Глава 35. Перовой состав
Мазыки говорили, что у человека, кроме духовного, еще три состава - Телесный, Парной и Перовой. О духовном я пока говорить не хочу, но вкратце исхожу из того, что пишу эту книгу для тех, кто понимает, что у человека, кроме тела, есть еще душа и дух. Телесный - это как раз то, что изучается естественнонаучно - ткани, кости, органы. Парной состав или содержание пары, мы бы сейчас назвали устройством и содержанием сознания. Разум, мышление и то, что обеспечивает их работу, входят в это понятие. О перовом надо говорить особо.
Перовой состав - это то, что обеспечивает душе возможность жить в теле и использовать его. Это всяческие тонкоматериальные вместилища, среды и, условно говоря, устройства, которые не видны обычным зрением, но могут быть замечены, если изучать не главное в теле, а всяческие странности и особенности. Почему мы обычно их не видим? Да именно потому, что знаем, что считать главным.
Цель, ради которой мы познаем мир определяет не только средства своего достижения, но и пути, из которых мы составляем ткань нашей жизни. Иначе говоря, этот выбор путей определяет и то, что мы считаем своей жизнью, и то, что мы избираем знать, понимать и просто видеть. Он становится шорами, которые позволяют отсечь лишнее и собрать все силы в пучок, чтобы справиться с покорением избранной вершины. Но в итоге, глядя на явление, мы видим не его, а то, что хотим увидеть, то, чем хотим, чтобы оно было.
Если оно втиснется в задуманные нами для него рамки, то нам станет удобней жить, а вопросы, мучающие нас в пределах неведомого, пропадут из поля зрения.
В действительности, вопросы эти сохраняются, они лишь уходят из нашего сознания вместе с отсеченным кусками искалеченного явления. И однажды догонят и накажут, причем обязательно, потому что приспособленное к нашим целям искалеченное явление было искажено таким способом "понимания". А это значит, что мы вплели в ткань своей жизни ложный кусок. Хотим мы того или не хотим, но мы разошлись с действительностью и уже не сможем достичь истинной цели.
Разве что цель наша была обманывать людей…
Вот и телесная жизнь становится отказом от видения духовной части жизни. Отказ этот удобен, пока не приходит время, уходить…Ты хорошо обманул себя научными словами о том, что ничего коме тела, нет. Они ведь позволяют оправдывать то, что тебе хочется потакать своим телесным прихотям. Но приходит день, и обрушившийся дом, который ты себе создал, ставит тебя перед мыслью: ты умираешь. И умираешь навсегда! Тебя больше не будет, и все было бессмысленно, а вкус телесных наслаждений сбежал от твоего стареющего тела. Предатель, ради которого ты жил и предавал всё, что только было святого!..
Всего лишь выбор, не более. Но ты можешь обратить взор в ту часть себя, что не была главной для телесной жизни. Ты можешь вообще избрать жить жизнью души еще в теле. И тогда, даже если ты будешь сомневаться или подозревать себя, ты все же будешь жить в блаженстве, и старение тела будет означать для тебя приближение радостного события - ты выполнил свою задачу на земле и возвращаешься к родным душам в свой настоящий мир. В мир, где у тебя снова будут крылья, где ты сможешь летать.
Летать - это не слова, не пустые мечтания, это единственный способ перемещения, доступный душе. Мы уже говорили об этом, но повторю еще раз: даже находясь в теле, душа не может ходить. Она летает внутри него. Поэтому совершенно не случайно про людей счастливых или влюбленных говорят, что они летают или порхают.
Они ходят, и тела их не стали легче, но люди видят, что они летают. Почему? Потому что счастье и любовь делают души виднее, чем тела. И мы глядим на человека, но видим не то, как ходит его тело, а то, как летает душа, вселяя в это тело движение.
