* * *
Да, вот, и последнее, больше пяти нельзя, так уж заведено, шесть - это уже грани костей, другая игра, а пятую - бери-выбирай, ведь уже понятно, что на самом-то деле выбираешь, к чему рука тянется, голова клонится да сердце успокоится, пятая чашка - она обычно разнотравная, медуница, васильки, дикая гвоздика, кипрей, ковыль, мышиный горошек, мелодия в несколько глиняных дырочек, лютик, ландыш ли, белладонна, ядовитое волшебство, - мы давно не бывали дома, и уже не войдем в него, и уже не сыщем причины повернуть облакам навстречь, и повытерлась та овчина, от которой золото - речь, а потом обрыв мелодии, то ли ветер некстати налетел, зашуршал, то ли облако накрыло, то ли где-то - далеко-далеко - торопливый поезд перебил, а о худшем и не думать, нет, не будет худшего в ласково-доверчивом разнотравье, вот хоть ромашку спроси, как она раскрывается в солнце, вот хоть у одуванчика легкости поучиться, а мелодия - что мелодия, не исчезнет же вовсе, не развеется утренним клочковатым серо-розовым туманом, переменится ветер - и еще услышим, а не услышим - так допишем сами, впервой, что ли, мы давно детьми не бывали, камень-ножницы, ты ответь, повзрослеть случится едва ли, вероятнее умереть, но живем, полыхаем, любим, чертим свой маршрут от руки, белладонна, ландыш ли, лютик - лепестки летят, лепестки… Лепестковый, цветочных крыльев чай и бери, густо-ароматный, травный, травление - это ведь такое выжигание по сердцу, когда само сердце потом - произведение искусства, а что больно немного, так это такой вот множитель, иначе не бывать произведению, любая жемчужница подтвердит, все равно что-то прорастет да зацепит, как бы ласково ни касались крылья-лепестки, все равно - будет ветер, все равно подниматься и закладывать вираж, все равно, по большому-то счету, каждому быть там, в чуть белесой вышней синеве, - одному. А иного счета, кроме большого, тут не придумано, и не надо.
Большая цветастая кружка, обливная керамика, гладко-выпуклый рисунок, двумя руками крепко держать, за деревянным столом сидеть, ногами болтать, потом под лавкой искать свалившийся светло-коричневый сандаль с наполовину порванным ремешком, а вообще хорошо и дремотно немного, разве что пару комаров схлопнуть между ладонями, успеешь не успеешь, ускользнули, снова прилетят. А потом на лампу много кто прилетит ввечеру: и врезающиеся в стену глупые майские жуки, и прозрачно-хризолитовые изящные златоглазки, и упитанные бабочки-бражники, увесистые, как мини-бомбардировщики, и называются похоже и жутковато - "мертвая голова"…
Цветастая керамическая кружка
Земля
И почувствовать откуда-то с улицы головокружительный аромат печеных яблок с корицей - будто совсем рядом. От соседей справа, наверное, там к Эвелине Бернардовне внучки приехали, она и старается…
…И вспомнить, по запаху в прошлое пройти, как по коридору, шесть лет, а подруге Эльке восемь, она совсем взрослая и твоя подруга, и с ней можно сбежать в лес на Черную речку, не ту, про которую в книжке у Максима, брат объяснял, что Пушкина совсем не тут убили, а возле метро в самом Ленинграде, до которого ехать через Ломоносов / Ораниенбаум, и еще далеко потом, а черная речка от торфа, то есть давно бывшего и сгнившего леса, зайти в воду - мягко и словно легкая пыль в воде, но это только там, где вода чистая, а есть еще такие места, где совсем болото, и непрозрачная уже-не-вода, и вязкие пузыри. Там, если сорвешься с полузатопленного бревна, надо сразу падать на спину в грязь, как бы ни было жалко платья, и руки-ноги растопырить, точнее, сначала руки, и потом подгребать ими, чтобы вытащить ноги, а потом к ближайшему дереву или бревну, которое прочно, и медленно-медленно двигаться, и ни в коем случае не бояться, а иначе засосет болото, как всех не умеющих. Ты один раз уже срывалась так, это нисколечки не страшно, если знаешь что делать, только потом очень долго в чистой воде отмывать и платье, и волосы, чтобы бабушка не узнала, - иначе не яблоки с корицей и капелькой меда внутри, а в угол, и надолго, и противный запах валокордина по комнате.
