Интересно, что ньюйоркцы тоже не смогли хорошо сыграть против русских. Их очень плотно опекали, что с ними не часто случается в играх с НХЛ. Объяснить это, видимо, можно тем, что русские привыкли обороняться против троек, играющих именно в такой манере, а поэтому весьма успешно с ними справлялись. Обычно Хэдфилд жестко и сильно играет в углах площадки, но советским хоккеистам и он оказался по плечу. Единственная тройка НХЛ, успешно сыгравшая в прошлом сезоне против "рейнджеров", состояла из бостонцев Эспозито, Кэшмена и Ходжа. Ходж, который крупнее Хэдфилда, нейтрализовывал его в углах, Кэшмен вступал в силовую борьбу с Джилбертом, а Эспозито брал на себя Рателля.
Кроме того, я не мог надивиться подвижности защитников советской команды, которых я всегда считал увальнями. Может быть, мы еще не проверили их по-настоящему?
На душе скверно. Когда в конце игры я поймал легкую шайбу, болельщики не без ехидства зааплодировали мне. Свою досаду они обрушили на меня, потому что я был последней линией обороны. Именно я пропустил эти семь шайб. Может, я и заслужил критику, не знаю. Но когда переживаешь сам, ее очень трудно воспринимать правильно.
Стоит задуматься о своей игре, потому что, сколько я себя помню, в международных матчах я всегда выступал без особого успеха. Это наводит меня на всякие мысли. Подходит ли мой стиль к международному? При росте 6 футов 4 дюйма в игре ногами я, естественно, не являюсь самым быстрым вратарем в мире. Может, для международных встреч нужен вратарь более подвижный? И вообще я, наверное, никогда не приспособлюсь к манере игры русских, построенной на быстрых и резких передачах вокруг ворот, если не изменю свою вратарскую тактику и не откажусь от игры на выходах. В НХЛ вратари довольно часто покидают ворота и выходят навстречу игроку, совершающему бросок. Уместно ли это в данном случае? Об этом стоит подумать.
Получили и приятную весть: сегодня у Парка родился Джеймс Эдмунд Парк. Мальчик весит семь фунтов четырнадцать унций. Его мать Джерри чувствует себя хорошо, Брэд тоже идет на поправку. Эмиль Френсис – уж я-то его знаю – включил, наверняка, некоего Дж. Э. Парка в список кандидатов "Нью-Йорк рейнджере". Воображаю, какими будут заработки хоккеистов, когда Дж. Э. Парку стукнет двадцать!
Удивительно, что канадская печать пока еще не очень сильно критикует нас за проигрыш со счетом 3:7. Авторы статей пишут больше о мастерстве русских, чем о наших недостатках. Хотелось бы, чтобы это поняли и болельщики.
Как повлияет поражение в этом матче на предстоящий сезон НХЛ? Захотят ли любители хоккея смотреть тридцать девять матчей чемпионата лиги на своем поле в основном против средних команд, созданных в результате расширения НХЛ? Я все-таки думаю, что у нас и игроки и команда лучше и что мы еще покажем себя и победим. Но что будет с нами, если мы все-таки проиграем? Что скажут болельщики о наших миллионных заработках? Потребуют ли владельцы команд увеличения объема тренировок и изменения их программы? Что все-таки произойдет, если мы проиграем? Не приведи господь!
Спать. Забыться во сне…
Уже час дня. Чувствую себя опустошенным. Будто совершил какой-то проступок, а теперь жду расплаты. У меня нет ощущения, будто я кого-то подвел, но в то же время мной владеет чувство беспомощности перед свершившимся фактом. Мне так и хочется ущипнуть себя: а не приснилось ли мне все это? Все отошло куда-то в прошлое и уже не воспринимается так четко.
Я вскочил, оделся и спустился в вестибюль гостиницы. Там мне повстречались Фред Фишер и Тэд Блэкман, спортивные редакторы соперничающих газет "Монреаль стар" и "Монреаль газетт". Мнение обоих было на сей раз одинаковым. "Такое чувство, словно у меня что-то отобрали", – сказал Фишер. Верно. У меня тоже пропало чувство, что, коль ты канадский хоккеист-профессионал, значит, лучше всех хоккеистов в мире. Назовем это разочарованием. Нет, с этим надо кончать. Мы все сообща должны вернуть себе звание лучших.
