен был записывать и зарисовывать, чтобы со временем знание "не ушло в песок". С записями было все в порядке – привык уже, а вот с рисованием… Так что я решил попробовать получить у Мо разрешение на фотографирование вместо рисования.
Реакция Мо была странной – он как бы не понял, чего я хотел. Чего тут было не понять – говорили мы с ним, как всегда, на чистом китайском языке. Однако похоже было, что Мо "не выделывается", что до него действительно не доходит, чего я хочу. После минутной паузы он энергично покачал головой:
– Ни в коем случае!
– Почему?
– Так не принято. Думаю, скоро все изменится, но пока настоящие традиционные мастера не позволяют снимать свою технику. Ни на фото-, ни на кинокамеру. Может, когда-нибудь я тебе объясню почему. Сейчас же скажу только одно: всякое знание становится твоим, только когда ты пропустишь его через себя. Моя фотография – это моя фотография. А рисунок, нарисованный тобой, – это твой рисунок. В общем, привыкай.
И вот что я нарисовал. Фигуру эту я подписал "Мастер Мо, демонстрирующий мастеру Миню погружение иглы на дно моря".