То есть ты, конечно, знаешь, что сбежать на день вот так вот - это тоже в угол. Но, во-первых, ты с Элькой, а она взрослая, и с вами точно ничего не случится, а в страшилки про сбежавших из части солдат, которые кого-то там убили, ты не веришь, да и вообще ни привидений, ни мышей не боишься. Мышей - совсем взаправду не боишься, они забавные и щекотные. А во-вторых - ну очень хочется, и не на те острова, куда вы обычно бегали, с котелком и пачкой маргарина, потому что полно маслят и лисичек, а есть хочется, а там только развести костер и поставить котелок, можно и сварить, но пожарить вкуснее, а разводить костер тебя уже год как научили, и готовить тоже, ты ведь уже почти взрослая. Нет, сегодня - на дальние огороды, где голубика в ваш рост и сизая от ягод, где можно утащить немного картошек (все равно хозяева не видят, ну а если бы знали - что им, куста жалко, что ли? Одного куста хватит? Ритка, давай два, картошка совсем еще маленькая, ранняя) и где вы еще не бывали, вот что главное.
А над огородами - солнце, какого никогда не бывает в лесу, там его глушит хвоя, там всегда полумрак, и ты точно знаешь, во-первых, что если Баба-яга где и будет жить, то в ельнике, и над ее дверью будет толстая пыльная паутина, а крыльцо - чуть подгнившее и с опятами по краям, чтобы недалеко ходить, если есть захочется, потому что, конечно, белки орехов принесут, но супа-то на орехах не сварить, а без супа или рыбы вечером в лесу прохладно даже летом, а чтобы рыбу ловить, надо копать червей, а Баба-яга для этого все-таки старенькая. Хотя крот накопать может, но кротов в ельнике что-то тебе не встречалось. Это ни о чем не говорит, правда.
Ты знаешь, что в ельнике ты не умрешь. Ты даже сон видела: когда тебя расстреливают, как в кино, и сквозь сон даже больно, и ты сползаешь на лапы большой ели, как на руки, и расстрелявшие уходят, а чего им оставаться, а тебя обступают ели и качают на огромных лапах, как в гамаке на даче у дяди Валеры, и вот уже вместо крови у тебя в жилах золотисто-зеленый сок пополам со смолой, и ты встаешь, раны затягиваются, а ты смеешься - вот же, придумали: расстреливать в ельнике - и меня; и гладишь еловые ветви, а они говорят, что если будет беда - ты приходи, мы вместе уж как-нибудь справимся.
Да, при этом ты - совсем не Баба-яга. Даже и не в будущем. Потому что оно, конечно, хорошо, когда вокруг лес и белки приносят орехи, но вот что делать зимой? Можно, конечно, валяться в снегу, а потом смотреть сквозь морозные узоры. Но когда одна - это быстро надоедает. И вообще одной - это Баба-яга плохо придумала. А ты будешь космонавтом и в блестящем скафандре бродить по неизвестным планетам. Можно, например, начать с Марса - хорошая идея, ты знаешь, как он выглядит, видела в фильме: там красная вода в каналах и багровые деревья, похожие на наши плакучие ивы. А потом можно - и нужно - дальше. Может быть, какую-нибудь из звезд даже назовут твоим именем - как раньше острова. Или Элькиным, если она тоже с тобой полетит. Или лучше сначала твоим, потом Элькиным. Правда, она хочет быть балериной или продавщицей, но можно сначала одним, потом другим. Ты тоже раньше хотела работать дворником, и даже спросила у дворничихи тети Марины, какой для этого надо заканчивать институт. Она посмеялась и сказала, что школы достаточно, но вот школу надо закончить обязательно. Элька уже в школе, а ты еще нет. Но если школы достаточно, можно побыть сначала дворником, а потом еще что-нибудь закончить - и в космонавты.
А над огородами - марево и запах трав, часть из них ты знаешь и называешь вперебивку: пижма, лисохвост, львиный зев, лебеда, клевер, полынь, - а многие остаются еще неназванными, и густо гудящие солидные шмели, и птичий перекрик-переклик-перещелк, а спуститься к реке (не Черной, - ты не знаешь, как эту зовут, и оттого немного неловко, как в чужой дом без спросу, хоть и болтается туда-сюда на сквозняке дверь), сквозь камыши, - там скользкая розовато-рыжая глина, а не торф, и вода чище и холоднее, а потом подниматься по склону и наткнуться на гадюку, и Элька убивает ее палкой, Элька ведь очень смелая, замечательная подруга, ты все понимаешь, но немного жалко, змеи - они же такие красивые, когда живые, но вы решаете, что убитая змея - это добыча и все равно собирались сейчас уже поесть, так что и гадюку в глину, и картошку в глину и в костер под угли, и не щиплющий глаза добрый дым, а над рекой уже закат, долгий день, хороший день, а домой надо уже совсем быстро, потому что - а вдруг все-таки не в угол, вдруг у них дела там и еще не волновались и будет просто "садись есть", и неважные взрослые разговоры, и чай с липовым цветом и душицей…
…Маргарита Арсеньевна - невысокая, худощавая, совсем еще не старая женщина - улыбается задумчиво, далеко и светло, и идет на кухню. Мимо фотографии брата Максима, что когда-то сбежал из армии, долго прятался, а потом смог добраться аж до Венесуэлы, и теперь у его детей красивые испанские имена. Печь яблоки с корицей - вечером обещал приехать сын. Может, один, а лучше бы с девушкой своей. Славная девушка Василиса, Маргарите Арсеньевне нравится. И когда уже поженятся? У Эльки вон два года как внучки есть. Но Элька - она всегда была старше, да.
* * *
Странный выбор все-таки - но твой, твой. Круг-звезда замкнут. А на полке - нетронутыми, незазвучавшими - остались и гайвань с танцующими журавлями, выгибающими изысканные, любовно выписанные художником - перышко к перышку - шеи; и тончайшая, чуть-чуть лишь с надтрещинкой по краю возле ручки крохотная чашечка севрского фарфора, где пастушок играет пастушке что-то на флейте - возможно, о бренности бытия, возможно, об алых кленовых листьях, уже остро врезанных в небо, а вернее всего - что-то немудреное в семь-восемь нот, просто чтобы не сразу коснуться-обнажить, а дуновение теплого ветра продлить; и вот это стеклянно-прозрачное из Азербайджана, вечно-забываю-как-называется-с-блюдечком, но то, из чего пьют небольшими глотками чай на берегу Каспия, и слушают волны моря не моря, недобрых и сильных, раз от разу меняющихся течений, и крупные лепестки бордовых и белых роз запутываются в непослушных волосах; и рыжая глиняная плошка, простая да безыскусная, единственными узорами - от пальцев усталого гончара, в которую то ли жасминовую чуть прозелень, то ли сливовое вино, то ли время по каплям…
Ты приходи. Еще посидим, чайку попьем.
КАК ОВЕЩЕСТВИТЬ ЭТОТ ТЕКСТ
ВСТУПЛЕНИЕ
Мороженое с шоколадной крошкой
Взять 5 яиц, отделить белки, к желткам добавить 5 столовых ложек какао (не какао-смеси, а чистого) и 10 столовых ложек сахарной пудры. Растереть до равномерного состояния. Если нет пудры - можно и 11–12 ложек сахара, но растирать придется дольше.
Белки крепко взбить и смешать с холодными сливками (жирностью не менее 20 %, а лучше больше). Сливок взять примерно 250 граммов, сиречь небольшую упаковку. Добавить еще немного ванильного сахара или мелко наструганной ванили.
Взять горькую шоколадину, натереть на мелкой терке, вмешать туда же.
Засунуть в морозилку на час-полтора до застывания. Украсить чем угодно.
КЕРАМИЧЕСКАЯ ПИАЛА
Чурчхела с грецкими орехами
Это южная еда - трудоемкая и медитативная.
Два литра свежевыжатого виноградного сока (например, "изабеллы") заливаются в кастрюлю и увариваются на очень медленном огне часа два - два с половиной. Пену надо снимать, сахар понемногу подсыпать (в итоге сахара должно уйти от полустакана до стакана, в зависимости от сладости исходного винограда).
В это время стоит заняться рукоделием: половинки грецких орехов нанизываются на суровую нитку, где внизу вместо узелка - спичка с отломанной головкой, а вверху завязывается петелька или крепится скрепка, чтобы потом повесить сушиться всю эту красоту оптом (не в зубах же держать). Связки не должны быть очень длинными, сантиметров 20–30. Орехов (очищенных) уйдет стакана два - два с половиной.
когда сок уварился, его остужают до температуры чуть более высокой, чем температура человеческого тела, и очень аккуратно, сразу размешивая, всыпают чуть меньше полутора стаканов муки (пшеничной или кукурузной). Сразу растирают до полного отсутствия даже намека на комки и снова ставят на маленький огонь, пока смесь (именуемая грамотно татарой, а неграмотно - киселем) не станет по консистенции напоминать густой кисель, к этому времени вы увидите, что 2 литра сока - это очень мало (уварится в 3,5–4 раза), в следующий раз будете умнее и сделаете больше - скажем, на 4 литра.
Когда ждать уже осточертеет и кисель-татара будет достаточно киселем, надо взять связки и окунуть каждую в экс-виноградный сок по 2–3 раза с промежутками минут в 15–30. Подождать, пока в кастрюлю стечет лишнее, и повесить сушиться на солнце (не забывая, что, во-первых, оно все еще может капать, а во-вторых, что с мухами и осами мы делиться все-таки не хотим), а потом (когда перестанет липнуть к рукам) - завернуть в ткань и перенести в тень. Правильные люди ждут созревания чурчхелы 2–3 месяца. Неправильные… ну, вы понимаете меня, да?
ЖЕСТЯНАЯ КРУЖКА
Лапсанг сушонг с можжевельником
Несколько ягод можжевельника раздавливаются пальцами и кидаются в чайничек. Туда же засыпается чай лапсанг сушонг (из расчета одна чайная ложка на чашку, а впрочем - по вкусу) и заливается крутым кипятком. Настаивается несколько минут, желательно - над греющей свечкой.
Совсем хорошо будет, если потом, когда чай настоится, помешать его немного смолистой еловой веточкой и только потом разливать по чашкам.
Вареная сгущенка
Можно, конечно, и магазинную вареную сгущенку купить, но это неспортивно. Кроме того, своя обычно все же вкуснее.
Тут все просто, как мычание: берется банка хорошей сгущенки (без всяких там примесей масла), ставится в неэмалированную кастрюлю, заливается водой (чтобы банка была закрыта полностью) и - на маленький огонь на 2 часа. Время от времени придется поглядывать на воду и доливать, ежели выкипает, потому что иначе банка может взорваться, а кухню это не украсит.
После того как сгущенка сварится, банку стоит залить холодной водой - во избежание ожогов. И пусть постоит, охладится.
ЧАШКА ИЗ БУТЫЛОЧНО-ЗЕЛЕНОГО СТЕКЛА
Каркаде
Пара ложек собственно каркаде - сухих цветов суданской розы, она же гибискус, - положить в чайник и залить кипятком. Чайник ставится на греющую свечку и там греется минут пять. Дальше, если есть мед - его можно добавить в чашку, а можно и сразу в чайник, но тогда хорошо размешать, чтобы не пригорел ко дну. Можно пить и с сахаром, но это не так интересно.
