Само собой, я хотел, о чем и собирался сказать Вану. Но, видимо, вопрос был риторическим, потому что Ван, не ожидая ответа, как-то совершенно незаметно поднялся с земли, на которой только что мирно сидел скрестив ноги, и так же незаметно оказался рядом со мной. Как можно было так быстро и легко встать на ноги из такого положения, я не представлял, но думать было некогда, Ван уже был рядом и взгляд его ничего хорошего не обещал. Встать на ноги я уже не успевал, поэтому, не поднимаясь, ушел назад перекатом через левое плечо. Когда я встал на ноги, Ван стоял на том же месте (он не преследовал меня), внимательно и спокойно глядя на меня.
– О чем ты сейчас думал? – так же спокойно спросил он.
– Ни о чем, некогда было, – ответил я, с удивлением поняв, что действительно ни о чем не думал – некогда было.
– Боялся? – продолжил расспросы Ван.
– Нет, времени не было, я просто не успевал.
– Вот все я тебе показал, а теперь объясню. – Вновь скрестив ноги, Ван уселся на траву.
– Традиционно пребывание в состоянии здесь и сейчас определяется так: видеть только то, что находится вокруг тебя именно здесь и именно сейчас; слышать только то, что звучит именно здесь и именно сейчас; чувствовать то, что чувствуешь именно сейчас. Но это традиционно, это не более чем слова. А теперь посмотрим, что было с тобой. Можешь даже не говорить, я сам скажу. В первое мгновение ты видел только меня. Когда ты катился назад, был момент, когда ты потерял меня из виду и пытался по звуку шагов определить, следую ли я за тобой. А спина твоя в это время ощущала неровности земли. Так?
Конечно, все было именно так, поэтому я только молча кивнул. А Ван продолжал:
– В настоящем нет страха, ты это только что заметил. Для него там просто нет ни времени, ни места. Страх есть только в прошлом, откуда он приходит вместе с воспоминаниями и боязнью, чтобы такое не повторилось в будущем. Страх есть в будущем, когда ты ждешь чего-то нехорошего. Вот смотри. Ты боишься меня, потому что в прошлом уже не однажды почувствовал мою руку. И боишься меня, потому что знаешь, что в будущем это может повториться. Но смотри, сейчас я смирно сижу на траве и мирно с тобой беседую. Ты не можешь знать, что сейчас придет мне в голову. Может быть, я сейчас убью тебя. Но это будет не сейчас, а через мгновение, в будущем. Если же ты останешься в состоянии здесь и сейчас, то сейчас страха нет и быть не может – ведь я спокойно сижу на траве. Вот и все. Никакой философии – чистая практика!
Так понятно мне еще никто этого не объяснял. И самое главное, все так просто!
– Но ты не радуйся, как будто тебе подарили лучший в твоей жизни подарок, – продолжил как ни в чем не бывало Ван. – Вот ты, например, естественно переходишь в состояние здесь и сейчас при малейшем признаке опасности. И это хорошо, это очень хорошо. Это еще не раз поможет тебе выжить. Но когда ты просто живешь, ты в этом состоянии не находишься практически никогда.
– А вы, учитель?
– А я нахожусь. Всегда! Например, сейчас, когда я объясняю тебе, я весь тут с тобой в этом месте и в это время. Но достичь этого состояния в обыденной жизни и пребывать в нем постоянно не просто. Это и есть высшее мастерство, Кхи-Гонг высшего уровня. Из тех, кого я знаю, только твой дед и я достигли этого.
– А мой отец?
– Твой отец еще нет – молод слишком.
Свое пояснение Ван завершил неожиданно.