Спустя некоторое время я отправился перекусить в ближайшую закусочную. До чего невкусный хэмбургер! Отвратительный до ужаса. Впрочем, сейчас мне и филе-миньон показалось бы не лучше жареной подметки. После этого я пошел на тренировку в "Мейпл лифс гарденс". И вот мы снова все вместе, но настроение у нас совсем не то, что прежде. Команда, которой прочили восемь побед, одну встречу уже проиграла и пребывала в полном отчаянии. Что до меня, то мне было нужно, чтобы кто-нибудь приободрил меня. Хоть кто-нибудь. Но я так и не получил этой поддержки. Возможно, я ее не заслужил.
Состояние у меня было действительно подавленное. Почти всю тренировку я простоял у бортов, делая все возможное, чтобы казаться бодрым. Ворота в течение всей тренировки защищали Тони и Э. Дж. Меня попробовали в первой игре. Я провалился, а теперь меня сбросили со счетов. К этому ощущению я не привык. То вратаря считают лучшим кандидатом для защиты ворот в первой игре, то его просто вышвыривают на улицу. Это весьма унизительно. Это просто форменное унижение.
Гарри и Ферги собираются сделать восемь замен в составе команды на игру завтра вечером, что составляет практически пятьдесят процентов от списка игроков, участвовавших в первой игре. В воротах будет стоять Тони, а запасным у него будет Э. Дж. Я же буду сидеть где-то на трибуне. В защите снова будут выступать Парк, Бергман и Лапуант, и к ним присоединятся Уайт, Стэплтон и Савар. Русские играли тремя парами защитников в первой игре, мы же пытались действовать только двумя парами, периодически используя Лапуанта. Наши парни выдохлись задолго до окончания игры, их же защитники были свежими. Мне кажется, что и нам лучше играть шестью защитниками.
Парк и Бергман, по-моему, неплохо дополняют друг друга, Уайт и Савар около двух лет играли вместе в Чикаго, а Лапуант и Савар часто действовали в одном звене в Монреале. Одним из важных компонентов надежной игры в защите является знание своего партнера. Вы должны знать, где он хочет получить шайбу, на какую руку, высоко или низко и когда она ему нужна. Вы также должны ясно представлять, когда он может совершить с ней стремительный рывок и когда вам лучше остаться сзади, чтобы подстраховать вратаря. Что касается нападения, то некоторые из замен можно было предвидеть заранее. Тройка Рателль, Джилберт, Хэдфилд отправится на трибуну вслед за мной. Микита заменит в центре Эспо в тройке с Фрэнком Маховличем и Курнуайе, а сам Эспо получит в качестве крайних нападающих Паризе и Кэшмена. Звено Кларк – Эллис – Хендерсон было лучшим в Монреале, поэтому оно останется без изменений. Билл Голдсуорси вместе с Питером Маховличем будут запасными нападающими.
Совершенно очевидно, что завтра вечером играть мы будем по-другому. Гарри согласился с этим.
– Нам нужно будет отрядить нескольких игроков для отбора шайбы в углах площадки, – сказал он. – Мы не можем позволять русским разыгрывать шайбу, как они это делали в Монреале.
Мне понятен смысл его замен. Микита является отличным дирижером, а Фрэнк и Айвэн нуждаются в игроке такого плана. Филу Эспозито, напротив, не нужны рядом великие бомбардиры; ему необходимы "пахари", умеющие отбирать шайбу в углах площадки. Кэшмен и Паризе как раз подходят для этого дела.
Мне также понравилось то, что сказал Хэдфилд, когда узнал, что игроки "Рейнджере" не будут принимать участия во второй игре. "Понятно, я огорчен, – заявил Вик – Но сейчас не время жаловаться. Сейчас настал тот момент, когда лямку надо тянуть всей артелью".