Блины-крепы с каштановым кремом
Это тоже по-своему медитативная штука, для двоих. Что укладывается в общую идеологию Парижа, конечно.
Берется пшеничная мука и каштановая мука - по полстакана каждой. Где взять каштановую муку? Хммм… ладно, полстакана пшеничной и полстакана гречневой. Два яйца, чуть больше стакана молока (нормальной жирности), столовая ложка растопленного сливочного масла, чуть-чуть соли, пара ложек сахара или сахарной пудры, ложка светлого пива. Взбивается миксером, блендером или венчиком, если вышло слишком густо, можно добавить пару-тройку ложек воды. Тесто следует оставить на час-полтора под тканевой салфеткой, дабы оно подумало о звездном небе над головой и нравственном законе внутри нас. Потом наливать тонким слоем и жарить блины на тонкой, хорошо разогретой (но не перекаленной) сковороде.
Этим занимается один человек. Второму тоже найдется дело: крем.
Четыре яйца разделить на желтки направо, белки налево, взбить и те и другие, к белкам постепенно прибавить примерно треть стакана сахарной пудры. Поставить печься полкило каштанов, когда первый лопнет - сразу вытаскивать, очищать от кожуры и засовывать в агрегат, способный это перемолоть.
Столовую ложку муки разболтать в двух стаканах холодного молока, чтобы равномерно и без комков. Добавить взбитые желтки, стакан сахара - и на медленный огонь, помешивая, пока не начнут появляться первые пузыри.
Тем временем развести в чуть-чуть холодной воды пару столовых ложек желатина - чтобы крем не разбредался по собственному желанию. В снятый с огня полуфабрикат влить желатин, потом влить смесь в каштановое пюре, перемешать. Добавить белки - не зря же мы старались, взбивали их с сахарной пудрой.
После чего крепы нужно свернуть конвертиком, а крем положить внутрь. Ну или ничего не сворачивать, а просто есть как придется.
ЯДОВИТО-ЗЕЛЕНОЕ ПЛАСТМАССОВОЕ ЧЕРТ-ТЕ ЧТО
Пирожки с капустой и луком-яйцами
Полторы пачки сливочного масла разогреть в кастрюльке; когда растопится, добавить два стакана молока, немного соли, треть стакана сахара. Остудить, вбить четыре яйца. Смешать 7 стаканов муки и пакетик сухих дрожжей, влить туда разогретую смесь, замесить тесто, поставить в теплое место подниматься под тканевой салфеткой.
Тем временем сделать две начинки.
Первая начинка. Вилок капусты средних размеров натереть на терке и слегка отжать. Положить на умеренно разогретую сковородку в подсолнечное или сливочное масло, добавить молотого черного перца и кориандра, мелко нарезать пучок укропа, закинуть туда же, перемешать, выключить.
Вторая начинка. Четыре пучка зеленого лука измельчаются и немного разминаются. Четыре яйца варятся вкрутую и режутся туда же. Добавляется пара ложек растопленного сливочного масла.
Тесто раскатать в пласт, чашкой или стаканом разрезать на кружки. Фарш - внутрь, по краям защипнуть, класть на смазанный маслом противень, смазать яйцом сверху - и в духовку, где пирожки должны оставаться до появления румяного загара.
Пирожки с повидлом
В стакане молока растворить треть пачки дрожжей и столовую ложку сахара. Влить в полкило муки, туда же - полпачки масла, нарезанного кусочками, два яйца, немного молотой корицы и лимонной и/или апельсиновой цедры. Замесить, отставить на час подниматься, потом раскатать, разрезать на квадратики, положить в центр каждого квадратика густое яблочное повидло, защипнуть. Далее смотри выше - сиречь на смазанный маслом противень, смазать яйцом сверху и - в духовку.
Когда пирожки испекутся, можно посыпать сахарной пудрой с небольшим количеством ванильного сахара.
Ореховый пирог