– Скажу тебе больше. Разные мастера под словами "Кхи-Гонг высшего уровня" подразумевают достаточно разные вещи. Чаще всего это звучит как "единение со Вселенной". Это, несомненно, правильная формулировка. Занимаясь таким Кхи-Гонг, человек (точнее, его мысль и энергия) опускаются под землю и поднимаются в небесные выси. Он далеко видит, далеко слышит, становится мудр и живет долго. Все это правда. Я же считаю, что человек живет только тогда, когда он живет "здесь и сейчас", когда его ум и энергия стянуты в одну точку, а не "размазаны" в разных местах пространства, в прошлом и будущем. Тогда он полноценно проживает каждый момент своей жизни, его энергия становится обильной, а ум сосредоточенным. Если ему удается пребывать в этом состоянии постоянно, то он автоматически объединяется со Вселенной, со всей ее мудростью и энергией. А происходит так, потому что во Вселенной нет ничего, кроме "здесь и сейчас".
В молодости мне казалось, что Ван "неправильно" учит меня Кхи-Гонг. Ну объяснил бы мне суть системы и дал бы один, самый эффективный метод, который бы я смог практиковать всю жизнь. Зачем было морочить человеку голову и показывать все эти "куски", "звуки", "столбы", "изменения мышц" и много чего еще?
Суть того, что он делал, я понял только лет в пятьдесят. Причин тому было несколько и потому, чтобы не забыть, я их даже записа́л на бумажку, которую ухитрился не потерять. Как знал, что рано или поздно буду писать о Ване и его методах – иногда простых и очевидных, а иногда весьма сложных и очень запутанных.
• Не существует единственного, "самого лучшего" стиля Кхи-Гонг. Если бы такой действительно был, все остальные способы, методы и школы исчезли бы давным-давно. Кстати, точно такая же картина в боевых искусствах: мастера разных школ веками пытаются понять, какая система сильнее. Множество людей было убито и искалечено, когда они мерились гордыней, выясняя, чья школа эффективнее и смертоноснее.
• Скорее всего (да он и сам не скрывал этого), Ван изначально собирался делать из меня учителя. Поэтому он не подбирал сам наиболее подходящую для меня систему Кхи-Гонг (для него это было очень легко, ему достаточно было только посмотреть на меня) и не обучал меня только ей с самого начала. Нет, старый хитрец построил обучение по университетскому принципу, когда у студента вырабатывают широту взглядов за счет того, что перед изложением его непосредственной специальности ему читают общий курс "сопутствующих" наук.
• Изучив несколько систем, я понял (причем, что важно, понял сам, а не из слов учителя), что все они построены по одним и тем же принципам. Мало того, зная эти принципы, я стал способен "подстраивать" систему под свои личные потребности или потребности своих учеников и пациентов.
• Так Вану было легче учить меня, потому что, если бы я делал все время один и тот же Кхи-Гонг, мне достаточно скоро стало бы скучно и ему пришлось бы просто заставлять меня заниматься насильно, что для Кхи-Гонг не очень желательно. А так я все время учил что-то новое и мне всегда было интересно.
• И, наконец, Ван сказал мне правду, которая в его устах звучала примерно так: "Все это не очень важно. Отберешь то, что лучше всего подходит для тебя. Остальное забудешь или станешь преподавать своим ученикам, в зависимости от того, как сложится твоя судьба. Но я точно знаю, что забыть не получится, потому что ты будешь все это передавать дальше".
Так все и получилось, Из того очень многого, чему Ван научил меня, я выбрал для себя очень немногое. Остальное преподаю ученикам и слыву среди них мастером, который знает "множество совершенно разных стилей Кхи-Гонг".
А мне смешно это слышать. Все настоящее одинаково и тот, кто понял принципы системы, тот знает все стили Кхи-Гонг.
"Утверждающие, что Сила и Покой различны, не знают их по-настоящему. То, что преобладает внутренне как Покой, внешне выражается как Сила". (216)
"Гуру Вачака Коваи"
Сказка о том, как считают в Ци-Гун
Даже профессиональные математики не могут хотя бы приблизительно оценить величину числа, имеющего значение "до фига". Неожиданно нашелся один знаток, готовый наглядно продемонстрировать, что такое "до фига". Им оказался простой стрелочник. Пригласив математиков, он подвел их к железнодорожному пути.
– Видите рельсы?
– Видим!