После тренировки все мы вместе с русскими игроками должны были присутствовать на приеме, организованном провинциальным правительством в "Саттон плейс". Как и большинство других, этот прием был сплошной скукой. Насколько я мог понять, мы были там для того, чтобы давать автографы, присутствовать и что-то механически писать на клочках бумаги. У меня смешанные чувства в отношении истинной ценности автографов. С одной стороны, я помню, как собирал их сам, и знаю, что при этом существует эмоциональный контакт между атлетом и болельщиком. С другой стороны, я считаю, что автограф должен означать нечто большее, нежели механически сделанную подпись, а ведь слишком часто дело обстоит именно так. Это чувство привело меня к одной грубой ошибке, которую я совершил во время приема. Вокруг меня сновали люди и совали в лицо клочки бумаги. Они вполне искренне полагают, что ты просто обязан подписывать их бумажки. Они никогда не скажут: "Могу ли я получить ваш автограф?" или: "Не будете ли вы так любезны, чтобы написать это для меня?" Нет. Они бесцеремонно толкают тебя, и спустя некоторое время ты начинаешь свирепеть.
Один из них сунул свою записную книжку и показал на нее, как бы давая мне понять, что он желает получить мой автограф. Я сказал ему один раз "пожалуйста", потом еще раз "пожалуйста". А он все стоит, не говоря ни слова. Я действительно был зол, но все же расписался. После чего он ушел. Когда он уходил, я заметил, что на нем был темносиний пиджак, на грудном кармане которого красовалась эмблема с серпом и молотом. Это был русский хоккеист. Я чувствовал себя круглым, идиотом. Надеюсь, он не заметил моей заносчивости.
На приеме всем игрокам были вручены наручные часы "Омега" новой модели с тысячью делений и цифр на циферблате. Мои, похоже, весили около тридцати фунтов. После приема я вернулся к себе в номер, заказал пиццу, которая оказалась даже хуже тех двух хэмбургеров, которые я съел в полдень, и сел смотреть трансляцию Олимпийских игр. Я развлекался тем, что, как секундомером, засекал время своими новыми часами. После одного из заплывов, в котором стартовал американский пловец Марк Спиц, стрелка моего секундомера показала время 51,5 сек, и официальный результат был 51,5 сек. Неплохо. Не думаю, что я с этими часами расстанусь.
4 СЕНТЯБРЯ
Большинство канадских газет по воскресеньям не выходят, поэтому гнев прессы обрушился на нас только сегодня утром. Тут было над чем позабавиться. Редакторы, что называется, палили по нам из двух стволов. Хоккейные обозреватели, однако, пытались дать игре объективную оценку. Они не обливали нас грязью и не искали козлов отпущения. Нет, они просто писали о том, как здорово играли русские. И они были правы.
С комментариями же Кларенса Кэмпбелла я согласиться никак не могу. Как президент НХЛ, он, конечно, привлек к себе внимание публики. Когда Кларенса попросили дать оценку первой игре, он перед выступлением заметил: "Я не хочу и не люблю после свершившегося факта подвергать сомнению правильность некоторых действий тренеров", после чего стал преспокойно делиться своими сомнениями.
В своей статье он усомнился в правильности назначения на игру Ги Лапуанта и меня, предположив, что решение Гарри Синдена было вызвано тем, что игра проводилась в Монреале.
Я думаю, что он очень несправедлив. Сейчас, когда мы проиграли, когда нам нечем защищаться, он бьет нас по зубам. Кстати, мои результаты в ответственных, да и второстепенных играх, не так уж плохи. Я хорошо поработал во время тренировочного сбора команды Канады и заслужил право участвовать в первой игре. Мне стыдно за всю эту болтовню.
Я рад, что Кларенса сейчас нет в моей комнате. Окажись он здесь, я был бы к нему столь же несправедлив, как и он ко мне. Не могу даже представить, как он мог говорить такое.
Здесь же в другой заметке я прочитал, что владелец "Мейпл лифс" Гарольд Баллард заявил, что он готов заплатить русским миллион за Валерия Харламова.
Рекламный блеф, доложу я вам. Харламов не сможет уехать из России и играть за "Лифе". И Баллард знает это. Все, чего хочет Баллард, – это дать понять болельщикам Торонто, что, несмотря на уход ряда игроков в ВХА, его команда предпринимает максимум усилий для того, чтобы стать победительницей.
Президент Международной федерации хоккея на льду Банни Ахерн, не являющийся большим почитателем канадских профессионалов, выступил из своего офиса в Лондоне с заявлением: "А что я вам говорил?" Мораль этой истории такова, сказал Ахерн, что совсем не обязательно быть канадцем, чтобы стать первоклассным хоккеистом. И с вызовом заметил: "Не думаю, что канадцы проснутся. Они слишком узколобы. Сейчас они начнут придумывать себе алиби…"
Извините, Банни, ничего подобного у нас и в мыслях нет, уж поверьте мне.
Официальное советское телеграфное агентство ТАСС просто сообщило, что русские любители развеяли "миф о непобедимости канадских профессионалов".
Их комментарии были сдержанными в сравнении с тем, что говорилось в редакционных статьях газет Торонто. "Стар" назвала матч "хоккейным унижением", заявив в заголовке, что "наша команда "чересчур деликатно представляла нас". "Дебютируя в хоккее мирового масштаба, – говорилось в статье, – наши изнеженные любимчики профессионалы действовали так, будто их только что познакомили друг с другом, и были обыграны русскими. Разве не вправе мы ожидать в сентябре от игроков, получающих от 50 до 100 тысяч долларов в год, такой же спортивной формы, что и у русских?" Далее "Стар" критиковала нас за отсутствие "хорошего тона и спортивного духа" во время заключительных минут игры в Монреале. "Помимо испытанного унижения, команда Канады опозорилась не только своей бессмысленной грубостью по отношению к русским хоккеистам, проявившим при этом самообладание, достойное всякого уважения, но и уходом с площадки без заключительного обмена рукопожатиями. Бесполезно отрицать тот факт, что у канадских хоккеистов принято грубой игрой и дракой с соперником пытаться смягчить горечь поражения. Но разве допустимо, чтобы наши профессионалы, участвуя в соревнованиях мирового значения и проигрывая, уподоблялись людям, не знающим элементарных правил спортивной этики? Уж коли мы терпим поражение, то делать это надо, не теряя своего достоинства!"
Ух!…
Пожалуй, заголовок статьи Джима Коулмэна в "Сан" наиболее точно выражал то, что сейчас необходимо всем нам. В нем говорилось: "Перестаньте брюзжать! Сегодня вечером – вторая игра!"
Увы, она состоится без меня. Утром я тренировался с "золотым" запасом, а вечером мы будем сидеть все вместе на трибуне. В хоккейной команде "золотым" запасом называют не заявленных на игру хоккеистов. Не запасных игроков, а тех, кого даже не включили в заявку. Такие игроки не очень часто появляются на площадке. Во время тренировки я много размышлял о заменах, которые Гарри произвел накануне второй игры, и что из этого выйдет сегодня вечером. Ведь те, кто участвовал в первой встрече, прошли, что называется, проверку боем. И в этом их преимущество. В Монреале нам здорово досталось, да и обстановка была чересчур напряженной. Мы, наверное, учтем опыт первой встречи. Быть может, даже сегодня вечером.
На первую игру мы выставили девятнадцать игроков, которые считались лучшими. Сейчас мы делаем восемь замен. Неужели мы так здорово ошиблись с составом? Впрочем, Гарри и Ферги, понаблюдав за русскими, могли прийти к заключению, что другие наши хоккеисты сумеют лучше противостоять их манере игры.
Ну и наконец, если после проигрыша команда выходит на следующую игру в прежнем составе, то само собой разумеется, что она горит желанием отыграться. Сейчас же в таком настроении находится, пожалуй, лишь половина команды. Смелое решение. Думаю, что оно основывается на том, как мы выступали накануне – большинство игроков, посаженных на скамейку запасных, не заслуживает права участвовать в сегодняшней встрече.