Увидьте это, всмотритесь в то, как ваши души летят прямо внутри тел, когда вы движетесь. И вам станет понятно, что внутри тела должно быть что-то, что обеспечивает это движение, делая полет души возможным. Что это? Если описывать точно, то все те мышечные напряжения, которыми мы заставляем тела подыматься и двигаться, оторвавшись от земли. Их можно назвать опорами. Мазыки называли мостошами.
Но это с точки зрения тела. А что с точки зрения души?
Если говорить образно, то для полета нужны крылья. Вот этими крыльями и оказывается тело, ибо это оно несет душу над землей в её невысоком, но яростном полете. А то, что делает тело способным быть крыльями, мы вполне можем назвать перьями.
Вот потому то, что обеспечивает в теле возможность душевного полета, и называлось перовым составом человека.
Глава 36. Мостоши
Перовой состав нужно суметь однажды увидеть, и после этого он, как почтальон в кустах, проявляется и становится виден навсегда. Это видение можно использовать в жизни, в быту, особенно в тех делах, утонченного владения телом, благодаря ему возвращается жизнь и здоровье. Но важнее всего видеть его в боевых искусствах.
Боевые же искусства, в частности, любки, и позволяют рассмотреть перо. Причем, с помощью любков можно обрести начальное видение, а потом улучшать его и доводить до совершенства, поскольку боевые движения проявляют наш скрытый состав.
Происходит это за счет того, что движения в бою предсказуемо разнообразны, и чтобы их произвести, приходится постоянно менять положения тела, создавая различнейшие напряжения мышц.
Перья же наши - ничто иное, как мышечные напряжения. Правда, пока они внутри тела. Иногда эти скрытые опоры способны выходить за телесные пределы. И хоть до видения таких перьев не просто дойти, но знать об этом надо изначально.
Итак, как же душе удается взлететь телесно? Она заставляет тело собрать сложнейший и совершеннейший рисунок напряжений, который заставляет все наши опорные суставы собраться в стоячее положение, опираясь только на самих себя. А затем этот же сложнейший образ стояния разворачивается вокруг себя лепестком дополнительных напряжений, удерживающих его стоящим.
Стоять - это слишком привычно. Поэтому мы не осознаем, какое чудо те образы, которые делают это с нашими телами, насколько они сложны и уравновешены. И насколько хрупко это божественное состояние.
Но попробуйте смотреть на способность стоять не как на стояние. Попробуйте увидеть, что это не вы встаете, а душа взмывает вверх на крыльях мышечных напряжений. Для того, чтобы прочувствовать, что такое "взмывать", неплохо бы сначала проделать несколько игр, дающих ощущение полета. К примеру, была такая игра, я помню её еще с детства, когда один, назовем его летающий обхватывает другого со спины так, чтобы его голова оказалась на плече другого. Второй приседает и плотно берется за плечи летающего. В это время третий подхватывает летающего за плечи и подымает их себе на плечо, так что летающий оказывается висящим между ними. Чтобы он не прогибался, держать желательно поближе к бедрам.
Летающий закрывает глаза и свешивает голову вниз, а два других начинают с ним ходить, приседать и подыматься. Ощущение полета, падений и взмываний оказывается настолько сильным и пронзительным, что в какой-то миг ты забываешь о своей телесности, и осознаешь себя душой, пронзающей бескрайнее мировое пространство.
Вот после этого опыта вы сможете исследовать свои мостоши самостоятельно. Для этого надо встать на колени, уткнуться головой в пол, положив под глаза ладони, и закрыть глаза. Посидев, а точнее, полежав в таком положении какое-то время, вы почти непроизвольно начнете раскачиваться. Это можно сделать намеренно, но иногда достаточно увидеть, что раскачивание уже идет внутри вас.
Внутри вас - означает не просто внутри тела. Ощущение тела довольно скоро растворится, и вы ощутите себя внутри сумрачного и безграничного пространства, где зарождается нечто. Это нечто вдруг осознается движением, и оно вас в какой-то миг захватит. Как только это произойдет, раскачивания вбок начнут превращаться в толчки вверх. И вас начнет распрямлять. И будет распрямлять, пока вы не взовьетесь в полете. Это так и ощущается.