– А шпалы?
– Видим!
– Раз видите, то идите по шпалам и считайте их. Когда вы решите, что "ну все это на фиг", то это и будет только половина "до фига".
Анекдот о том, что каждый считает наиболее удобным для себя способом
С первых уроков арифметики первоклассникам объясняют, что самое главное в счете – это правильность. И это, несомненно, верно. С арифметической точки зрения. Однако с точки зрения сказочной со счетом связано еще много чего. Например, у норвежского писателя-классика Альфа Прейсена есть прекрасная сказка "Козленок, который умел считать до десяти". В этой истории козленку, который умел считать, грозили серьезные неприятности за то, что он пересчитал всех вокруг себя. Основой для этой сказки послужило древнее суеверие, суть которого заключалась в том, что счет – это совершенно не обыденное дело, а потому ни в коем случае не надо ничего пересчитывать, ибо в противном случае можно потерять пересчитанное.
Много всяких обычаев и примет связано с пересчитыванием денег (куда же без этого-то), о том, когда и как их нужно пересчитывать.
Для нормального западного человека счет, как правило, происходит только в десятичной системе. Разве что те, кто плотно работает с компьютером, иногда вспоминают двоичную или шестнадцатеричную систему счисления. Но это скорее относится уже к "профессиональной деформации". Однако всякий считает, как умеет, как хочет и как ему сподручнее, в связи с чем систем счисления достаточно много.
Двоичная система. Тут все максимально просто: 0 – 1, да – нет, Инь – Ян. И хотя эта система не применяется для счета в обыденной жизни, сложно придумать что-то более удобное для работы с электронными цифровыми компьютерами, где по большому счету, кроме "включено" и "выключено", ничего и нет. В любом доме есть множество приборов, реализующих этот принцип. Самый распространенный из них – это электрический выключатель, имеющий два положения: "Вкл." и "Выкл.". Все наглядно: включено – горит свет, выключено – свет потух.
Восьмеричная система. Также кажется логичной для использования в компьютерных науках в связи с легкостью перевода чисел в двоичные и обратно путем замены восьмеричных чисел на триплеты двоичных. Ранее широко использовалась в программировании, сейчас почти полностью вытеснена шестнадцатеричной системой счисления.
Десятичная система. Тут европейскому человеку все понятно: хорошая она или плохая, но к ней все привыкли. Хотя на самом деле она никакая не европейская, а, скорее всего, попала на Запад от арабов, которые в свою очередь получили ее из Индии, где в свое время наряду с цифровой записью применялась и словесная (типично "сказочная") система обозначения чисел, чему способствовало наличие большого количества синонимов в санскрите. Например, нуль обозначался словами "пусто", "дыра", "небо"; единица – предметами, существующими только в единственном числе ("Луна", "Земля"); двойка – терминами, подразумевающими парность ("близнецы", "глаза", "ноздри"); четверка – словами "стороны света" и тому подобное.
Двенадцатеричная. Если десятичная система кажется удобной (а может, не столько удобной, сколько привычной) для человека, а двоичная, восьмеричная и шестнадцатеричная – для компьютерных работ, то на взгляд современного человека двенадцатеричный счет – это полный нонсенс. Хотя, может, двенадцатеричная система и не такой уж архаизм. Некоторые вещи в Европе до сих пор считают и продают дюжинами: столовые приборы в сервизах, носовые платки, пуговицы и даже куриные яйца. 1 английский шиллинг равен 12 пенсам, 1 фут равен 12 дюймам и так далее.
Первые три степени числа 12 имеют отдельные, собственные названия: дюжина (12 штук); гросс (12 дюжин = 144 штуки); масса (12 гроссов = 1728 штук).
Существуют даже объединения сторонников двенадцатеричной системы счисления. Это The Dozenal Society of America (Американское двенадцатеричное общество) и The Dozenal Society of Great Britain (Двенадцатеричное общество Великобритании).