Как и следовало ожидать, "золотой" запас тренировался без огонька. Были мы сердиты, хмуры и подавлены. Никто из нас не привык следить за игрой в качестве зрителя. В довершение всего один из бросков Хэдфилда пришелся на ушибленный палец, и боль сейчас просто сумасшедшая. А ведь в Монреале травма меня совсем не беспокоила.
После тренировки Гарри и Ферги повели нас на фильм ужасов: полнометражную видеозапись нашего бедствия в Монреале. Да еще в цвете. Смотрели мы, стиснув руками головы и открыв рты. Это была пытка. Трудно поверить, сколько раз русские заставляли нас терять шайбу, сколько раз они выходили вдвоем против одного защитника, сколько раз бросали по воротам после проходов один на один, что, между прочим, не считается в НХЛ опасной ситуацией. Кто-то насчитал 10 моментов, когда русские, выходя один на один, чисто обыгрывали нашу защиту.
В НХЛ защитники, применяя силовые приемы, обычно легко прерывают индивидуальные проходы нападающих, прежде чем те успеют произвести бросок. Не понимаю, как это удавалось русским. Я хочу сказать, что техника игры клюшкой у них не такая уж безукоризненная. Конечно, Харламов и Мальцев виртуозно владеют клюшкой, прекрасно используя при этом обманные движения ногами. Но может быть, именно этим они и вводят нас в заблуждение? Они так хорошо играют в пас, что защитник больше беспокоится о возможной передаче, нежели о броске по воротам.
Кое-что из этого фильма ужасов почерпнул и я. Во время игры на пятачке русские нападающие располагаются сбоку от ворот, рядом со стойкой, почти на продолжении линии ворот, в то время как игроки НХЛ обычно выбирают место перед воротами. В НХЛ я привык отбивать шайбу в угол площадки, чтобы она не попала нападающим, но в этой игре я парировал ее прямо на клюшки русских форвардов.
Это надо учесть в следующем матче. В одном эпизоде казалось, что я блестяще отразил бросок Зимина, находившегося прямо против меня. Действительно, я взял несколько трудных шайб, но только эта была не из их числа.
То, что внешне выглядело блестящей игрой вратаря, было на самом деле лишь перехватом передачи. Кто-то отдал пас через зону ворот Зимину, который оказался перед воротами совершенно один. Выставив вперед клюшку, я выскочил навстречу нападающему в отчаянной попытке отразить бросок. Шайба ударилась в перчатку и осталась подо мной. Большой успех вратаря? Ничего подобного. Просто Зимин пытался отдать шайбу Александру Якушеву, который одиноко стоял с другой стороны вратарской площадки и, несомненно, забил бы легкий гол в совершенно пустые ворота.
В НХЛ редко увидишь, если вообще случается видеть, розыгрыш шайбы в такой близости от ворот. Игроки предпочитают бросать сразу.
В тот же день я снова разговаривал с Риком Нунаном, который сказал, что русские в последнее время изменили свое отношение к хоккею. Раньше, когда команду тренировал Анатолий Тарасов, выдающийся тренер, которого многие считают "отцом советского хоккея", тренировки носили утомительный, напряженный и невеселый характер. У нового тренера – Всеволода Боброва – хоккеисты чувствуют себя на льду более свободно. Один из советских тренеров сказал Рику, что если в этой серии игр они потерпят поражение, то никто не станет делать из этого особой трагедии. По его словам, они предполагали проиграть в Канаде три игры и одну свести в ничью. Худший результат был бы для них огорчительным. Во время перелета из Монреаля в Торонто после первого матча один из русских хоккеистов сказал Рику, что им понадобилось около десяти минут игры, прежде чем они поняли, что канадские профессионалы такие же простые смертные, как и они.
Боюсь все же, что любители спорта еще долго будут обсуждать результаты этих встреч. Прохожие. Водители такси. Швейцары. Официанты. Писатели. Тренеры. Президенты лиг. Премьер-министры. У каждого есть своя теория. Всякий воображает себя либо тренером, либо игроком, разглагольствуя и фантазируя при этом. Но все это ужасная чушь. Хорошо им сидеть и с важным видом молоть несусветную чепуху. В хоккей же приходится играть нам. Уж мы-то знаем, что делать. Впрочем, знаем ли?