Возможно, это действо вас заворожит, и в первый раз вы будете захвачены только самим взмыванием. Оно обязательно произойдет, и произойдет внезапно, когда накопится движение. Пусть это будет так в первый раз. Взмывание надо испытать однажды в чистом виде и насладится им. Но в последующем постарайтесь увидеть как толчки, рождающиеся будто сами по себе в вашей глубине, собирают напряжения внутри вашего пространства.
При определенном усилии вы сможете привязать их к ногам, спине, рукам. Это тоже надо уметь, как необходимо сохранить и видение себя пространством. Разве что усилив его пониманием, что тело есть, и оно есть в этом пространстве, оно в него как-то вписано. Но не наоборот, не пространство вписано в тело.
Если вам удастся сохранить такое видение, то однажды вы начнете видеть и то, что за границами тел, но определенно относится к вам. И это тоже будут мостоши.
Опоры, которые создают тело внутри себя, чтобы стоять или двигаться, можно изучать и просто ощупывая себя руками или мысленным взором. Но тогда ваше естественнонаучное мировоззрение привяжется к телесности, и вам будет трудно отделить мостоши от определенных мышц. А это очень важно, потому что внутренняя опора собирается из мышц, но не равна ни одной из них.
Мостоши складываются из направлений множества мышц. Они как бы пронзают их тягами или распорками поперек или наискось. Это вызывает не только удивление, но, пожалуй, и потрясение, когда удается впервые рассмотреть, что мостошь торчит сквозь ногу или тело, подобно пронзающему их насквозь штырю, или идущей насквозь веревке!
Веревке, входящей в тело снаружи, а потом уходящей куда-то в пространство за пределами тела…
Но это потом, а вначале надо увидеть, что все эти напряжения складываются в какой-то сложный рисунок, образ, который похож на стоящего человека. Но еще больше, на человека летящего, на человека обретшего крылья…
Глава 37. Созерцание мостошей
Тело - это неведомая земля, которая все время рядом, но еще почти совсем не открыта и неизведана. Наверное, потому что слишком близка и доступна.
Я помню по себе, как, после обретения понятия о мостошах, с наслаждением разглядывал самого себя. Длилось это несколько лет. Сначала я, возвращаясь от Похани, просто крутился всячески, изгибался или ловил себя в неожиданных положениях, рассматривая рисунок напряжений, который сложился во мне. Потом, начав преподавать, я сначала учился видеть его у других, а потом просто наслаждался тем, что вижу невидимое.
Самым ценным было для меня, пожалуй не откровение, что мостоши вообще есть, а объяснение, как они возможны. Пока Поханя просто учил меня видеть какие-то протянувшиеся через всё тело жгуты, ленты и стержни, я вроде что-то видел, но не столько сомневался в себе, сколько не хотел видеть, подозревая, что все это лишь мое самовнушение. При этом я с каким-то неимоверным почтением относился к Похане. И меня самого удивляло это противоречие. Когда я попытался в него заглянуть, я понял, что боюсь разочарования. Вот так вот начну что-то видеть при нем, а потом один не смогу…
Но когда я понял, что эти жгуты и стержни в действительности складываются из мышц, только не вдоль по сгибателям и разгибателям, а используя их в любых, нужных для создания напряжения направлениях, я испытал облегчение и стал видеть.
Потом я начал видеть и те мостоши, что выходят за границы мышц, и это уже не вызывало сомнений, хотя и было трудней.
Совершенно очевидно, что таким образом мое мировоззрение приспосабливало себя к новому, меняя себя по частям, в итоге я все же потерял то, что не хотел отпускать в начале. Но потерял естественно и безболезненно, не насилуя самого себя, и не отвлекаясь на борьбу с собой. Поэтому я считаю, что изучать мостоши надо с тех, что прощупываются мышечными напряжениями в тканях.
Но сначала надо понять общее устройство опор нашего тела. Еще раз повторю: кости и суставы - это не опоры. Только анатомы считают их опорным механизмом человека. В действительности это лишь распорки, ребра жесткости, их можно использовать, но опоры мы строим из мышц и сознания. И сознание тут важней всего, потому что судьба костей без сознания - лежать кучкой.
Да и мышцы ничего не смогут сделать, если не создать образа опоры или мышечных напряжений, в которые они должны сложиться. И что особенно важно понять: это всегда образ действия, а не образ некой вещи или состояния. Говорю это, чтобы уточнить: опора, когда мы говорим о теле, не есть нечто вроде опоры моста - постоянное и неизменное. Человеку так трудно стоять, к тому же на него постоянно воздействует так много внешних и внутренних давлений, что его "опоры" должны быть не самым устойчивым, а самым подвижным в нем. В человеке нет ничего подвижней и изменчивей мостошей, потому что устоять в текучем и изменяющемся потоке можно только за счет постоянных изменений.
Мостоши - это поток, водопад крошечных движений, зеркально повторяющих мир, в который я пришел. Именно в них нужно смотреть, чтобы познавать мир, заглядывая в себя. И именно они воплощают мечту человечества, обрести покой внутри движения. Когда вам удастся почувствовать покой, вспомните, что в это время вы обернуты в кокон из бесконечного движения.
Как образы, мостоши идеальны. Так сказала бы старая философия. Но в действительности все образы сделаны из материи сознания, из пары. При этом они могут воплощаться еще и в мышцы и кости, а могут и не воплощаться. Или же воплощаются в общественные отношения или даже вещи, которыми мы закрываемся от действительного мира. Но об этом потом. Начать надо с мостошей, воплотившихся в телесные ткани.
У опорно-перового состава есть свое вполне определенное устройство, соответствующее нашему костяку. Мазыки использовали слово "костяк", чтобы говорить собственно о костях нашего скелета. А чтобы обозначить опорное устройство, которым является для нас костяк, говорили о нем же, как об остове.
Остов или основа опорно-перового состава, как вы можете видеть, состоит из ног, таза, позвоночника, грудной клетки, рук и головы. Всё это - тяжелые части, каждую из которых надо учитывать, потому что, давая основу для опоры, они в то же время и есть то, что надо поддерживать. Рисунок остова прост: две палочки снизу, галочка таза, палочка позвоночника, соединяющая таз с клетью, рамка из рук и плеч и шарик головы. Если мы посмотрим, как удержать этот верх неуклюжести стоящим, то будем весьма озадачены, потому что такое стоять не должно. Но природа или бог справились с этим. Весь остов делится на две части и посередине, прямо в таз кладется шар, который мазыки называли Вихторой. Таз, наверное, потому так и называется, что в нем плещется то, что без него разлилось бы. На телесном уровне - кишки. На уровне незримого состава - шар Вихторы.
Он тоже будто бы слегка жидкий, как ртуть, к примеру. И очень подвижный. К нему и крепятся все мостоши. Причем, крепятся внахлест, так сказать, крест накрест, чтобы можно было создавать натяжку. Как вы понимаете, ленты опорных растяжек должны уходить от Вихторы и вниз и вверх.
Вниз они уходят к ножным опорам. Они называются Подвихроры, потому что связаны с бедренными суставами. Любые суставы у офеней назывались вихрорами.
Растяжки, уходящие вверх, крепятся к той части грудной клети, что находится под головой. Голову, как вы помните, в старину клали на плаху. Поэтому часть груди, на которой лежит голова, так и называлась Плахой. Наверное, это должно было напоминать о смертности тела.
Растяжки ложатся вокруг Вихторы, накручиваясь на нее крепящимися концами, а внутрь телесной рамы, называвшейся раменье, выходят всегда двойным крестом, который назывался Мостошным или Мостовым Офесом. Крест этот двойной, как вы понимаете, потому что растяжки крепятся и под и над шаром Вихторы. К тому же вдоль по позвоночнику и по срединной линии груди идет растяжка, называвшаяся Становой тягой. Это широкая линия мышечных напряжений, позволяющая нам сгибаться и разгибаться вперед-назад.
Кроме этих основных растяжек в теле постоянно возникает и пропадает множество временных мостошей. Мостовой офес обеспечивает прямохождение, а временные мостоши - различные виды сложных движений. Если хорошо поработать с Офесом, то они все становятся видны.
Но чтобы работать с ним, надо не забывать, что растяжки способны превращаться в распорки. Точнее, временами те же мышцы работают на растяжение, а временами они становятся подобны жестким комкам, не дающим сжиматься.
Все борцовская работа в Любках строится именно на видении мостошей.
Глава 38. Мостоши сознания
Рассмотреть мостоши, творящиеся в теле, в общем-то, не трудно. Нужно лишь один раз их увидеть, и дальше глаз начнет их различать, а тело использовать, например, в борьбе. Увидеть мостоши вне тела, мостоши сознания, гораздо трудней.
И все же в этом нет ничего невозможного, даже наоборот - мы всегда их видим или, по крайней мере, чувствуем. Правда, мы стараемся скрывать такие опоры, поэтому всячески отводим от них глаза даже себе. Это всё та же детская магия - если не видеть что-то самому, так и другие не увидят…
Почему мы отводим глаза от опор сознания? Потому что сознание - очень коварное вещество. Это не камень и не бетон строительных опор. И даже не мышцы наших тел. И те и другие по сути своей просто вещи, без человека ничего не значащие. Думаю, это понятно. И очевидно: значение вещам придает человек. Но как он его придает?
Если вы задумаетесь, то поймете, что собственно у меня никаких значений нет. Они все хранятся в сознании, и хранятся в виде образов.
Это стоит осмыслить, и если это удастся, вы будете потрясены: значения имеют значение только для сознания. Они не имеют никакого значения для меня, если рассматривать меня как Я. Я дальше значений и неуязвимо для них, недоступно для их воздействия. Значения важны только для той части меня, что пролита в сознание и живет в нем, как в среде обитания. В каждой среде есть свои хищники - в океане акулы, в пустыне львы, а в сознании значения…
Я называю значения хищниками, не правда ли это странно? Но вглядитесь. Вот у человека умер родственник, и он плачет. Почему? Потому что для него и этот человек, и его смерть имеют значение. Другого человека обманули с деньгами, он то горит яростью, то приходит в отчаяние. Почему? Опять же потому, что для него деньги много значат… Но мы все знаем, что ни то, ни другое может ничего не значить для человека философского склада ума, к примеру. Зато его беспокоит Гондурас… Была такая шутка в Советском Союзе, когда людям было наплевать на то, как разваливается жизнь вокруг них, зато их трогала любая чепуха, которую показывали по телевизору.
Даже собственная смерть может не иметь никакого значения для человека, который освободился от привязанности к телу. Как может не иметь значения боль, голод, отсутствие денег, одиночество. Как вы понимаете это всего лишь разные состояния сознания. Одно из них полно хищников, поглощающих наши жизненные силы, другое - свободно от них.
Повторю еще раз: значения существуют только в сознании и только для сознания. Их нет для тела и нет для духа. А раз они существуют в сознании, значит, они образы с определенным содержанием. Каким?
Посмотрим на примере тех самых опор сознания, которые мы все видим, но скрываем. Вот у человека умер кто-то близкий, и человек плачет. Почему? Потому что и умерший и его смерть имели для него значение. Но какое? Почему надо плакать, а не радоваться, к примеру, тому, что эта душа отмучалась и возвращается домой?