Такая "устойчивость" двенадцатеричной системы связана, возможно, с тем, что в ней есть железная логика. Если для того чтобы посчитать до 10 на пальцах (скорее всего, именно отсюда и пошел десятичный счет) нужны обе руки, то для того чтобы отсчитать дюжину, достаточно одной ладони. Для этого вместо загибания пальцев (как это принято при десятичном счете) нужно большим пальцем отсчитывать фаланги на остальных четырех пальцах (их как раз двенадцать).
Мало того, число 12 как основание системы счисления намного удобнее, чем число 10: оно делится нацело на 2, 3, 4 и 6, в то время как число 10 – только на 2 и 5.
Шестидесятеричная система. Происхождение ее неясно. То ли она связывает двенадцатеричную систему счисления и счет на пальцах (60 = 5 × 12), то ли дело в том, что окружность естественно делится циркулем на шесть частей. Существует также гипотеза, что в шумерском государстве долгое время одновременно существовали две денежно-весовые единицы: шекель (сикль) и мина, причем 1 мина равнялась 60 шекелям.
Позднее шестидесятеричная система использовалась (в основном для записи дробных чисел) греческими, арабскими и европейскими астрономами. Поэтому средневековые ученые часто называли шестидесятеричные дроби "астрономическими". Эти дроби по сей день используются для записи астрономических координат – углов (в одном градусе 60 минут и в одной минуте 60 секунд).
Кроме того, шестидесятеричная система имеет еще одно важнейшее применение: она служит для измерения времени. Первый шестидесятеричный знак после запятой (обозначается "‘") так и называется – "минута" (от лат. minimum), второй (обозначается "‘’") – "секунда" (от лат. secundo – второй).
Все это написано как вступление всего лишь к одной мысли: древние китайцы были, видимо, людьми более чем серьезными и использовали все эти системы.
В основе китайского счисления лежит принцип, описанный в "Дао Дэ Цзин":
Одно рождает два, два рождают три,
три рождают всю тьму вещей.
К этим словам "прилагается" примерно такая даосская сказка (или модель сотворения мира, как угодно).
До рождения Вселенной Мир существовал в состоянии Изначального Хаоса. Иначе говоря, это был еще не рожденный Мир, без формы, без времени и пространства. Это состояние Великого Единства, в котором все сущее было еще не проявлено, называется У-Цзи. В традиционных китайских текстах ему соответствует изображение пустого круга или окружности (кстати, чем это пустое, круглое "ничего" отличается от привычного нуля?).
Однажды само собой, естественным путем (можно сказать, "по щучьему велению"), в какой-то момент без момента (времени-то еще не существовало) Единое Целое (оно не имеет характеристик и имен, поэтому называется Дао) стало созерцать самое себя. Именно тогда впервые произошло разделение этого Единства на субъект (наблюдатель или тот, кто видит) и объект (наблюдаемое или то, что видно). Графически момент разделения изображают как точку в круге.
Так как все сущее изменяется и находится в движении, то движется и точка в круге. Это движение на схеме отображается линией, проходящей от края до края круга. Так впервые целое становится разделенным пополам, как диаметр делит круг на две равные части ("одно рождает два").
Движение Единого Целого в себе самом предстает как внутреннее вращение, в результате которого прямая линия превращается в "S"-образную кривую (круг по-прежнему разделен на две равные части, только более затейливой, "динамической" формы линией).
До этого момента речь шла о двух частях взаимодействия (тот, кто видит, и то, что видно). На самом деле между ними есть еще третья компонента ("два рождают три") – само взаимодействие. Две взаимодействующие части были названы Инь и Ян, а сущность взаимодействия, его энергию, вибрацию назвали Ци.
Появившееся взаимодействие обретает характеристики времени и пространства, без которых невозможно описать ход событий. Таким образом, разделение вида "один на два" и "два на три" порождает четвертое разделение ("пространство-время"), которое далее разделяется на пятое и шестое (время и пространство"). Графически это обозначается как всем известная "рыба Инь-Ян".
В общем, эта старинная даосская "сказка" может быть отображена в виде такой картинки: